Глупый купидон или только МОЙ!

— Уйди, просто уйди!! — чуть ли не кричал я, забившись в угол под письменным столом. — Но почему? Я ведь помочь хочу! — Ты уже помогаешь, ты впустил меня к себе домой, а теперь дай мне успокоиться. Мне плохо и если ты будешь что-то говорить, то станет только хуже! — Ладно... — он только пожал плечами и лёг на диван, напротив стола. Собственно почему я плачу? А вот потому что придурок! Да, именно, я придурок, причем каких свет не видывал! Но начнём по порядку. Моё имя Кири, мне 15 (ещё 3 недели и будет 16, старею), учусь в старшей школе вместе с ним, с парнем, что сейчас лежит на своём диване, его звать Лен. Учусь хорошо, без плохих оценок, но с родителями тем не менее общаюсь плохо. Мама просто часто уезжает, а отец... а вот он тиранюга! Как и подобает простым смертным у него свой взгляд на жизнь, но главным минусом при этом является его баранья упёртость, ибо даже пусть правда глаза режет, но видеть он её упорно не желает! А вот на недостатки человека у него прям нюх какой-то. По следующим обстоятельствам я сейчас здесь: мама опять уехала (она лучше кого бы то ни было умеет нас разнимать), Лен — гей, отец гомофоб (хотя более выразительно его можно назвать гомоненавистник), он узнал о том, что Лен его заклятый враг, так сказать, и начал насиловать мой мозг тем, что мой друг (хочу заметить самый дорогой и лучший) — отброс общества и вообще мусор (хорошо, что не нелюдь), само по себе уже обидно, так его же не заткнешь ещё, как попрёт словесный понос, так хоть вешайся, хотя, даже на том свете достанет. Меня вообще очень трудно довести до слёз: привык в какой-то мере получать каждодневную дозу обзывательств, но мой лучший друг — это уже удар в спину. Вот и проняло меня, так этот же и выражения не выбирает, от этого создаётся красочное ощущение, что я под обстрелом, а Лен вместе со мной! Добило его, а точнее потом меня, выражение, которое я по своей тупости, решил выдать за аргумент в невиновность моего друга, конкретнее я прямо сообщил о том, что безумно влюблён в Лена. Ну не дурак ли? Слава богу, когда отец пошел за битой, уже отвесив мне пару тумаков, моему мозгу пришла мысль линять, что и спасло мою бренную шкуру. Мда, наверное стоит уточнить, что папа был пьян, а-то какой-то садюга получается. Вот такие вот дела... С Леном я дружу с самого детства и хорошо его знаю, у него всегда была яркая внешность, акцентом которой была ярко-синяя шевелюра(челка заколота назад, две передние пряди спадаю до нижней челюсти, а сзади короткие), телосложение у него всегда было подкаченным, лучше чем у меня, но он и спортом больше занимается. Одежду носит стиля стим-панк, когда ему было 5 лет он был ниже меня, но сейчас я могу только мечтать его перерасти. Он, зараза, сильный, но отпор я всегда могу дать. Еще у него необычайно голубовато-синие глаза! Почему он стал геем? После летнего лагеря (где меня не было), но вроде бы тогда он нашел свою первую любовь (а мне кажется, что ему просто секса захотелось). Знает ли он о моих чувствах? Отвечаю: нет! И желательно, чтобы не узнал. Это вообще была сокровенная тайна, но мой чрезмерно болтливый язык всё испортил. — Так что случилось? — так, будто невзначай спросил Лен. — С отцом поссорился! — тихо признался я, развалившись под столом. Уютно-то как! — Опять? Ты уже задолбал с этим, честно! — Да знаю я, но больше мне идти не к кому, ты ж не против? Друг тихо и незаметно переместился к столу, под которым я лежал. Он стоял ровно, опираясь попой на столешницу, скрестив руки на груди. Жалко вот, что лица его мне было вообще не видно, а-то это может быть опасным, мало ли чего задумал. — Из-за чего поссорились-то? — Не хочу об этом говорить! — вздохнул я и отвернулся от созерцания его ног. — Могу сходить с ним поговорить! Хочешь? Я аж подскочил, врезавшись лбом в ящик. — Нет, не стоит! — вылезая фыркнул я. — Чёрт! — лоб поцарапался, и теперь там натекала тёплая кровь.