Решка

Розенкранц и Гильденстерн стояли на набережной. Розенкранц никак не мог отделаться от липкого чувства беспокойства. – Где мы? – Мы? – Да. – Сейчас? – Да. – Не знаю. Вероятно, в Англии. – Почему? – Потому что туда плыл наш корабль. И, если он не сбился с курса, конечно, туда – это здесь. – Туда – Англия, и здесь – Англия? – Вероятно. – Надо же. А потом они молчали. Или, может, Гильденстерн продолжал говорить о чем-то, но Розенкранц его не слышал. Он вообще ничего не слышал, кроме шума волн у него за спиной; этот шум заглушал собой все, заглушал реальность, и вместе с ним откуда-то из глубины все сильнее накатывало беспокойство. Англия. Они плыли туда на корабле, с Гамлетом, с актерами и нападением пиратов – хотя Розенкранц сомневался, что все это действительно было и не привиделось ему в каком-то странном, далеком сне. И там, на этом корабле, они оба – Розенкранц и Гильденстерн – умерли. Поддавшись воле, изложенной в королевском письме, поддавшись шутовскому влиянию Актера, поддавшись самой ситуации… Они оба были отравлены, повешены, заколоты, они участвовали в головокружительном фарсе и раз за разом вместе с актерами переживали их актерскую смерть, после чего раз за разом возрождались в актерской жизни. Что есть смерть, и что есть жизнь, когда все это многократно повторяется, всецело лишаясь своей исключительности? Розенкранц не знал; он не был даже уверен, были ли они живы сейчас, и насколько настоящей была эта жизнь, сознание его словно переродилось в череде бутафорских смертей. – Так что же это? – спросил Розенкранц вслух сам у себя. – Мы, кажется, решили, что Англия, - Розенкранц теперь заметил, что Гильденстерн внимательно смотрит на него. – Англия? – было забавно, и Розенкранц невольно улыбнулся. Не жизнь, не смерть – Англия. – Пусть так. И что же мы собираемся делать? – Нам неизвестно. – Ничего. Они снова замолчали, но на сей раз Розенкранц ни о чем не задумывался, он просто смотрел на Гильденстерна, а Гильденстерн продолжал смотреть на него. Затем он вытащил кошелек, достал монету, подбросил ее и поймал, зажав в кулаке. – Орел, - равнодушно сказал Розенкранц. Гильденстерн разжал пальцы. – Решка. Решка! – Гильденстерн убрал монету обратно. – Судьба. Теория вероятности. Какая разница. Идем. – Куда? – Неважно. Просто так. И они пошли. Куда – было неважно, достаточно было просто идти вперед. Гильденстерн шел быстро и уверенно, заражая невольно своей уверенностью Розенкранца, который за звуком их шагов не слышал больше того волнующего шума волн. В каждую долю времени с одинаковой вероятностью может выпасть как орел, так и решка, но эта решка была решающей. Там, позади, они оставляли и волны, и корабль, и Гамлета, и актеров, и даже смерть. Позади они оставляли судьбу, а впереди – там, куда они шли сейчас – была Англия.