Четыре жизни в обмен на счастье

Когда он аппарировал к крыльцу, до потери рассудка напуганный коротким сообщением «нападение на Малфой-мэнор», дом уже догорал. В ночном воздухе дышал жаром и смрадом, мигал затухающими искрами в окнах. Он знал, что однажды это случится. Знал и был готов, старательно подавляя эмоции и рвущийся из горла крик. Толкнул чудом уцелевшую входную дверь, врываясь в полную кружащихся над полом ошметков почерневшую прихожую и дальше, скорее дальше – в гостиную. И понял, что входная дверь уцелела не чудом вовсе, заклятье и не должно было ее тронуть. Оно выжгло дом изнутри, не повредив несущих и ограждающих конструкций. Заметив мелькнувшее на черном полу белое, метнулся туда. Светлые на сколах кости из-под хлопьев уютного домашнего халата. Он подобрал одну чешуйку пепла, она рассыпалась в труху в его пальцах, но он успел почувствовать тепло и мягкость ткани, его любимой – темно-зеленой, которая так удивительно подходила и ему, и Драко. Палочка в руке вдруг нагрелась, и он поднял голову, всматриваясь в темные углы гостиной. Светлое пятно чистого пола, щедрый мазок рыжего. Подходить ближе не было смысла – он еще на входе почувствовал этот запах – лук и дерьмовое горькое пиво, но до последнего надеялся, что померещилось. Рон поднял голову и улыбнулся. - Привет, Гарри. Палочка в руке завибрировала, по темной поверхности пробежала трещина. - Экспелиармус. Инкарцеро. И улыбнулся в ответ, читая Рона как открытую книгу. Ты все правильно понял, только дергаться бесполезно. Вернувшись к останкам Драко, опустился на колени, провел по полу рукой, открывая под копотью выгоревший бурый ареол. Магия, усилием воли запертая внутри тела, свивалась в тугую спираль под ребрами, нагревая и разгоняя кровь так, что стало трудно и больно дышать. Вспомнилось, как утром Ал, шагая в камин, сказал: «Встретимся вечером в мэноре». Он нашел их на втором этаже - два рассыпающихся под пальцами скелета в ворохе пепла посреди спальни Скорпиуса. Понял, что потерял голос, когда из раскрытого рта не вырвалось ни звука. И успел подумать, прежде чем спираль распрямилась, выжигая изнутри его мозг и сердце, как трудно было уговорить всех троих обзавестись крестражами, и как хорошо, что дети у него замечательные.