Flame of empty eyes / Пламя пустых глаз

      Сонливость уже порядком утомила Эмили: это дурацкое состояние, когда тело каждой молекулой просит законный отдых, но так его и не получает, отчего наступает состояние некоего анабиоза, мозг отключается, а тело продолжает бодрствовать. Но стоило девушке лишь прикрыть глаза дольше обычного, как на губах вновь ощущался этот пульсирующий напор чужих губ, настойчивое давление пальцев на затылке, тяжесть тела поверх собственного. Она вздрагивала и потирала глаза, массируя веки пальцами и надеясь, что скоро все это закончится, и она спокойно сможет поспать.       Не надо ей было тащиться к нему домой, оставила бы его проспаться в кустах, ничего бы с ним не случилось. Да и ехать забирать его из клуба тоже не надо было, сдался он ей. У него наверняка уйма друзей, которые откликнулись бы, позвонил бы лучше Ребекке, она-то бы точно удовлетворила все его потребности. Не подними она телефон ночью, спала бы она сейчас крепким сном, а не терзала саму себя изнутри.       Четвертая чашка черного кофе без сахара. Еще бы он хоть как-то помогал, а то от него одна только горечь в горле. Единственным плюсом бессонной ночи было лишь то, что Эми наконец-таки решила задачи, высланные ей по почте. К ее разочарованию, решение отыскалось слишком быстро, лучше бы она еще пару часов помучалась, хоть отвлеклась бы от всего.       Негромкие шаги из спальни родителей заставили Уайт встрепенуться: на пару секунд она почувствовала себя неловко, словно ее вот-вот застанут на месте преступления, а у нее нет алиби.       - Как вкусно пахнет, - мама втянула носом кофейный аромат, заполнявший небольшую кухоньку. – А ты-то чего встала так рано?       - Я не слышала вчера, как ты пришла, - постаралась сменить она тему беседы. – Ты сегодня опять на работу?       Женщина зевнула, кивая, и уселась за стол, подперев ладонью подбородок. На самом деле, Эмили и не могла слышать, как пришла мама, ведь когда она ворвалась в дом посреди ночи, родительница уже спала крепким сном в своей постели.       - К полудню мне необходимо быть на стандартном медосмотре, - поморщившись, ответила она. – А после в ночную смену.       Опять в ночь. Хотела бы девушка, чтобы мама могла работать в обычном режиме, а не выматывалась по ночам, смывая с тарелок остатки недоеденной пищи. Но из-за ее периодов запоя с отцом на постоянную работу женщину не возьмут, даже не переведут в какой-нибудь нормальный ресторан, а не круглосуточный кафетерий.       - Сделаю тебе завтрак, - машинально ответила Эми, одним глотком допивая практически остывший кофе.       - Спасибо, родная, - улыбнулась дочери она, вставая из-за стола и направляясь в ванную комнату.       Яичница с беконом, кофе и салат - все, на что у Уайт хватило сил и фантазии. От запаха еды ее мутило, а желудок предательски скручивало. Весь ее организм противоречил ее же поступкам. Девушка сделала себе бутерброд, чтобы хоть как-то заткнуть голодные завывания в животе, и уселась обратно, размешивая новую порцию кофеина.       - Аппетитно выглядит, - похвалила мама стряпню Эмили, беря в одну руку вилку, а в другую кусок хлеба.       Она ничего не ответила, слова пролетели как-то мимо ушей, не напрягая уставший мозг их осмыслением. Эмили все мешала ложкой по кругу, скребя металлом по дну чашки. «Чем же мне сегодня заняться?» - выпытывала она у собственного отражения в черном кофе.       - Это из-за экзаменов ты такая? – поинтересовалась мать, отодвинув пустую тарелку в сторону и пододвигая к себе сахарницу.       - Что? – откликнулась девушка, торопливо моргая несколько раз подряд.       - Какая-то ты у меня растерянная в последнее время, - вздохнула женщина. – У тебя что-то случилось?       Эмили глупо смотрела на нее, решая, рассказать ли ей все, что случилось, или лучше промолчать. В какой-то момент ей стало любопытно посмотреть на реакцию женщины, когда она узнает, что ее дочка ночью, сломя голову, поехала к малознакомому парню на квартиру, где тот, пьяный, ее поцеловал.       - Да ничего особенного, - «ладно, побережем ее нервы», - просто слегка расстроена, что не получится сегодня погулять с тобой, - ловко соврала Эми, отводя глаза.       Мама задумчиво поджала губы, теребя фантик из-под съеденной конфеты. «А что, ведь это отчасти правда», - ухмыльнулась самой себе девушка. И уже не так стыдно, что приходится врать в лицо.       - От отца по-прежнему нет вестей, - практически шепотом сказала мама, глядя куда-то в сторону.       «Его нет всего лишь две ночи», - хотелось ответить Уайт, но это вряд ли бы утешило мать. Чем он занят? Где он ночует и у кого? Трезв ли он? А вдруг он у другой? Мурашки пробежали по телу, представив, что Эми сейчас на ее месте. «Поэтому она и работает на износ, чтобы не засыпать ночью одной в постели. Приходит домой, еле передвигая ногами, и проваливается в сон, а потом все по новой. Так ей легче справляться, это ее право», - она грустно смотрела на сонную женщину.       - Он скоро вернется, - глухо отозвалась девушка, стараясь говорить не так холодно. – Он всегда возвращается.       - Да, - одними губами прошептала мама, поднося горячую чашку к губам.       Когда кто-то из близких растоптан морально, его боль словно ощутима. Как будто это шерстяной шар, образовавшийся в груди. Хочется забрать его, уменьшить страдания, разделить грусть, только чтобы родной человек облегченно улыбнулся, беззаботно, как ребенок. Эмили хотела, жаждала перенять ее боль, лишь бы маме стало от этого легче хоть на грамм, и не важно, что она бы чувствовала, какие терзания. Это безответная самоотверженность, банальное самопожертвование, но оно словно защитный инстинкт, его ничем не заглушить.       - Ты этого хочешь? – неожиданно для самой себя спросила дочь.       Женщина подняла на нее взгляд, задумалась, хмурясь, и томно прикрыла глаза.       - Я его люблю, - неуверенно ответила она. – Он часть нашей семьи.       - Это не ответ, - хмыкнула Эми, отодвигая от себя опротивевший кофе. – Ты словно пытаешься себя убедить в этом.       - Без него мне плохо, - вторила женщина, словно зомбированная.       - А с ним еще хуже, - выпалила Уайт и раздраженно вздохнула.       Мама ошарашено смотрела на сонную дочь, будто не веря в то, что она только что услышала. Эмили не осмеливалась посмотреть на ее лицо, боясь увидеть в нем какой-то укор или презрение, опасаясь потерять такую тонкую связь с ней.       - Я… - выдавила мать дрожащим голосом, - мне надо собираться. Спасибо за завтрак.       Ледяной бесчувственный голос. «Это не я виновата! Не на меня надо обижаться!» - хотелось закричать вслед уходящей матери, но зубы лишь сильнее прикусили кончик языка, так, что даже в глазах защипало от слез боли. Она сказала ей уже достаточно. Даже с лихвой.