Руку мне дай...

Петунья довольно улыбнулась. Она, в общем-то, знала, что услышит похвалу, но Снейп превзошел ее ожидания. Приятно слышать, что твоя готовка нравится. И, кажется, не только готовка… — Отец любил ростбиф, приготовленный на открытом огне с йоркширским пудингом. И мы его готовили вдвоем… — она вздохнула. – Хорошее было время. Северус слушал ее, с аппетитом поглощая великолепное блюдо. Вот вроде и продукты все простые: мясо, мука, яйца, овощи и вода, ну еще специи – а на выходе получается нечто фантастически вкусное и полезное. Вообще-то его желудок за месяц привык питаться хорошо, и Блокатор Северус почти не употреблял, так как печень его не беспокоила. Значит, справлялась сама… — Сегодня мне надо домой пораньше, — сказала Петунья, по привычке понемногу подкидывавшая другу еду со своей тарелки – аппетита не было, хотя она и старалась не показывать этого. — Хочешь с матерью побыть? – понимающе спросил Северус, втайне немного завидуя тому, что у подруги есть семья. Петунья грустно усмехнулась. — Ну, можно сказать и так. Просто она может рассердиться, что я удрала неизвестно куда, а ведь не видела ее почти месяц. Пару дней побуду дома, пока ты будешь занят с экзаменами, а потом опять приду. Надо же мне новости узнать первой! — Ты и так первая, больше-то мне некому сообщать, — радостно ответил Северус. — Знаешь, плохо, что у тебя телефона дома нет, я бы звонила... Часам к шести вечера все на заднем дворике было убрано, еда упакована и поставлена в холодильник, посуда помыта и Северус собрался было проводить Петунью, но она отказалась, сказав, что доберется сама – на улице ведь светло. Было жаль расставаться так рано – но ничего не попишешь. Миссис Эванс наверняка соскучилась по дочерям. И Северус спокойно пошел к себе в комнату – составлять форму прошения о допуске к досрочной сдаче ТРИТОНов. * * * Петунья постояла немного перед калиткой, собираясь с духом. То, что разговор с матерью и сестрой будет не особо приятным – не нужно даже гадать. Она тихонько вошла в прихожую – чемодана не было, значит, мать разобрала вещи сама. Кухня вроде бы в порядке, грязная посуда отсутствовала, столы пустые и чистые. Теперь гостиная – а вот там как раз сидела надувшаяся Лили. Сестра искоса глянула на Петунью и крикнула: — Ма, она, наконец, явилась! На втором этаже хлопнула дверь, и по лестнице застучали каблуки домашних туфель. Миссис Эванс в розовом халатике и с питательной маской на лице вошла в гостиную. — Садитесь, девочки, — строго сказала она, опускаясь в кресло. Лили отвернулась, сложив руки на груди. Петунья села рядом с сестрой. — Пет, тут мне Лиличка рассказала, что ты весь месяц практически не жила дома… А ведь я просила тебя, как старшую, присмотреть за всем – за хозяйством и за сестрой. — Дома все было в порядке, еда в холодильнике, что мне целыми днями делать еще? — Но ведь вы совсем не общались! У вас нет никого, кроме друг друга, а вы ведете себя как чужие, — воскликнула мать. — Мы просто исчерпали темы общения, — пожала плечами Петунья. – Думаю, Лили было скучно, да и не о чем разговаривать с такой унылой особой, как я. И потом, сфера ее интересов не распространяется на познание рецептов, уборку, стирку и глажку. — Зато ты себе нашла занятие по сердцу, — прошипела Лили. – Обогревать и ухаживать за теми, кто в этом особенно нуждается! — Вообще-то, это была твоя обязанность, как друга! Только тебе ведь все равно, что и как, — спокойно ответила Петунья. — Это вы о чем, девочки? – миссис Эванс переводила взгляд с одной девушки на другую. – Отвечайте, в чем дело, почему вы ссоритесь постоянно? — Мама, Петунья постоянно пропадала у Снейпов! – обличающе выкрикнула Лили. – Она возвращалась домой поздно ночью, я уж думала несколько раз, что мне придется ночевать одной! — У Северуса месяц назад умерла мама, — повернулась Петунья к матери. – Он остался совсем один, я просто помогала ему пережить это трудное время… — Ох, бедный мальчик! – посочувствовала миссис Эванс. – Надеюсь, вы сходили на похороны, принесли наши соболезнования? — Я была, вместе с соседками, — кратко ответила Петунья. — А Лили, Лили ходила? Вы ведь дружите? – спросила мать младшенькую. — Мы поссорились, — пробурчала Лили недовольно. – Петунья сходила за меня, — ядовито бросила она. — Но, девочка моя, нет такой ссоры, чтобы нельзя было забыть о ней и прийти на помощь другу, когда у него горе! Ты же знаешь, что