***
- О Боже, Крис, ты не представляешь, как я рад – невысокий парнишка, с довольной улыбкой и сияющим взглядом, запрыгивает со спины на своего парня, душа его в крепких объятиях, пока второй, чуть пошатываясь, по лестнице поднимается на нужный, 4 этаж. Идея снимать общую квартиру в новом районе, что ближе и к университету младшего, и к месту работы старшего, пришла спонтанно, но как никогда вовремя. Исин очень воодушевился такой возможностью, так что вот уже второй месяц, между сдачей многочисленных сессий и зубрежек по пол ночи, вооружившись обоями и банками с клеем, больше мешая специалистам, чем помогая, таскался из одного угла новой квартиры в другой, делая ремонт. И хоть толку от него было не много, всегда гиперактивный, он просто пыщил счастьем, извергая радугу тоннами. А Крис был просто рад, что смог ему угодить. Ремонт был закончен еще вчера, вещи благополучно тогда же перекочевали в квартиру, и дело оставалась за малым – дойти до нее самим. Младший то и дело что-то лепетал на ухо, делясь впечатлениями о ремонте, а Крис, уставший после работы, вяло ему улыбался и кивал, хваля, чтобы не дай Бог обидеть своего любимого. Как и ожидалось, Исин вложил всю душу в каждый сантиметр «убранства», чтобы их семейное гнездышко было действительно уютным и в него хотелось возвращаться изо дня в день. Старший нашел его в спальне за наиувлекательнейшим занятием – в ладошке была парочка цветных кнопок, а на стене, чуть покосившись, висел постер с любимым обоими певцом. - Смотри… теперь мы сможем лежать и смотреть на него, как планировали раньше. Он очень подходит под общий фон – Исин делится своим счастьем, пока Крис обнимает его со спины, целуя в макушку. – Как пожелаешь, солнышко. К концу недели Крис решает, что это было плохой идеей. Количество постеров неумолимо растет, Исин, кажется, решил обклеить ими всю квартиру, не оставив ни одного участка обычных обоев. С издевкой на него смотрит любимый певец в коридоре, когда он не может справиться со шнурками, на кухне, когда пытается пожарить тосты, при этом не заляпавшись. Душевное состояние подбила парочка фотографий полуголого айдола в ванной, и несколько в туалете. Крис сомневается, что все еще является фанатом этого человека. В противовес его мучениям, Исин как никогда счастлив каждой фотографии, пуская слюни, когда удобно и не очень, на него. - Малыш, тебе не кажется, что это перебор. Я все понимаю, но его слишком много в этой квартире. – как-то вечером, за ужином, Крис решает со всем разобраться, но видит лишь обиду и негодование в глазах своего парня, почти скатывающееся слезинками по щекам, и отступает с тихим вздохом. Исин продолжает заклеивать квартиру новым слоем «обоев», старший чувствует, что сходит с ума. - Если бы не он, мы бы даже не познакомились, имей каплю совести – аргументирует свои действия младший, и деваться уж некуда, ведь он чертовски прав. На самом деле, старший бы стерпел излишнее присутствие в своей жизни какого-то человека с бумаги, но Исин настолько увлекся, что совсем забыл о своем реальном любимом человеке. Даже в те редкие дни, когда им удавалось уделить друг другу внимания чуть больше, чем обычно – он все равно продолжал смотреть на постеры, специально прижимая Криса к стене так, чтобы быть на уровне одного из них. Стоит ли говорить, что после такого ссоры в их жизни зачастили? Исин свято верил, что не делает ничего плохого, и лишь непонимающе хлопал глазами на очередную немую истерику старшего, пока Крис топил в себе желание избавить их квартиру под чистую от уже почти ненавистных плакатов и фото. Даже во время секса младший едва ли не кричал чужое имя, пока его всячески ублажали родные руки и губы, таких вечеров становилось все меньше, а Крис все чаще возвращался домой разраженным и недовольным. Очередное утро пошатнуло наивную психику Исина настолько, что он не мог прийти в себя еще достаточно долгое время, то и дело бубня в сторону старшего недовольства, теня к его шее руки, и останавливаясь у стен, любовно оглаживая постеры. Дело в том, что он словил Криса с поличным за сдиранием одной из самых любимых фото в ванной комнате, когда у ног уже валялась стопочка таких же. Он был настолько расстроен таким поведением своего парня, который должен, но не разделяет его фанатизма, что старшему в итоге пришлось крепить к кафельной