Сверхурочные уроки

Когда Николай искал себе работу, он даже не догадывался, насколько изменится его жизнь. Заядлым тусовщиком он не был, задротством тоже не страдал. Среднестатистический парень со среднестатистической внешностью и среднестатистическими запросами. Родители жили отдельно, разумно предполагая, что половозрелому парню с «царем в голове» лучше не мешать. Так и закончил Коля университет по скучной профессии инженера-технолога и пошёл устраиваться на работу. Сначала по специальности, а потом, поняв свою глупость, куда примут. Не то, чтобы спроса на инженеров-технологов не было. Было. И еще как! Но вот только не на инженеров-технологов-молодых специалистов без опыта работы. В общем, жизнь его на тот момент вряд ли отличалась от жизни остальных: по пятницам - пиво с друзьями, на выходных - к родителям, а в будни - активные поиски работы. Нормальная жизнь всего населения его большой страны. Была лишь одна черта, отличавшая его от всех остальных. Коля был безумно и страстно влюблен в русскую словесность. Любовь эта происходила от бабушки, учителя русского языка и литературы. Потому парень просмотру телевизора или «Контакта» предпочитал провести вечер с интересной книгой. Хотя книжным червем его тоже нельзя было назвать. Просто ему нравилось читать. А читать приходилось. И очень много. И вовсе не шедевры русской литературы. А очередные «Вакансии» или «Работу». Коля уже прошерстил все сайты, дающие советы, как понравиться будущему рабовладельцу на собеседовании, но все безрезультатно: без опыта работы никому он был не нужен. Парень уже отчаялся и даже начал подумывать о продаже себя в рабство в ближайшую забегаловку – продавать гамбургеры – как случилось чудо. Чудо сие сверкало и переливалось золотистым цветом (на самом деле все было прозаично и черно-бело, но для Коли оно горело не хуже слитка золота) на страницах очередной газеты с вакансиями. Гласило это чудо что некой иностранной компании, имеющей филиал в его городе, требуются работники на полный рабочий день в отдел продаж. Можно без опыта работы. Продавать парень не умел, но пошел бы даже в ассенизаторы или президенты, если бы согласились взять. Девушка на том конце телефонного провода милым голосом ответила, что ему необходимо выслать свое резюме по электронному адресу, указанному в газете и ждать, когда будущий рабовладелец пожелает увидеть будущего раба. Николай был не против такого осмотра. Он даже жаждал его всеми фибрами и всем остальным души и тела. Лишь бы его – собеседование – вообще назначили. И каково же было его счастье, когда та же самая девушка ангельским голосом через два дня заявила, что осмотр будет, что явиться к нему надо в десять утра к бизнес-зданию в центре города. Ни на одно свидание еще не летел так Николай, как на это собеседование. Даже к выпускному он не готовился так, как к этой встрече. На подходе к жуткого вида зданию из стекла и бетона Колю начало нехило потряхивать, что пришлось даже остановиться и сделать пару глубоких вдохов. В лифте. Потенциальное место работы оказалось филиалом японской компании, производящей оргтехнику. Благо с техникой Николай был на «ты», что его немного успокоило. Совсем капельку. Девушка с голосом ангела оказалась довольно милым офис-менеджером: встретила его еще при входе в офис и проводила в переговорную. И оставила ждать. Срываясь на сип, парень попросил водички, в ответ на что встретил понимающий взгляд: каждый был в такой ситуации. Каждый, кто искал работу после универа. Коля уже выдул половину стакана с прохладной прозрачной водой, а собеседование еще не началось. Ладошки запотели, отчего холодные пальцы еще больше замерзли, что не оставалось ничего другого, как пытаться согреть их. Холодные и потные руки при рукопожатии – явный минус от первого впечатления. Гайды по трудоустройству все как один твердили об уверенности в себе, о привлекательной улыбке и твердости в голосе. В общем обо всем том, что Коля сейчас из себя выдавить никак бы не смог. Предчувствуя полнейший провал, парень с тоской наблюдал, как дверь переговорной отворилась, впуская довольно забавную парочку. Впереди