Жажда мести

Утро у полковника выдалось не самым радужным. Когда Рогозина вернулась с допроса, то ни Оксану, ни Ивана не застала на своих рабочих местах. Она привычно закинула в стакан с водой две таблетки цитрамона, повертела его по поверхности стола и в три глотка выпила жидкость. Головная боль на минуты перестала разбиваться в голове тысячами металлических шариков. Ей было неприятно в очередной раз вспоминать о нападении, рассказывать во всех деталях казалось унизительным. Самое обидное, что толком она ничего не помнила — дрянь, которую ей вкалывали, напрочь стерла из памяти все события тех дней. Ей сочувствовали женщины-коллеги из Министерства и от их вечно опечаленных взглядов хотелось как можно быстрее скрыться. По коридорам ФЭС призраками слонялись лаборанты, время летело с невероятной скоростью, но ни Тихонов, ни Амелина не появлялись. Как только Рогозина собралась в морг, в её кабинет влетел программист. — Галина Николаевна, как хорошо, что вы на месте. — он сунул ей в руки распечатку очередной экспертизы и увел из-под пальцев клавиатуру. Женщина лишь удивленным и растерянным взглядом посмотрела на Ивана. — Не хочешь объяснить? — Вы сейчас сами все поймете, — на мониторе появилась запись с камеры видеонаблюдения в СИЗО. Нахмурившись, Галина Николаевна смотрела, как организатор нападений на женщин пьет воду из пластиковой бутылки, а через пять минут заходится в приступе. — Крышка от бутылки закатилась под кровать, мы с Оксаной её нашли. На ней есть часть отпечатка, только он смазанный, Оксана над нам колдует. — Уже наколдовала, — Оксана вошла в кабинет начальницы и положила около неё папку. — Часть отпечатка принадлежит Петренко Игорю Андреевичу, и самое интересное — в было сильное снотворное. — Амелина, довольная собой и проделанной работой, выдохнула и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — Вместе с оно и дало такой эффект. Преступник абсолютно точно знал, что Песков лечится от венерического заболевания и знал, что в сочетании со снотворным это даст такой эффект. — Фенобарбитал, насколько я знаю, быстро выводится из организма, поэтому мы ничего не нашли, — Галина взяла в руки мобильный и начала набирать чей-то номер, параллельно отдавая приказы экспертам: — Найдите мне Петренко, а я позвоню Лисицыну и Круглову. Задержание Петренко прошло быстро, словно тот даже не скрывался от полиции. Майоры нашли его на заброшенной, ветхой даче неподалеку от Московской области. Но на допросе мужчина отказался давать показания. Выйдя из допросной, Рогозина уставши потерла пальцами виски и прикрыла глаза. Ей это все напоминало бесконечный марафон, в котором финиш был лишь миражом в пустыне. Чем ближе ФЭСовцы подбирались к разгадке, тем дальше она ускальзывала от них. В теневой как некстати появился Круглов. — Молчит? — Да. У меня скоро голова разорвется. — Разрешите? — после короткого кивка Галины и Николая, Оксана вывела на экран компьютера детализацию звонков Петренко. — Галина Николаевна, все сошлось. Петренко на протяжении полугода регулярно созванивался по этому номеру, — начальство кинуло взгляд на подсвеченные программой цифры, но понятнее от этого ни Рогозиной, ни Круглову не стало. Амелина решилась продолжить: — это номер покойной жены генерала Чернова. Инна Чернова умерла больше года назад. И еще, — эксперт переключила вкладку в программе. Глаза полковника быстро забегали по электронной банковской выписке. — Чернов перевел Петренко триста тысяч рублей как раз в тот день, когда арестовали Николая Петровича. — Ты хочешь сказать... — девушка не дала договорить майору. — Я думаю, что через Петренко Чернов и действовал. Заставил передать через конвоира бутылку с водой, Песков и Чернов хорошо были знакомы. Их телефоны часто фиксировались в одной соте. — То-то он и прилетел, когда мы еще не успели сообщить о смерти Пескова в Министерство, — Рогозина увидела, как темнеют от гнева глаза своего заместителя. Она не верила в удачный исход, но, собрав остатки последних сил сказала: — Коль, привезите с Лисицыным Чернова на допрос. Все бумаги я подготовлю. Через два часа генерал Чернов сидел напротив Галины Николаевны. В этот раз у ФЭС были все козыри в рукаве — найденная при обыске коробка от фенобарбитала сдала генерала с потрохами. Круглов побоялся отпускать Рогозину одну на допрос. С её согласия он облокотился руками на стол в допросной и следил за Черновым. — Я думаю, мне не нужно говорить, почему именно Вас задержали, — её голос был непроницаемый. До безумия хотелось поставить большую жирную точку в этой