Рок-н-ролл на четверых

Он появился на студии в разгар рабочего дня. Подросток лет двенадцати-тринадцати на вид, но с обхождением взрослого. - Добрый день... Могу я видеть мисс Скотт? – спросил он вежливо, входя в кабинет. Кэмми, вторая секретарша, указала ему на меня. Кэмми до сих пор звали второй секретаршей, хотя на деле она теперь считалась первой. Я-то из секретарш давно перебралась в помощники режиссера по кастингу. Усилиями Маргарет, Дерека и Тони. Правда, я по-прежнему работала в том же кабинете рядом с Маргарет и помогала ей во всем, так что в каком-то смысле могла, наверно, считаться ее почетной секретаршей. Хотя я уже не записывала к ней на прием – это ко мне на прием теперь записывались... Однако появление в офисе этого посетителя было для меня полнейшей неожиданностью. - У меня письмо для мистера… - он запнулся. - Для Тони. Его нет в кабинете, но мне сказали, вы знаете, где его найти. Я должен ему передать лично в руки, и помимо письма у меня к нему еще одно дело. На студию вообще-то не принято пускать посторонних по личным вопросам, но, наверно, для Тони охранник решил сделать исключение. Он, как и все остальные, питал к нашему гению некоторую слабость. Личным ассистентом Тони я уже не была, но его посетителя почему-то направили прямо ко мне. Видимо, по инерции: все привыкли к тому, что где Тони, там и Джози. Или, во всяком случае, Джози всегда должно быть известно, где Тони обретается. Хотя это далеко не так. Мы уже не так дружны, как раньше. Впрочем, так часто бывает, когда возвращаешься на работу после годовалого перерыва: понимаешь, что никто по тебе особо не скучал. Повезло еще, что мне удалось вернуться на прежнюю должность. Впрочем, Маргарет, кажется, действительно была мне очень рада. А вот Тони с тех пор лишь вежливо со мной здоровался... Хотя ему всегда было некогда. Настолько некогда, что он даже ни разу не позвонил мне за время моего отсутствия. Хотя сомневаюсь, что он вообще заметил мое годичное отсутствие здесь. Ну что ж, нет, так нет. Не собираюсь я никому навязываться со своей дружбой. И хоть лично на меня наш гений уже не обращает внимания, благодаря ему, здесь все равно ужасно интересно. На письме, как я успела заметить краем глаза, значилась настоящая фамилия Тони - Симпсон. Факт, который он предпочитал ото всех скрывать. Я об этом, разумеется, знала. Кроме меня знали, разве что, Дорис Спид и Вайолет Карсон, которые работали с Тони когда-то на радио… Вайолет как раз находилась сейчас у Маргарет в кабинете, до меня через перегородку доносилось ее гулкое брюзжание. Я, в общем-то, смотрела не на письмо, а на мальчика, он заинтересовал меня гораздо больше. Рослый и стройный, с золотисто-каштановыми курчавыми волосами, которые не мешало бы слегка подстричь, с карими глазами, живыми и внимательными, с еще детскими ямочками на пухлых щеках. Не знаю, можно ли в таком возрасте назвать человека красивым, но когда он улыбался, во всяком случае, делался очень симпатичным. Не было в нем ни подростковой развязности, ни чрезмерной скованности, держался он уверенно и спокойно, а смотрел прямо и открыто. И невольно располагал себе. - Извини, - я улыбнулась в ответ на его улыбку. – Но я представления не имею, где сейчас Тони. Тебя неверно информировали. Но я, конечно же, помогу его разыскать… А что еще оставалось делать? Раз уж я до сих пор негласно тень нашего мистера Уоррена, придется выполнять эту почетную обязанность... Хотя мне не очень хотелось идти к Тони даже по делу. Наверно потому, что на самом деле очень хотелось... - Настоящая фамилия Уоррена - Симпсон? – удивилась Кэмми, которая подошла поближе и разглядела письмо. - Понятия не имею, - пожала я плечами. То, что мы с Тони больше не дружны, не означает, что я должна выдавать его секреты. - Это его девичья фамилия, - пробасила выплывающая из кабинета Вайолет. – И кстати… - Она смерила взглядом нашего визитера. – Я сейчас как раз к нему направляюсь. Так что, приятель, могу тебя проводить. Мальчик посмотрел на Вайолет с некоторым беспокойством. И верно, незнакомого человека она могла, пожалуй, и напугать. Но надо отдать должное его мужеству: кивнул и последовал за ней почти бесстрашно. И выходя из кабинета, приветливо кивнул мне на прощанье. Кэмми с любопытством проводила его глазами. - Интересно, зачем ему Уоррен… Кто он ему, родственник? - Вряд ли, - сказала я, размышляя, кем бы он мог приходиться Тони. У них не было совершенно ничего общего. Совсем наоборот, через несколько лет этот мальчик станет полной противоположностью Тони, подумала я. Он и сейчас выглядит гораздо мужественнее его. Я украдкой вздохнула, понимая, что теперь я уже вряд ли когда-нибудь узнаю, в чем, собственно, дело... Я узнала об этом меньше, чем через пятнадцать минут. *** Тони возник в дверях моего офиса, но не вошел, как обычно, широким шагом, а нерешительно затоптался на пороге, как в старые добрые времена. Я старательно делал вид, что не замечаю его, пока он не просунул голову в дверь, цепляясь за косяк, и не прошептал: - Джози! Трагическая ситуация... Я демонстративно закатила глаза. - Кэм, ты не сходишь нам с Маргарет за кофе? И себе заодно. Можешь не очень торопиться. Кэмми неохотно вышла, кидая на нас любопытствующие взгляды. Тони, пропустив ее в дверях, метнулся ко мне и рухнул на стул. Наверно, сидя друг против друга, мы представляли странное зрелище. Мы и раньше были чем-то похожи, а после того, как я перестала пользоваться яркой косметикой и остригла совсем коротко волосы, мы и вовсе стали напоминать близнецов. Особенно если бы ходили повсюду под ручку, как прежде. Я напомнила себе, что все теперь не как прежде. Чуть подалась назад и смерила Тони холодным взглядом. - Я полагала, у тебя и без меня достаточно ассистентов. - Это не по работе. Это личное. Я могу обратиться только к тебе. Я едва удержалась, чтобы не спросить – почему. Разве у него не Пэт теперь лучшая подруга? И разве «после всего» мы еще разговариваем? Но решила на него особо не давить. - Видишь ли... У меня возникли непредвиденные осложнения... Помнишь, я тебе рассказывал, что у меня есть племянник? Двоюродный. - Нет, не помню. Да ты и не рассказывал. - Разве? Но, тем не менее, он у меня есть... Правда, он живет не здесь, а в северном Уэльсе... И мы нечасто видимся… Но родители хотят отправить его в школу... Неподалеку отсюда... И... – Тони определенно нервничал, без конца поправляя узел галстука. Я вздохнула и решила ему помочь. - Дай угадаю. Через неделю примерно начинаются занятия в школе, не так ли? И ваши родственники решили отправить его к вам пораньше по какой-то причине? И просят тебя взять над ним шефство? - Ммм... Почти что так, - Тони оставил в покое галстук и принялся теребить манжеты. Я, честное слово, еще ни разу не видела, чтобы он так нервничал. - Если бы это был мой племянник, все было бы намного проще. Но Эдварду еще рано поступать в школу. Я устроилась за столом поудобнее и приготовилась слушать. У меня появилось ощущение, что меня ждет нечто необычное. - Мои родители сейчас как раз в Уэльсе, - пустился в сбивчивые объяснения Тони. – Там что-то вроде... Семейного съезда. Собрание всех родственников. Я туда не поехал, потому что некогда, да там и нет для меня места... Так вот. У моих родственников в Уэльсе есть знакомые, очень уважаемые люди... А у них мальчик. Он записан в ту же школу, что и Эдвард. Его родителям срочно пришлось уехать из страны, и они попросили моих родственников присмотреть за ним и отвезти его в школу к началу занятий. А у тех дома сейчас столпотворение, к тому же... – Тони замялся. – Они не очень богатые. Даже по тамошним меркам. В общем, моя мама – ну, ты ее знаешь – любезно предложила их выручить. Предложила отправить мальчика сюда. Я чтобы за ним присмотрел. Как будто мне делать нечего! Нет, она на самом деле считает, что я занимаюсь какой-то ерундой, и мне ничего не стоит взвалить на себя еще и ребенка! Да я дома не бываю вообще! - Тони просто кипел от возмущения. - Вот и скажи это маме, - посоветовала я, и Тони мгновенно сник. - В общем, этот мальчик сегодня приехал. И привез письмо от моей мамы, которая передает его под мою ответственность. - А в чем проблема-то? – пожала я плечами. – У тебя же нормальный дом. Попроси кого-нибудь присмотреть за ним и все. Найми няню. - Я понятия не имею, где и как это делается, – сказал Тони несчастным голосом. - Думал, ты мне как-то посоветуешь. У тебя же... Есть в этом опыт, правда? - Допустим. И это все, что от меня требуется? – на мой взгляд, все это дело не стоило такой суеты. - Ну... не только... – Тони еще немного помялся, снова взялся поправлять воротник и вдруг выпалил: - Я подумал, может, он мог бы пожить у тебя? Я оторопела. - С чего это вдруг? - У тебя же есть свободные комнаты! - Ну и что? – я, наконец, нашла в себе силы разозлиться по-настоящему. У меня действительно довольно просторный дом, который достался мне в наследство, но Тони-то до этого что за дело? - У меня не постоялый двор! - Джози, - сказал он умоляюще. – Это ведь очень важно... Мама очень настаивала... Но я же не могу... Я часто работаю по ночам. И кроме того... Да я и не могу жить наедине с подростком! - Это тебя скомпрометирует? - Ну, Джози!.. Ты ведь понимаешь, ЧТО я имею в виду. - Понимаю. Не надо глаза таращить. А ты не боишься, что это скомпрометирует меня? - Нет, - уверенно заявил Тони. - Ты достаточно