Not strong enough... Or enough?

And it’s killing me when you’re away I don’t want to leave, I don’t want to stay So confused, so hard to choose Between the pleasure and the pain And I know it’s wrong, and I know it’s right Even if I’ll try to win the fight My heart will overlord my mind And I’m not strong enough to stay away*

Ты, Элеанор, никогда не замечала, что именно ночью все беды и невзгоды давят на плечи таким образом, что кажется, еще немного, совсем чуть-чуть, и тебя просто придавит к земле. Как какую-то букашку от ботинка обычно человека. Прижмет так, что и не встанешь, если конечно, не раздавит вовсе. А может, ты просто не хочешь вставать? Скажи, признайся хотя бы самой себе. Ты просто не хочешь. Не хочешь подняться. Ты устала настолько сильно, что даже сидя сейчас на каменном полу огромного балкона, откуда открывается потрясающий вид на Лондон, ты совсем ничего не замечаешь. Ни легкого ветра, ни холода, ни дождя, что льется, как из ведра. А ведь на тебе лишь тонкий шелковый халат. Лондон. Дождливый, туманный. Такой величественный и потрясающе красивый, что сердце в груди замирает, а в душе поднимается вихрь эмоций, который кружит тебя, словно осенний лист по ветру. Такой, что душа так и рвется из груди. Хочется петь и улыбаться всем вокруг, не боясь косых взглядов и шепота за спиной. Такой, какой ты всегда любила. Так почему же сейчас нет ничего из этого? Ни вырывающегося из груди сердца, ни замирающей души, ни блестящих от радости глаз, ни тепла, ни чувство уюта на душе? Ничего. Совсем ничего. Пустота. Такая огромная, что ты удивляешься, как она еще не поглотила тебя? А все то, что, казалось бы, раньше приносило тебе радость, потеряло свою значимость. Вот так просто. В один момент. Или же этих моментов было много, просто ты, Элеанор, не заметила этого? Может, они слились для тебя в один? Не знаешь? Да, наверное, не знаешь. Уже ничего не знаешь и не соображаешь. Может, ты просто перестала замечать все это? Все эти моменты. Моменты, которые теперь составляют половину твоей жизни. Все эти крики посреди улицы, указательные (а иногда и не совсем указательные) пальцы в твою сторону, сообщения в твиттере, письма на электронную почту, звонки, смс-ки. Все то, что отравляет твою жизнь вот уже полгода. А может, это расплата? Может, это то, что тебе приходится платить за простое человеческое счастье – любить и быть любимой? Твоя ноша, твой крест? Ведь твой любимый – не просто парень из соседнего двора. Он – Луи Томлинсон, участник одного из самых известнейших бойз-бендов, любимчик миллионов и кумир половины девочек земного шара. Но только не для тебя. Для тебя он просто Луи. Парень, который приносит тебе лекарства, когда ты болеешь. Парень, который отвозит тебя в Диснейленд в Париже на твой девятнадцатый день рождения. Парень, который прилетает из другой страны лишь для того, чтобы пожелать тебе удачи на экзамене и сказать, как сильно он гордится тобой и верит в тебя, хотя всего через пару часов ему уже придется лететь обратно на съемки нового клипа. Сжимаешь челюсть и поднимаешь взгляд вверх. Смотришь на небо, сквозь слезы, будто ожидая от него поддержки или знака. Будто сейчас тучи разойдутся, и кто-то невидимый протянет тебе руку помощи, погладит по голове, скажет, что все будет хорошо и что тебе дальше делать. Но ничего этого нет. Небо, совершенно равнодушное к твоим страданиям и переживаниям, остается молчаливым и темным. Ему нет дела до людских переживаний. В его распоряжении все время Вселенной. Наверно, благодаря своему равнодушию оно и стоит уже миллиарды лет над Землей. Всхлип, такой громкий в ночной тиши и такой неожиданный, возвращает тебя в суровую реальность. Ты никогда не плачешь на глазах у близких людей. Просто не можешь напрягать их этим. Говоришь себе, что их ранит, если ты заплачешь при них, и ты будешь приносить им только грусть и ничего больше. Ведь они не смогут тебе помочь, как бы они ни старались и ни пытались. Просто это не