Шинагава, 22-15, цветы

Ничем не примечательным субботним осенним утром тренер баскетбольного клуба старшей школы Сейрин Айда Рико вернулась к своим обязанностям после вынужденного однодневного перерыва, вызванного простудой. Вчера заботливый папочка категорически запретил ей приходить на тренировку, напоив горячим чаем и накрепко закутав в шерстяной плед, и услужливо пообещал, что он «присмотрит за детишками». Решив перед тренировкой обновить расписание и персональный график каждого игрока, которые ежедневно вывешивались на специально приспособленной для этого доске объявлений, выпрошенной сердобольной Рико у учителя Такеды, девушка направилась спортивный зал. Едва открыв дверь, она наткнулась на выстланную на блестящем паркете площадки довольно широкую дорожку разноцветных стикеров, исписанных разным почерком. Дорожка вела прямиком к доске объявлений. Рико нахмурилась, упёрла руки в бока и, пробормотав под нос «Что за чёрт?», направилась к висевшей на стене виновнице бедлама. Доска и близлежащая поверхность стены были полностью обклеены яркими липкими бумажками, которые закрыли собой даже кропотливо составленное расписание. Айда возмущённо фыркнула и собиралась уже было сорвать безобразие, не читая, но тут намётанный глаз аналитика выловил в самом центре белоснежного пластика сиротливую записку, которая была словно помещена в круг отчуждения. И тогда женское любопытство победило. - Шинагава, 22-15, цветы, – прочитала Рико неровные буквы. Почерк был смутно знакомым, но человек, писавший записку, явно торопился, поэтому распознать автора не получилось. Хмыкнув, девушка глянула на ближайший к записке стикер, после чего на полчаса выпала из жизни. - Хьюга, твои дни сочтены. К. А., – почерком отца. - Папа тренера! – почерком Хьюги. - Пока не стало всем нам туго, Беги-беги быстрее, Хьюга! - Очень смешно, Идзуки! Кто это написал? – почерком Хьюги. - Разве не ты? – корявыми неразборчивыми буквами. - Мне кажется, что будет правильно подписываться во избежание недопониманий. Куроко, – аккуратным каллиграфическим почерком на голубом листке. - Разве не ты? Кагами. - Не нужно было тратить бумагу и повторять дважды. Мы все тебя узнали, Кагами-кун. Куроко. - … – идеально ровная линия равновеликих точек на ярко-оранжевом стикере. - Согласен с Митобэ. Держись, капитан! Коганей. - Это не я, чёрт возьми! Узнаю, что кто-то из первогодок пошутил, – прибью. Хьюга. - Это не мы, капитан! Фурихата, Фукуда, Кавахара. - И не я. Куроко. - Выйди на свет, незримый герой, Хьюга рискует своей головой. Идзуки. - Как будто тебя можно с кем-то перепутать. Коганей. - Хорошо. Это я. Кагами, – всё тем же корявым почерком на жёлтом листочке. - Кагами, твои дни сочтены. К. А. - Пойдём выйдем, малец! Хьюга. - … - Не волнуйся так, Митобэ, сами разберутся. Коганей. P.S. Ставлю на Хьюгу. - Кагетора-сан, вряд ли это Кагами-кун, почерк слишком аккуратный. Куроко. - Ты на мой почерк наехал, засранец?! Кагами. - Давай лучше разберемся, кто тебя подставил, Кагами-кун. Куроко. - Я этого не писал! True-Кагами. - Как будто тебе кто-то поверит, дебил! Хьюга. - У Львов сегодня по гороскопу ссора с руководством, – аккуратным почерком на зелёном листочке. - Это ещё что за нафиг? True-Кагами. - Поддерживаю. Хьюга. - Шин-чан обиделся и больше с вами не разговаривает, – без подписи. - Какого лешего он вообще лезет в наши дела? Хьюга. - Ох, не советовал бы я вам его злить. Шин-чан тихий, конечно, и безобидный, но некоторым Тельцам может и рога пообломать, – без подписи. - А отдельным Скорпионам открутить хвосты, – всё тем же аккуратным почерком, но на жёлтом листочке. - Эй! Ты, вообще, на чьей стороне? – без подписи. - Какого?.. – не дописано почерком Хьюги. - … - Да, держи его крепче, Митобэ. Коганей. - Прекратить балаган! Десять кругов вокруг школы! Бежит весь зоопарк со Львами, Тельцами, Скорпионами и Раками. Приду – проверю! К.