Руку мне дай...

— Миссис Снейп умерла... Петунья услышала эту новость от соседки, когда шла домой, обвешанная пакетами и сумками — теперь в магазин ходила она. Лили не изменилась в лице, она продолжала спокойно намазывать на тост сливочное масло, затем малиновый джем, помешала горячий чай. Петунья машинально следила за движениями сестры, ожидая чего-то, сама не понимая, чего именно, может, каких-то слов соболезнования? Правда, когда Лили приехала из этой своей ненормальной школы после окончания пятого курса, она изменилась. Стала холоднее, жестче, и почти ничего не рассказывала о прошедшем годе. Петунья думала, что это из-за смерти папы, ведь он умер зимой, в феврале, почти сразу после дня рождения сестры, и Лили пробыла дома только пару дней, а потом сразу уехала обратно. И непонятно было, как сестренка пережила эту тяжелую потерю... Отец всегда любил младшую дочь больше, хотя и старался не показывать этого, но Петунья все равно знала. Обидно было. Да, очень обидно. Пожалуй, этак лет до... пятнадцати, наверное, потом она вдруг поняла, что это нормально. И не смертельно, как казалось раньше. В семьях никогда не любят всех детей одинаково, всегда кого-то меньше. Ей не повезло. Мама всегда внушала, что Лили малышка, ей надо уступать, присматривать за ней, оберегать. Ну и что, что сестре достается самое лучшее, то, что захочется и понравится — ведь Петунья старше и, стало быть, умнее, и понимает, что не всегда в жизни бывает так, как ты хочешь. Петунья долго думала над словами матери. Выходит, повезет больше тому ребенку, который родится вторым? Или третьим, последним, в общем, так? А как же старшие? За что с ними так поступают и родители и сестренки с братишками? Неудивительно, что ее подруга, Трейси МакБроуди, старшая из четырех детей, уехала, как только закончила школу, и не появляется в городке уже пять лет. Нет, Петунья не станет вести себя так, как ее родители. Она просто родит одного ребенка. И пусть он будет эгоистом, но зато не будет ненавидеть брата или сестру. Да, пожалуй, самый лучший выход. Или же вообще не заводить детей, чтобы не разочаровываться так сильно. — Ты слышишь меня? — повысила голос Петунья. Ее начинало раздражать это олимпийское спокойствие, точнее, равнодушие. — Не надо орать! — Лили швырнула нож на тарелку. — Ну, умерла, и что? Что я должна сделать — пойти и оживить ее? — Не пори чушь! С тебя требуется всего лишь ответный визит вежливости. Снейп с матерью приходили зимой, когда папа умер. — Обязательно я должна идти туда? Сходи ты, — небрежно ответила Лили, рассматривая розовые ухоженные ногти. Надкушенный тост сиротливо лежал на тарелке. — Мне кажется, там ожидают увидеть вовсе не меня! — резко сказала Петунья, едва сдерживая раздражение. Сестра дико бесила ее. Уже давно. — Слушай, я не рассказывала... но мы со Снейпом окончательно поругались. У нас совершенно разные взгляды на жизнь. Так что если я вдруг появлюсь у него дома, он может подумать, что я пришла мириться, а я не хочу давать ему повод вернуть все обратно. Я решила — нам с ним не пути. — С чего бы это? Завела себе нового дружка? Дай догадаюсь с первого раза... Поттера! И стоило столько времени ломаться, чтобы в итоге прийти к этому. А сколько было разговоров, что никогда я не буду встречаться с этим кретином! — Петунья неприятно усмехнулась. — Однако, как легко ты отправила коту под хвост шесть лет дружбы со Снейпом... Лили покраснела от злости. — Ты глухая? Разве я произносила имя Поттера? B любом случае, с ним я тоже встречаться не собираюсь, никогда! Они меня достали оба, и Снейп и этот... Я просто хочу, чтобы от меня все отстали! И ты отстань, иди сама куда хочешь. Только ко мне не лезь больше с этим вопросом! — и сестренка разъяренной фурией вылетела из-за стола. «Да уж, достали! С чего так реагировать на имя Поттера, если ты к нему абсолютно равнодушна? Никогда не говори никогда...» Петунья цинично усмехнулась, посидела немного, и принялась убирать со стола. Ну а что, это же ее обязанность. Лили ведь привыкла только палочкой махать. Волшебницам легко живется — ничего ручками делать не надо. Вот уж чему можно позавидовать... А к Снейпу она сходит. Вот испечет пирог повкуснее, и пойдет. У старших детей всегда совести и такта побольше должно быть, иначе на похоронах и поминках и народу-то не будет. * * * Северус сначала хотел выгнать всех из дома, закрыться и лежать все каникулы, ничего не делая. Не хотел никого видеть, даже Лили. Ни к чему. Но деятельная миссис Свон, одинокая соседка справа, до последнего присматривавшая за Эйлин, взяла все в свои руки. Снейпа сначала крепко прижали к необъятной груди, так, что не вырваться, назвали несчастным