в их власти - остановить всю ту грязь и ненависть, что выливается на тебя каждый день все больше и больше. Поэтому ты не плачешь днем. Чтобы никто из близких не увидел проявление твоей боли. Ведь им тоже нелегко. Видеть, как оскорбляют, унижают, втаптывают в грязь твое имя. Угрожают. Ненавидят. И за что? Ведь они совсем не знаю тебя. Не знают, что ты любишь делать, что за книги читаешь, какую музыку слушаешь, что говоришь, как ведешь себя, что любишь на завтрак, что ты смотришь по выходным, что заставляет тебя плакать. Не знают, да им и не нужно это. Для их ненависти достаточно уже того, что ты - девушка Луи Томлинсона. Собственно, видимо вся проблема в том, что ты девушка. Господи, да кого ты обманываешь? Ведь все просто. Вся суть проблемы в том, что ты - не Гарри Стайлс, а не в том, что ты - девушка. Окажись на твоем месте любая другая (не приведи Господи!), ей достанется не хуже, чем тебе! Усмехаешься, трясешь головой. Да, то, что ты не Гарри - твое сущее проклятие. Ведь только его и может любить Луи. Фанатам-то виднее. Воистину виднее. Со стороны всегда легче советы давать и наблюдать за ошибками человека и его поведением. Не зря же все ученые ставят опыты на подопытных, а не на себе. И, если так порассуждать, то на тебе, Элеанор, тоже сейчас ставят опыты. "Как на крысе", - думаешь ты и еще один смешок срывается с твоих губ, а за ним еще один. И вот ты сидишь на мокром полу, в полностью мокрой одежде и уже смеешься, прикрывая рот рукой. Хрипло, как истеричка со стажем. «Как Беллатриса Лестрейндж», - проносится в твоей голове. И тут ты пронимаешь, что у тебя, и правда, случилась истерика. Ну не могут все эти мысли, о героях мира Гарри Поттера и опытах на крысах, появится в здравом уме. И, если ты сейчас же не успокоишься, это перерастет в нервный срыв вселенского масштаба. Потому ты так много держишь в себе, что и представить трудно. Закрываешь лицо руками и плачешь, в тоже время задыхаясь от смеха. Даешь выход всему, что внутри. Просто выпускаешь все это наружу в надежде, что тот дракон боли, что сейчас располосовывает твое сердце, насладится этим и уйдет. Что вместе со слезами уйдет боль, отчаяние, ненависть, беззащитность, злость. Все то, что отравляет душу и рвет ее на кусочки. Сначала большие, а потом меньше. И еще меньше. И еще, еще. Пока от твоей души не останется ничего, кроме небольшой горки из мельчайших кусков, похожих на горстку пепла. Но для них, этих экспериментаторов, значение имеет лишь один результат - сломать тебя. Раздавить. Уничтожить. И в этой ситуации ты остаешься без права голоса. Без права сказать что-то в свою защиту. Потому что это лишь подстигнет их сделать еще более. Придумать что-то еще более унизительное. Удвоить силы для твоего уничтожения. Но ты не сдашься. Просто не можешь поступить так с твоими родными, друзьями. С ним и его семьей. Ты будешь бороться до конца. Даже если сил бороться нет, а поддержки и защиты ждать неоткуда. Ты будешь с ним. Будешь поддерживать его, любить, заботиться, смешить. Да даже просто находиться рядом. Потому что ты нуждаешься в нем. В его улыбке, его теплых объятиях. Его словах, глазах, что заставляют сердце остановиться на секунду, и начать биться снова, но теперь как птица в клетке. Так, что кажется: еще немного и ребра треснут, не выдержав этого натиска ударов. Нуждаешься просто в нем самом, рядом. Таком родном, понимающем. Ведь откуда людям знать, что Гарри и Луи - просто лучшие друзья, любящие веселиться и разыгрывать друзей и фанатов. Правда, теперь уже ни Стайлс, ни Томлинсон не сделают ни одной вещи, выходящие за рамки чего-то обычного и становясь неординарным. Поняли, чем это может обернуться. Слишком хорошо поняли. Почувствовали на своей шкуре. Ведь теперь каждый их шаг, взгляд, жест, тату, каждый написанный твит оценивают очень придирчиво, пытаясь найти какой скрытый смысл. И вот, благодаря верованиям фанатов в так называемых Ларри, обычные веселые и заводные ребята перестали быть