Не теряй надежды

У слова «надежда» есть много разных смыслов. Надежда может относиться к разным вещам. Как материальным, так и духовным. Для кого-то это надежда на новую машину, а для кого-то - надежда на здоровье близкого человека. Или банальная, но от этого не менее значимая, любовь. Наверное, странно работать в месте, которое в своё время тебе эту надежду не подарило. Но Ким Чунмён не жалуется. Да, он работает в детском доме. В интернате, который так и остался для него домом, хоть у него и есть отдельная квартира, пусть и пустующая. Самого Чунмёна из детского дома никто не забрал. Он как был ненужным, так и остался. Но он совершенно не хочет той же участи для детишек, которые сейчас находятся в учреждении. В корпусе Мёна детки с трёх по десять лет и вы, возможно, скажете, что это слишком большой возрастной «раскид». Но Чунмён и его друг и по совместительству помощник Бён Бэкхён с вами не согласятся. На Бэкхёне те, кто помладше. На Мёне – постарше. Самая взрослая группа из другого корпуса находится под руководством добрейшего Чжан Исина, который умудряется даже шалопаям, вроде Пак Чанёля, что только покинул группу Кима, прививать любовь к искусству и всему прекрасному, однако оставляя место для самовыражения и индивидуальности. Так он научил мальчика игре на гитаре, но позволил ему заниматься именно роком. В группе Чунмёна были два мальчика. Еще со времён их появления в детском доме (они уж очень не любят слово «интернат», которое звучит как приговор) и попав прямиком к Мёну, тот понял, что они одни из тех, кому нужна эта надежда. Старший из мальчиков, До Кёнсу, хоть и тихий, но к нему никто из мальчишек постарше не суётся. И дело даже не в том, что Кёнсу угрожал им прилётом инопланетян, которых называл своими родителями, хотя на деле его родители погибли в авиакатастрофе с еще многими людьми. Дело не в инопланетянах. Для своего возраста Кёнсу очень умный, а также в прошлом изучал какие-то виды единоборств, и прочувствовав на себе один из его захватов, старшенькие прекратили его донимать. Второй же мальчик отличается от Кёнсу кардинально. Ким Чондэ. Тот случай, когда говорят, что не повезло с родителями. Его, слава богу, никто не насиловал. Правда, поклясться в том, что его не избивали, Чунмён не может. Уж слишком он тихий. Его просто бросили. «Забыли», как озвучили им полицейские, приведя мальчика. Улыбчивые глаза, кошачья весёлая улыбка...всё это могло бы быть, если б не вечно потухший взгляд. - Особый подход нужен. Сказал Исин, когда они в очередной раз вместе пили кофе. Удивительно, но этот подход нашел к нему Кёнсу. Он просто подошел, дал по спине ребром ладони какому-то крупному мальчишке, который доставал новенького, потом вложил в свою ладонь ладошку Чондэ и сказал «пошли».