перед лицом смерти все обиды отходят на второй план и… — Мама, вот только не надо мне читать проповедь! То, из-за чего мы поссорились, не все могут простить. Я посчитала, что нам лучше не видеться больше, потому и не пошла. Да в чем дело-то? От нашей семьи представитель был, я вообще сомневаюсь, заметил ли Снейп, кто там приходил-уходил… — Ошибаешься, — сказала Петунья. – Очень даже заметил. Так что твоей поддержки у него тогда однозначно не было. — Я свое мнение на этот счет высказала, и отступать от него не собираюсь! – холодно ответила Лили. — То есть, тебе все равно теперь, что делает Сев и как себя чувствует? – cпросила Петунья. — Абсолютно и окончательно! – отрезала сестра. — Тогда и нечего предъявлять мне претензии, у кого, где и сколько времени я пропадаю. Тебе же все равно! – фыркнула Петунья. Лили покраснела и раздулась от возмущения как лягушка-бык. — Да, мне все равно! Я вообще-то о тебе беспокоюсь! Чтобы ты не вляпалась вместе с ним в это нацисткое дерьмо! — О, да, ты так мило и трогательно заботишься обо мне, что даже не удосуживаешься прибирать за собой и мыть грязную посуду. Это, наверное, для того, чтобы подольше удержать меня дома посредством скидывания мне дополнительной работы, — съязвила Петунья. – Вот только мне уже не десять лет, и своя голова на плечах у меня имеется! Сестры уставились друг на друга с негодованием и злобой, сжимая кулачки и тяжело дыша. Мисис Эванс прижала пальцы к вискам, пачкая их в косметической маске. — Прекратите сейчас же, девочки! Лили, сестра права, ты не должна была бросать Северуса одного в трудную минуту! Неужели мы тебя такому учили? Даже если он как-то оскорбил тебя, ты должна быть благороднее и забыть свои обиды. Расстаться можно потом по-хорошему, поговорив и выяснив все недоразумения. Нельзя наживать себе врагов, это чревато последствиями! — Хватит уже всем вам поучать меня! Я сама разберусь со своими друзьями и врагами! Надоело! – Лили вскочила и разъяренной фурией выбежала из гостиной. Мисси Эванс сердито посмотрела на дочь. — Ну вот, теперь не будет с нами разговаривать неделю! — Ну и пусть, — упрямо сказала Петунья. Фокусы и закидоны сестренки ее уже утомили, часто она даже мечтала, чтобы лето поскорей закончилось, и та уехала обратно в свою школу. Особенно когда натыкалась в процессе уборки на всякую гадость в карманах мантий сестры – обычно Петунья выворачивала их, чтобы выгрести бумажки и мелочь, перед тем, как закинуть одежду в стиральную машину. Например, склизкая лягушачья икра и какие-то сушеные колючие жуки не способствовали хорошему настроению. — Как же вы собираетесь жить дальше, с такими разногласиями? – вздохнула мать. – Ведь вас всего-то на всем свете двое, даже двоюродных сестер и братьев нет… — Мам, раньше надо было думать, — ответила Петунья. – Может, не нужно было ее вообще отпускать в эту школу? Ведь до этого мы с ней неплохо ладили, не так часто ссорились и вообще… она меня хоть немного слушалась и… любила. А сейчас… с каждым годом Лили все дальше и дальше, мы почти не разговариваем, а если и начнем – то обязательно поссоримся. Она стала такой нетерпимой и вредной. Целыми днями сидит в гостиной перед телевизором, даже в магазин не допросишься сходить. Я звала ее на прогулку – тоже не хочет. Пробовала расспросить, в чем дело – молчит. Знаю только, что она поругалась с Северусом, и все, — Петунья не стала рассказывать матери о том, что узнала от Снейпа. Понятно было, что сестра уже выбрала и решила для себя – она останется в магическом мире. И ее должно быть, беспокоила дальнейшая судьба. Судя по всему, обстановка в этом странном социуме накалялась, судя по рассказам Северуса, и Лили не могла не задумываться о том, как сложатся ее жизнь и карьера в дальнейшем. Петунья не была бесчувственным злорадствующим чурбаном, но сестра упорно молчала и попытки выведать что-то или разговорить Лили не увенчались успехом. Та все лето мучительно решала для себя что-то… Ну, хорошо, со Снейпом, как с возможным источником несчастий и бед она порвала, но что дальше-то? Думает о другом кандидате в друзья-приятели? Скорее всего, это так. Только кажется, кроме Поттера никто не жаждет с ней общаться более близко… Это и гложет? То, что раньше она постоянно насмехалась и отшивала кавалера, а теперь, наоборот, нужно с ним общаться и раздавать авансы? Петунья цинично усмехнулась. Да, это трудно, переступить через себя. Когда