респектабельна. - Спасибо. - Нет, правда. С ним надо как-то общаться... И вообще. Мне совершенно сейчас не до этого. Если кого-то нанимать... Чужой человек в доме, это совершенно невыносимо! – Тони в полном отчаянии растирал виски. – И этот мальчик... Мама просит быть с ним поделикатнее... Его нельзя просто оставить на кого попало! Нужен кто-то, у кого ему будет хорошо... Я возмущалась, но в глубине души понимала, каково ему. Тони, он ведь совершенно не приспособлен вот к таким житейским ситуациям. Хотя он, конечно, непревзойденный знаток женской психологии и умеет моментально ориентироваться в экстремальных ситуациях, но в столкновении с мелкими бытовыми проблемами он становится совершенно беспомощным. В таких ситуациях нужно быть таким, как все, а именно этого Тони и не умел совершенно. - Почему ты именно меня об этом просишь? – против воли я была польщена. - Почему не... Пэт? - Ох, я тебя умоляю! Разве у нее можно поселить ребенка? У нее слишком насыщенная личная жизнь, как она мне сказала... Значит, он все-таки ее попросил сначала! Настроение у меня окончательно испортилось. - А я, значит, унылая мать-одиночка, у меня нет никакой личной жизни и мне можно спихнуть чужого ребенка? Иди к черту! Тони жалобно смотрел на меня и взмахивал пушистыми ресницами, но я демонстративно отвернулась и начала с неприступным видом перекладывать бумаги на столе. Тони тяжело вздохнул. - Ладно... Я понимаю. Что ж, попрошу Бренду. Может, она сможет. Этого еще не хватало! Как я ни злилась на Тони, но не могла допустить, чтобы за помощью он обратился к кому-то другому! Не успел он двинуться с места, как я под столом придавила каблуком его ногу. - Оставь Бренду в покое! Она, конечно, ни в чем не в состоянии тебе отказать, но от твоих просьб у нее уже нервный тик образовался. Я, так и быть, помогу тебе... Личико Тони озарилось надеждой. - Но с одним условием... Я прямо сегодня возьму его к себе и позабочусь о нем, сколько понадобится... А за это мы проведем следующие выходные вместе. Сияние на лице Тони моментально погасло, он с подозрением уставился на меня. - Кто это «мы»? - Ты, я и… дети. Тони инстинктивно дернулся в сторону двери, но мой каблук стоял прочно. - Всего лишь одни выходные, Тони, - сказала я проникновенно, глядя ему в глаза. – Ничего такого сверх. Попьем чаю, погуляем в парке. Мы с тобой сто лет не общались... Помимо работы, - я решила умолчать о том, что в последнее время мы и на работе почти не общались. – Зато с этого момента я возьму на себя все хлопоты... И всю головную боль. И уверяю тебя, я о нем позабочусь. Ты ведь знаешь меня. Если я за что-то берусь, я это делаю. Тони, кажется, несколько успокоился, поддавшись моему рассудительному тону. Призадумался, просчитывая все варианты. Наконец, вздохнул особенно тяжело и протяжно, и я поняла, что победила. - Отлично, - Тони поднялся. – Я знал, что могу на тебя рассчитывать... Спасибо. И я приду к тебе... В субботу утром, хорошо? - Замечательно, - я мило улыбнулась. – Ты ведь попросишь Маргарет отпустить меня сегодня пораньше с работы? – Тони бросил на меня возмущенный взгляд, но я встретила его вполне невозмутимо. - Он же не может целый день тут торчать? Как его, кстати, зовут?.. - Генри, - и Тони уныло побрел к кабинету Маргарет. Глядя на его беззащитно поникшие плечи, я почувствовала легкие угрызения совести. Но заставила себя встряхнуться. В конце концов – я это заслужила. Хотя бы пару дней в обществе Тони. И я смогу пообщаться с ним, как в прежние времена, когда не было ни Пэт, ни кого-то другого, когда мне не приходилось его с кем-то делить и переживать из-за того, что мое общество ему уже не так интересно. Конечно, я понимала, что прошлого не вернуть, но кто знает? Хотя бы два дня у меня будет. И уже одно только радостное возбуждение, которое я испытывала при мысли об этом, стоило любых жертв. *** Вы обращали внимание, что в компаниях вроде нашей, работает, как правило, много молодых девушек? А еще пожилых дам, но вот сотрудниц средних лет вы там немного встретите. Я не имею в виду актрис, конечно, но большинство женщин предпочитает работать лишь в молодости, пока они еще не обзавелись семьей или уже после того, как их дети повырастали. Я была довольно редким по нашим временам исключением из правил, работающей мамой. Но, честное слово, мне это было жизненно необходимо. И не из-за денег. Кроме дома я унаследовала небольшую сумму, которой мне хватило бы, чтобы прожить скромно и без работы, но я по натуре не домохозяйка. Если бы пришлось целыми днями сидеть с ребенком и заниматься домашними делами, я бы скоро свихнулась. Поэтому я предпочла при первой же возможности вернуться на киностудию, а заработок потратить на оплату няни и домработницы. На самом деле быть матерью-одиночкой не так напряжно, если по возвращении домой тебя ждет чисто прибранная квартира и готовый ужин. Можно все свободное время посвятить воспитанию ребенка, тем более, что других дел у меня все равно не было… Я совершенно разучилась проводить досуг легко и беззаботно, как раньше. Помнится, у меня была куча подружек, с которыми можно было болтать и ходить по магазинам, но после знакомства с Тони я утратила к ним интерес. После Тони мне с кем угодно было скучно. Поэтому я предпочитала свободное время проводить наедине с собой. И с Алисой. Я уже настолько привыкла к подобному образу жизни, что появление в моем доме временного подопечного восторга у меня отнюдь не вызвало. И хотя мальчик мне с первого взгляда понравился, но это не означало, что мы уживемся вместе, и у меня не возникнет с ним сложностей. Даже если это всего на неделю. Но ради возможности снова сблизиться с Тони стоило потерпеть некоторые временные неудобства. Впрочем, и неудобств никаких особых не было. Генри оказался вполне самостоятельным мужчиной - Тони совершенно зря отказался его у себя приютить. Да и вообще непонятно, зачем нужно было искать ему какого-то опекуна, он прекрасно мог сам о себе позаботиться. Да и о Тони заодно. Кстати, Генри навещал Тони каждый день – на студии или у него дома. Мы решили, что это необходимо. Должен же будет Тони предоставить своей маме и другим родственникам отчет о совместном проживании, а для этого ему нужно было хотя бы немного узнать своего подопечного! Большую часть дня Генри проводил у меня дома. Читал книги из моей библиотеки, отдавая предпочтения Честертону, Стивенсону и Дюма. Пинал по тротуару рядом с домом привезенный с собой футбольный мяч. Листал привезенный опять же с собой богато иллюстрированный фолиант «Геральдика Великобритании и Франции». А большую часть времени гулял с моей собакой, Арамисом – вот кто был больше всего обрадован присутствием Генри у нас в доме, теперь ему было с кем вволю побегать. Арамис всячески давал понять, что не возражал бы стать его собакой насовсем и поехать с ним в школу. Но вряд ли бы им это позволили. Алиса Генри тоже одобрила. Особенно футбольный мяч, на который ей нравилось ложиться животом и кататься с ним по полу. «Геральдику» он предусмотрительно хранил вне ее досягаемости. Алиса в общении с людьми была на редкость разборчива, мои подруги, например, ей совершенно не нравились, но Генри она дозволяла брать себя на руки, выгуливать по ковру и качать на качелях. Думаю, он покорил ее сердце тем, что в свою очередь позволял безнаказанно вцепляться в свои волосы, до чего Алиса была большая охотница, а таких густых и прочных волос ей на своем веку еще не попадалось. Я вообще-то немного переживала, что Генри будет некомфортно в доме, где есть маленький ребенок. Да еще девочка, да еще у которой режутся зубы. Но он был либо невероятно хорошо воспитан, либо обладал очень покладистым и мягким характером, либо действительно любил маленьких детей, как утверждала Симона, алисина няня. Она отзывалась о нем как о благовоспитанном и деликатном молодом человеке. А Кэйтлин, домработница, и вовсе не могла на него нарадоваться. Кэйтлин страшно переживала из-за моих диет, как любая хорошая кухарка, которую расстраивает, что брезгуют приготовленными ею блюдами. Генри в этом плане совершено удовлетворял ее требованиям – ел вдвое больше, чем я. К тому же по собственной инициативе вызвался помогать ей по хозяйству и, что особенно ценно, безропотно выслушивал ее воспоминания о днях молодости. Впрочем, Кэйтлин хватало такта ему особо не досаждать и ограничивать время своих рассказов совместными походами в супермаркет. Мне очень хотелось бы надеяться, что Генри у меня тоже нравится, но поначалу по его поведению совершенно нельзя было понять, что он на самом деле думает. Он всегда был одинаково вежливым и тактичным. И все же мне казалось, он у меня вполне освоился. По крайней мере, из мисс Скотт я для него превратилась в Джозефин – на меньшее Генри был не согласен. Он питал странное пристрастие к полным именам, даже Тони называл – Энтони. Мне хотелось бы узнать о нем побольше, но было неловко расспрашивать слишком навязчиво. Однако я могла бы быть самым навязчивым и въедливым человеком на свете, мне все равно не удалось бы узнать больше того, что сам Генри захотел бы мне рассказать. Он обладал прекрасно отточенным умением уходить от разговоров на неприятные ему темы. Тони, конечно, сказал, что он «из хорошей семьи», но это могло означать что угодно. Как и просто добропорядочную семью, так и очень богатую. Во всех «хороших семьях» дети, вероятно, одинаково