плитке в два раза больше, чем было, злополучных фотографий. Попыток было много, но ни одна не увенчалась успехом. Крис всячески, незаметно, старался убрать со стены хотя бы один постер, и каждый раз на утро видел на его месте новый, на который младший залипал в два раза усердней. Он даже пробовал хитрить, заменяя фото на что-то другое, будь то другой певец или просто картинка, но Исин будто следил за каждым его шагом, имея где-то припрятанную скрытую камеру, и на маневр совсем не велся, вешая изображение любимого певца обратно. Старший и вправду посвятил пару часов тому, чтобы перепроверить всю квартиру на наличие чуда техники, и к своему огорчению, или все же счастью, ничего не нашел. Недели шли, Крис успел досконально, со всех сторон, изучить внешность, как не крути, но все еще любимой звезды, имея возможность лицезреть его на парных керамических кружках, безразмерных майках Исина, услужливо открывающих вид на манящие ключицы, и если повезет – плечи, и декоративных маленьких подушках, что были разбросаны по всему дивану. Душу грела только фоторамка на тумбочке у кровати, на которой счастливыми были запечатлены Крис и Исин. Последней каплей стала замена этой самой фотографии, догадываетесь на что? Любимая деревянная рамочка, подаренная кем-то из близких друзей на одну из многочисленных годовщин, все так же стояла на тумбочке, только вот вместо счастливых себя, на Криса как-то вечером смотрел все тот же певец – с прищуром и наглой ухмылкой. Старший впервые увидел в этом несчастном куске бумаги конкурента, который очень даже быстро занимает его место главного в семье. И впервые позволил себе по-настоящему обидеться, до вечера так и не проронив ни одного слова в ответ Исину, и ни разу не улыбнувшись своей жутковатой, и все же милой улыбкой. На самом деле, в тот вечер было много «впервые». Исин, задержавшись в университете по срочным, неотложным делам, впервые вернулся домой, когда на улице давно наступили сумерки, и впервые вместо теплых родных объятий Криса – увидел того абсолютно недовольным и отчасти злым, который не оттаял даже спустя пару часов. Старший продолжал хмурить свои густые брови и молчать даже после того, как его накормили вкусным ужином и закидали тонной разной романтической чуши, от которой, он такой большой и грозный, каждый раз млел и таял, сдаваясь маленькому проказнику Исину со всеми потрохами. Исин впервые первым полез целоваться, и впервые позволил себе чуть больше воли, укладывая Криса на лопатки, нависая сверху. Впервые проявил инициативу, но был абсолютно проигнорирован. Старший не мог его оттолкнуть, тихо и незаметно все же кайфуя, но и не мог показать свои слабые стороны, о которых младший и так прекрасно знал, и которыми активно пользовался. Все же он чувствовал свою вину, поэтому эту ночь, все так же впервые, позволил себе проиграть. Последующие несколько дней походили на мини бой, потому что Крис все так же держался молодцом, почти ни разу не сдавшись своему горе-любовнику, а Исин никак не терял свой запал и энергию, все изощренней подкатывая к своему парню, намереваясь его задобрить без необходимости идти на уступки – то есть все же лишить себя удовольствия видеть изображение любимого певца на каждом углу этой квартиры. Они даже специальную доску с разноцветными мелками купили, чтобы записывать на ней свои победы и поражения в этом нелегком сражении. Исин зарекся ни за что не выводить на черном куске дерева инициалы имени любимого айдола, чему Крис был несказанно рад. Под конец, оба начали воспринимать все это как игру, не более, все больше лентяйничая и уступая. В рамку, на свое законное место, была возвращена прежняя фотография, где Крис за плечи обнимает Исина, а тот целует его в щеку. На удивление, даже новый слой обоев в итоге был снят, и предшествовало ему одно занимательное действие. Догадываетесь?***