ты сначала чувствовал абсолютное превосходство, а теперь тебе нужно замурлыкать и согласиться принять из рук того, над кем смеялся, кусочек мяса. Впрочем, Лили зря так беспокоилась. Судя по ее немного хвастливым, хотя и возмущенным рассказам, Поттер в ней души не чаял и рад был бы любому, даже малейшему знаку внимания. — Не отпускать… — грустно улыбнулась мама. – Ты же лучше всех знаешь, что Лили своенравная и упрямая, она бы все равно настояла на своем. Тем более, когда пришла эта мисс… шотландка, декан Лили. Кто же устоит против волшебства? — Но вы ведь тоже так радовались тому, что Лили ведьма, вместо того, чтобы показать, как вам не хочется, чтобы она уезжала надолго из дома, да еще и в какое-то закрытое учреждение, куда нет доступа обычным людям? — Не хотели портить девочке настроение! – мать поднялась и подошла к окну. – Вот появятся у тебя свои дети, тогда ты узнаешь… неужели ты думаешь, что мы не беспокоились о ней, когда она уезжала неизвестно куда? Ведь это место… оно странное! Не имеет адреса, там нет телефонов, чтобы позвонить. Все равно, что отпускать ребенка с незнакомым человеком куда-то в ночь, без надежды увидеть его еще раз. Но и не отпустить… было невозможно, — закончила она шепотом. — Вот поэтому, Петунья, она более любима и ненаглядна. Потому что мы ее видели с тех пор всего лишь по два месяца в году! Когда она вернулась через полгода на Рождество – мы с папой были просто счастливы, потому что думали, что все – Лили для нас потеряна, несмотря на все эти ее письма, присылаемые с совой. Понимаешь? Ну как я могла заставлять ее делать что-то, что ей не хотелось? Ведь она сама взахлеб рассказывала, как в этой школе столы накрываются сами, комнаты утром прибраны, а одежда выстирана и поглажена? А дома никакого волшебства, все надо делать руками, и работа не всегда легкая и приятная… — Понимаю, мам, — немедленно откликнулась Петунья. – Я тоже люблю ее и желаю добра. Но… разве ты видишь, что все равно ее теряешь? И чем дальше – тем больше. Получается, вы сами отдали ее тому неизвестному миру, тем странным людям. И знаешь, что я тебе скажу? Она уже не с нами. Мы… мы ей мешаем, я чувствую. Лили стала отстраненной и равнодушной к нам. — Может, это все-таки переходный возраст? – жалобно попыталась оправдать младшую дочь миссис Эванс. – Лили ребенок совсем. Она еще не определилась, да и смерть папы… — Все может быть, — Петунье было жалко смотреть на мать, поэтому она решила поддержать ее – ведь все равно ничего не исправишь. Лили сама не хочет идти на контакт и принимать какую-либо помощь. – В общем, ей еще два года учиться, так что дальше видно будет. Посмотрим. А кто посуду помыл? — Да я сама помыла, не набрасываться же на девочку с порога. Потом покормила ее тетиными гостинцами, поговорила немного с ней. Она какая-то сердитая и постоянно о чем-то думает. Ты не знаешь… — Я же говорю, со мной она тоже не откровенничает. Да и мы почти не видимся, я рано утром ухожу, ночью возвращаюсь, а Лили не горит желанием со мной беседовать. — Ну а как там мальчик Эйлин, Северус? С ним все в порядке? – вспомнив, поинтересовалась мать. — Да, он сейчас успокоился и взял себя в руки. Все хорошо. Ему просто надо было с кем-то поговорить, чтобы его поддержали и не отворачивались. — Хорошо, это хорошо! Нельзя оставлять детей одних в таком состоянии. Может, поэтому Лили… ведь она уехала в школу одна-одинешенька, а нас не было рядом, — миссис Эванс опять взгрустнула. — Мам, я уверена на сто процентов, что Северус тогда не оставлял Лили одну надолго! – горячо заступилась за друга Петунья. — Да-да, он неплохой мальчик, но все же… семья есть семья, — сказала мать. – Поэтому, Петунья, ты не ссорься с сестрой, пожалуйста. Зачем же портить отношения и скандалить из-за пустяков. Не стоит это того… — Но, мама… — начала Петунья и бессильно смолкла. Ну как объяснить матери, что… а что, собственно? Заставлять сестру делать что-то из-под палки – дохлый номер. Как объяснить, что ей это не повредит, а наоборот? Петунья не знала, как ведут хозяйство волшебницы, но неужели… они все, абсолютно вcе, делают палочкой? Cчастливицы… В общем, ее тактика не принесла ожидаемого результата. Наверное, и правда – единственный выход – пожить пару годиков подальше от семьи и не нервировать сестренку придирками и попытками приобщить к труду. А так — только им обоим расстраиваться и бояться поругаться или взбунтоваться.