хорошо воспитаны. Сам Генри только раз упомянул о своих близких, когда в первый же день своего пребывания в моем доме уточнил, как у нас относятся к религии. - Потому что у нас-то в семье все католики, - добавил он. В тот же день я с удивлением выяснила, что Генри на самом деле младше, чем я поначалу решила – ему только-только должно было исполниться одиннадцать. Меня сбивали с толку его высокий рост, серьезный взгляд и недетская рассудительность. Но, может, в его возрасте таким и полагается быть, у меня было мало опыта общения с одиннадцатилетними. Впрочем, это, кажется, как раз самый подходящий возраст для поступления в среднюю школу. И все же я в глубине души не могла не удивляться, что его близкие предпочли оставить такое знаменательное событие в жизни отпрыска без личного внимания. - Неужели тебе и в самом деле не с кем было остаться, что тебя пришлось отправлять к почти незнакомым людям? – не удержалась и спросила я однажды. - Я подумал, что незнакомые люди не станут на меня очень давить, - признался Генри. – Хотя я не думал, что меня совсем к чужим людям отправят. - Видишь ли, там свои обстоятельства, - я попыталась воспроизвести в памяти туманные объяснения Тони. - Знаю я эти обстоятельства, - усмехнулся Генри. –Синдром Фанни Прайс. - Что-что? - Ну, знаете? Если людям из, ммм… более низкого социального слоя удается повысить свой статус хоть в чем-то, они начинают стыдиться своей бедности. То, что им сообща удалось устроить своего племянника в очень дорогую школу, это гордость для всей семьи, им теперь нравится ощущать себя… Как будто людьми из высшего общества, - он поймал мой сумрачный взгляд и пояснил. – Не поймите меня неправильно, Джозефин… Я сужу о людях не по их социальной принадлежности. Мои родные познакомились с родителями Эдварда на собеседовании в той самой школе. И понравились друг другу. И это значит, что они вполне достойны общества друг друга, не так ли? Но им все равно неловко за то, что у них маленький дом и нет машины. Вот они и отправили меня к своему кузену, который живет более обеспеченно и может пустить пыль в глаза... - А еще их кузен - один из самых выдающихся сценаристов Британии, - вставила я, задетая за живое. Генри серьезно кивнул. - И это тоже. Я вовсе не сноб, честное слово. И, по-моему, этой семье есть чем гордиться… В отличие от меня, потому что я сам еще ничего не добился в жизни. Я еще не знаю, стану ли я известным и смогу ли отправить своих будущих детей в частную школу. Я рассмеялась. - Ты рассуждаешь, как взрослый. - А дети вовсе не такие глупые. Просто нам приходится все время притворяться. - Со мной, выходит, притворяться не нужно? - Мы с вами не так долго будем находиться под одной крышей. - Верно, - я внезапно пожалела об этом. – Боюсь только, тебе у меня скучно. - Мне ни разу в жизни не было скучно, - пожал плечами Генри. И я сразу ему поверила... *** Как ни странно, я вовсе не ждала наступления субботы с таким уж энтузиазмом, как рассчитывала. Во-первых, Генри мне действительно понравился, и было неловко требовать дополнительной награды за то, что приютила его у себя. Во-вторых, я сильно нервничала и уже почти жалела о том, что вытащила Тони в гости. В плохом настроении он не подарок, мне ли об этом не знать? И хотя раньше я всегда могла справиться с его плохим настроением и обратить в хорошее, но то было раньше. В последнее время Тони сильно изменился. Дом был с особой тщательностью прибран к его приходу – я даже попросила Кейтлин лишний раз вымыть окна и повесить новые занавески. Я привела себя в порядок тщательнее, чем обычно, и даже на Алису решила в последний момент надеть нарядное платье с пышной юбкой. Было прохладно, поэтому платье я попыталась натянуть прямо на шерстяной костюмчик. Получалось косовато, хотя с помощью Генри удалось придать ей приличный вид. Мы как раз заканчивали упаковывать Алису в платье, когда в дверь позвонили, и я поспешила открыть. Тони выглядел как-то непривычно. Его обычной заносчивости не было и в помине. Таким он был в день нашего знакомства, когда пришел устраиваться на работу в Гранада-ТВ. Бледным, подтянутым и как будто похудевшим. Взгляд у него был слегка настороженным. Я тоже почувствовала, что смущаюсь. Тем более Тони явился ко мне с букетиком чайных роз и конфетами. И цветной книжкой «Белоснежка» для Алисы. Алиса отреагировала на появление Тони несколько странно: выпрямилась в руках у Генри, привстав на цыпочки, и вытянула в сторону Тони руку на манер злобного инопланетянина-двойника из фильма «Похитители Тел». Тони замер. - Ей понравился твой галстук, - сразу определил Генри. – Вернее, брошка. - Мне он тоже нравится, - Тони отступил на шаг. – И это не брошка – а булавка для галстука! - Не думал, что ты носишь такие пижонистые украшения... - Это мне Джози подарила, – сладко улыбнулся Тони. – На позапрошлое Рождество. Алиса, продолжая тянуться к горлу Тони, требовательно мяукнула. - Хочешь подержать? – предложил Генри, чтобы замять неловкость. - Ммм… Я, пожалуй, воздержусь. Не уверен, что не уроню… К тому же нас еще не представили, чтобы обниматься… - Ее зовут Алиса, - сказала я. - В честь Диснея? – спросил Тони с кислой миной. - В честь Кэррола вообще-то. - Тогда почему ты не назвала ее Кэррол? - Кофе будешь? – я знала, что когда Тони начинает зудеть и вредничать, лучше сделать вид, что не замечаешь этого. Поскольку по выходным я обходилась без прислуги, то завтрак готовила сама. Кулинарных изысков Кейтлин от меня, конечно, ожидать не стоило, но оладьи и яйца всмятку у меня получались такими, какими положено. Завтрак прошел весьма мирно. Алиса, уже заблаговременно покормленная, сидела на своем стульчике и за компанию с нами лизала свое печенье. Я сварила на всякий случай шесть яиц, правда, мы с Тони съели по одному, зато Генри - три. Оладий мы съели одинаково по шесть штук, но Генри включил в свой завтрак еще тарелку овсянки и два стакана йогурта. - А у тебя по-прежнему мило и уютно, - светски сказал Тони. Завтрак привел его в более благодушное настроение. – Правда, я у тебя давно не был... Вот только собаку я не припомню... Или это твой котенок так вырос? Кажется, он был таким же белым… - Кошку пришлось отдать, - пояснила я. – Они с Алисой дрались… А с собакой вполне мирно живут. - Точно, - подтвердил Генри. – Арамис ее ходить учит… Бегать-то она умеет, а вот ходит с трудом. А так она к нему подползает и хватается за шерсть, а Арамис встает и водит ее. Очень удобно. Его можно спокойно оставлять за ней присматривать. - Да, если бы она еще не пыталась таскать кости у него из миски! - Собака мне больше нравится, - заметил Тони. – Я помню, котенок однажды прыгнул мне на голову... Когда я прилег на диван. Прямо со спинки. Было больно. Алисе, когда заговорили не о ней, сразу стало скучно, и она завозилась на своем стульчике, пытаясь спуститься. - Она уже умеет стоять сама? – поинтересовался Тони. Я помогла ей слезть, и Алиса, решив продемонстрировать гостю, что она и ходить умеет почти без посторонней помощи, начала аккуратно переступать в сторону двери. - Сколько ей уже? – спросил Тони. - Год и три месяца. - Я думал, она должна быть немного побольше размером... - Какая уж получилась... - Она изящная дама, - пояснил Генри. Изящная дама, хватаясь за встречающиеся по пути ноги и ножки, добралась до двери кухни и требовательно оглянулась на Генри. Дальше начиналась сложная для ходьбы территория. Нужен был кто-то, кто мог бы поддерживать ее за руку или за капюшончик. Генри вздохнул и последовал за ней в прихожую. - С Генри у тебя особых хлопот нет, как я понимаю, - спросил Тони, слегка понизив голос. - Что ты! Такой прелестный мальчик. И такой воспитанный. Насколько я поняла, ты с ним тоже поладил? - С ним очень интересно разговаривать, - признал Тони, и в его устах это звучало огромным комплиментом. Мне вдруг показалось, что Тони несколько сожалеет о том, что так скоропалительно избавился от своего гостя. Но теперь-то уж что поделаешь! - Ты не знаком с его родителями? – спросила я. - Нет… Но если он на них похож, то я только удивляюсь, как они могли сойтись с такой заурядной семьей, как моя… - Жаль, что ему скоро уезжать. Они и с Алисой чудесно ладят. Судя по звукам, доносящимся из прихожей, Алиса как раз занималась тем, что заставляла Генри бегать за собой кругами. - Мда... – Тони нахмурился. – Как-то он приспособится в школе со своей воспитанностью. - А ты сам-то был когда-нибудь в частной школе? - Нет, Боже упаси! Судя по тому, что мне доводилось о них слышать, это настоящий ад. - Возможно, не все так страшно, - улыбнулась я. – Кроме того, уверена, что такой, как Генри, везде сумеет себя поставить. У него сильный характер. - Я больше за Неда переживаю. Вот он уж точно не отличается сильным характером... И вообще ничем таким. Совершенно обыкновенный. - Зато к тому времени, как твой племянник сам отправится в школу, у него уже будет свой покровитель... - Не представляю, чтобы они могли подружиться, - покачал головой Тони. В этот момент Алиса и Генри снова влетели на кухню. - Я больше не могу, - признался Генри. – И когда у нее завод кончится? У меня уже голова закружилась! - Так пусти ее поползать. - Как, по-твоему, одна должна ползать в этом платье? Я поняла, что здесь действительно скрывается проблема. Ковылять и бегать платье Алисе, конечно, не мешало, но вот встать на четвереньки было