шла грузная женщина, под пятьдесят, с крупными чертами лица и очень крупными формами. Последнее особо подчеркивалось черным платьем с продольными серебряными и красными линиями вдоль боков, которое, по идее, должно было немного скрадывать полноту, но в силу сверхоблегаемости (так что даже можно было посчитать все складочки на бочках) эту функцию никак не выполняло. На носу у дамы сидели массивные очки, на голове взгромоздилась высоченная, сантиметров десять, дулька. В руках дама держала толстенькую папку документов. Увидев сего противника, Коля отказался от победы. Видывал он уже этаких интервьюеров, знает он таких. Что ж, мысленно подбодрил он себя, не получится здесь, всегда есть вариант с гамбургерами. За дамой, из-за ее широкой спины, выглянул миловидный молодой мужчина, лет этак тридцати пяти, азиатской внешности. Нет, не маленький, щупленький китаец, и не кривоногий лохматенький кыргыз. Мужчина был белокожим, черноглазым, волосы его были идеально уложены, отутюженная белая рубашка едва не хрустела. Он улыбнулся несчастному, и на душе почему-то у Коли стало немного веселее. А что, провал собеседования еще ведь не конец света! Как и подумалось, мужчина оказался японцем, даже больше – руководителем филиала, и звался Минобэ Ютака. Почему «большое начальство» участвует в интервью какого-то там менеджера по продажам, Николай так и не понял. Зато понял, что пусть и без опыта работы, но кого попало в компанию тоже не возьмут. Ирина Ивановна (так звали даму, оказавшуюся еще и бухгалтером) всячески старалась выискать в темном прошлом Коли какие-нибудь особо темные истории, задавала целую кучу вопросов из психологических тестов (завуалированных, конечно, но про них всех Коля тоже уже прочел) и вообще пыталась показать, что бедному вчерашнему студенту здесь вообще не место. Господин же Минобэ наоборот, тихонько сидел и наблюдал за ними обоими. Он молчал, лишь мило улыбался, как будто улыбку ему приклеили к губам. Коля заметил, что по какой-то невообразимой причине, как только Ирина Ивановна загоняла его в угол очередным вопросом, он сразу же смотрел на Минобэ, и ответ как по волшебству появлялся. Коля уже чувствовал, что прошел собеседование, как случилось нечто ужасное. Минобэ решил вклиниться в разговор и непринужденно, жутко коверкая и выговаривая каждую согласную произнес: - Никорай, а как вы отнесетесь к выпорунению дэругой работы? C’кажем, есури я поп’рошу вас сдерать копии ири выс’рать факс? Парень, выросший на Пушкине, Толстом и Достоевском, побледнел. Он боролся с двумя противоречивыми желаниями: громко расхохотаться или врезать наглому иностранцу за издевательство над языком. Он понимал, что и то, и другое будет грубо по отношению к человеку, который выучил язык и даже может свободно на нем говорить, что сам Коля на японском говорил бы не лучше, но желания эти были настолько сильными, что парень просто застыл, не в силах выбрать меньшее из двух зол. - Я непонят’но говорир? – озадаченно спросил японец, так и не получив ответа. - Нет, все понятно, - выдохнул Коля, сдерживая хохот, рвущийся наружу. В панике бросил он взгляд на Ирину Ивановну, которая, к удивлению, смотрела на парня с сочувствием и пониманием. Мол, у меня то же самое, не переживай. И как-то после этого дама стала милой и доброжелательной, а японец до конца интервью молча сидел, удрученный тем, что его все-таки не поняли. Полтора дня Коля корил себя за глупость. Ну, говорит он с акцентом, ну и что? Ну, хочется ему факс высрать, ну и пусть срет. Кому какое дело?! Нет, мы же правильные, у нас же литературная речь! Зато он руководитель филиала, у него есть работа и огромная зарплата, а у любителя русской словесности дыра в кармане и будущее продавца гамбургеров. Если не шаурмы. Одним словом, парень уже поставил на себе крест, выбирая из забегаловок не самую забегаловчатую, да еще и поближе к дому. Пусть хоть какой-то плюс будет от работы… На утро второго дня Николая разбудил звонок. Девушка все с тем же ангельским голосом объявила, что на работу он принят, и должен подойти сегодня в течение дня для оформления документов и подписания