Ах, моя кровушка! — Ну ты балбес! — усмехнулся Лен, сверху-вниз всматриваясь в мою ранку. — В ванной перекись есть, а я за зелёнкой! Ненавижу получать ранки! Вообще не люблю получать ссадины, ибо лечить их больно. Но от этого будущего врача не отвертишься ведь! В ванной комнате я добрался до раковины и открыл воду, уставившись на своё отражение. Серые, неровно подстриженные волосы вновь стояли дыбом, вот улягутся и зелёного лба будет не видно. Отмыв кровь и залив перекисью, поплёлся на пытку. Лен так пафосно и вальяжно сидел на диване, будто предоставляя себя любимого на обозрение моим серым глазам! Я же говорю, что люблю его, вот и отлипил эти свои серые глаза с неохотой от созерцания его великолепия. — Садись! — скомандовал парень улыбнувшись. Я бы мог ему признаться, но он посылает всех, кто признается ему... я-то уж знаю, да и тем более, он вряд ли примет меня всерьёз! Сел я на пуфик напротив. Лен аккуратно поднял мою челку и начал медленно зеленить мой лоб. Мне было не очень приятно, но то, что его лицо было так близко, выбивало все попытки огрызнуться. Вот потянуться и поцеловать... но... это мечты, он бы, наверное, такого не потерпел. — Ты смутился! — заметил Лен, продолжая обработку. — Раньше такого не было. — Лицо тёр! — хмыкнул я отстранёно и тут же про себя подметил, что думать о таком не стоит. — Врёшь! Я тебя слишком хорошо знаю, моя подопытная крыса! Он учился медицине на мне. — Ну, а что мне сказать ещё? Ну покраснел я! — Любопытно узнать, что стало тому причиной! — поинтересовался он, продолжая водить зелёной палочкой по моему пострадавшему лбу. Да, Лен редкостная сволочь! И улыбается так странно... Он догадался, чёрт, как я раньше не заметил! Это ведь как раз та самая улыбка Чешира, которая появляется на его лице всякий раз, когда он что-либо открывает для себя. На самом деле, я понял, что влюбился в него почти 2 недели назад, когда поймал себя на мысли, что отвести взгляд просто не могу. Мало кто может представит, насколько мне стало страшно и больно, я сотни раз видел, как он легко рвёт все отношения, как только его как бы друг претендует на нечто большее, мне стало страшно за нашу дружбу и, честно сказать, понял, что просто не переживу! 3 дня я яростно боролся со своим разумом, мучился, исподтишка наблюдая за Леном, и, в итоге, решил не говорить ему ничего. Тогда появилась вторая проблема: он знает меня настолько хорошо, что сразу же всё вычислит, в целях конспирации пришлось ограничить время нашего прямого общения, сославшись на доп. занятия для поступления. Конечно та ещё отмаза, но эффект был достигнут, тем более, что в школе собой я владею. А вот теперь я в ловушке. Зная его... меня сначала будут долго пытать, а потом будет душевная беседа, после которой наши отношения явно изменятся, и на 99% я почему-то уверен, что в худшую сторону! — Отстань ты! — недовольно буркнул я, отводя взгляд, вдруг дёрнувшись от одного только его пересаживания подальше на диван. — Кири, встань! — строго попросил Лен, при этом вовсе не грубо, а даже с усмешкой, от которой больно кольнуло в сердце. Слишком я его хорошо знаю! Ничего хорошего ждать не стоит! Я встал со своего места. — А теперь подойди ко мне! — морально подготовившись к расстрелу на месте и чуть поуняв волнения, я подошел к этому гаду. Его безупречно красивое лицо европейца, черные ресницы и брови, дающие такой контраст светлой коже и синим глазам, тонкие губы, растянутые в улыбке, колечко в левой брови. Как же больно мне будет это всё потерять. Вопреки всем ожиданиям, он схватил меня за руки и дёрнул к себе, размещая так, чтобы я сидел на его коленях. О том ЧТО произошло, я понял уже после того, как