затруднительно – пышная юбка сбивалась в ком и не давала ползать. У Алисы вообще была немного странная манера становиться на четвереньки, она просто наклонялась вперед и падала, подставляя руки. Правда, руки за телом не всегда успевали, как и в этот раз, после того, как мы вытряхнули ее из вечернего туалета, и она слишком резко устремилась вниз, с размаху поцеловавшись с полом. Симона утверждала, что Алиса на редкость спокойный и веселый ребенок. Но уж если ей что-то сильно не нравилось, об этом узнавали все соседи. Я сама до сих пор не могла привыкнуть к тому, что такое крохотное существо может так громко вопить, переходя на пронзительный визг. Даже то, что я тут же подхватила ее на руки и постаралась приласкать и утешить, не помогло ни капли. В ее воплях слышалось подлинное отчаяние и обида на несовершенство этого мира. Наверно, умей она пользоваться словами, ей было бы проще выразить свои чувства, а так ей удавалось донести свое горе только запредельной громкостью. Почему все только что было так хорошо, казалось, вопрошала она, и вдруг все стало так плохо? Почему именно мне и так больно? Я никому не причинила зла, я просто хотела встать на четвереньки! Поскольку она этого произнести не могла, я озвучила это за нее, однако рыдания не прекращались. - Это ужасно, - Тони болезненно поморщился. – И часто она так кричит? - Периодически, - ответил за меня Генри. - Я бы этого не вынес... - А я спокойно отношусь к крикам, - пожал плечами Генри. - То есть я хочу сказать, они меня не раздражают. - Наверное, у тебя садистские наклонности. - Но я ее понимаю. Стоило ли начинать ТАК реветь, чтобы потом сразу успокоиться? Оно того не стоит. Тони в полном отчаянии подошел ко мне и попытался погладить Алису по подбородку. Я отдала должное его мужеству – честно говоря, я уже была готова к тому, что он вот-вот сбежит. Алиса внезапно замолчала, шумно всхлипнула, и, ухватив Тони за палец, потащила в рот. Тони напрягся, но решив, что из двух зол выбирают меньшее, позволил ей его облизывать. - Только смотри, чтобы она не засунула его в рот целиком, а то подавится, - посоветовала я, но Тони вдруг, громко ойкнув, отдернул руку. - Зубы! – он укоряющее на меня посмотрел. - У нее есть зубы. - Конечно, а ты как думал. Целых четыре. - Она меня укусила! – Тони со страдальческим видом рассматривал свой палец. - Почти до крови… - Тебе жалко? Они у нее режутся, ей надо что-то грызть. Ничего твоим пальцам не сделается. - Мне ими печатать вообще-то. - Ну, так дай ей мизинец! Ими же ты при печатании не пользуешься. Алиса, видимо, решив, что на сегодня с нее хватит хорошего настроения, продолжала вихляться и капризничать. Умывание ее еще только больше разозлило. - Может, она перевозбудилась или типа того? – поделился своим мнением Тони. – Может, ее нужно уложить спать? – добавил он с надеждой. - Вот мы сейчас пойдем гулять, - пообещала я. – И она будет спать в коляске. Я ее укатаю. - Я буду выгуливать собаку, - сразу уточнил Генри. – А Джозефин всех остальных. - А я думала, мы будем гулять все вместе, - заметила я. - Ни за что, - Генри решительно помотал головой. - Я рядом с вами буду глупо выглядеть. И он поспешно вышел из кухни, оставив Тони обдумывать его слова... *** На прогулки я обычно ходила в небольшой сквер неподалеку от дома. В меру тенистый и с бугристым асфальтом, на котором старенькую коляску слегка потряхивало, и Алису это обычно быстро усыпляло. Однако сейчас она, странным манером выгнувшись в коляске, продолжала тянуться к пальцам Тони и хныкать, но он бессердечно убрал руки в карман. Даже протянутая, видимо, в качестве компенсации обмусоленная печенька его не разжалобила. - Ты обещала, что она будет спать, - напомнил Тони. - Сейчас… Мы еще мало проехали… Но вообще в коляске она быстро засыпает, наверно, ты ее отвлекаешь. Вот, может, ты ее повезешь немного. Тони с видом мученика взялся за коляску. - Интересно, что Генри имел в виду, когда говорил, что рядом с нами будет глупо выглядеть? – эта мысль не давала ему покоя. - Наверняка только то, что ему уже неловко гулять вместе со взрослыми, - успокоила его я. – Тебе-то что волноваться? - Просто все на нас смотрят, и каждый наверняка думает, что это мой ребенок, - процедил Тони. - Да, точно, каждый. Каждый из тех десятков людей, которые проходят мимо и забывают о нас в ту же секунду. Тебе не все ли равно? К тому же ты зря полагаешь, что люди обращают внимание на младенцев. Вот если бы ты раздевался посреди улицы – другое дело. - А если кто из знакомых нас увидит? - Кто? Я каждый день здесь гуляю, и ни разу не встретила никого с работы. А других общих знакомых у нас нет. Вообще-то это была чистая правда. Но, то ли я сглазила, то ли просто Тони так исключительно повезло, то ли, и скорее всего, это не было простым совпадением, но именно в этот момент нам навстречу попалась наша общая знакомая. И не кто-то, а Дорис Спид, которая при виде нас расцвела в добродушней улыбке. - О, мистер и миссис Симпсон! У вас уже появился наследник? Тони так и обмер, готовый бежать или спрятаться за ближайшее дерево. Но он слишком уважал и ценил Дорис. Кроме того обойтись с ней неуважительно мог разве что совершенный дикарь или фашист. Поэтому Тони пришлось остановиться и поздороваться. Дорис, к счастью, больше смотрела на Алису, чем на него. - Какая прелесть. У нее твои глазки, Тони. - Мои на месте, спасибо, - пробурчал Тони. - Думаю, она просто шутила, - поясняла я, когда мы распрощались с Дорис и покатились дальше. Хотя на самом деле не была так уж в этом уверена. Дорис была немного не от мира сего. Вряд ли она так уж пристально следила за тем, кто с кем встречается, а кто с кем даже не разговаривает. С нее вполне сталось бы решить, что мы с Тони женаты! Однако на Дорис испытания Тони не закончились. На очередной выбоине у коляски слетело колесо. Алиса от толчка возмущенно запищала, но не особо громко, такое часто случалось. Я могла прикрепить его довольно быстро, но для этого пришлось вынуть Алису из коляски и передать ее на руки Тони. Он держал ее как куль с мукой, но она, полусонная, не очень возражала. Зато сам Тони нервно озирался по сторонам, наверняка уверенный, что все только на него и смотрят. - У тебя нет денег на новую коляску? - спросил он раздраженно. – Чтобы колеса не отваливались? - Это хорошая коляска, - объяснила я. – Меня саму еще моя мама в ней катала. Я против того, чтобы выбрасывать хорошие вещи, если они еще могут служить, и покупать новые... только потому, что они новые! Учитывая то, что колесо никак не поддавалось на этот раз, звучало это не очень убедительно. Тони хотел сказать что-то саркастичное, но вдруг смертельно побледнел. Ибо рядом с нами материализовалась Пэт Феникс, неизвестно по какой причине оказавшаяся в этой части города. Впрочем, я догадывалась – по какой. - Тони! Джози! – жизнерадостно воскликнула она. – Когда вы успели родить ребенка? Пэт вовсе не была наивной или ненаблюдательной, и явно хотела позубоскалить, впрочем, довольно беззлобно. Тони смерил ее выразительным взглядом и решительно протянул ей Алису. - Хочешь подержать? Пэт взяла Алису вполне охотно, но той внезапно что-то не понравилось. Может, сама Пэт, может, слишком резкий запах ее духов, может, обширный меховой воротник пальто; но Алиса вдруг завертелась у нее на руках, и заплакала негромко, но предупреждающе. Пэт поспешно вернула ее Тони, но это положения не спасло. К счастью, колесо, наконец, удалось приладить прочно, и Алиса переместилась ко мне на руки. Почувствовав там себя в полной безопасности, она обернулась к Пэт и что-то выразительно сказала, махнув рукой в ее сторону. - Кажется, меня только что прокляли, - заметила Пэт, хотя, кажется, не особо расстроилась. - Не по душе я ей. - Ей не по нраву твоя дьявольская аура, - заметил Тони. – Говорят, младенцы ее интуитивно чувствуют. - Какая-какая аура? – не поняла я. - Ирландская, - Пэт одарила меня улыбкой Чеширского кота. – Англичане подсознательно чувствуют исходящую от нас угрозу. А дети еще не умеют скрывать свою неприязнь. - Я от тебя никакой угрозы не чувствую, - сказала я и тут же поняла, что это не совсем правда. - Тебе-то не о чем беспокоиться на мой счет, Джози, - улыбнулась Пэт. – Нужно быть совершенно бессердечным и бессовестным человеком, чтобы тебя обидеть! И она выразительно посмотрела на Тони. *** После того как мы расстались с Пэт, Тони решительно повернул коляску и покатил ее к выходу из парка. - Погуляем около дома, - заявил он. – Она и там прекрасно выспится. Пока мы еще на кого-нибудь не наткнулись... - Да что ты так паникуешь? Подумаешь, Пэт. Он же твоя лучшая подружка! - А если она кому-нибудь расскажет? А если Дорис? - Брось, они не из болтливых. Да и что они могут рассказать? - А если и в самом деле подумают… ты знаешь… - замялся Тони. - Что это наш общий ребенок? Помнишь, мы одно время притворялись, что ты моя девушка... Для моей мамы? - Тони, уверяю тебя, - сказала я со всей возможной чистосердечностью, - никому и в голову не придет, что это твой ребенок. Тони подозрительно покосился на меня, размышляя, принимать это за комплимент или за насмешку. - Просто мы с тобой... дружили, - продолжил Тони. – А потом у тебя вдруг появляется ребенок... - Не так чтобы вдруг, знаешь ли... Можно подумать, ты только со мной дружил! - Обычно дамы, с которыми я дружу, гораздо старше, - пояснил Тони. – И... не