договора. Коля утвердительно поугукал, поблагодарил девушку за звонок, положил трубку и упал в постель. Все-таки приятно видеть такие сны! Однако встав и подумав немного, парень засомневался: а вдруг не приснилось? Перезванивать из-за такой ерунды постеснялся (ну мало ли, может, правда, не сон; а потом возьмут и передумают придурочного брать, что не в состоянии сон от реальности отличить). Поэтому собрав все дипломы и удостоверения, Коля направился в центр города. Начинать работу следовало со следующего понедельника. Парню выдали бейджик и карту пропуска, рабочий стол и отдельный телефон с внутренним номером «126». А еще кучу документов по оборудованию, список клиентов, который необходимо обзвонить в первую очередь, страниц на двадцать, список остальных клиентов, страниц на пятьдесят, путеводитель по компании, инструкции и положения. В компании было зарегламентировано все, начиная от одежды, заканчивая фразами, которыми следовало пользоваться во время беседы. От бесконечных «нельзя» и «запрещается» пошла голова кругом. Тем более, что все нужно было запомнить, ибо любое нарушение влекло за собой оставление без бонусов, из коих складывалась львиная доля зарплаты. И – о, ужас! – оказалось, что филиал компании не настолько большой, чтобы не встречаться каждый день с его руководителем. Коля несколько приуныл. Ибо разговоры-то на коверканном русском он еще переживет, а вот письма… - Дурак ты, - сказала ему мама в ответ на жалобы. – У людей начальники – самодуры, и то они не жалуются. А тебе все не так: и разговаривает не так, и пишет. Сам бы научился сначала писать. - Я правильно пишу. И говорю, кстати, тоже, - обиделся парень. - Работаешь там без году неделю, а уже нос воротишь. Будь счастлив, что взяли. А то кому ты нужен, инженер? Мама, пусть и обижала, но была права. Работа была если не манной небесной, то хотя бы чудом земным. Пусть и не по специальности, но все же утроился, и зарплата неплохая. Проценты, опять же, можно неплохие заработать. Соцпакет, связь, транспорт – все оплачивается. И зарплата «белая». О чем можно еще мечтать? - Никорай, подойджите ко мне, пожарусута! – позвал парня Минобэ. Сотрудники офиса, в основном, были городские, местные. Двое приехали сюда из столицы. Начальник был единственным иностранцем. Потому и спокойно воспринимали, что ко всем обращались по имени, а к нему – по фамилии. Наверное, еще спасало то, что многие просто не знали, где у него фамилия, а где – имя. По истечении месяца Коля уже стал понимать, как в компании все работает. Трудиться, оказалось, даже в какой-то мере весело. Клиенты ему попадались адекватные, пока еще не скандальные и на драку не нарывавшиеся. За месяц парень уболтал четыре новые компании заключить с ними договор – неплохой показатель для новичка, что не знал даже, как правильно здороваться без подсказки. Все бы ничего, если бы не постоянно действовавший на нервы акцент. Со временем отношение к нему почему-то не улучшалось. Вот и сейчас он плелся в кабинет Минобэ, чтобы потом час страдать от дикой бесячки. - Никорай, присаживайтись, - жестом пригласил японец. – Никорай, хотер вас позудуравить с пуро… прохождением шьтажировуки. Мы доворьны вами. Хотим закьручить договор. - Спасибо, - едва не сквозь зубы проговорил парень, опуская голову как можно ниже: чтобы не было видно его лица. - Сьто-то не так? Вы несястны? - Нет, что вы! Спасибо вам и компании за предоставленную работу. Буду делать все, что в моих силах! - Но ви в посуледуние вуремя сутранно сумотритье на меня. - Вам показалось. - Но я зунаю. В прошлый раз, когду я пуросир вас высрать фа… - Пожалуйста, не надо снова про факс, - взмолился Коля, вскидывая голову. И понял, что сейчас точно сказал не то. Он был так близок! Он прошел стажировку с отличными показателями. С ним хотели продолжать работать. И вот сейчас надо было сорваться. - Сьто? - Я, - вздохнул Коля. А что делать, отпираться дальше не было смысла. – Вы… Ваш акцент. Он очень сильный. Простите, - парень склонил голову и удрученно уставился на свои туфли. Все же идею с гамбургерами не надо было отбрасывать так легко. - Это так