***

Чунмёна все любят. «Негодники» и даже «тихони». И Чунмён любит их всех в ответ. Удивительно, но у их детского дома была хорошая репутация. Их главный – Крис – каким-то шестым чувством находил достойных родителей для достойных детей. А достойные тут все. Крис не смотрит на то «есть ли работа, дающая вот столько-то денег и вторая половинка». Конечно, заработный минимум есть. Но наличие второй половинки необязательно. Шестое чувство. И он ни разу не прогадал. По правде говоря, Чунмён боялся, что Чондэ останется один. Он был один из тех недоверчивых детей, которые прячутся за чью-то спину, когда боятся. Боятся быть брошенными опять. Сколько потенциальных родителей ушли без Чондэ, когда он сжимал тонкими пальчиками тёплый свитер своего «учителя» Мёна, уже и не сосчитать. И каждый раз Чунмён садится перед мальчиком на корточки и говорит: «давай попробуем им понравиться». Но раз за разом одно и то же... Когда молодой человек, который представился Минсоком, спросил у серьёзного Кёнсу, не против ли он, если у него будет два папы, тот ответил, что главное любовь, а от кого — неважно. Его уводят за руку к красивой машине, которую почти все постояльцы интерната видели лишь на картинках, а у Чондэ дрожат его тонкие губки, а в руках он сжимает потрёпанного медведя, которого вручил ему Кёнсу на прощание. Подарок от второго папы — конструктор и кубик Рубика Су тоже оставил для друга. «Ему нужнее, а я обойдусь», отчего у китайского папы по имени Лухань наворачиваются слёзы. - Берегите его, – просит Мён, закрывая за бывшим учеником и его новыми родителями дверь, а потом подходит к такому хрупкому Чондэ и берёт его на руки. Тот не двухлетний, конечно, но такой же хрупкий. Он дрожит в руках взрослого (хотя Чунмёну всего 24), подавляя в себе рыдания, и тихонько жамкает в ладошке один из любимых свитеров Мёна. - Пошли в комнату. Ты поплачешь, – шепчет старший, прижимая головку к своему плечу. Чондэ маленький, но многое понимает. Поэтому он тихо просит: - Не хочу в свою комнату. Там пусто. И Ким без лишних и ненужных мыслей несёт его в свою. Малыш плачет тихо. Его рыдания скорее видны, нежели слышны. Но рыдает он так горько, что Мён просто не может оставить его одного даже просто на диване. Нет. Он перетаскивает его к себе на колени и позволяет плакать, уткнувшись в собственную шею. И всё равно, что она мокрая. Когда на твоих руках рыдает пятилетний ребёнок — тебе всё равно. Чондэ хрупкий. Пусть он и ест, как все, но его организму словно чего-то не хватает. Стресс, в один голос утверждают Бэк с Исином. Возможно, соглашается Чунмён. Он не может оставить хрупкого ребёнка одного ни на минуту. Кёнсу рядом больше нет, но причина того, что забрать Чондэ из интерната ни разу не удалось, уже стала одной из тем насмешек. Не злых, конечно же — эти дети еще не знают, что такое злые насмешки. Но вот маленькому мальчику этого не понять. Он прячется за спиной Мёна даже тогда, когда видит Бэкхёна. А это явный признак боязни людей. Сина мальчик подпускает, правда, длительного внимания к себе не любит и сразу бежит к Чунмёну, который чаще всего подхватывает его на руки и ласково спрашивает «ну ты чего?», а мальчик краснеет и прячет лицо в излюбленном месте — шее старшего. Чунмён не может ему отказать, когда тот просится спать у него, потому что в своей комнате пусто, холодно и страшно, хотя в каждой комнате хорошее отопление, есть ночник и горящие звёздочки на стенах (и планетки на потолке), а еще полно игрушек. Но Чондэ плачет, если его оставить в комнате. Чунмён знает это, потому что каждый раз застывает по ту сторону двери не в силах пошевелиться и вслушивается в тихие всхлипы, очень красочно представляя перед собой рыдающего мальчика. А потом врывается в комнату и хватает его в свои объятия, качаясь на полу и успокаивая и себя, и ребёнка. И потом несёт его к себе, укладывая на свою кровать. И нет. Чондэ совсем не капризный. Он не добивается всего слезами. В его комнате и правда одиноко, да и... - Он любит тебя, Мён, – Бэк устало трёт переносицу после тяжелого дня. – Как любят мам, пап, братьев, сестёр и любимых людей. - Ты что-то вроде вселенной для него, – соглашается Исин, глотая почти остывший кофе. – И для Чондэ самым большим предательством будет именно потеря тебя. Тебя, как его вселенной. Чондэ опять спит под боком, закинув свою малюсенькую ручонку на живот Мёна, и сжимает её в кулачок на тонкой майке, в которой тот спит. Это выглядит умилительно. Словно так и надо. Словно это его ребёнок. Или его брат или сестра. - Чунмённи...а мне можно тебя любить? Тихо спрашивает мальчик, когда его переодевают в пижаму, хотя до отбоя еще часик есть. - Конечно, можно, — Чунмён улыбается тепло и нежно, треплет мальчика по шелковистым волосам и вздрагивает, когда тот порывисто бросается к нему на грудь, обнимая так крепко, как может пятилетний малыш, и шепчет: - Только, пожалуйста, не бросай меня... Чунмёна почти прошибает током, когда он думает о том, что его мальчик боялся потерять и его. «Этого не произойдёт», – шепчут в затылок и тёплые губы касаются лба, – «только верь мне».

***

- Стань его опекуном. Родителем, если так удобней. Чунмён замирает от этих слов, неверяще смотря на Криса. Чондэ откладывает один из кусочков пазла и переводит взгляд с любимого учителя на строгого на вид Криса. - Он тебя любит, ты его тоже. Не думаю, что он сможет пойти к первому встречному, кому он понравится, да и сомневаюсь, что ты сам отпустишь. Чунмён незаметно для себя сжимает маленькую ладошку, и Чондэ смотрит уже на неё и Мёна. - К тому же, ты сейчас больше времени проводишь именно с ним, а Чонин с Сехуном очень хорошо тебя заменяют. Так что... - Я уволен? – на всякий случай спрашивает Ким, перебирая, не глядя, тонкие пальчики. - Боже упаси — нет, конечно! – вздрагивает Крис, тут же яростно отмахиваясь. – Куда мы без тебя. Но думаю, что жить тут тебе больше необязательно — ты можешь вернуться домой, – малыш Чондэ сжимает чужую руку, прислоняясь щекой к запястью, и жалобно поджимает губки. – Вот об этом я и говорю — будете жить вместе с Чондэ у тебя дома, а сюда будешь приходить, как на работу. Что скажешь? Чунмён виснет, как старые компьютеры, а Чондэ вдруг выглядывает из-за тела Мёна и смотрит прямо в глаза Крису. - Я буду жить с Чунмённи? Крису кажется, что он первый раз слышит голос Чондэ, поэтому отвечает «конечно». Мальчик переводит взгляд на любимого воспитателя: - И ты будешь меня любить? - Конечно, – отвечает Мён, гладя острые скулы такого милого мальчика, и замирает. Крису кажется, что он первый раз слышит смех Ким Чондэ.