такие красивые. - Ты и в женской красоте разбираешься? – я против воли была очень польщена. - Если разбираться в красоте, то уж в любой или не разбираться вообще, - пожал плечами Тони. Окончание прогулки прошло довольно спокойно, если учесть, что прогуливались мы взад-вперед по тротуару возле моего дома. Я размышляла, как это все-таки странно. Когда на самом деле мечтаешь о чем-то, даже если очень глупом, оно ни за что не сбудется. А когда решаешь принимать жизнь такой, как она есть, и радоваться тому, что имеешь, происходит что-то, что переворачивает весь твой мир с ног на голову... Когда-то давно мне казалось, что я влюблена в Тони. Сейчас мне даже смешно было вспомнить о том, что я могла так думать, но тогда я очень переживала. Особенно когда выяснила чисто случайно, что Тони, так сказать, играет за другую команду. Причем разозлило меня не столько то, что Тони оказался геем, и не то, что он от меня это скрыл, а то, что я сама об этом не догадалась. Мы даже поссорились... но быстро помирились, во многом благодаря Пэт. Я решила, что мы с Тони будем просто друзьями, и меня это вполне устраивало... Правда, у меня на этой почве образовался небольшой комплекс неполноценности. Я понимала, что очень многие наши с Тони знакомые считали нас парой. И если его это в принципе удовлетворяло – как прикрытие, то я все чаще думала о том, что у меня на самом деле никого нет. И это заставляло меня активно устраивать личную жизнь, чем я ранее пренебрегала. Уж не знаю, насколько удачно у меня это получалось... Замуж я ведь так и не вышла. Зато у меня появилась Алиса. Я, внезапно очнувшись от своих мыслей, заметила, что Тони как-то особенно пристально на меня смотрит. - Что-то не так? - Я просто подумал... – Тони в очередной раз запнулся. - Да? - Но я ведь и в самом деле... Многие ведь думают, что мы встречались... И ты помнишь? У меня одно время был... Сложный период. - Да уж! – я горько усмехнулась. Странно только, что этот «сложный период» пришелся на пик творческой активности Тони и на начало коммерческого успеха нашего сериала. Тони внезапно начал сильно злоупотреблять алкоголем. И не только. Если вы понимаете, что я имею в виду. Я не знала, в чем дело, но все равно старалась помочь ему и поддержать по мере возможности. Иногда даже оставляла его у себя ночевать, потому что в том виде, в котором он иногда появлялся у меня, домой его, конечно, нельзя было отпускать. В этом не было ничего предосудительного, мы ведь и в самом деле были друзьями. Приласкать и утешить Тони это было все равно, что взять к себе в постель котенка... Один раз, правда, все несколько вышло из-под контроля... И это как раз было два года назад. Тони, конечно, было отчего задуматься. - Я просто хотел спросить, - Тони набрал воздуху в легкие. – В тот раз, помнишь... Однако в этот момент у дома появились Генри с Арамисом, и Тони пришлось отложить вопросы на потом. - Привет, - Генри, немного запыхавшийся, притормозил возле нас. – Как погуляли? - Неплохо, - вздохнул Тони, тут же вспомнив все недавние встречи. Алиса открыла глаза, зевнула, обвела нас всех еще мутным взглядом и прицельно уставилась на Тони. - Вот, гляди, она тебе уже улыбается! – подбодрил его Генри. - Она как-то... зловеще улыбается, - поежился Тони. – Кто знает, что у нее на уме? Алиса широко улыбнулась, всем своим видом давая понять, что на уме у нее чего-нибудь пожевать, и вот пальцы Тони идеально бы подошли. *** Дома я дала Алисе ломтик хлеба, чтобы она точила об него зубы, а Тони дала задание подбирать за ней с пола крошки. Алиса, решив, что в Ганса и Гретель интереснее играть в гостиной, побрела туда. Тони довольно покладисто последовал за ней. - По-моему, он к ней уже привык, - заметил Генри, который остался на кухне, чтобы помочь мне накрыть стол к обеду. - До тебя ему еще далеко все равно, - заметила я. - А у тебя ловко получается с детьми обходиться. - Я старший из шести детей, - ответил Генри. – Поневоле чему-нибудь да научишься. И у меня самая младшая сестренка совсем недавно была такая... Мне не привыкать. - Одно дело не привыкать... Другое дело, что тебе это, кажется, самому по душе... Твоя мама, наверно, очень рада, что ты такой? Генри не ответил, аккуратно раскладывая на столе вилки, и я вдруг вспомнила, что он никогда не говорил «моя мама» или даже «мои родители», только «отец» или «родные». - Симонетта упоминала, что у тебя безупречный французский, - попробовала я не совсем ловко перевести разговор на другую тему. - Когда, интересно, она успела это определить? – Генри улыбнулся с явным облегчением. – Я с ней по-французски и десяти слов не сказал... Но в школе пригодится. Это же очень классическая школа со всеми делами – французский, немецкий, латынь... Приходится быть во всеоружии... - Но французский ты не любишь, - угадала я. – А что ты любишь? - Историю и английский. - О, ясно. А математику? - Нет, только не математика! – Генри страдальчески закатил глаза. – И не география. Мне никогда не удается правильно запомнить столицы стран... И что с чем граничит. Но, думаю, я справлюсь. Надеюсь, только там будет хорошо поставлено физическое воспитание, и мне придется не только сидеть за книжками. - Чтобы было время в футбол поиграть? - Думаете, у мальчишек только футбол на уме? Нет, я, конечно, люблю мячик погонять, но мне больше нравятся благородные виды спорта. Стрельба из лука и фехтование. - Я в школе тоже любила стрельбу из лука. А фехтования у нас, кажется, не было. - Фехтованием и верховой ездой я занимался вне школы, - пояснил Генри. Я против воли прикинула: верховая езда в Англии дорогое удовольствие. Мальчик действительно не из простых. - Интересно, что нравилось Тони... Спросить у него? - Да он и ходит-то с трудом, - фыркнул Генри. – Не думаю, что физкультура была его любимым предметом! - Слушай... – вспомнила я. - А ведь Джек не знает, что фамилия Тони – Симпсон. Как он тебя пустил тогда в первый раз? Ведь ты, кажется, не знал, что он Уоррен? - Я знал, да забыл, - уточнил Генри. – Я ему просто сказал, что мне нужен Тони... От которого больше всего хлопот. Он меня сразу понял. - И отправил ко мне, конечно же... А откуда ты так хорошо его знаешь, раз не был с ним знаком раньше? - Мне много о нем рассказывали. В семье так им гордятся. А я даже не видел ни одной серии этого знаменитого сериала! - Думаю, это не совсем в твоем вкусе. - Полагаю, что да. Но до меня как можно отчетливее постарались донести, что Тони – образцовый пример для подражания. - Думаю, тебе не стоит… Уж слишком брать с него пример во всем, - осторожно посоветовала я. - Потому что он гомик? – ухмыльнулся Генри. - Это что еще за выражения! – я вспыхнула, больше от стыда за то, что сама имела в виду именно это. - А как это еще называть?.. И потом, я же не при детях так говорю. - Ты сам еще дети! И тебе даже не должно быть известно таких слов! - А я вам уже говорил, что мы вовсе не такие тупые, какими нас взрослые считают... И все слова нам прекрасно известны. И все, что они значат – тоже. Тем более, если мой отец меня отправляет в закрытую школу, он должен быть морально готов к такому варианту развития событий. Наверно, у меня был уж очень ошарашенный вид, потому что Генри рассмеялся. - Нет, я не имею в виду, что сам собираюсь брать с него в этом пример. Мне кажется, что мне красивыми кажутся девочки... Хотя, насколько мне известно, сейчас еще рано об этом судить. Это в более позднем возрасте определяется. Я только руками развела. - Ты - просвещенное дитя, в этом я уже убедилась. Что ж, главное, чтобы ты не был против Тони. - Нет, почему я должен быть против этого? Вы разве против? - Нет, но я знаю Тони. - Он очень хороший, - Генри поколебался, но все же произнес. - Просто он многого не замечает, что вокруг него происходит. И не понимает, хотя ему кажется, что он понимает все. Не понимает, как люди к нему относятся. Да и самих людей не всегда понимает... Если ему это лично не нужно. «Мой племянник обыкновенный»! – очень удачно передразнил он небрежную интонацию Тони. - А он необыкновенный? - Он похож на Тони, - ответил Генри, видимо, считая это объяснение исчерпывающим. Я хотела еще кое-что уточнить, ободренная его разговорчивостью, но в этот момент в кухню вернулись Тони с Алисой, и я сразу же обо всем забыла. Алиса была необыкновенно весела и довольна. Хлеб у них давно кончился, но зато теперь у Алисы во рту было что-то черное, что она с удовольствием жевала. Я узнала маленький черный портсигар Тони из натуральной кожи. Он был такого размера, что Тони обычно приходилось немного подрезать кончики сигарет, чтобы они там поместились. - Ты дал ей свой портсигар?! - ужаснулась я. – Чтобы она держала его во рту?! - Да, а что такого? - Тони сначала растерялся, а потом возмутился. – И да, я дал СВОЙ портсигар! Свой собственный! Чтобы она не ныла. Посмотри, как она счастлива. А я пожертвовал любимым портсигаром! И никакой благодарности. Алиса действительно выглядела вполне довольной жизнью, пожевывая черную кожу. Портсигар был как раз такого размера, что его можно было держать во рту и не придерживать руками. - Ты хоть догадался его помыть? – вздохнула я. - Я его... вытер. Не совсем же я идиот, как ты полагаешь! У меня всегда чистые руки, кстати! Тони надулся, а Алиса меж тем заползла под журнальный столик и занялась разрыванием газет, не выпуская изо рта портсигара. Газеты она сначала