***
Темный силуэт чаще всего не бывает положительным персонажем. Особенно, когда он затаскивает тебя в кусты и прижимает к забору, приставив пистолетное дуло к виску. Затем незнакомец ловко вынул из кобуры табельное оружие полицейского и бросил на траву. В подобных ситуациях хладнокровие – верный помощник хорошего копа, им Крис и являлся. – Нападение на стража правопорядка карается законом, – спокойно констатировал Оримфаер, всматриваясь в лицо силуэта. Но его скрывала падавшая тень. Зато остальные приметы подмечены: мужчина высокого роста, крупный и как следствие сильный. Такому здоровяку запросто руку не заломишь. – Это переманивание, – поправил напавший. – На темную сторону? – Да. – Печеньки гарантируете? – Что угодно. Судя по серьезности в голосе, здоровяк шутку не оценил. Да и сержант не собирался дальше обмениваться приколами. – Попрошу убрать оружие. – Увы, не могу. Без него ты не будешь меня слушать. Наконец-то здоровяк двинул головой, и Крис опешил, узнав ночного «гостя». – Мистер Браун?! Чем это вы занимаетесь? Или это новая причуда богачей – сцапывать копа и грозить ему пистолетом? Лично с известным бостонским банкиром полицейский не был знаком, но видел его фото в газетах и новостях на городском сайте. Физиономию Рэдклиффа Брауна-младшего (его отец отправился в мир иной, оставив сыну неисчислимое количество финансов и учреждения того же профиля) отличало вечное самодовольство (с такими-то деньжищами немудрено) и голливудская улыбка. В криминальные сводки Браун не попадал, следовательно, в данный момент он поехал чердаком, если вздумал напасть на копа. – Считай это моим капризом, – ухмыльнулся банкир, не убирая пистолета, отчего Крис слегка занервничал. Будь на месте Рэдклиффа человек, сбрендивший от затеи отомстить сержанту за своего, скажем, родственника, если тот попал в тюрьму за преступление, то Оримфаер более-менее понял бы смысл происходящего. А поведение Брауна логике не поддавалось. – Уберите оружие, – повторил Крис, которому надоело, что его держат на мушке по непонятной причине. – И руки тоже прочь. – У меня есть четкое правило, и я всегда его придерживаюсь. Сначала предлагаю по-хорошему, потом с точностью до наоборот. Надеюсь, ты выберешь первое. – Не надо мне ставить условия! Вы, наверно, плохо себя чувствуете? – Оримфаер, встречавший на рабочем поприще и не таких идиотов, сменил тон со строгого на участливый. С психами нужно говорить мирно, чтобы не волновать «пациента», иначе последствия неизбежны. – Ах, Крис, – вздохнул Браун с притворным снисхождением. – Я абсолютно нормален. – Откуда вы знаете мое имя? Впрочем, это ерунда. Важнее то, что ваш пистолет действует мне на нервы, а вы сами… – Всё, дискуссия окончена, – перебил сержанта Рэдклифф. – Теперь потолкуем о том, ради чего, а точнее, кого, я сюда прибыл. Предлагаю выгодную сделку: ты сливаешь мне информацию о пойманных ворах, убийцах и прочих господах с незаконными наклонностями, а я тебе за доносы и посильную помощь плачу нехилые деньги. Второй раз за вечер Оримфаер испытал сильное удивление: какие нынче пошли богачи! Подавай им «крысу» в полицейском участке! А потом до сержанта дошло – неспроста Браун упомянул ту категорию граждан. Значит, он тоже нечист на руку. Хотя причем здесь криминальные типы и экономические махинации, связанные с банком? – Вы свихнулись! – воскликнул Крис. – Орать прекращай, – серьезно посоветовал банкир. – Согласен? – Нет! Чтобы я выгораживал преступников?! Да никогда в жизни! Оримфаер попробовал отодвинуться в сторону, но Браун был начеку: щелкнул предохранителем пистолета. Поневоле пришлось замереть. – А теперь действую по-плохому. И так будет всегда, пока ты не дашь положительный ответ. За возмущение и отказ сотрудничать – это тебе на будущее – применяю физическое влияние. «Дебил самый настоящий, – с отвращением подумал полицейский. – И не вполне приличный человек, как писали репортеры. У него явно нелады с законом». – Пошли вы к черту! – разозлился Крис. И в следующий миг он согнулся пополам, в легких закончился воздух, а в глазах, привыкших к сгущавшимся сумеркам, потемнело до черноты.***
Играючи вертя пистолет в руке, Браун терпеливо дожидался, когда Оримфаер, прислонившийся к забору, научится снова дышать, а не судорожно глотать воздух. – Садист… – пробормотал сержант. – Ага, – подтвердил банкир. – Передумал или еще похрабришься? Вместо ответа Крис показал средний палец, за что и поплатился. – Я тебя все равно сломаю, коп. Вместо завтрака, обеда и ужина ты будешь есть горстями анальгетики, выть от боли и проклинать меня. А прекратить мучения можешь только ты сам. Итак, что скажешь? Шантажировал Рэдклифф мастерски, давя на сохранность здоровья. Но кроме этого у полицейского был самый близкий человек – сестра. Вот за ее жизнь Оримфаер опасался больше, чем за свою. – Как поживает Кимберли? От фразы Крис похолодел: этот мерзавец словно подслушал его мысли! – Замолкни! – Почему же мне не озаботиться состоянием твоей сестрички? Очень симпатичная блондинка, надо признать. И ты тоже очень милый парень. Уверен, что и умный. Ведь Ким тебе дороже всех на свете? Проклятый Браун был тысячу раз прав.***
Напрасно Крис надеялся, что криминальный банкир ограничится одной просьбой. Браун давал своей новоприобретенной «крысе» новые и новые поручения, изредка проводя воспитательные процедуры. Оримфаер страдал сильнее от душевной боли, чем от физической. Честного копа насильно переквалифицировали в изворотливого лицемера, с чем тот категорически не соглашался. – Я хочу жить, как раньше… – Смирись. Времена меняются.