А. - Как считаешь, Шин-чан, нам засчитают эту пробежку за разминку? – без подписи. - Сиськи! – неровным почерком на синем листочке немного в стороне от предыдущей переписки. - Дай-чан, с ума сошёл? – с обилием ненужных вензельков на розовом стикере. - А для чего ещё доски и заборы? Сиськи! Сиськи! Сиськи! - Прекрати, Дай-чан! - Пожалуйста, не выражайся, Аомине-кун, это могут увидеть учителя. Тогда нам запретят пользоваться доской. Куроко. - Запретить себе что-то могу только я сам, Тецу. Сиськи! - Сиськи Рико! Хьюга, – почерком Хьюги на жёлтом листке. - Хьюга, твои дни сочтены. К. А. - Это не я!!! Кто это сделал, чёрт возьми? Опять ты, Кагами?! Прибью! True-Хьюга. - Да, я. True-Кагами, – на жёлтом листке. - Это не я, капитан! Very-true-Кагами. - А с чего вдруг Рико? У меня они больше, но никто про это ничего не пишет. Хнык! – с обилием ненужных вензельков на розовой бумажке. - Сиськи Момои-сан! Куроко, – каллиграфическим почерком на жёлтом листке. - Молоток, Тецу! Так держать! Одолжить тебе мои журналы? - Не знал, что ты знаешь такие слова, мелкий извращенец! Very-true-Кагами. - … - Я тоже удивлён, Митобэ. Коганей. - Капитан в культурном шоке: Вот так удивил Куроко. Идзуки. - Я люблю Тецу-куна! – сразу на трёх розовых стикерах, обведено в сердечки. - Во-первых, это не я. Я пишу на голубых листочках. Во-вторых, Момои-сан, не нужно тратить столько бумаги. Подумай об окружающей среде. True-Куроко, – убористо каллиграфическим почерком, чтобы уместиться на одном голубом листке. - Спасибо, меня отпустило. True-Хьюга. - Нас всех. Very-true-Кагами. - Тецу-кун, ты такой благородный! Люблю! – обведено в сердечко. - Шин-чан, я вижу, что тебе есть, что сказать. Не молчи, – без подписи. - Я смотрю, беседа угасла. Раз так: Жопа! Булки! - Прекрати, Дай-чан! - Булки Куроко! Very-true-Кагами, – корявым почерком на жёлтом листке. - … - Разделяю недоумение Митобэ. Коганей. - На площадку выйдем строем, Скажем дружно: нет яою! Идзуки. - Ну, хоть одна здравая мысль. True-Хьюга. - Не трожь булки Тецу, скотина! – неровным почерком на синем листке. - Куроко, ребята, это не я, чёрт возьми! Very-very-true Кагами. - Согласен. Булки Куроко! У Раков сегодня день кулинарных изысков, – аккуратным почерком на жёлтом листке. - Кагами-кун, Аомине-кун, Мидорима-кун, ближайшая булочная в двух кварталах отсюда. True-Куроко. - Не берите с вишнёвым джемом. Начинка – дрянь, – на сиреневом стикере с отпечатками испачканных в шоколаде пальцев. - Шин-чан передаёт, что это была возмутительная клевета и что его не интересуют булки Куроко. Его вообще не интересуют булки. Даже мои. Хнык, – без подписи. - Такао – идиот! – на зелёном листке аккуратным почерком. - Шин-чан, наконец-то. Я соскучился, – без подписи. - Предлагаю вернуться к теме булок, – на жёлтом стикере с каплями клубничного сиропа. - Идзуки, твой выход! Развели тут... True-Хьюга. - Извини, капитан, нет вдохновения. Хнык. Идзуки. - Самые вкусные – с заварным кремом, – на сиреневом листке с прилипшей кокосовой стружкой. - Боюсь спрашивать, чьи это… Very-very-true Кагами. - Как остроумно, Тайга. Я просто под столом. Химуро. - Я не на тебя намекал, чёрт возьми! Very-very-true Кагами. P.S. Но теперь, когда ты это написал… - Я окружён идиотами, – мелким почерком на ярко-красном листочке, вырезанном ножницами в форме снежинки. - А