разворачивала и аккуратно разрывала каждый лист на четыре части. Генри каким-то образом научил ее не трогать самые верхние газеты, которые еще могли пригодиться, их она откладывала, вернее, откидывала в сторону. Разорванные же листочки она оправляла в свободный полет, шумно радуясь, когда они долетали до подстилки Арамиса. Закончив с газетами, Алиса резко встала на ноги. Ей уже и раньше приходилось проделывать это под столиком, но с прошлого раза она несколько увеличилась в размерах и теперь впечаталась с размаху головой в крышку. Не ожидав такой подлости, она завопила, выплюнув портсигар, но уже не так вдохновенно, как утром, и у меня на руках довольно быстро успокоилась. Особенно когда оказалась рядом с Тони и дотянулась до него. - Ей нравится держаться за твой нос, - улыбнулся Генри. – Это соответствует ее представлениям о мировой гармонии. - Да уж, не знаю, чьи там у нее глазки, но на мой нос она явно претендует, - согласился Тони. Тони сидел у окна, а я стояла рядом. В таком положении Алисе было как раз очень удобно исследовать лицо Тони. Изучив нос, она дотянулась до губ, а потом принялась водить пальчиком по его ровным зубам. Наверно прикидывала, сколько времени у нее займет обзавестись такими же. - А она, в общем-то, славная, - заметил Тони, заметно смягчившись. Но он слишком рано потерял бдительность. Алиса вдруг вцепилась в его идеально приглаженный висок и резко потянула вверх. С большим трудом нам удалось отцепить от нее Тони. Хотя несколько светлых волосков остались у Алисы в качестве трофея. - Она просто хотела общаться с тобой на одном уровне, - пояснил Генри извиняющимся тоном. Тони скрестил руки на груди и встал напротив Алисы, лицом к лицу. - Такой уровень тебя устраивает? – спросил он серьезно. Алиса радостно засмеялась и обеими руками вцепилась ему в скулы. *** Все было довольно мило, вот только Алиса, то ли в самом деле перевозбудилась, то ли, наоборот, слишком устала от возни вокруг нее, от обилия новых людей и впечатлений, но совсем растеряла аппетит, и ни за что не хотела кормиться. Даже после того, как мы сами пообедали. Обычно за компанию Алиса всегда ела охотно, но на этот раз кушанье у нее энтузиазма не вызывало. - Она что-то сегодня плохо ест, - вздохнула я. - Не могу ее за это винить, - заметил Тони, с отвращением покосившись на однородную серую массу в мисочке. Это была мелкая вермишель в овощном соусе. - Ты вообще-то уверена, что это съедобно? Ты сама пробовала? - Пробовала. Вполне съедобно. Алиса, словно в опровержение моих слов, вытолкнула кушанье через нижнюю губу, но мне удалось подхватить его в районе подбородка и отправить обратно. Тони передернуло. - Раньше было удобнее, когда у нее не было зубов, - пояснила я. – Я пропихивала ложку вот так... А теперь у нее уже есть четыре зуба, и приходится сбоку... - У нее еще четыре зуба наклевывается, - заметил Генри, - скоро будет все восемь, тогда не просунешь. Придется договариваться. Алиса в этот момент решительно засунула руку в рот, выскребла оттуда всю вермишель и протянула неосмотрительно присевшему рядом Тони. - Вот и договорились, - вздохнула я, вытирая ей ручонку. - А есть что-нибудь, что она любит? – спросил Тони. - Что-то вкусное? - Mott's. Но его нельзя давать помногу. Я иногда добавляю чуть-чуть ей в кашу по утрам, ее она тоже... не очень любит. - Дай ей одну ложечку для аппетита, вдруг поможет? – предложил Генри. - Так ее только избалуешь. Привыкнет есть одно только вкусненькое! Тони посмотрел на миску, потом на баночку с пюре. - А у тебя случайно не осталось такой же баночки, но пустой? Пустая баночка нашлась. Тони, состроив брезгливую мину, переложил в нее часть содержимого из миски. Так чтобы Алиса не видела. Потом показал ей баночку с пюре. Алиса оживлено завозилась, всем своим видом изъявляя желание отведать. Тони, поколебавшись, сунул ей в рот ложку с пюре, потом той же самой ложкой зачерпнул вермишель и отправил туда же. - Ну как? - спросил он у Алисы. – Это тебе подходит? Алиса, не сводя глаз с Тони, задумчиво перекатывала кушанье за щекой. Потом все же проглотила и снова приоткрыла рот. Дело пошло гораздо веселее. Тони держал в руке обе баночки, но так, что Алиса видела только одну. Зачерпывал в основном вермишель, но время от времени добавлял и капельку пюре. - Это на самом деле очень вкусно, - объяснял он Алисе. – Макароны в яблочном соусе. Почти итальянское блюдо! Консистенция, конечно... Оставляет желать лучшего, но, полагаю, всем в твоем возрасте приходится есть такую бурду... Все же это, наверно, лучше, чем каша? Понимаю, обидно глотать всякую гадость, когда рядом с тобой угощаются фаршированными свиными ножками, шоколадными конфетами и мандаринами, но это от тебя не уйдет... А пока придется обходиться данным деликатесом... У Алисы на лице застыло выражение, которое очень часто возникало на лицах людей при общении с Тони – когда человек вроде и понимает, что его дурят, но не понимает, в чем именно. Наконец, когда Тони предложил ей очередную ложку, она лукаво ему улыбнулась и совершенно однозначно помотала головой. Генри чуть не рухнул от смеха. - Все, кредит доверия исчерпан. Тони вымыл руки и подвинул Генри баночку. - Не хочешь ли доесть? - Нет, спасибо. Не уверен, что мой организм это переварит... - Ты ближе к ней по возрасту, - заметил Тони. - А ты по уровню развития, - улыбнулся Генри. - Напомни, пожалуйста, почему я разрешаю тебе мне хамить?.. - Я обаятельный. Алиса во время их диалога лихорадочно вертелась в своем креслице, попискивала и требовала свободы передвижения. - На меня можешь не смотреть, - сказал ей Тони. - Я все равно понятия не имею, как тебя оттуда достают. Я напоила Алису соком, расстегнула ремешки, которые ее удерживали, и спустила на пол. Она тут же потопала к выходу из кухни. - Кто-то помогает мне мыть посуду, а кто-то идет с ней, - распорядилась я. - Энтони пойдет с ней, - безапелляционно заявил Генри. – Алиса ему еще свои игрушки не показывала. *** Тони, как ни странно, игрушками заинтересовался и последовал за Алисой без особых возражений. Мы с Генри принялись убирать со стола, попутно беседуя о разных мелочах. Только на этот раз спрашивал больше Генри, и мне это почему-то было приятно. Значит, я для него уже не просто посторонний человек, если он мною интересуется. - Какую музыку ты слушаешь? – спрашивал он. - Эдит Пиаф, - ответила я и почувствовала себя жутко старой. Генри вежливо кивнул. - И Алиса тоже? - Алисе я включаю Моцарта... - Чтобы лучше спалось? - Для ее духовного развития! - А я слышал, что это все ерунда, будто бы дети любят классическую музыку. - Дети, разумеется, никакую музыку не любят. Они ее еще не слышали. Но надо с самого начала развивать в них вкус и приучать к самому лучшему. Генри помолчал, обдумывая услышанное. - А я люблю рок-н-ролл, - сказал он, наконец. - Я думала, все подростки в восторге от джаза... - Подростки теперь слушают рок-н-ролл, - просветил меня Генри. – Хотя против джаза я тоже ничего не имею, но рок.... - он помахал рукой, словно играя на воображаемой гитаре. – О, это совсем другое дело. - О. Я, видимо, совершенно отстала от жизни. Это Элвис Пресли и все в таком роде? - А еще Билл Хейли и Чак Берри, - ответил Генри очень охотно. – Но мне больше всего Эдди Кокран нравится. - Он известный музыкант? – спросила я, ощущая себя полнейшей невеждой. - Британец или американец? Генри как-то особенно светло мне улыбнулся. - Он был известным музыкантом. Самым лучшим. Американцем. Он теперь ангел. - Жаль, - вздохнула я. - Наверно, жаль, - согласился Генри после паузы. – Он и прожил-то всего двадцать один год, но сделал больше, чем многие успевают за всю свою жизнь. Вот все равно как Вильгельм Гауф. Просто обидно, как подумаешь, сколько такие люди еще могли сделать хорошего, если бы прожили подольше. - Лучшие умирают молодыми, - резюмировал Тони, появляясь в дверях. – Но даже весна их позволяет судить, насколько плодотворным было бы лето. Генри хотел что-то ответить, но не нашелся, что именно. Возразить на это было нечего, и он предпочел поверить, что Тони говорит искренне. Впрочем, может, он и в самом деле был искренен. - Если ты такой фанат рок-н-ролла, - спросил Тони, - почему бы тебе не посвятить себя музыке? Или это просто подростковое увлечение? - Откуда я могу знать? - пожал плечами Генри. - Я ведь еще и так подросток. Вот если и когда вырасту, это не пройдет... тогда буду думать, как поступить. - Очень разумно. Но музыкой лучше начинать заниматься в детском возрасте. Вот мне родители не включали Моцарта в детстве, - он выразительно глянул на меня. – И посмотри, каким я вырос… неодухотворенным! - Бывает и хуже, - утешила я его. - Совсем необязательно с детства, - возразил Генри. – Хотя я учился играть на пианино, немного, - добавил он. - Но это не совсем то… Еще джаз на нем изобразить можно, но чтобы играть рок-н-ролл, нужна гитара. Я пробовал на обычной, старой, которою нашел у нас в хламе на чердаке. А электрическую, - он подавил вздох, - даже никогда не видел настоящую. - А петь ты умеешь? – Тони, похоже, действительно заинтересовался. - Я несколько лет пел в церковном хоре, - ответил Генри с оттенком гордости в голосе. - Обычно мальчики стесняются об этом рассказывать, - хмыкнул Тони. - Почему? – спросил Генри. И вроде бы очень так спокойно спросил. Но что-то такое было в его взгляде и голосе, от чего Тони сразу же