покраснел круче грузинского помидора. — И что это значит? — спросил он, смыкая на моей талии руки. — Ты о чём? — О том, что ты так покраснел! Не желаешь пояснить свою реакцию, нэ? — Разве ты сам ещё не понял? Нечего тут пытки устраивать! — насупившись, выдала моя гордость. И в правду, раз уж бить, то сразу. — Да, твой хренов лучший друг влюбился... в тебя! На моё удивление, лицо его никак не изменилось, как улыбался, так и продолжил, ни тени огорчения, ни отвращения, которого я так ожидал. — И чего ты злой тогда? — спросил синеволосый, только крепче прижав меня к себе. — Радоваться должен! — Чему? Тому что предал тебя? Ты же всех посылаешь, кто из друзей в любовнички набивается, чем я другой? — Какие мы глупые! Да, ты другой, а ещё ты слепой! — В смысле? — В том смысле, что твой лучший друг уже год никого к тебе не подпускает и специально никого не заводит. Ты дурень! — То есть ты меня... любишь? — долго пытался вспомнить глагол. — Именно. Конкретнее я тебя и соблазнял тут весь год, только добился прогресса, и вот тебе на, начал меня избегать! — усмехаясь заявил парень. — Прости, я просто боюсь потерять нашу дружбу! — тихо ответил я. Тело пробирала дрожь, мне всё ещё не верилось в счастливый исход. Всё отчетливее ощущал его руки, ноги и торс, но особенно тёплое дыхание мне в щёку. И по телу разливалось тепло, наслаждение. — Кири! — полушепот вырвал меня из этого транса осязания, я посмотрел в эти сине-голубые глаза. — Чего? — Ты же боишься меня потерять? — Да! — Тогда запомни одно: мне можно говорить всё! Кири, я безумно тебя люблю, жалко что вот только ты не смог различить этого раньше, целая неделя зря пропала! Я улыбнулся. Да, уж, недооценил я эту сволочь, хотя можно было ожидать от него нечто подобное, ничего не могу поделать, я пессимист по жизни. Но то, что он влюблён в меня, это, простите, жопа! Нет, не плохая, просто неожиданная. — Может отпустишь меня? — Зачем? — усмехнулся парень. — Тебе разве не нравится вот так сидеть? — Это меня смущает! — проныл я. — Хех... глупый! — он улыбнулся и шумно выдохнув мне в ухо поцеловал в скулу, потом цепочкой из нежных прикосновений добрался до моей шеи. Незабываемое чувство. От такого наслаждения хотелось скулить. — Прекрати! — тихо выдало моё подсознание. — Наивный... пока не успокоишься, не пущу! — Только так я не успокоюсь! Лен презабавно улыбнулся и опустил руки, давая мне свободу. И только сейчас я понял как нехорошо сижу, аж стыдно стало. Встать-то я встал, но отойти от синеволосого почему-то не мог, меня цеплял его взгляд, такой властный и глубокий. Неужели это не сон? — носилось в голове. Хотя, если это сон, то просыпать я не хочу!!! — Может вернёшься? — спросил Лен, похлопав по своей ноге. Я помотал головой, отходя от оцепенения и сделав один шаг прочь, сел на диван в непосредственной близости к парню. — Вредина! — Вовсе нет. Просто и мне спокойно, и тебе не обидно. — Боишься? — Чего? — Меня, любви, близости? От последнего слова по телу пронеслась толпа мурашек, бросая в сладкую дрожь от волнения. — Не то чтобы! — вздохнул я. — Тебя я точно не боюсь, да и с любовью за последнюю недельку свыкся, только вот считал, что ты меня отвергнешь, как делал со всеми остальными. О последнем я как-то не думал. — Не думал? — как-то равнодушно или даже с искоркой обиды выдохнул Лен мне в шею, и приблизился так близко, что я не чувствуя его кожи, ощущал маленькие волосы, рассыпанные по телу. Затаив дыхание я застыл, ожидая, что же он сделает, по коже бегало томительное предвкушение чего-то такого, что вызовет волну ярких эмоций. Но чем дольше он оставался неподвижен, будто ожидая меня, тем отчётливее я начинал по-настоящему желать этой близости. — Мне до последнего не верилось в ответные чувства, — оправдался я. Парень выдохнул резко, явно