это ещё кто? Кружок умелые руки? True-Хьюга. - Акаши-кун, я надеюсь, ты утилизировал обрезки в специальный контейнер для отправки бумаги на переработку. Спасибо. True-Куроко. - Извините! – местами расплывчато от слёз. - Кого? True-Хьюга. - Чего? Very-very-true-Кагами. - … - Правильный вопрос, Митобэ. Это кто? Коганей. - Извините, что перебиваю вашу беседу. Извините! - Чего надо-то, аноним? True-Хьюга. - Аомине-сан, Имаёши-сан велел привести Вас на тренировку. Извините. - Привести меня на тренировку могу только я сам. - Поспорим? Вакамацу. - Но Имаёши-сан велел. Извините. - Я кому сказал, Сакурай? Оставь на скамейке бенто, прыгай под мышку Вакамацу и чешите лесом отсюда, у меня важный разговор. - Про сиськи и булки, – без подписи незнакомым размашистым почерком на жёлтом листочке. - Извините! – полностью расплывчато от слёз. - К вопросу о сиськах: в тренировочном зале академии Тоо раздаёт автографы Харикита Маи. Вдруг кому-то интересно. Доброжелатель. - Тецу, поговорим позже. Не давай в обиду свои булки! - Кагами, узнаю, что трогал булки Тецу – убью! - Аомине-кун, это можно было уместить на одном листке. True-Куроко. - Дай-чан, подожди меня! Тецу-кун, не забывай, что я тебя люблю! – с обилием ненужных вензельков, на розовом листочке, обведено в сердечко. - Я выиграл! Вакамацу. - Это я выиграл. Доброжелатель. - Извините, Имаёши-сан, я не смог его привести. Извините! - Забирай бенто и Вакамацу и на тренировку, Сакурай. Доброжелатель. - Спасибо, Имаёши-сан. Извините! – расплывчато от слёз радости. - У меня вопрос. Кто всё-таки писал эту записку? True-Хьюга. - Которую? Про сиськи Рико? Very-very-true Кагами, – на жёлтом листке. - Прибью! True-Хьюга. - Кагами, твои дни сочтены. К. А. - Я молчал!!! – The-truest-Кагами. - Что тут творится, чёрт возьми? Ты какого дьявола здесь ошиваешься, идиот? Тебя все обыскались! – уверенной и твёрдой рукой. - … - Как вежливо с твоей стороны приветствовать новые личности, Митобэ. Присоединяюсь. Коганей. - Добро пожаловать в дурдом, – мелким почерком на ярко-красном листочке, вырезанном ножницами в форме снежинки. - Уважаемые господа! И дама. Просьба прочитать внимательно нижеследующее сообщение. Заранее спасибо. Юкио Касамацу, – уверенной и твёрдой рукой. На листе формата А4: «Написано под страхом жестокой расправы со стороны Касамацу-семпая. Да, мой копировальный талант не ограничивается баскетбольной площадкой. Со всей ответственностью признаю, что всё, что написано на жёлтых листочках, писал я, и это является исключительно продуктом моего больного, по мнению Касамацу-семпая, воображения. От себя имею добавить следующее: 1) Хьюга, желаю счастья в семейной жизни и понимающего тестя. 2) Такао, не расстраивайся, Мидориму-чи интересуют твои булки, он сам мне говорил. 3) Куроко-чи, береги себя! На тебя в последнее время повышенный спрос. Засим разрешите откланяться, the-one-and-only-forever-the-best Кисэ Рёта. P.S. Касамацу-семпай – лучший капитан в истории, да! P.P.S. После Акаши-чи. P.P.P.S. Касамацу-семпай, только не по голове!» - На мне не работает твоя чёртова лесть, придурок! – уверенной и твёрдой рукой. - Вовремя исправился, Рёта, – мелким почерком на ярко-красном листочке, вырезанном ножницами в форме снежинки. - Спасибо, Кисэ-кун, я постараюсь. И ты мог бы в следующий раз использовать лист меньшего формата. Подумай о лесных массивах. True-Куроко. - Поверь мне, следующего раза не будет. Ю.