Эффект Пилота

      Я всегда знал, что на космических кораблях самые страшные люди – это врачи. И сегодня я получил тому подтверждение.       Эти… эти… ИЗВЕРГИ продержали меня в своих застенках полтора дня, всячески истязая и издеваясь над моей бренной тушкой. К концу моего заключения я стал подозревать, что они откачали половину моей крови и сейчас проводят обряд жертвоприношения для Бога Крови.       К счастью, я не один так мучился. Вся десантная группа без исключения попала в цепкие лапки корабельных эскулапов. И что характерно – все соглашались с моим мнением.       Но спустя тридцать шесть часов мучений я вышел на свободу. Еще пару часов после этого я потратил на то, чтобы добраться до «Баварии», где у меня остались все вещи.       Успевший стать таким родным авианосец встретил меня деловой суетой. Вокруг сновали техники таща за собой обрывки кабелей и пачки новых.       Как я узнал у сослуживцев, битва в космосе была жаркой. Наш авианосец получил достаточно серьезные повреждения, но все же смог продержаться до прихода подкрепления.       Зайдя в родную казарму я почти сразу помрачнел…       Из двадцати с лишним коек, людьми заняты были только восемь.       Минутой позже я выяснил, что все было не настолько плохо, но и хуже одновременно. После моего безумного прорыва, батарианцы как с цепи сорвались и поперли в ближний бой. Это, конечно, сыграло нам на руку, вот только в горниле этой адской мясорубки погибли восемь наших и Парнс…       Оказалось, что один из фрегатов четырехглазых, будучи поврежденным, решил пойти ва-банк. Они пошли на таран крейсера, предварительно покинув всем экипажем корабль.       Парнс со своей частью взвода, прикрывавший крейсер, не мог этого допустить, поэтому под прикрытием из истребителей своего взвода он зашел за фрегат и вогнал в место, где должно было располагаться ядро, весь арсенал, а потом и свой истребитель.       Получившийся взрыв и добил остатки взвода, заодно повредив второй фрегат…       С горя мне хотелось пойти и напиться, но мне не дали.       Оставшийся народ, во главе с Круффи, простым и доступным способом, с применением передовых психологических техник мне объяснили, что я не прав и винить себя мне не положено.       Проще говоря, мне набили морду.       Вернувшись из санчасти еще через полчаса (- Да, да, доктор. Я шел, подскользнулся, упал и ударился головой и так четыре раза. Нет, все было именно так!), меня завалили вопросами по поводу того, что я делал на поверхности.       Народ впечатлился моим кратким пересказом (ну что поделать, это действительно звучит так, будто я аки старикан Чак устроил Экстреминатус неверн…батарианцам), но затем огорчился, услышав новость о моем переводе на орбиту Элизиума.       Нет, никакой зависти или злости не было. Не такой народ тут собрался. Просто мы все крепко успели сдружиться за то время, пока мы служили вместе. Скажете, что пара месяцев на такое дело, это слишком мало?       На гражданке – да, но не во время боевых действий. Когда закрываешь машину товарища своей, тут не до сантиментов. И как мне кажется, такая дружба, скрепленная кровью и потом, проходит сквозь века.       Хотя отбой был часов в одиннадцать, спать мы улеглись далеко за полночь.       «Утром» я быстро собрал свои немногочисленные вещи и поспешил на присланный за мной челнок.       Все эти три дня на Интай’Сей висела большая часть флота, видимо, опасаясь повторной атаки, которой, естественно, не последовало. По первым оценкам, ущерб, причиненный пиратами оценивался в несколько десятков миллионов кредитов, и это если не считать потерянных людских ресурсов и подмоченной репутации.             «Айзенкур» оказался совершенно типовым фрегатом, построенным уже после ВПК. Конечно, с маневренностью у фрегатов все гораздо хуже, чем у корветов и истребителей, но на кой нужна такая высокая маневренность, если у тебя есть фрегат?       Капитаном сего славного корабля был не менее славный полковник Андерсен. Он лично встретил меня, затем представил экипажу и показал новое рабочее место.       Я получил нехилое повышение. С истребителя – сразу на фрегат. Вот это я понимаю…       Если я до этого просто уважал Андерсена, то теперь я его чуть ли не боготворю, как и вся остальная команда, впрочем.       Также меня крайне позабавил второй пилот. Парень, ненамного старше меня, с лычками младлея, носил фамилию Гагарин и имя – Ахмед.       Когда второй пилот представился, только мое чувство самосохранения позволило мне не заржать в полный голос.       Уже потом, сидя за штурвалом, я спросил кому в голову пришла столь… оригинальная идея. Ничуть не обидевшись, он ответил, что мама была выходцем с Востока, а отец – русским. Вот и родилась столь примечательная комбинация.       Мы с ним сошлись на том, что я зову его по фамилии, а он меня «Джокер».       От разговора меня отвлек голос Андерсена из динамиков:       - Джокер, курс на Элизиум.       - Принято, капитан. – после чего я повернул голову к навигаторам. - Кто-нибудь, рассчитайте мне курс туда, а с меня тогда пиво.       Народ заулыбался. Как меня просветили, на этом корабле действует правило. В не боевой обстановке, при отсутствии посторонних лиц, всем на этом корабле, включая старпома и капитана, ПЛЕВАТЬ на субординацию. И мне это чертовски нравилось.       На самом деле курс до Элизиума рассчитывать даже не надо было. Это практически прыжок в один конец, по прямой.       Я повел корабль к ретранслятору, на ходу проверяя уровень напряжения двигателей, датчики системы перегрева и сверяя транзитную массу с имеющимися у меня данными.       Многие недоумевают, зачем сверять массу корабля перед входом в поле ретранслятора. Если это не делать и послать ретранслятору неправильную массу корабля, он разгонит корабль ровно до той скорости, которая необходима, чтобы корабль именно с посланной массой появился в паре километров от ретранслятора. А если вес вашего корабля меньше, то вы не остановитесь… или остановитесь не там, а, скажем, где-нибудь в районе центра черной дыры.       В любом случае – приятного мало. Поэтому проверка транзитной массы является важнейшей операцией перед прыжком.       А вот и сам ретранслятор. С замиранием сердца посылаю откорректированные данные и подхожу к масс–реле.       Прыжок!