В постели с Подонком

Денис Кудрявцев обмахнулся стопкой листов бумаги и с тоской посмотрел в окно. Смысла открывать форточку не было никакого — на кусте сирени, что рос прямо под окном, не шевелился ни один листок, а на небе не было ни облачка. Жара и безветрие. И это только май месяц. А что ждать в июле? Правда, был шанс, что к июлю в его кабинете наконец починят кондиционер. Он, конечно, написал заявку, но бегать, требовать и топать ногами, что изнывает от жары, не станет. Можно попытаться устроить сквознячок, но для этого придется открыть настежь дверь из своего кабинета. И тогда любой любопытный может заглянуть к нему, а на это он пойти никак не мог, считая грубым вторжением в его личное пространство. Он приучил даже заявки на установку и апгрейд программ или замену компьютеров и периферийных устройств делать по электронной почте или по телефону. Правда, все равно находились такие, кто пытался ворваться к нему в кабинет и потребовать немедленно явиться для каких-нибудь неотложных дел. Девочкам из бухгалтерии он требовался особенно часто, когда во время отчетного периода у них вдруг начинали массово ломаться компьютеры, принтеры, «мыши» или непрерывно виснуть, или вообще слетать программы. Но и самых активных девочек он научился останавливать суровым взглядом, и они, шмыгнув носом, звонили ему и ласково просили, почти умоляли незамедлительно прийти к ним и постоять рядом, так как только в его присутствии все работало просто отлично. Одним словом, на работе Денис слыл человеком нелюдимым, неразговорчивым и замкнутым. По сути, он таким и был, предпочитая живому общению общение по интернету или же по телефону. Причем последнее любил гораздо меньше, так как в телефонную трубку были слышны еще и интонации собеседника. А когда-то он слыл бесшабашным, жизнерадостным и влюбчивым юношей. Да и было это не так давно. А причиной нынешнего его состояния стал не совсем удачный и совершенно не к месту каминг-аут его лучшего друга Гошки. Тот громогласно заявил своим родителям, а потом повторил родителям своего друга, почти поклявшись на Библии, что он гей и что у него любовь с Денисом. А потом, видимо, испугавшись того, что натворил, попытался все свалить на Дениса, якобы совратившего его в нежном возрасте. Последствия были ужасны — родители выгнали Дениса из дома, лишив студента третьего курса денежного довольствия, даже не выслушав его объяснений. Лучший когда-то друг стал стыдливо при встрече отводить глаза, а потом и вовсе попросил прекратить с ним общение, бывшие сокурсники и просто знакомые стали на него показывать пальцем и кричать злобным шепотом в спину «педик». Пришлось перевестись из солидного московского вуза в не менее солидный, но уже на периферии (жизнь и учеба в Москве была теперь слишком дорога для него), устроиться на работу в отдел IT одной солидной конторы, благо будущая специальность позволяла, и продолжить обучение, но теперь уже за свой счет. Год после окончания магистратуры удалось еще поболтаться в общаге, пока подыскивал работу во все той же Москве (а вот жить и работать в столице было гораздо доходнее, чем на периферии). И, благодаря его упорству и настойчивости, теперь у него был отдельный десятиметровый кабинет с кодовым замком на входной двери, столом, компьютером и телефоном, а также непыльной работой, вполне сносно оплачиваемой. Ему, по крайней мере, хватало. А когда вдруг не выплачивали тринадцатую зарплату или зажимали премии, то он давал объявление в газете, что готов настроить чей-либо компьютер, излечить его от вируса или установить не задорого программы. А еще у него был неограниченный трафик интернета на работе и дома, так как его могли (но практически никогда не делали) вызвать для устранения каких-то мифических неисправностей и неполадок, которые якобы не могли подождать до утра, и который он использовал на полную катушку для просмотра фильмов или общения в соцсетях. Там же, в интернете, он изредка находил себе партнеров, когда организм требовал нечто иное, чем могли дать ему его правая или левая рука. Он отъезжал в ближайшую лесополосу за МКАДом, если партнер не возражал, если же был против, то тратился на квартиру, снимая ее на несколько часов, но никогда не водил к себе и не ходил сам, предпочитая оставаться инкогнито, даже настоящего имени своего не называл, только ник — Подонок, не считая это слово ругательством, а состоянием своей души. Если все происходило на высшем, по его меркам, уровне, то мог назначить еще одну встречу, но обычно больше одного раза с партнером не встречался, стараясь сразу забыть его. За то время, пока он работал и учился, Денис приспособился обходиться без реальных друзей, общения, клубов и тусовок, которые просто обожал до этого. Даже с соседом по общаге за почти три года совместного проживания обмолвился лишь десятком слов, не более того. Поначалу сильно тосковал по дому и старым знакомым, скулил по ночам от одиночества, вцепившись зубами в подушку, но со временем научился скрывать свои чувства, перестал перед кем бы то ни было распахивать душу, предпочитая лучше промолчать, чем потом ожидать, что его же слова ему бумерангом вернутся. Нет, он не стал совсем замкнутым — исправно посещал фитнес-центр, но исключительно чтобы поддерживать форму, катался на горных лыжах, предпочитая родные склоны заграничным, по пятницам захаживал в бар рядом с домом, чтобы пропустить лишь бокал коньяка за стойкой, исключительно для расслабления, считая, что пить в одиночестве — прямой путь к алкоголизму… В двери кабинета постучали. Денис неохотно поднялся из-за стола, прикрыв пасьянс, который решил разложить от скуки, и пошел открывать. Кого принесла нелегкая? Ни одной заявки не поступало, а без заявки, подписанной руководством, он все равно не пойдет ничего делать. — Здравствуйте! На пороге стояло белобрысое чудо со стремянкой в руках. В первую секунду Денис подумал, что перед ним девушка в униформе обслуживающего персонала — тонкий нос, изящно изогнутые губы, блестевшие, словно намазанные коралловой подводкой, широко распахнутые глаза в обрамлении густых ресниц, брови вразлет, волнистые светлые волосы до плеч, которые нереально контрастировали с черными бровями и ресницами, как будто были обесцвечены. И только басок выдавал в пришедшем парня. — Это у вас кондиционер не работает? Денис отодвинулся в сторону, впуская в святая святых, в свой кабинет, пришедшего. Это не его клиент, теперь он сам в роли просящего устранить поломку или неисправность. Он бы и без этого чуда справился (образование позволяло), но не за свой же счет менять крякнувший от старости кондиционер? — Да-а, — протянул парень, устанавливая стремянку под испортившимся прибором, и, задрав челку наверх, вытирая пот со лба, — жарко тут у вас. Он быстро вскарабкался почти до самого потолка, вынув отвертку из кармана на бедре, снял крышку кондиционера. — Подержите, пожалуйста, — попросил Дениса и, не глядя, подал ему ее. Потыкал отверткой внутри оголившегося аппарата и многозначительно изрек: — Здесь замена требуется. Ремонту не подлежит. Диагноз окончательный — только на выброс. Спустился вниз, попросил поставить Дениса автограф на листе заявок, как фокусник, вынув его из какого-то кармана, коими была богата его униформа, мол, был, все, что мог, сделал. А дальше не мое дело — контора купит новый, установлю. И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Был и нет его, оставив какую-то пустоту в душе Дениса, словно тот что-то унес с собой. Он даже головой тряхнул несколько раз, чтобы выйти из оцепенения. Может, ему из-за жары все это почудилось? Но нет, крышку от неработающего кондиционера Денис по-прежнему продолжал держать в руках, не положил ее, даже когда расписывался.