усмехнувшись, и сел нормально, избавив меня от ожидания, в тоже время немного разочаровав. — Не верил? А чего же ты ожидал тогда? — Что ты пошлёшь меня куда-подальше. Вот чего я боялся. — Ммм... ты ведь с парнем ещё не спал? Я однозначно покраснел. — Конечно нет! — Это хорошо, ты мой! Ну тогда заранее предупреждаю, что будет больно и ты снизу! Шок мой длился не долго, но за это время я припомнил все обзывательства, крутящиеся в моей головушке. — Эм... я не хочу такого! — А я хочу! — бодро улыбнулся Лен. — Тем уж более теперь, когда ты только мой! — Бля! — случайно вырвалось из моих уст. Как известно у этого слова много эмоциональных значений. — Эт я рад! — Скорее, как разочарование звучало. Короче. Сейчас 7 часов, держать себя в руках я буду где-то час, за это время уж реши, что ты будешь делать, спать со мной (и в последствии с больной задницей) или же линять домой, ибо в противном случае решать буду уже я! — А ты настолько хочешь этого? — не знаю зачем спросил. Но звучало как-то по-кошачьи, или же как усталая жена отвязывается от гиперактивного муженька. — Я тебя хочу! Сильно и давно. — Тогда я... — думалка почему-то молчала, а вот генератор спонтанных идей колебался с выбором, — ладно, но чтобы было не очень больно! Сейчас опишу что стало с Леном: услышав моё неожиданное согласие его лицо окаменело с миной шока и полного ахуя, видно было, что он рад, но удивление напрочь перебивало это чувство, и мне даже стало за него малость тревожно. Откаменел он скоро, но не верил до сих пор. — Ты уверен? — Хочешь чтобы я передумал? — нарочно понизив голос спросил я. — Я хочу, чтобы ты подумал не жопой, а головой. Ты хоть понимаешь на что подписываешься? Яойную мангу принести? — Нет, спасибо, я уже читал эту гадость! И да, я знаю на что подписываюсь... почти знаю. — Ну окей! Вали в душ! — спокойно ответил парень и встал с кровати. — Синее — самое большое полотенце, можешь им воспользоваться. — Ге... — неожиданно уверенности у меня поубавилось. — Что-то не так? — Да-нет, ладно, я пошел... Я неохотно встал и, мои ноги с самоуправлением унесли меня в ванную комнату. Краем глаза я успел увидеть, как, с улыбкой на устах, синеволосый начал разбирать диван. Раздевшись и перенеся полотенце на раковину, я залез в душевую кабину, и чуть помедлив, включил душ. Терзают смутные сомненья, но что-то во мне настойчиво требовало осуществления мыслей. Мне неотчётливо представлялось себе всё это, но от некоторых пошлых мыслей становилось приятно. Когда же мою задницу принесло обратно, после душа-то, Лен встретил меня улыбкой Чешира. Он аккуратно обошел меня и запер дверь во-первых: на защелку, во-вторых: на ключ, который опустился в шкатулку. — А это было к чему сделано? — Намёк на то, что выйти тебе не судьба! Иди на кровать! Я, громко сглотнув ком в горле, посмотрел на расстеленную кровать: одеяла не было, только простыня и подушки. Как-то ноги подкосились. — Не трусь, ни я, ни она, не кусаемся! — шепнул мне на ухо синеволосый, подтолкнув вперёд, я пошел к дивану и встал около, буквально в сантиметре от обивки. Он подошел сзади и толкнул заставив меня упасть, что и случилось. Почти сразу же пришлось перевернуться, чтобы видеть этого заразу. Но, несмотря на не сползающую ухмылку, он только включил прикроватный свет и выключил общий. — Это к чему? — Так легче сосредоточиться. — Не надо на мне сосредотачиваться! — Ты же хотел не больно? Я промолчал, ибо в этом я явно меньше понимаю. Девственность я потерял полгода назад, тогда ещё встречался с девушкой Юлей, русской по происхождению. Но вот зад мой был ещё не использован в таком-то назначении. Лен охотно залез на меня, зажав мои ноги, и стал стягивать с себя фиолетовую с заклёпками футболку. Я сглотнул, с нечеловеческим интересом изучая взглядом каждый сантиметр, открывшегося