Эффект Пилота

      Дождавшись момента, когда батареи щита и систем невидимости зарядятся полностью, я начал исполнение плана Зеро. Как и все мои планы – этот прост до безумия, коим по сути и является.       Моя задача – по максимуму отвлечь противника на себя, не давая ему отыскать комодесов. К выполнению приступить!       Подрываю гранату–липучку, установленную на стволе танка. Ну, во всяком случае стрелять этот гад не сможет точно. С покореженным орудием много не навоюешь.       Занимаю снайперскую позицию между двух металлических колонн.       Выстрел - и батаринский огнеметчик красиво взрывается, поджигая своих собратьев. Мульти – килл, блин.       Траектория пролетевшей невдалеке от моей головы пули выдает позицию вражеского снайпера. Вот он зараза – как и я, меняет позицию под плащом невидимости.       Выстрел.       Батар выпал из невидимости, обзаведясь красивым украшением в виде пули в голове.       Уничтожение простых автоматчиков я воспринимаю как рутинную работу и даже не считаю их количество.       Вылезший из ниоткуда батарианец с гранатометом был застрелен прежде, чем успел поднять граник. Следующий выстрел взорвал смертоносную игрушку вместе парой близлежащих солдат.       Сильная отдача от чего–то бьет по рукам. Отлипаю от прицела и вижу раскуроченный ствол своей винтовки.       Черт.       С первого взгляда определяю, что снайперке больше не выстрелить и она годится только на металлолом.       Снайперской игре пришел конец. Пора изображать из себя Рэмбо.       С имплантата, который связан с инструметроном, устремляются сигналы к ВИ вражеского оружия, которые перехватывают управление и перегревают\взрывают\ломают и вообще всячески наносят урон вражескому оружию и щитам.       Выскакиваю из своего укрытия. И по мере сил и возможностей начинаю отправлять смертоносный металл по адресатам в надежде устроить им передозировку.       Иногда даже получается.       На секунду оглядываюсь на свое лежбище, а потом закидываю туда последнюю гранату–липучку, работающую в параноидальном режиме.       Я понимаю, что батарианцев реально слишком много. Противоположная сторона площади реально кишмя кишит красными отметками.       Перекатываюсь вбок, уходя от траекторий движения пуль. Судя по всему, работают снайперы.       Вообще весело.       Мой пистолет на грани перегрева, а врагов что–то меньше не становится. Меняю уже горячую машину на ПП и, поливая веерным огнем противоположную сторону, зигзагами сокращаю дистанцию до танка.       Танк – стоящий сейчас посередине площади - является идеальным укрытием против врагов. Он бронированный и большой, такой даже с граника с первого раза не прошибешь. Уж больно броня у него толстая.       Присев около шасси, на секунду перевожу дыхание. Хоть сейчас я и в относительной безопасности, но долго я не продержусь. С пистолетом и ПП переть против целой вооруженной орды – как–то не комильфо.       Смотрю на индикатор заряда батарей невидимости. Они заряжены чуть более, чем на половину, но мне должно хватить.       Выбегаю из–за танка с активированной маскировкой и на максимальной скорости добегаю до баррикады, на которой я взорвал первого огнеметчика.       Как я и думал, погиб не только огнеметчик, но еще и парочка батаров с автоматами.       Быстро подхватываю ближайший М–4 и двигаю обратно, смотря, как утекают последние крохи энергии батарей «скрыта».       Но мне этого хватило. Энергия кончилась, когда я уже забежал за танк. Быстро подключаюсь к свежесворованному оружию, после чего из–за угла начинаю выносить мозг или повреждать другие органы товарищам батарианцам.       Но карма сегодня явно не на моей стороне. Через полторы минуты стрельбы ВИ автомата докладывает о критическом перегреве и начале расплавления оружия. Успеваю сделать еще пару выстрелов, прежде чем «пластилиновый» автомат ломается совсем.       И, как назло, какой–то очень удачливый снайпер сносит мне щиты и пробивает броню. Правое бедро обжигает болью, и я, стискивая зубы, отдаю команду на введение панацелина.       Я не вижу, как работает чудо-лекарство, потому как занят отстреливанием очередного излишне наглого вражины.       Перед глазами все плывет, и стрелять приходится почти что вслепую, то есть только по имплантату, да и тот начинает говорить приближающемся перегреве.       Очередь из автомата выбивает песок и проходится по моей ноге.       Мир застилает кровавая пелена, а нога горит огнем. Теряя сознание, пытаюсь забраться за танк, но тело не слушается.       Перед глазами окончательно темнеет, и я теряю сознание.       Кажется, это конец. Ну, Бог крови наверняка оценил мои Кровавые подношения…