*
– Ви, – едва слышно произносит Лиза, присаживаясь на корточки у больничной койки, на которой неподвижно лежит Виктория, и касается руки. Кожа такая тонкая, что, кажется, вот–вот ее прорвут пульсирующие нити вен. – Ви, я знаю, что ты меня слышишь, – по ее бледным, исхудалым за последние пару месяцев, щекам катятся бриллиантовыми капельками слезы. – Пожалуйста… Лиза склоняет голову и пучок волос, не крепко стянутых резинкой, съезжает к плечу. Она сидит, сгорбившись, ожидая, как все дни, до этого. Ей не важно, что происходит за пределами этой палаты, не важно, что происходит в мире… иногда ей кажется, что ее жизнь угасает вместе с размеренным дыханием ее возлюбленной. Лиза не знает, что будет дальше, и будет ли вообще. Она ничего не знает. Потому что Виктория в коме уже два месяца.Часть 1
26 июня 2014 г. в 06:49
Играет музыка.
Чуть поодаль от берега для ночлега бродячих цыган разбит маленький табор.
Виктория кружится, ступни обжигает раскаленный добела песок, закатное солнце, прощаясь, ласкает последними своими лучами смуглую кожу брюнетки, шум прибоя позволяет чувствовать себя свободной птицей, парящей в густой акварели небесной глади. Лиза наблюдает за ней. Придерживая огромную соломенную шляпу и теребя в руках жмут пестрых лент, она любуется на то, как Ви танцует под такие же яркие и пронзающие звуки гитары, вскидывая полы длинной шифоновой юбки вверх, с грацией, достойной самых знатных представителей кошачьих, прогибается в спине, одаривая какое–то ведомое только ей одной небесное божество своей счастливой улыбкой. Разводит руки широко в стороны – и вот уже кажется, что всего пара мгновений и она обязательно воспарит над землей, возвышаясь над всеми, кто ее окружает.
Лиза смеется. Виктория сейчас так похожа на солнце: такое же теплое, красное и нужное. Без которого просто невозможно. Без которого наступление утра ничего не меняет. Без которого мрак.
Ви кружится и цепочки на ее поясе позвякивают в такт плавных движений, создавая впечатление, что этот звук принадлежит чему–то потустороннему. Она танцует у костра, блики которого скользят по ее силуэту, будто сменяя маску за маской, очищая, позволяя хоть на несколько минут избавится от всех бренных переживаний.
Лиза мысленно перебирает в памяти моменты, когда могла видеть свою возлюбленную такой вдохновленной и счастливой, но понимает, что это впервые. И дает себе зарок: впредь так будет всегда, и не важно, сколько сил ей для этого придется приложить.
– Ли–и–из, так здорово! – кричит брюнетка, не переставая кружиться.
Лиза смеется, искренне, открыто, не тая внутри такого волшебного чувства.
Сидящая рядом тонкая, словно тросточка, цыганка, толкает блондинку локтем, подсовывая той под руку сжатую веером колоду карт. «Глупости все это» – уверяет внутренний голос, а потому девушка без сомнения тащит первую попавшуюся карту, даже не удосужившись взглянуть, все равно ведь не поймет значения. Она по–прежнему заворожено наблюдает за Ви, чьи очертания на фоне угасающего небесного светила кажутся просто нереальными.
– Я люблю тебя! – вновь кричит Виктория во всю мощь своего красивого голоса.
– И я тебя люблю, – совсем тихо шепчет Лиза, переводя взгляд на сидящую рядом женщину, интересуясь: – Что выпало?
Но та только немного грустно смотрит перед собой, будто и не замечая вопроса. Девушка просто пожимает плечами и медленно поднимается на ноги.
– Стой, – вдруг отзывается незнакомка, чуть подавшись вперед и сжав тонкое бледное запястье. – Ты должна ее беречь. У вас судьба такая.
На мгновение по лицу Лизы скользит немного нервная, испуганная усмешка, и она кивает.
– Я знаю, спасибо… – жилистые пальцы ее больше не держат, поэтому она вновь направляется к костру. Остановившись уже у самого огня, девушка порывисто оборачивается, махая цыганке соломенной шляпой.
Незнакомка горько улыбается, подкладывая роковую карту в середину колоды.
Виктория хохочет, когда на ее талию мягко ложатся чьи–то ладошки. Она с трудом останавливается, неловко обнимая Лизу, и притягивает к себе.
– Пусть этот день никогда не кончится, – просит брюнетка, целуя немного солоноватые губы, с которых не сходит довольная улыбка.
– Пусть, – соглашается девушка, теряя равновесие от того, что Ви все еще немного покачивается, и, падая на теплый песок, утягивает виновницу с собой, перекатываясь и нависая сверху.
Кажется, что огоньки, которые отражаются в ласковом взгляде, жили в этих карих глазах все время, просто никто никогда не догадывался, что их всего лишь нужно выпустить на волю. Темные волосы упругими змейками струятся по песку, разметавшись, и Лиза не лишает себя удовольствия прикоснуться к ним. Мягкие пряди похожи на черную воду, которая норовит утечь сквозь пальцы. Она осторожно касается тонкой линии бровей, которые тут же сводятся в притворной строгости, к переносице, кончику носа… четко очерченным губам, которые так и просят поцелуя.
– Поцелуй, – шепчет Виктория, протягивая руки и скрещивая их на шее возлюбленной.
И Лиза не может противостоять этому требованию.
И никому нет разницы, что вокруг дюжина разномастно разодетого люда. Никому нет разницы, что та незнакомка, свистнув, на непонятном для француженок языке зовет своих собратьев, оставляя их наедине с собой и бескрайним морем. Никому нет разницы, что на карте, мирно покоящейся в середине потрепанной колоды, изображено сердце, пронзенное тремя мечами…