На дворе во всю разыгралось лето, жаркое, так и подмывающее выйти на улицу под горячие лучи солнца, чтобы потом прятаться под густыми кронами деревьев, и поедать спасительное мороженное. В одно из июньский воскресений, Исину все же удалось вытащить своего не особо любящего прогулки парня за пределы квартиры, чтобы подышать свежим воздухом, поплескаться в фонтане, что вообще-то законом запрещено, и поесть сладкой ваты в ближайшем парке, убегая от злых полицейских. Яркий веселый полдень сменился самым великолепным летним вечером, когда вдоль ряда магазинчиков и аллей зажглись сотни китайских фонариков, окрашивая улицы в мягкие закатные цвета. А затем на них налетели вечно буйные ЧанБэки – друзья-соседи, чья жизнь сплошь состояла из взаимных подколов и жарких признаний в любви; картинка сменилась на шумный ночной клуб, как заманчивое завершение суток. Музыка оглушала и пьянила, поневоле заставляя стать частью танцующей толпы. Исин исчез из поля зрения Криса почти сразу же, как переступил порог клуба, старший же вместе с друзьями, позволив себе расслабиться, уселся за дальний столик с парой стопок алкоголя и кучей времени, чтобы многое обсудить. Они не видели друг друга всего пару часов, которых все же было достаточно, чтобы Исин, распаленный свободой и ритмичной музыкой, начал переходить грань дозволенного на танцоле, двигаясь излишне провокационно и сексуально, а старший – чтобы далеко недетский напиток ударил в голову, и тепло разлилось по всему телу… Они успели тогда еще поссориться серьезно, ведь Крис совершенно не любил, когда на его парня так пошло смотрят другие, раздевая глазами, а Исин просто не способен себя контролировать в такие моменты, готовый вешаться на любого. Они долго еще препирались, решив наконец-то излить всю свою душу друг другу, и Крис само собой не упустил возможности высказаться по поводу все того же фанатизма младшего. Как итог, до чертиков злые и не менее возбужденные, ведь зачем заканчивать такую ночь ненужными обидами, когда алкоголь бурлит во всем теле, а мозг отключается от слова совсем, до квартиры они почти бежали, срывая на ходу друг с друга одежду, и оставляя на теле злые следы. Ключ поддался не сразу, зато дверь услужливо распахнулась вся, стукаясь ручкой о стену, дав возможность двум парням без промедления зайти внутрь. Исин, подхваченный под бедра, незамедлительно был прижат к стене, с которой на Криса все так же неизменно во все глаза смотрел кумир, и это, если честно, сейчас не имело никакого значения, но продолжало раздражать. Младший уже стягивал с его плеч рубашку, едва справившись до этого с рядом маленьких пуговиц, пока губы исследовали шею и местечко за ухом, очень чувствительное в такие моменты. На полу валялась майка, к которой в скором времени присоединилась и та самая рубашка, а затем и брюки, джинсы, и белье. Исин, растрепанный и взмокший, был уложен на прохладную простынь, пока Крис покрывал его тело томительными поцелуями и укусами, упиваясь беспомощностью и немой мольбой в любимых глазах. Издевался над ним как хотел, будто мстя за прошедшие месяцы кошмара, а младший лишь путал пальцы в его волосах и тихо скулил, весь на пределе. Крис во что бы то ни стало, решил хотя бы сейчас заставить прислушаться к своим словам, с каждым поцелуем, прикосновением к бедрам, глубоким толчком выбивая из младшего положительное «да», «хорошо», «сделаю». И пока Исин выгибался на кровати, получая нескончаемое удовольствие от умелых, пусть местами и грубых, ласк – любил его неспешно всю ночь. Утро встретило обоих солнечными зайчиками, скользящими по обнаженным участкам кожи и переплетенными конечностями, уютом и теплом родного тела рядом. Крис, проснувшись, гладил шею и плечи младшего, касаясь губами засосов на нежной коже, а затем любил еще пару часов, до обеда, ловя губами недовольный бубнеж в стиле «да сколько же можно, Фань», и смеялся в ответ. Пока он уже одетый и повеселевший делал на маленькой кухне не то завтрак, не то обед, Исин чуть ли не со слезами на глазах снимал со стен постеры и фото кумира. - Ты изверг, бездушная скотина, Ву Ифань – почти истерично, каждый раз, когда на пол падает очередное изображение, а на свет являлся участок девственно чистых стен, с обоями нежно зеленого цвета. - Не горячись малыш, разве хоть одна из этих фотографий сможет сделать тебе так же хорошо, как я? – старший воркует над самым ухом, протягивая чашку капучино, пока свободная рука нахально забирается под ткань домашних штанов, останавливаясь в опасной близости от паха. - Провокатор хренов! – раздраженно шепчут ему в ответ, поднимаясь на носочки и страстно целуя. И уже совсем не важно, что пальцы случайно задевают очередной постер, срывая его со стены, и бумага совсем неаккуратно рвется почти пополам. - Весь в тебя, солнце... весь в тебя. the end