сирно сурышно, да? Коля осторожно поднял глаза. Японец, как не странно, не был зол. Его огорченная мордашка напоминала миленького пятилетнего ребенка, которому сказали, что на самом деле деда мороза не существует. - Вы молодец. Так хорошо выучили язык. И словарный запас у вас очень богатый, - бросился утешать его Коля. – Просто произношение неправильное. Совсем. И окончания в словах неправильно иногда ставите. – Николай был честным парнем. Как говорится, Платон мне друг… Ютака вздохнул. Конечно, он понимал причину своего несчастья. Понимал он, что говорит по-русски очень даже ничего, иные и так не могут. Но в перспективе мужчина должен был пробыть здесь без малого лет десять. Пока его акцент не раздражал собеседников, а если и раздражал, то те пытались это скрыть. Но, вероятно, у каждого своя точка кипения. Вот не выдержали уже его сотрудники. Что будет дальше? - Софьсем пурохо? - Совсем. Коля не хотел вбивать в умирающего последний гвоздь. Просто так получилось. Ему даже стало жалко «большое начальство», что так печально вперился в пространство на столе между ручкой и документами. Хотелось как-то приободрить иностранца, храбро сражающегося с непонятной лексикой и транскрипцией. - А хотите, мы позанимаемся? После работы. Я возьму у бабули книжки. Она у меня учитель. - Но как… - Да все хорошо. Я буду даже рад помочь. Вы же меня не уволили за то, что я сказал. - А тосьно… - Точно, точно, - заверил Коля. Перебивать начальника некультурно, но раз уж разговор пошел по душам, то можно. – Вот прямо завтра и начнем. Ну как? Договорились? - Хойосо, - кивнул японец и, наконец, улыбнулся своей доброй приветливой улыбкой. И почему-то на сердце у Николая потеплело. *** - Посьуре пяти сясов сутари съезжяться госути… - Ютака честно пытался читать правильно, но все как-то не давалось. - После пяти часов стали съезжаться гости, - поправил его Коля. Посоветовавшись с бабушкой, парень пришел к выводу, что чтение вслух – самый быстрый способ поправить произношение. Достигаются сразу несколько целей: во-первых, Минобэ видит текст и запоминает написание слов; во-вторых, он себя слушает и слышит свои ошибки; в-третьих, он слышит, как текст должен читаться, когда Коля его поправляет, и запоминает, как слова произносятся; в-четвертых, он узнает русских классиков. Японец, конечно, похвалил работника за столь эффективный подход, но легче заниматься ему от этого не стало. Уже неделю мужчины оставались в офисе после работы в тайне от всех. Несолидно как-то рассказывать, что босс за три дня добрался только до четвертой части «Гранатового браслета». - Не могу боруше, - вздохнул Ютака. - Устали? – участливо спросил Коля. День выдался напряженный. Работы было много. Но они не отказались от уроков. К счастью для Николая. Почему-то в последнее время он стал замечать за собой странности. Его больше не так коробило от речи Минобэ, а их вечерние занятия он ждал с нетерпением. Как только выдавалась свободная минутка, он проводил ее, выбирая новую книгу или фильм, что они еще не смотрели. В учебных целях. А еще во время чтения, когда мужчина наклонялся к книге, когда он сидел близко-близко – только протяни руку – у Коли начинали покалывать кончики пальцев. От того, как сильно ему хотелось прикоснуться к сидящему рядом. Естественно, что парень старался подавить в себе недостойные эмоции. Он же мужчина. Лапать других мужиков – не престало. Да еще и начальственных мужиков. Но оставшись наедине, Коля снова и снова ловил себя на мысли, что думает вовсе не о том, что их клиенту вместе с оборудованием не доставили гарантийный талон, а о том, как мило будет смотреться Ютака в его футболке с символикой ЦСКА, или же как здорово будет поужинать вместе или сходить в театр. Как тот будет улыбаться, нежно, светло, как будут краснеть его щечки, как его пальцы окажутся в широких ладонях парня… «Достаточно уже того, что я рядом с ним работаю», - произнес Коля про себя фразу из своеобразного аутотренинга. - Нет, нисукорко, - соврал Минобэ. Конечно, он вымотался. Приближалось время отчетности, все клиенты, поставщики, перевозчики, партнеры разом начали