сироткой и погладили по немытой голове. От этого непрошенного участия в горле сильно запершило, хотя внутренне он приготовился быть независимым и отстраненным, холодным и спокойным. Ну да владеть эмоциями у него плохо получалось, на чем, собственно, и ловили его Мародеры, но надо же учиться. Потом его подтолкнули к лестнице на второй этаж и сказали, чтобы не беспокоился — женщины сами все сделают, пусть он пока отдохнет. Впереди у него трудная жизнь, матери нет, отец в тюрьме, а парень еще и несовершеннолетний. Поначалу будут помогать, но у каждого свои семьи, свои заботы, так что... Да он и сам все прекрасно понимал. Пока Эйлин была жива, он мог учиться, хотя и подумывал все чаще об экстернате. Но мать настаивала, убеждала, что нужно общаться со сверстниками, заводить какие-то знакомства, попытаться найти попечителя или спонсора, на худой конец, просто заручиться рекомендациями известных зельеваров, их ведь в школе целых два: Слизнорт и сам Дамблдор. Неужели не помогут хоть чем-нибудь талантливому мальчику? А в том, что он талантлив, у Эйлин сомнений не было — Принцы все без исключения были профессиональными зельеварами. Северус не хотел расстраивать больную мать. Слизнорт, на которого она возлагала такие надежды, делал вид, что не замечает успехов Снейпа в зельеварении — ведь никому не нравится, когда ученик превосходит учителя. Да и в «Клуб Слизней» он не рвался попасть, а ведь именно там и заводились полезные школьные знакомства. Ну как не рвался... его просто не приглашали туда, вот и все. Пользы-то от него декану не было никакой... Снейпу же вся эта возня была противна, все эти заискивания, угождания, приседания ради будущего теплого местечка в Министерстве, сладкого куска... Он понимал, что именно так все и происходит в реальном мире, но... видимо, идеализм с максимализмом не спешили покидать юношескую голову, хотя веру в ровесников он уже почти потерял, а ссора с Лили поставила жирную большую точку в наивной детской привязанности к единственной подруге. Спустился он, только когда его громко позвали — пора было отправляться на кладбище. В дешевом черном магловском костюме Северус был похож на иссиня-бледного инфери. Парень хмыкнул и даже не подумал причесаться. А зачем? Стоя на краю могилы, Снейп тупо наблюдал, как скромный гроб плавно опускается в яму. Странно было, что мама умерла такой молодой — ведь волшебники живут более ста лет. Неужели то, что она сознательно оторвала себя от привычного ей мира, сыграло свою роковую роль? Может, нужна была постоянная магическая подпитка? Или что-то другое? Места силы... К сожалению, и Стоунхендж и Запретный лес находились очень далеко от Галифакса. Ведь Дамблдор, например, постоянно проживает в Хогвартсе, и ему уже хорошо так за сто лет. Небось, вовсю подпитывается магией из древних стен. Снейп с неприязнью вспоминал директора. Да, надо всерьез подумать о переводе на заочное обучение. Все равно в школе не преподают чего-то серьезного, программу ТРИТОНОВ он знает назубок, хоть сейчас сдавай экзамены. Северус решил, что поговорит с Люциусом, у того были знакомые в Отделе образования, пусть выбьет ему разрешение на экстернат. Гроб с телом несчастной Эйлин уже начали засыпать землей. По традиции, соседки подходили попрощаться, и Северус с удивлением увидел Петунью в скромном темном платье и черных туфлях на низком каблуке. Белесые волосы стянуты в тугой хвостик. Чего она-то потеряла тут? Хотя да, он же приходил зимой на похороны мистера Эванса, а так как в данное время с Лили они поругались насмерть, то вполне предсказуемо, что Петунья решила отдать дань вежливости вместо сестры. Что ж, в этом Петунья оказалась порядочнее Лили, как ни крути. Северус подумал, что не стоит, наверное, дуться и надо поблагодарить девушку. Она, в общем-то, не обязана была приходить, учитывая его отношение к ней и все пакостные выходки в детстве. И когда Петунья подошла к нему, он совершенно искренне пожал ей руку. Пальцы оказались тонкими и длинными, а еще прохладными, несмотря на летнюю жару. Северус машинально отметил, что она с ним одного роста, а уж если бы была на каблуках... и такая же худая, как он сам. Неожиданно стало приятно и как-то легче на душе. Сейчас ему нужна была хоть малейшая поддержка, пусть даже от Петуньи Эванс. Вопреки ожидаемому, сестра Лили пошла к нему домой — на так называемые поминки. Женщины просто разбрелись по унылой пыльной гостиной и перекусывали принесенной едой, тихо переговариваясь. У Снейпов готовить было некому, да и гиблое это дело — Эйлин так и не научилась нормально вести домашнее хозяйство. При всем мастерстве зельевара, она была абсолютно бездарна в кулинарии — вот такой странный