моему взору его тела, кубики пресса, мускулистые руки... видимо заметив моё откровенное созерцание его туловища, Лен улыбнулся и наклонившись ко мне, почти в губы шепнул: "Это всё твоё!" и поцеловал. Боже, его губы! Видимо, ни что с ними не сравнимо. Целовался я так же мало, как и занимался сексом (ну не настолько мало), поэтому отвечать не умею. Но после того, как тёплый и мокрый язык скользнул мне в рот, что, кстати, прежде я считал мерзким, мысли отнесло назад, а к тому же по телу начали блуждать его руки. Нижние конечности лежали уже между моими и как-то стыдно было раздвигать для удобства ноги. — Глупенький ты, зачем было скрывать что-то? — спросил Лен оторвавшись от моего лица, четко следя за тем, как я реагирую на то или иное его движение. Левой рукой он упирался в матрас, одновременно с этим зачем-то придерживая мою голову, лежащую на подушке, и медленно водя по волосам. А вот правая рука доставляла больше волнения, она в наглую исследовала мою грудь, заостряя внимание на сосках, спускалась к нижней части живота, вызывая дрожь и нервные сглатывания. Футболки на мне не было после душа, а вот трусы и штаны я одел. От них предстояло избавиться. — Кири, готов остаться полностью голым? — шепот прорезал тишину простых прикосновений. — Зафига это спрашивать? — взъелся я, сгорая от стыда. — Нужно... ты ведь впредь будешь сам раздеваться. Без моей помощи, я этого делать не люблю. — Впредь? Ты хочешь сказать это повториться? — Пф! Ну и тупень же ты, от меня так просто не отделаться! Ты мне ответишь за эти полгода воздержания... Мне аж скулить хотелось. Но, к несчастью моему, из глаз потекли слёзы от стыда, его рука опустилась мне на пах и ощущения пробили на поплакать. Стыдно-то как!!! Лица я его не видел, перед глазами всё плыло и, вообще, я закрыл их для надёжности. Теперь пришлось ориентироваться только по звукам и ощущениям. Штаны он стянул с меня быстро, а вместе с ними и трусы, ощущать собственную наготу постыдно, особенно, когда причина этой наготы ничего не делает. Так как слёзы продолжали появляться, понять в чем дело помогло только моё соображение. — Лен? — Чего-о? — любвеобильно спросил парень где-то в стороне. — Что ты делаешь? — Ищу смазку! Не смотря на то, что практикой я всего раз занимался, по теоретической части мне можно поставить зачёт. Смазка... Смазка? Ёпть! Я аж захныкал от понимания действительности. Слава богу мне хватило ума вытереть слёзы и осмотреть комнату. Лен стоял ко мне спиной и рылся в ящиках комода и стола. — Хм... мне холодно! — признался я. Ноль эмоций в ответ! Терпеть не могу эту его особенность! Когда он чем-то занят, хрен ты его дозовёшься! — Ле-ен! А это не она? — уже в бессилии спросил я, смотря на синий тюбик на полочке. Лен отреагировал быстро и кинув всё как есть прошел ко мне. — Может ты ещё сам на живот перевернёшься? — ехидничал друг. Я только язык показал и от холода свернулся калачиком. — Э нет, так дело не пойдёт! А ну-ка вернись в обратное положение! — Мне холодно! — Сейчас будет жарко! — усмехнулся он и, смазав пальцы прозрачной, вязкой жидкостью, сел рядом со мной-калачиком. Медленно и осторожно начал вводить свой палец туда, куда не стоило бы, (дети, не делайте так), стоит ли говорить, что ощущения были не из приятных? Но решив смело вытерпеть эту пытку в таком положении, я только крепче прижал руками ноги. Хотя когда после добавления второго, боль была нестерпимой и ноги я отпустил и выпрямил. Лен в ответ только улыбнулся. — Расслабься... зачем так сжиматься-то? — спросил синеволосый продолжая меня пытать. Раньше он зелёнку использовал, чтобы я уже начинал ему правду говорить (не люблю я боль), а теперь боюсь у него новый способ появился. Интересно, вот он сам был когда-нибудь снизу? Надеюсь он понимает, как мне хреново! — Ничего