истории и забыть это, как страшный сон. Она начала раскладывать перед ним результаты экспертиз, на что мужчина истерично рассмеялся и скинул бумаги со стола. — Экспертиза подтвердила, что это вы покупали в круглосуточной аптеке у дома снотворное и передавали его своему подельнику. — Рогозина, ты как была дурой двадцать лет назад, так дурой и осталась. Бескомпромиссная, гордая, — генерал скалился на неё, пытаясь вывести женщину на эмоции. Он попытался прикоснуться пальцами к её лицу, но Круглов резко заломил его руки за спину. Галина не изменилась в лице, но внутри почувствовала, как мерзко становится от этого разговора. — Я столько лет пахал ради этой должности, и тут появляешься ты из своего университета. — Откуда такие знания? Вы же не врач, чтобы предугадать, какая была бы реакция на снотворное и препарат для лечения ЗППП. — Шлюха одна подсказала. Она так с непутевых клиентов бабки трясла. Особенно, про кого знала, что они на азитромицине сидят. Пескова я давно знаю — в одном стрип-клубе баб снимали. Ох, жаль, что ему так крышу свернуло, — сверкнув на неё взглядом, генерал продолжил: — я ведь не знал, что это он тебя... — Уведите. — допрашивать смысла Рогозина не видела. Всё, что нужно, мужчина сказал и так, осталось дело за малым — передать результаты экспертиз в суд. Как только конвоир и Николай Петрович покинули допросную, женщина уронила голову на сложенные руки. Дело, наконец, было закрыто. Распустив по домам еле стоящих на ногах Амелину, Тихонова и Селиванова, начальство подготавливало бумаги для передачи дела в суд. Стрелка часов давно перевалила за два часа ночи, кофе, выпитый за последнее время в огромных количествах, уже не бодрил, а только разогревал аппетит и вязал на языке. Заполняя бумаги, Галина думала, как все в этой жизни прозаично. Она сама едва соображала, но чувство, что она смогла сохранить почти разваленное на мелкие пазлы дело своей жизни, придавало ей сил. — Галь, Чернов сказал, что двадцать лет назад... — Круглов не хотел лезть туда, куда явно не следовало, но и не спросить он её не мог. Галина Николаевна подняла на него глаза и шумно выдохнула. — Когда я только пришла в органы, то Чернов пытался ухаживать за мной. Ну а дальше, я думаю, рассказывать нет смысла. Потом Чечня, потом Слава... — полковник потупила взгляд в стол и продолжила: — я и думать забыла об этом, а он не забыл. — Туда ему и дорога, — мужчина зашелся в приступе кашля. — Ты в порядке? Уже не раз за день, Коль, — кашель мучал, не давал вздохнуть. Рогозина с полминуты пристально смотрела на майора. Её пугала его бледность, за последнее время Круглов сильно похудел. Она списывала это на нервы и возраст, но сейчас состояние заместителя пугало её как никогда до этого. На лбу мужчины выступила испарина. — Да, все нормально, — сказал и снова задохнулся в хриплом кашле. Майор приложил платок к губам. На бумажной салфетке начали проступать бурые пятна и Рогозина, увидев это, как ошпаренная подскочила со своего места. — Господи, Коля, — глаза женщины забегали от платка со следами крови до лица заместителя. — Когда начался кашель? — её голос хотел сорваться, но она быстро вернула ему привычную твердость. — Меньше недели назад, — ему удалось откашляться, но облегчения это не принесло. Грудная клетка словно была скована, нормально вздохнуть у мужчины не получалось. Галина тяжело вздохнула, и начала быстро стучать пальцами по кнопкам телефона. — Все не слава богу. Когда ж это закончится-то… Спустя три недели Закрытие этого дела решили отметить масштабно. Много времени ушло на восстановление Федеральной Экспертной службы в правах снова приступить к расследованиям рядовых и дел особой важности. За это время Иван и Оксана успели отдохнуть и восстановить силы, Борис наконец-то смог провести время со своей семьей. У Рогозиной на душе неприятно скребли кошки: не смотря на выявленный на ранней стадии туберкулез она беспокоилась за Николая. Врачи давали исключительно положительные прогнозы, уверовав, что ничего непоправимого не произошло. Пару раз женщина осмелилась навестить майора в больнице, но в вечной спешке и суматохе она не могла нормально поговорить со своим заместителем. Несколько раз Николай Петрович заводил разговор об увольнении, но Рогозина на корню пресекала эти идеи и, не желая ничего слушать, покидала больничную палату. В буфете на небольшом барном столе разлилось застолье: стол ломился от салатов, на плите разогревалась принесенная Оксаной рыба. — К рыбе белое или красное? — Борис поставил на стол две ледяные бутылки