требовать документацию, чтобы закрыть «дыры». Но Коля так много делает, так заботится, так серьезно относится к занятиям, что у японца духа бы не хватило признаться, что ему вовсе не хочется что-то читать. А уж тем более отменить урок! - Я же вижу, что устали, - покачал головой парень. Пусть он и инженер-технолог, но для того, чтобы увидеть у человека «мешки» под глазами психологом быть не нужно. - Может, тогда закончим на сегодня и перекусим? Минобэ вопросительно посмотрел на репетитора и кивнул. Есть ему очень хотелось. И сейчас от еды он не отказался бы. Зашли они в ближайшую открытую кафешку. Не ресторан, но и не забегаловка. Все довольно прилично. Начали они с бифштекса и кружки пива. И понеслось… Оказалось, что Минобэ сам родом из Саппоро, Хоккайдо, что у него есть еще две сестренки и старший брат, а еще собака, кошка и попугай, и что вся родня и живность живет в родительском доме, где он и сам жил до переезда; что он ходил в среднюю и старшую школу для мальчиков, потому что не мог сдать хорошо экзамены; что постарался вовсю и поступил в приличный колледж, а потом еще доучивался в университете; что он и сам не знает, почему в филиал послали именно его, а не кого-то поспособнее; что никого у него не было постоянного уже года два, а случайные связи не в счет; что любит он, когда партнер ведет себя агрессивно в постели; что он не против экспериментов; что… - Ты нуравишься мне. Ютака без капли смущения обнял Колю за талию, заглядывая в глаза в ожидании ответа. В полутьме колиной гостиной едва можно было что-то разглядеть, но мужчина ясно видел, как по лицу любимого расползается счастливая улыбка. - Ты мне тоже нуравишься. Минобэ потянулся к губам Коли за осторожным сладким-сладким поцелуем, от которого последние сомнения испарились. Они раздевали друг друга, наощупь искали диван, и так и не найдя, свалились на ковер. Они не отпускали друг друга ни на секунду, ни на мгновение, будто боялись разрушить такую непрочную волшебную связь. Под пальцами Коли почувствовалась нежная кожа Минобэ, теплая, мягкая, что хотелось ласкать, нет, не гладить, а едва касаться кончиками пальцев. Ютака вздрогнул. От легких прикосновений он трепетал и плавился. Стало невыносимо хорошо, что захотелось поделиться этим чувством с любимым. Отчего мужчина сильнее прижался к телу партнера, растворяясь в страстном поцелуе. Коля и сам не понял, как он оказался сверху. Секунду назад он еще чувствовал на себе приятную тяжесть тела любимого, а сейчас уже стягивал с него брюки. Парню, может, и хотелось бы сказать что-то приятное, но слова просто не приходили на ум. Вместо этого он принялся целовать все, что ему нравилось в Ютаке: подтянутый торс, гибкую шейку, маленький красивый пупок. Мужчина выгибался под ласками, пытался закрыться, потому что чувствовал: еще немного – и он умрет от наслаждения. Но Коля ловил его руки, поднятые в жалкой попытке протеста, целовал их и продолжал пытать любимого нежностью. - Потерпи, - прошептал Коля в самые губы Минобэ. И чтобы заглушить крик поцеловал так чувственно, как только был способен. Они двигались, забыв обо всем: о неудобном ковре, впивавшемся в кожу, о сбитой в ком рубашке, что оказалась под ними, даже о боли из-за отсутствия смазки. Они держали друг друга в объятиях, дышали единым вздохом и делились друг с другом счастьем. И большего им не было нужно… Коля едва бы вспомнил, как наутро они оказались в кровати. За окном уже пели птички, Ютака мирно посапывал на его плече, а стрелки будильника услужливо показывали половину девятого. Помятые, взмыленные, взлохмаченные, ввалились они в офис под смешки и любопытные взгляды коллег. И разбежались по местам: Минобэ – в кресло начальника, а Коля – на свой низенький серый офисный стульчик. Словно не было той ночи, что эти двое разделили на двоих. - Никорай, - окликнул парня Ютака, наполовину выглядывая из своего кабиента, - вот бумаги. Надо высрать факсом. Коля вздохнул. Не соглашаться с начальством – грех. Тем более, с таким милым, добрым, красивым, нежным и любимым начальством. - Что ж, - улыбнулся он, - если это так необходимо, то хорошо. Высрем!