Между Светом и Тьмой застряли мы

Один появился очень помпезно: в лучах портала Радужного Моста, полном облачении и верхом на Слейпнире. По итогам их небольшой беседы с Лафеем, Тор был признан идиотом, а они благополучно выбрались из Йотунхейма. На этот раз всё обошлось, но Ингард понимал, что отец не оставит это просто так - у Одина был тяжёлые характер и кулак (а если он брался за хворостину, то проказники после этого не могли нормально сидеть несколько дней). Если смотреть со стороны и говорить абсолютно честно, то царь фейри был хреновым отцом: он обожал Тора, буквально не чуял в нём души, тогда как на Ингадра почти не обращал внимания, отмахиваясь от младшего сына, словно от назойливой мухи. Многие это знали, но так как он был царём, то перечить не собирались, потому что раздавать "подарочки" тот умел почти на профессиональном уровне. Скандал разразился прямо на Радужном мосте, с которого по такому случаю Хеймдал предпочёл уйти (видимо, он боялся попасть под горячую руку). - Тщеславный гордец, а не мудрый предводитель! Ты забыл о терпении, которому я тебя учил. - конечно, отец объяснял это, но Тора всегда больше интересовало военное искусство. Он был тем воином, который наслаждается буйством битвы, впитывает в себя всю её агрессию, веселясь от безумства кровопролития. - Твоё терпение вызывает во всех девяти мирах только смех. Асгард падёт, а ты, наверное, всё будешь выступать со своими речами. - отчасти Тор, как ни странно, был прав. Порой политика Одина была слишком мягкой там, где можно было быть более жёстким, чтобы сделать всё так, как было бы выгодно, при особо хорошей ситуации, для всех участников конфликта. Однако, он часто этого не делал, а потому кое-где положение было едва ли не безнадёжным. - Ты тщеславный, жадный, жестокий мальчишка! - порой Тор действительно был таким. Хотя, с Ингардом и самыми близкими друзьями он обращался всё же не так, как говорит отец. Да, порой вёл себя, как балбес, но зато был открытым и честным со всем миром, не расходясь в мыслях и действиях. - Старый дурак с больной головой! - Ингард всё больше и больше склонялся к мысли, что Тор сказал правду. Одина медленно, но верно накрывал старческий маразм. На время воцарилось молчание. Конечно, отцу было обидно слышать такое про себя, но наблюдения велись немного со стороны. Ингард слышал о заболеваниях души от Хеймдела, который был полукровкой, а потому кое-что знал о человеческих мирах. Судя по этой информации, заболевания подобного типа приходили незаметно для больного, но заметно для его родственников. Так что... Тор, судя по всему, поставил верный диагноз. Тор был одновременно зол и расстроен. На его месте Ингард бы просто не расстраивался. - Да, я думал... Что ты готов занять трон... - в голосе отца было сожаление и грусть. Немного показная - судя по его рассказам, в том возрасте он был немногим лучше Тора, но во многом искренняя. А ещё он, судя по всему, что-то задумал. Это было подозрительно. - Отец! - Ингард не хотел терять брата. Пусть их отношения не были идеальными, они порой ругались и злились друг на друга, но всё равно любили друг друга. Да, Тора любили больше, но от этого он не относился к своему брату ни лучше, ни хуже. И за это Ингард был ему благодарен. Тем более, что в таком состоянии отец мог учудить что угодно, даже не жалея потом об этом. - Стой! - рявкнул он в ответ. Ситуация становилась всё более и более пугающей, а отец - всё более жестоким и непредсказуемым. Что будет с Тором, тоже было непонятно. А ещё было очень обидно за то, с каким пренебрежением он наорал на младшего сына. Даже в гневе ни Тор, ни их мать Фригга не позволяли себе опускаться до такого. Конечно, порой орали, но это звучало по-другому. Яростно, злобно, обиженно, но не пренебрежительно. Также стало ясно, что сейчас у него нет и не будет возможности помочь брату, как бы он этого не хотел сделать. Брат должен был понимать это. Он всё же не настолько глуп. - Тор, сын Одина, ты посмел не подчиниться воле своего царя. - ну, если царь ведёт себя как идиот (хотя Тор немного отличился, поперев почти в гордом одиночестве на Йотунхейм, но он тоже понимал, что та пародия на мир, которая была между ними, должна была закончиться как можно скорее). - Своим высокомерием и глупостью, ты подверг мирные царства и их не в чём неповинных жителей к угрозе страшной войны! - он был не совсем прав и на словах, и на действиях, потому что портал с не до конца заданными координатами выхода выглядел слишком зловеще. - Ты не достоин, - он сорвал с доспехов брата одно крепление. - защищать эти царства и свой титул! - Тор заметил, что Ингард тоже испугался, глядя на чудовищные по своему социальному значению в королевстве фейри действия отца. - Ты умер для тех, кто любил тебя! - он отвернулся и подошёл к регулировке координат. - Я лишаю тебя твоей силы и твоей памяти. - Мьёлниер отлетел к нему, а с брата начали осыпаться доспехи. - Ты не достоин этого, Тор. - от ужаса Ингард побледнел, ведь именно этого он больше всего и боялся. - Именем моего отца и отца моего отца, я, Один, верховный фейри, изгоняю тебя в неведомые миры искупать твою вину! Ты не будешь помнить, кто ты и почему ты оказался там, ты будешь помнить лишь про искупление, и пока ты его не достигнешь, ты будешь скитаться по самым отсталым мирам, перерождаясь вновь и вновь! - молния ударила брата в солнечное сплетение, и он спиной вперёд полетел в открывшийся портал. Придумать более жуткое наказание Один не мог бы даже по пьяни. Да, Ингард не вступился за своего брата, но он понимал, что в таком случае тоже попадёт под горячую руку, и тогда у матери не останется никого, кому она могла бы доверять, а королевство быстрее придёт в упадок, потому что никто не сможет остановить отца и поддержать её. И сделать это надо было как можно скорее, но дальнейшие действия отца были непредсказуемы, а местоположение молота могло бы помочь брату. Тем более, что отец настроил портал ещё более непредсказуемо, так что молот улетал куда-то очень далеко. - Кто бы не взял этот молот, если достоин, будет обладать силой Тора. - прошептал отец. Тихо, но вполне слышно для мага такого уровня, как Ингард.