таковыми. Изменились. Повзрослели. Нет больше в их глазах той искры беззаботности и счастья, что была раньше. Ведь теперь за их шуточки несут ответственность не только они. Но и все близкие люди. Особенно женского пола. Особенно ты, Элеанор. "Люди верят в то, во что они хотят верить", - вспомнились тебе слова матери, когда та, придя домой с работы, застала заплаканную тебя, сидящую на полу твоей комнаты и смотрящую в одну точку перед собой. Усмехаешься, еле слышно, больше похоже на резкий выход, и думаешь: «Вот уж точно сказано». Хочешь что-то сказать матери, добавить, но ничего не получается. В горле стоит ком. Обиды, отчаяния, непонимания. И все, что ты можешь, это поднять взгляд от пола и посмотреть в любящие глаза матери, на дне которых сейчас плещется отчаяние и беспомощность. Ведь она не может сделать ничего, чтобы защитить тебя. Уберечь. И это разрывает ей сердце. Но осознание того, что твоя боль наносит раны на сердце матери, разрывает твое сердце втройне. И клянешься, что больше никогда, никогда не будешь плакать на глазах близких тебе людей. Ведь твоя боль - это только твоя боль. Ты сделала выбор и должна жить с ним. И последствия этого выбора никак не должны касаться близких тебе людей. Особенно, если последствия эти несут боль. Ты говоришь себе все это, смотря в потолок, затем сглатываешь этот комок в горле, смотришь на маму. И улыбаешься. Целуешь ее в висок, обнимаешь. И боль понемногу отступает, как первый увиденный тобой отлив на том пляже, где вы с семьей отдыхали, когда тебе было три года. Крупные капли упали на лицо, вырывая тебя из омута воспоминаний. Моргаешь, словно не понимая, что ты тут делаешь и где ты вообще находишься. А слезы все катятся по твоим щекам, вперемешку с дождевой водой. Сначала ты просто не обращаешь на них внимания. Даешь себе минуту на слабость. Ведь ты так давно пытаешься быть сильной. И лишь когда вся боль и обида были выплаканы, а безразличие сменилось апатией, ты вдруг начинаешь чувствовать свои продрогшие конечности. Сначала ноги, потом туловище. Следом идут руки. Тяжело вздыхаешь, проводя ими по лицу, в надежде убрать с него влагу. Не получается, лишь сильнее размазываешь ее. Пытаешься согнуть пальцы, но они не сгибаются. Подносишь их к лицу, хочешь согреть теплом от дыхания. И видишь, что руки уже синие. Кажется, еще немного, и они просто атрофируются. Наверно именно из-за вида онемевших пальцев ты понимаешь, что пора вставать. Встаешь аккуратно, держась за стену. Спина ноет, ноги покалывает от долгого сидения в одной позе. Пытаешься хоть немного восстановить кровообращение, медленно переступая с одной ноги на другую, все еще держась за стену онемевшими руками. Чуть-чуть, потихоньку. Получается не сразу, но получается. Пора вновь становиться большой девочкой. А большие девочки не плачут. Они терпят, как бы сильно тебя не обидели. Как бы им ни было больно. И ты, Элеанор, будешь такой. Одной из них. Ты будешь, точнее, продолжишь быть, ведь ты уже была такой, пока не сломалась сегодня, верно? Продолжишь улыбаться и веселиться. Делать вид, что тебе все равно на оскорбления и пожелания смерти не только в твой адрес, но и адрес твоих родных, близких друзей и просто знакомых. Будешь хохотать над шутками Аланы, присоединишься к нелепым выходкам Луи. Будешь ходить на концерты Тэйлор Свифт с Максом, печь пироги с мамой и гулять по парку поздно вечером с отцом. Дрожа, обнимаешь себя и уныло плетешься в ванную комнату. Сил нет, но ты заставляешь себя принять теплый душ, надеть теплую махровую пижаму и ничком упасть на кровать, проваливаясь в глубокий сон без сновидений. *Когда ты далеко, это убивает меня. Я хочу и уйти, и остаться. Я в полном замешательстве, Так трудно выбрать Между удовольствием и болью. Я знаю, что это неправильно и правильно одновременно. Даже если я попытаюсь выиграть в этом противоборстве, Моё сердце одержит верх над разумом. К тому же я недостаточно силён, чтобы держаться от тебя на расстоянии.