не могу с собой поделать, мне больно! — фыркнул я ёжась. — Мне это надоело! Сказав эту душещипательную фразу, он пересел мне между ног, не дав им больше возможности дотронуться друг до друга, потом вытащил пальцы и схватив меня за талию, потянул на верх. В итоге я опять оказался в непосредственной близости его возбуждённой плоти, томящейся под тканью боксеров. Его рука держала меня за талию, а другая продолжила разминку уже с более приятными для меня ощущениями, видимо, растяжке я быстро поддаюсь. Будто в подтверждение Лен тихим шепотом, приближаясь к моим губам сообщил: "Ты создан быть уке!" И только поцелую дано было свершиться, как в коридоре зажегся свет, сообщая о нежданном госте. Видно было из-за щели под дверью. Меня это волновало слишком сильно. Лен с 12 лет живет один в этой двухкомнатной квартире, его родители всегда по-соседству, но заходят редко. Но без предупреждения, что сильно бесило. — Не издавай звуков! — приказал синеволосый шепотом, а сам добавил третий палец. Я закусил губу. Вот ведь сучара, больно ведь! И чем томительней горел свет в гостиной, том больше мне было больно.Садюга, да по сравнению с ним мой папа — ангел! Это подобно задержке дыхания на время, так же долго летят секунды. Наконец, свет потух и выждав поворота ключа в замке я начал было отчитывать: — Лен, ты гад, мне же больно! Сво... — но договорить мне не дал требовательный поцелуй, на который я смог хоть как-то ответить. И сразу все мысли разбежались на второй план, и все обзывательства забылись. Как же всё таки прекрасны его объятья! Я даже не заметил, как пальцы покинули пространство моего тела, но когда меня, в прямом смысле, насадили на член, из закушенной губы потекла кровь и её тут же заботливо начал слизывать мой парень. ой! Какое же чудесное это слово! — Не забудь мне напомнить придушить тебя завтра! — сказал я напоследок, прежде чем отдаться этому дурману. Лен улыбнулся и, поцеловав меня, потянул наверх, а потом я сам пошел вниз, насаживаясь, и так набирая темп. Не помню, во сколько мы уснули, но я был дважды опустошен, и сил оставалось только, чтобы укрыться не пойми откуда взявшимся одеялом и лечь поудобнее в объятьях парня. Утро я точно никогда не забуду! Как болела моя задница! — Лен, я тебя ненавижу! — рявкнул я, хватаясь за задницу. — А я тебя люблю! — улыбнулся в ответ он и поцеловал в губы, да так, что на несколько секунд о боли можно было позабыть. Но он не такой уж и садист, после нашего разговора он помог мне помыться и даже нашел специальную мазь, чтобы отёк снять. — Ты ведь точно меня любишь? — решил уточнить я. — А ты всё ещё сомневаешься? — он усмехнулся, обнимая меня сильнее. — Да, ты только мой! Мой! — видимо не только мне нравится это волшебное слово.

* * *

Да, такое забыть нереально. Но прошел уже год, мы официально встречаемся, с этим смирился даже мой отец. От греха подальше, я переехал к Лену домой жить и теперь наслаждаюсь этим прекрасным чувством — любовь. Теперь мы учимся в последнем классе школы. Скоро выпускные экзамены, мы всё думаем, куда поступать и пока остановились на правительственных экзаменах, помогающих определить ребёнка в нужный вуз. Ну с нашими знаниями думаю мы принесём много пользы обществу. В последнее время особо увлёкся программированием и учусь стрелять из оружия, по инициативе мамы. Вот сижу сейчас на уроке, скучно, Лен сидит далеко, на первой парте, а я на предпоследней той же центральной колонки, за окном хорошо так, солнышко... весна... красиво, после уроков потащу его в парк. Меня долго терзал вопрос, что за глупого купидона послали в меня стрелять? Неужели я такой изворотливый или GPS сбилось? Почему нельзя было раньше подарить мне эти прекрасные чувства к Лену, ведь тогда мы были бы вместе раньше. Глупый купидон! Но всё равно, я ему благодарен!