расхотелось острить по этому поводу. - Да так… - он решил сменить тему. - А ты никогда не хотел стать актером? Тони задал этот вопрос как бы невзначай, но некоторые профессиональные интонации в его голосе все же промелькнули. - Нет, не хотел, - развеял его надежды Генри. - То есть не то чтобы в принципе не хотел, но я уже решил, что поступлю в военную школу. Тони удивленно приподнял брови. Меня, если честно, это известие тоже смутило. Я с трудом представляла такого мальчика в военной школе… Не потому, что он не смог бы там учиться, а, скорее, потому, что он казался увлеченным совсем другим. Что могло его привлекать в карьере военного? - А что же едешь в обычную? – спросил Тони. - Пока в обычную. А военный колледж… Туда с четырнадцати лет принимают… - лицо Генри омрачилось. - Но меня, надеюсь, возьмут в тринадцать. Туда записывают в мае, а я так по-дурацки родился – в сентябре… что ж мне теперь, целый год терять? - Там тебе обстригут твои шикарные кудри, - заметил Тони злорадно. - Волосы не голова – отрастут, - философски ответил Генри. – Зато, когда закончу, смогу стать офицером. - Всех симпатичных молодых людей тянет в офицеры, - покачал головой Тони. – Учти, это не так просто. - А я и не стремлюсь, чтобы просто, - ответил Генри, весьма польщенный тем, что его назвали «молодым человеком». - Там каких только умений не требуется... Не то что в обычной школе, даже в очень хорошей. Вот ты хотя бы танцевать умеешь? – спросил Тони с некоторым превосходством. - Да хоть вальс? - О, это, конечно, самое необходимое умение для офицера! - А ты как думал. Офицер призван защищать честь родины не только на полях сражений, но и в мирное время. В мирное время даже чаще. На светских приемах, например. Генри прищурился, видимо, пытаясь определить, подтрунивает над ним Тони или говорит серьезно. Однако звучало это достаточно резонно, этого Генри не мог не признать. - Нет, вальс я танцевать не умею, - сознался он и уточнил. – Пока не умею. Но, думаю, сумею научиться, если это и в самом деле так необходимо. Не очень помню, как его танцуют, но не думаю, что это так уж непредставимо сложно… - Могу показать, - охотно предложил Тони. – Но мне нужна партнерша… Джози? - Нет, спасибо, - я вдруг покраснела. Мы с Тони уже как-то танцевали... Правда, всего один раз. Ночью, на улице. В тот момент мне казалось, что у нас все прекрасно, и так будет всегда. Но все начало идти не так уже очень скоро. И мне вдруг показалось, что если я сейчас соглашусь потанцевать с Тони, то снова все испорчу. Глупо быть такой суеверной! Через две секунды я уже горько жалела о том, что не согласилась. Мне этого на самом деле так хотелось! А он ничуть не расстроился и принялся вальсировать с Алисой, подхватив ее на руки. Мелодию вальса он сам напевал при этом. Я смотрела на них и с раздражением думала, что можно было бы поставить для этого какую-нибудь подходящую пластинку, если бы Тони попросил. Но разве он догадается! Еще пять минут назад все было так чудесно, и вдруг мною овладела совершенно нелепая беспричинная досада. Вот так всегда, думала я. Тони всегда найдет, с кем потанцевать... или пообщаться… или поработать... И лично я не имею для него никого значения. Кстати, танцевать Тони действительно умел, по крайней мере, вальс. И Генри смело можно было у него этому поучиться. Алиса во время тониного кружения сначала замерла, соображая, как всегда в незнакомой для себя ситуации, стоит ли ей воспринимать это как должное, или на всякий случай заплакать. И все-таки захныкала, потому что Тони двигался, пожалуй, слишком быстро. Он, не переставая напевать и кружиться, передал ее мне и тут же, подхватив зазевавшегося Генри, продолжил вальсировать с ним. Я впервые увидела, как Генри растерялся. Несколько секунд они кружились по комнате вполне профессионально: Тони вел очень уверенно и даже самозабвенно, а Генри, видимо, по инерции с удивительной точностью проделывал все те па, которые от него требовались. В этот момент он вовсе не казался более мужественным, чем Тони, и как-то сразу бросилось в глаза, что он его ниже почти на целую голову. Тони смотрел он на него сверху вниз, покровительственно и слегка насмешливо. Генри тоже не отрывал от него взгляда. Мне пришло в голову, что они похожи на влюбленную парочку, и хотя я тут же дала себе в лоб за такие мысли, на лице у меня они все-таки успели отразиться. Заметил Генри или не заметил, но вдруг занервничал, начал спотыкаться о собственные ноги, а потом решительно высвободился из рук Тони. - Совсем неплохо, - улыбнулся Тони. – Ты не безнадежен. - Чушь какая-то, - проворчал Генри, растирая внезапно заалевшие щеки. – Кто сейчас танцует такие старомодные танцы?.. Может, еще менуэт прорепетируем?.. - А что, по-твоему, должны танцевать? Румбу? - Рок-н-ролл, конечно же. - Под эту музыку танцевать невозможно, - отмахнулся Тони. - Невозможно? А ты пробовал? - И пробовать не стану. Я культурный человек. - Скажи уж проще – не умею, и староват, чтобы учиться. - У меня в любом случае нет ни одной рок-пластинки, так что проверить мы не сможем, - поспешила я вмешаться и, как выяснилось, совершенно зря. - У меня с собой есть несколько, - сказал Генри вызывающе. - Даже Rock Around the Clock Билла Хейли. Это великая музыка! - Представляю, - закатил глаза Тони. - Спорим, нет? – Генри, кажется, начинал злиться. И в самом деле, Тони при желании мог довести кого угодно. Но он и сам уже понял, что перегибает, потому пошел на попятный. - Ну что ж... Удиви нас. Я включила проигрыватель, а Генри принес свою драгоценную пластинку. Музыка отнюдь не показалось мне противной или неподходящей для танца, но, конечно, слишком уж молодежной. Такое, наверно, можно танцевать на сцене в каком-нибудь экстравагантном шоу, но уж никак не на танцплощадке. Да и дома, наверное, не стоило... Я не могла судить, хорошо ли танцует Генри, потому что представления не имела, как полагается танцевать подобные танцы. Но движения его были четкими, но в то же время раскованными и определенно соответствовали музыкальному ритму. Тони наблюдал за ним с саркастической усмешкой на лице, но носок его ботинка уже постукивал в такт музыке. - Слабо повторить? – задорно крикнул Генри, не переставая двигаться. Гримаса Тони стала еще более саркастической. Он еще несколько секунд пристально наблюдал за Генри, потом решительно скинул пиджак и ослабил узел галстука. Первые его движения были не совсем уверенными, он пытался копировать Генри, но потом решился импровизировать, следуя мелодии и собственному чувству стиля. Так у него стало получаться гораздо лучше, но тут песня кончилось. Однако Генри сразу же завел пластинку заново. - Джози, присоединяйся, - распорядился Тони. - Вы совсем спятили?.. Но Тони, не слушая, схватил меня за руку и вытащил на середину комнаты. Я думала, что у меня, как у Генри во время вальса, тут же заплетутся ноги, а тело онемеет, но ничего подобного не произошло. Потому что я совсем не думала о том, как, наверно, глупо я выгляжу со стороны. Наверно потому, что рядом с Тони и Генри мне было не страшно выглядеть смешно или глупо. Мне почему-то казалось, что они меня такой не увидят, что бы ни случилось. Поэтому можно было забыть обо всех дурацких условностях, и просто наслаждаться танцем... Который, может, и не был особо культурным или даже приличным, но от него становилось легко и весело. Как раз то, чего мне не хватало в последнее время. Алиса, которую я успела посадить на диван, смотрела на нас во все глаза. Наверно ей показалось, что она упускает что-то интересное. Потому что она решительно сползла с дивана и присоединилась к нам. Правда, танцевать, стоя на двух ногах, у нее не очень получалось, а лучше всего получалось просто крутиться вокруг себя на одном месте. А еще лучше, если Генри брал ее за руки и крутил так, чтобы она могла не касаться ногами пола, тогда она даже повизгивала от удовольствия. Зато она изобрела новое движение, никому из нас недоступное: опиралась о пол всеми четырьмя конечностями и энергично вращала попкой. Правда, кончилось все не вполне удачно, потому что Алиса, увлекшись танцем, все-таки не удержалась на ногах и опрокинулась навзничь. Она тут же снова громко заныла, но на этот раз приговаривая без передыху «ма-ма-ма-ма-ма-ма-ма-ма» - она уже умела произносить это слово, но, похоже, пока пользовалась им по большей части в качестве упрека. «Как ты могла меня не удержать? А еще мама!» - возмущалась она. Танцы на этом, конечно, завершились, но, собственно, нам и этого вполне хватило. - Занятная музыка, - отметил Тони тоном одобрения. - Она нас с тобой переживет, - хмыкнул Генри, аккуратно убирая в конверт пластинку. Я села на диван вместе с Алисой, а Тони утомленно прилег рядом и очень зря. Алиса считала диван своей территорией и оставляла за собой право без предупреждения с размаху усаживаться на живот любому, кто там окажется. Пока Тони приходил в себя от удара под дых, Алиса, как волчонок, бросилась ему на грудь, уже по-серьезному вцепившись одной рукой в горло, другой в губы, а зубы с наслаждением запустила в его щеку. Мне с трудом удалось ее отодрать. - Почему каждый раз, когда я пытаюсь здесь отдохнуть, кто-то прыгает мне на голову? – прохныкал Тони, зализывая раны. - Не на голову, а на живот, - поправила я. – В этом выражается ее доверие. - В том, что я теперь искусан, исцарапан и лишен некоторого количества