Ангел мой

Блендер или миксер? Конечно, они могут позволить себе то и другое одновременно, и даже целый кухонный комбайн; но ведь хорошая хозяйка должна быть экономной, правда же? Экономной, расчётливой и очень, очень практичной. Эту скромную серую рубашку, например, всё ещё можно спасти. Нужно лишь побыстрее замыть пятна крови на манжетах холодной водой, потом застирать полоски от оружейной смазки, как следует прополоскать — и всё, она опять как новая. Сейчас-сейчас, ещё три минутки... Киоко чуть поворачивает рычаг влево, делая погорячее, и подставляет лицо под исходящие паром тугие струи. Как хорошо, что можно наконец-то закрыть глаза и ничего не видеть. Пятен на рубашке. Багровых потёков на нежном пушистом золоте волос. Красно-серой копоти на щеках. Трясущихся перепачканных пальцев. Ничего. Горько-солёная грязь мутными ручейками стекает в водосток. Киоко ощупью достаёт с полочки шампунь с запахом ромашки. Ещё три минутки, хорошо? Толстое белое полотенце похоже на облачко. Нежное летнее облачко, которому все рады и от которого никто не ждёт дождя. Телефон старательно, хотя и бессильно подпрыгивает на нём — ночью Киоко всегда отключает звук, оставляя только вибрацию. - Да, Ямамото, всё в порядке, - от воды манжеты становятся тёмно-серыми, и Киоко неуверенно щурится, высматривая не смытую кровь. - Нет, нисколечко не задело, как я и говорила. Сквало-сан до сих пор ругается? Ага, ясно. Я тоже вот голову мыла, только что. И я вам там пирожки на полочке под задним стеклом оставила, они не помялись? Отлично. Не забудьте убрать в холодильник, если сегодня не скушаете. Да, и вам спокойной ночи! Какой он всё же славный. И заботливый. Так, с кровью вроде всё. Теперь пятна от смазки. Киоко любит работать с Ямамото и Сквало-саном — гораздо больше, чем с Хибари или Хром, и уж точно больше, чем с Гокудерой. С мечниками ей обычно не нужно слишком приближаться к цели; сегодня был исключительный случай, неточные данные разведки, завтра в «отделе сбора информации» точно будет жарко. Чаще всего она вообще только снимает снайперов, и потом помогает огнём издалека. И Сквало-сан с Ямамото никогда не заставляют её добивать кого-нибудь контрольными в голову. А Гокудера заставляет. Говорит: «Вдруг ты когда-нибудь окажешься наедине с врагами, глупая женщина!». Но она ни за что не окажется. Теперь только выполоскать, как следует. Чтобы совсем ничего не осталось. - Похоже, я тут сейчас всё слюной закапаю! - Тсуна смеётся, бездумно разлохмачивая только что тщательно приглаженные волосы. - Прямо как Джиро! - Ты ведь ещё не попробовал, Тсу-кун, - на Киоко маленькое кремовое платьице, слишком короткое, чтобы выходить в нём даже за газетами к почтовому ящику, волосы небрежно заплетены в пушистую косу, на фартуке (ручная вышивка шёлком, недавний подарок новых деловых партнёров Вонголы) мелкие голубые незабудки сплетаются с жёлтыми астрами в затейливый пёстрый узор. - Вдруг это ужасно? - То, что так пахнет, ужасным быть не может, - он тянется к ней с явно непристойными намерениями через накрытый к завтраку стол, сдвигает тарелку с хлебом, опрокидывает рис, на лету ловит шуструю кофейную чашечку... Пожалуй, она всё-таки купит миксер — ведь им будет так удобно взбивать тесто для любимых блинчиков Тсу-куна. - Постараюсь сегодня не задерживаться, - Тсуна целует Киоко «на дорожку» уже в третий раз, неуклюже делая вид, что забыл о первых двух. - Знаю, я вчера говорил, что опоздаю к ужину, и чтобы ты на меня не готовила. Но недавно позвонил Ямамото: те сложные партнёры, которые никак не соглашались на наши условия, вдруг передумали. Бумаги готовы, осталось только подписать. Здорово, правда? - Прекрасные новости, милый, - она с удовольствием подставляет щёку под очередной поцелуй. - Тогда сегодня на ужин лазанья, ты не против? - Обожаю твою лазанью! - А если кто-нибудь из ребят захочет к нам присоединиться за ужином... - Знаешь, чем больше я выслушиваю рассказов о чужой семейной жизни на всех этих банкетах и встречах «без галстуков», тем больше понимаю, как мне повезло, - Тсуна с сожалением смотрит на часы. - Кажется, я каким-то чудом умудрился жениться на ангеле! Так, всё, убегаю, иначе Гокудера-кун будет меня отчитывать за опоздание! - До вечера! - она машет рукой, пока Тсуна садится в машину и выруливает со двора на улицу. Бордовые пионы на клумбе так похожи на застывающую кровь. Кровь, о которой Тсу-кун никогда ничего не узнает. - Милый, - повторяет она одними губами, продолжая улыбаться и зная, что он всё ещё видит её, стоящую на крылечке, в зеркальце заднего вида. - Любимый. Тсунаёши. Ангел мой. С тобой никогда ничего не случится. Всё будет хорошо.