парадокс! Может, это и было одной из причин того, что родители постоянно ссорились и скандалили? Любя мать, Северус не мог не замечать ее неспособности вести хозяйство и неприспособленности к быту. И дело тут было даже не в волшебной палочке. Возможно, будь Эйлин немного похозяйственнее и поласковее... может и у него с отцом были бы отношения другие? Да только бесполезно прикидывать, что было бы, да как... мама в могиле, отец в тюрьме за пьяную драку, а он... он остался совсем один. Школьные друзья, те же Мальсибер с Эйвери... он им нужен только чтобы варить нужные зелья и списывать эссе и контрольные по Защите от Темных Искусств. Лили теперь недоступна. Остался только Люциус... Но у него своя семья, свои дела и увлечения, и несмотря на хорошие отношения, Северус решался просить товарища о помощи только в крайних случаях. Через час все соболезнующие разошлись по домам. И тогда Снейп решился спуститься вниз. В гостиной, однако, не наблюдалось ни грязных тарелок, ни бокалов. Разномастные стулья аккуратно расставлены вдоль стены, обшарпанный журнальный столик накрыт белым полотенцем. Зато из кухни доносился шум льющейся воды и стук посуды. Одолеваемый любопытством, Северус двинулся туда. Эта... Петунья, в мамином фартуке, засучив рукава своего траурного одеяния, мыла посуду! Снейп возмутился. Не нужна ему помощь! И тем более, от той, которую он всегда считал вредной и противной девчонкой. Ведь контраст между сестрами ему казался разительным: яркая, зеленоглазая, умненькая и веселая Лили и высокая, худая, насупленная, строгая, занудная, бледная, как моль, с почему-то карими глазами, Петунья! И не зря Снейп применил столько описательных нелестных признаков — она именно такой и была. Ни больше, ни меньше. Однако же... стоит посмотреть правде в глаза — его подружка красотка Лили Эванс, по всей вероятности, сидит спокойно дома, а впахивает у него на кухне почему-то ее сестра... — Оставь, я сам все уберу! — неприязненно сказал Северус. Петунья испуганно вздрогнула и уронила чашку на пол. Та, естественно, разлетелась на кусочки. — Напугал... Мог бы и не подкрадываться так тихо, — ответила старшая Эванс и повернулась обратно к раковине — домыть осталось совсем немного. Снейп постоял на ступеньках, но, не дождавшись больше никакой реакции, вздохнул, вытащил палочку и восстановил Репаро разбитую посуду. Чашка плавно взлетела в воздух и зависла на уровне лица Петуньи. Та помедлила, а потом осторожно взяла ее и подставила под струю воды — ополоснуть. Затем поставила в сушилку. — Еду я сложила в холодильник, так что если захочешь поесть — просто разогрей. Не ешь холодное, не почувствуешь никакого вкуса, — поучала зануда. — И помой после себя посуду, а то накопишь, мухи и тараканы заведутся. А хотя, что это я, ты ж у нас зельевар, сваришь супердихлофос, всех потравишь! — ехидно подколола Петунья. — Я и для людей яду могу сварить! — парировал Северус. Странным образом, эта небольшая пикировка вывела из депрессивного состояния — когда он вступал в словесные стычки, вся унылость слетала с него, наверное, поэтому в школе его и доставали — прикольно было смотреть, как угрюмое, бледное, сутулое создание от злости распрямляется, становится разрумянившимся и сверкает чернющими глазами, хватается за палочку и руки у него трясутся от ярости... Да уж... но такая терапия, кстати сказать, очень сильно опустошала внутренне и трепала нервы. Так что он в последнее время при малейшем шорохе подскакивал на месте и судорожно озирался по сторонам, ожидая взрывов хохота и мерзкого улюлюканья. Он уже подумывал регулярно принимать Успокоительное, если так и дальше будет продолжаться — иначе зелья варить невозможно — руки-то дрожат, как у паралитика... — Если я вдруг захочу покончить с собой — обязательно обращусь к тебе. Ты мне теперь должен за то, что порядок тебе на кухне навела! — Петунья сняла фартук и повесила его на крючок. А мать обычно бросала его на стул... и отец раздраженно швырял тряпку на пол, потому что стул был его. — Ох, иди ты уже домой, — вздохнул Северус. — Я тебя провожать не пойду, устал что-то... — А я и не прошу. Кто на меня позарится? — хмыкнула Эванс. — Сама дойду, меня тут каждая собака знает. Она помолчала и небрежно спросила: — А ты... вообще дома будешь в ближайшие дни? — Не знаю! Куда мне идти, у меня каникулы! — нетерпеливо сказал Снейп, еле сдерживаясь. Он почти двое суток не ел, и хотелось уже как следует сесть и нажраться от души, чем Мерлин послал, то бишь, добрые соседушки. — Ладно, тогда пока, — Петунья взяла сумочку и вышла из кухни. Хлопнула входная дверь. Снейп облегченно вздохнул и заклинанием вскипятил воду в старом эмалированном чайнике...