волос? Алиса тем временем назойливо вертелась вокруг Тони, пыталась запустить руки ему под рубашку и громко протестовала против того, что ей этого не позволяли. Наконец, она в изнеможении привалилась к его спине, попытавшись обхватить его ручонками. - А не пора ли ей спать, в самом деле? – вздохнул Тони. - На улице такая прекрасная погода, - сказал Генри с намеком. – А мы сидим в душной комнате. - Да, - сказала я. – Пойдемте, прогуляемся. Алиса и поспит. Последите за ней пять минут, я приведу себя в порядок. Я вышла, Алиса, попытавшаяся последовать за мной, быстро отстала и растерянно остановилась посреди комнаты, почувствовав себя совершенно покинутой. Поэтому с горя направилась к уже вставшему с дивана Тони. - Ма-ма, - простонала Алиса, запрокидывая голову и воздевая к нему руки. - Я не мама, - возразил Тони, отшатываясь. - Да ей все равно, - объяснил Генри. – Она это говорит, когда хочет на ручки. Тони поколебался, но Алиса тянулась к нему с таким отчаянием, что он все же решился взять ее на руки, на этот раз вполне удачно. Алиса сложила лапки на манер бельчонка и прильнула к нему. И вела себя, как ангел, все то время, пока ее переодевали, кормили яблочно-морковной смесью (достаточно вкусной, чтобы не прибегать к дополнительным хитростям), и натягивали прогулочную одежду. Тони настолько проникся процессом воспитания, что даже обул на нее один башмачок. - А ты разве не будешь глупо выглядеть, если пойдешь вместе с нами? – поддел он Генри, который надевал ошейник с поводком на Арамиса. - Ну, если ты можешь себе иногда это позволить, то и я, пожалуй, смогу, – не моргнув глазом, ответил Генри. *** Во время прогулки Генри с королевской независимостью вышагивал рядом, всем своим видом давая понять: «я тут сам по себе, а этим троим просто повезло, что они здесь». Однако когда от коляски в очередной раз отскочило злосчастное колесо, он в считанные секунды его поправил. И ему даже не пришлось для этого вынимать Алису из коляски. Алиса, правда, удивленно вытаращила глаза, когда ее резко запрокинули назад, но прежде, чем он успела сориентироваться в ситуации, все вернулось в норму. Алиса на всякий случай все же взяла Тони за мизинец и уже не выпускала почти до самого конца прогулки. Ему пришлось идти рядом с коляской, немного склонившись на бок. Но он не протестовал, пока его не пытались кусать. - Все-таки не представляю тебя в военной школе, - решил Тони развить прерванную тему. - Ты такой культурный, всесторонне развитый ребенок… - А военные значит некультурные? – фыркнул Генри, обидевшийся на ребенка. - Не перебивай старших… Культурный и развитый. Интересуешься музыкой, историей, литературой… Театром, наверно, тоже? - Немного. - Тогда почему ты так уверен, что твое призвание в военной службе? Заметь, большую часть времени это действительно будет рутинная служба и муштра. А не подвиги, о которых ты, возможно, мечтаешь… - Отвяжись ты от него, - возмутилась я, наконец. – Какое тебе дело, о чем он мечтает? Если ему суждено разочароваться, это и так случится. А ты не зуди раньше времени. - Я не мечтаю о подвигах, - ответил Генри. - Я просто хочу… Быть защитником людей... И отстаивать славу и величие Британской Империи. Разве это недостаточно... почетная цель? - Быть патриотом совей страны - это вполне почетно, - согласилась я, хотя была весьма далека от подобных рассуждений. - А вот мистер Бернстайн, мой босс, - социалист, - с напускной серьезностью заметил Тони. - Он считает, что Британия должна оставить свои империалистические амбиции, отказаться от монархических институтов и стать социалистической страной... Генри гордо расправил плечи и возмущенно засопел. - Как это, отказаться от монархии? Что, мы не будем больше королевством? Это все равно, что отказаться от собственной истории! - Роль монархии в истории сильно преувеличена, - нравоучительно сообщил Тони. - Историю вершит народ, а не короли и рыцари... – и взглянув на потемневшее от гнева лицо Генри, поспешно добавил: - Так мой босс считает. - Если бы мне удалось поговорить с твоим боссом на эту тему, думаю, мне удалось бы убедить его в обратном, - мрачно сказал Генри. - Нисколько в этом не сомневаюсь, - согласился Тони. – Вот только меня после этого уволят... И Джози заодно. Генри собирался, кажется, что-то возразить, но встретил смеющийся взгляд Тони и отмахнулся. - В любом случае я смогу оставаться защитником, - заявил он. - Уж этого у офицера не отнять… У настоящего офицера, я имею в виду. - Защитником слабых и обиженных? – медовым голоском уточнил Тони. - Защитником женщин, детей и… таких, как ты! Еще неизвестно, кто в этом больше нуждается! – с этими словами Генри ускорил шаг, и мы быстро от него отстали. - Возмутительный нахал, - вздохнул Тони. – Но из него и в самом деле получится блестящий офицер. - И потрясающий мужчина, - добавила я. Мы синхронно вздохнули. - Надеюсь, на этот раз мы никого из знакомых все же не встретим, - заметил Тони после паузы. - Клянусь тебе, это в первый раз так вышло, - сказала вполне чистосердечно. - Гм, надо же, какое совпадение. - Такое ли уж совпадение, Тони? А ты никому не говорил, что собираешься меня навестить? - Ну... – Тони задумался. – Может, и говорил между делом.. Но так уж прям они все и пойдут специально на нас посмотреть? Зачем? Чтобы посмеяться? - Или чтобы порадоваться, - мягко возразила я. - Чему же? - Тому, что мы помирились, например. - А мы разве ссорились? Мы с тобой вроде... Не женаты... И ничего такого. - Но мы были друзьями. - Почему были? – смутился Тони. – Ты и сейчас мой друг. Просто... В последнее время я немного замотался. Ты же... Надеюсь, не думаешь, что тот случай что-то изменил? - Я была бы этому рада. Но именно после того случая мы, кажется, перестали общаться. - Ну-у-у... Я просто боялся, что ты начнешь воспринимать меня... Не совсем, как друга, понимаешь ли... - Мне казалось, дело не во мне. Как будто у тебя что-то случилось... - Ты знаешь прекрасно, в чем было дело. Знаешь, быть таким... вот таким, как я, среди других писателей и сценаристов... Это совсем не сладко. С разным отношением приходится сталкиваться. И чаще всего с не самым доброжелательным. Да что я говорю - даже ты не сразу приняла это. Я подумала, что Тони еще очень деликатно выразился. Я в первый момент вообще не пожелала ничего принимать. Я бы его с удовольствием придушила бы тогда. - Дело только в этом? – осторожно уточнила я. – Просто извини, но мне казалось, с тобой гораздо раньше что-то произошло. До того, как мы поссорились... И вообще. - Может быть, - Тони сразу поскучнел. – Я уже не помню. - Это что-то личное? – я решила не отступать. - Возможно. - И ты не хочешь мне рассказать? - А ты не хочешь ли мне рассказать про свои личные дела? У тебя ведь тоже не все так уж идеально, раз ты... - Что? Договаривай уж. Что я с ребенком и не замужем? - Вроде того. - Ладно, может, ты и прав. Не стоит мне лезть тебе в душу. Как мило, что ты меня решил расспросить о моих проблемах. Хотя раньше, спорим, ты обо мне не очень беспокоился! - Раньше ты не дулась по таким пустякам, - недовольно сказал Тони. - А может, ты просто не обращал внимания? В любом случае тебе полезно будет понаблюдать со стороны, как ты обычно себя ведешь! Некоторое время мы шли молча. Алиса запрокинула голову и не сводила с Тони своих круглых темно-голубых глаз. - Я не очень беспокоился о тебе, - сказал Тони примирительно, - потому что был уверен, что у тебя все будет в порядке! - Как это ты мог быть в этом уверен? - Все так говорили, - доверительно сообщил Тони. - Кто «все»? - Все, знаешь: Бренда, Вайолет, Пэт… Даже Маргарет. - И что же они говорили? - Что из тебя получится замечательная мама. - Интересно, с чего бы это? – усмехнулась я. Но Тони, кажется, нисколько не иронизировал. - Теперь я и сам убедился, что это чистая правда, - добавил он. – Ты не только с младенцами, но и с почти взрослыми детьми очень умело обращаешься… «И даже с совсем взрослыми», - добавила я про себя, а вслух вздохнула. - Да… Жаль только, Генри скоро уедет. - Может, он еще навестит тебя, – сказал Тони очень неуверенно. - Я удивлюсь, если он хотя бы напишет. Подростки они такие... Нет, он очень милый и добрый, но он забудет... У него теперь начнется совершенно новая жизнь... Станет не до нас. Но ты, надеюсь, будешь передавать ему приветы через своего племянника? - Ты полагаешь, я так уж часто буду с ним видеться? – желчно заметил Тони. - Я ведь совершенно не семейный человек! Я не ответила. Я только что подумала о том, что нам сегодня было очень даже неплохо вчетвером, может, нам и втроем было бы неплохо... Хотя бы иногда. Неужели нам для этого так уж необходим Генри?.. Хотя без него Тони, наверно, не пришел бы ко мне в первый раз. Но это же не значит, что он без него не сможет прийти во второй? «Ты еще заглянешь к нам как-нибудь на уик-энд?» - хотела спросить я. Но поняла, что не смогу придать своему голосу достаточно беспечности. И я вообще не собиралась об этом спрашивать! Мне хватит и этого одного дня. На всю жизнь. Тони тоже молчал, продолжая идти рядом с коляской. Алиса, все так же запрокинув голову, смотрела на него как-то вопросительно. - А без привета от Генри я могу как-нибудь зайти к вам? – спросил вдруг Тони, пристально разглядывая шапочку Алисы. – В конце концов... В конце концов, я все-таки должен вам подарить новую коляску! И я на этом настаиваю!