вина. — Белое конечно, — Иван придирчивым взглядом окинул алкоголь, — это все? А коньяк? — Вот тебе коньяк, — в дверях буфета появился Круглов и передал программисту пакет. — Николай Петрович! — Амелина обняла заместителя начальника, — ну зачем, вам восстанавливаться надо! — Да, Петрович, с таким не шутят, — вторил Оксане Селиванов. По буфету разносились запахи горячей и вкусной еды и у половины присутствующих предательски засосало под ложечкой. — Все нормально, врачи разрешили. — действительно, Николай выглядел куда лучше, чем до этого. Исчезла нездоровая бледность, кашель больше не раздирал горло. — Рогозину не видели? — Галина Николаевна вышла на улицу, курьера встречает, — Иван, не дождавшись начальства схватил с блюда бутерброд и отправил его в рот. Погода на улице наладилась вместе с делами Федеральной Экспертной службы: повалил чистый, белый снег, ветер перестал завывать по ночам, а лежавшее два месяца серое небо сменилось ясной, но холодной погодой. Николай Петрович столкнулся с полковником около стоянки. Она, словно оловянная статуя, стояла, облаченная в длинное черное пальто и методично стряхивала с сигареты пепел. Круглов подошел к ней со спины. Галина обернулась, но не убрала сигарету из пальцев. — Как ты? — её глаза ловили закатное солнце и от этого приобретали ярко-голубой оттенок. Николай отметил, что раны на неё лице сошли на "нет", но на виске все равно остался шрам от раны. — Ты же знаешь, что нормально, — Круглов потянулся за пачкой сигарет, выудил упаковку из ее рук и убрал её в карман своего пальто. — Не стоит, Галь, — из внутреннего кармана пальто майор достал сложенный вдвое белый лист бумаги. — Ничего не могу с собой поделать, — посетовала Галина Николаевна и запустила руку в карман. Холодный ветер больно обжигал кожу ледяными иглами. — Я теперь понимаю, почему Султанов сделал выбор в твою пользу, — его лицо исказила ухмылка. — Если честно, никогда не думал, что буду с ним согласен. — М? О чем ты? — Она прекрасно поняла, о чем идет речь, но говорить об этом ей не хотелось. От майора не утаилось её наигранное удивление. — Ты профессионал. Если бы не ты, ничего этого — он кивнул на кирпичное здание ФЭС — не было. Извини за пафос, — Галина не хотела встречаться с майором взглядом и поэтому продолжала стоять к нему спиной. Тяжелый дым застилал ей глаза, но с каждым затягом полковник чувствовала, как ей становится легче. — Да ладно, мы все тут такие, не находишь? — она курила так, словно делала это много лет. Даже это выходило у неё красиво. — Ты решил ни с того ни с сего похвалить меня? — Рогозина наконец удостоила зама вниманием, развернулась и посмотрела на лист бумаги в его руках. — Я хочу уйти, Галь. Не оправдал я твоего доверия, — это она слышала не в первый раз за последнее время, но каждый раз его слова били ниже пояса. Полковник подавилась очередной затяжкой, и, погасив сигарету, забрала из его рук бумагу. — Майор Круглов, — она начала рвать заявление, не сводя взгляда с изменившегося в лице Круглова, — не выдумывай того, чего нет. Ты сделал все, что мог, и сделал все правильно, — женская ладонь по-дружески легла на его плечо. — хочешь уйти — сходи в отпуск, отдохни, голову проветри, с женщиной познакомься, в конце-концов. Но не смей больше выносить мне мозг. — В воротах появился большая грузовая машина с пафосным и витиеватым "Престиж". Курьер передал Галине коробку с тортом и, получив расчет, поспешил удалиться. — Пойдем, наши уже заждались. Когда до входа в ФЭС осталось всего ничего — два шага, Николай, собрав всю волю в кулак, спросил: — Может, сходим на выходных в бар? — В бар? — её брови удивленно поползли вверх. Круглов придержал ей дверь и запустил Рогозину в помещение. — Раз ты сама начала о женщинах и отпуске, — он улыбнулся ей и выжидающе посмотрел на начальницу. Она была растерянна неожиданным предложением,но быстро взяла себя в руки. — Почему нет? Помоги, пожалуйста, — Рогозина всучила майору коробку, а сама сняла пальто и повесила его на вешалку в коридоре. — Ну наконец-то, только вас ждем! Боря, наливай, — Оксана передала начальству бокалы с вином. Галина с материнской любовью посмотрела на ребят. В мыслях, словно калейдоскопом, пролетели события последних месяцев. Это была её семья. Это был её дом. Дом, где каждый был дорог, ценен и любим. Пусть не всегда все было гладко, быстро и легко, их всех объединяла общая цель. Не смотря на все попытки подавить в себе распирающее изнутри чувство гордости, Галина Николаевна подняла бокал и коротко и просто сказала: — За вас, ребят.