К., – уверенной и твёрдой рукой. - Хьюга, твои дни сочтены. К. А. - Кисэ, твои дни сочтены. К. А. - Кагами, твои дни сочтены. К. А. - Кагетора-сан, очень прошу Вас, экономьте на бумаге. Можно было написать фамилии через запятую. Большое спасибо за понимание. True-Куроко. - Чёрт! True-Хьюга. - А я-то за что? The-truest-Кагами. - Кагами, на всякий пожарный. Куроко, учту. К. А. - Как вы догадались, что я хочу стать пожарным? The-truest-Кагами. - Кисэ, твою мать! И почему я об этом узнаю только сейчас? Ты должен расписаться за мою мать на табеле успеваемости! – неровным почерком на синем листке. - Дай-чан, я всё расскажу Аомине-сан! Тецу-кун, я так скучала! Люблю! – с обилием ненужных вензельков. - Ты разве не ушёл тренироваться, Аомине-кун? True-Куроко. - Нас всех волнует этот вопрос. Доброжелатель. - Это была ловушка, Тецу! - Стоило попробовать. Доброжелатель. - Это… Извините! – расплывчато от слёз. - Если Мидо-чину хочется булок, я могу поделиться, – на сиреневом листке, заляпанном пятнами заварного крема. – Только немного, – приписано снизу. - Тацуя, я иду на помощь! – The-truest-Кагами. - Кисэ-кун больше не копирует наш почерк, можно подписываться нормально, Кагами-кун. Куроко. - Тайга, завались! Мои булки (fucking hell!) здесь ни при чём! Химуро. - Да какие у Муро-чина булки, я вас умоляю. Я предлагал свои. Но только немного, – на сиреневом листке с брызгами подтаявшего мороженого. - Милостивые боги! Мидорима-чи, не соглашайся. Да, это снова я, – на жёлтом листке размашистым почерком. - Шин-чан, конечно, озорник, но предпочитает проверенные булки. Отдыхайте, мальчики! – без подписи. - Такао – идиот! – на зелёном листке аккуратным почерком. - Ты становишься предсказуемым, – без подписи. - Кисэ, скотина! На табеле распишись! – неровным почерком на синем листке. - Иди сюда, твою мать! Долго я за тобой бегать буду? Ю.К., – уверенной и твёрдой рукой. - Ай-яй! Касамацу-семпай, только не по голове! – второпях на жёлтом листке. - Ты ей всё равно не пользуешься, дебил! Ю.К. - Так что насчёт булок? Или я доедаю? – на сиреневом листке с прилипшими крошками слоёного теста. - Приятного аппетита, Мурасакибара-кун. Куроко. - Всем привет! Если предложение ещё в силе, я бы не отказался от булок. Теппей. - … - Митобэ, не бойся, я с тобой! Коганей. P.S. Не в этом смысле! - И ты, Киёши! Хьюга. - По-прежнему нет вдохновения. Хнык-хнык. Идзуки. - Поздно, – на сиреневом листочке с характерными жировыми пятнами. - Жаль. Бабушка их просто обожает. Особенно с заварным кремом. Теппей. - Бабушка Киёши? Тацуя, ты стал альфонсом? Кагами. - Кагами – идиот. Химуро. - Это плагиат, – на зелёном листке аккуратным почерком. - Так его, Шин-чан! Ты просто страшен во гневе! Что там по гороскопу у Раков сегодня? Кроме кулинарных изысков, – без подписи. - Такао – идиот! – тем же аккуратным почерком на зелёном листке. - Как оригинально, Шин-чан! Кажется, дискуссия заходит в тупик. Пойти, что ли, поискать Аомине? Он умеет выбирать животрепещущие темы… – без подписи. - О! Нашлась моя записка! А я-то всё думал, где я её оставил? Теппей. - Про сиськи Рико? Кагами. - Киёши, Кагами, ваши дни сочтены! Куроко, зацени. К.А. - Получилось замечательно, Кагетора-сан. Благодарю. Куроко. - Куроко, скотина! Смерти моей хочешь? Кагами. - Нет, хочу сберечь леса Амазонии. Куроко. - … - Да-да, согласен, Митобэ. Они все сошли с ума. Я уже вызываю неотложку! Коганей. - Скажи, чтобы привезли смирительных рубашек. Побольше, – мелким почерком на ярко-красном листке, вырезанном в форме снежинки. - Да нет! Записка с указанием времени, когда надо встретить бабушку на Шинагаве. Теппей. - … - Мне нечего добавить, Митобэ. Коганей. - Киёши, я тебя ненавижу! Хьюга. - Детишки, ваши дни сочтены! К.А. - Папа тренера! Нижеподписавшиеся: Идзуки, Кагами, Фурихата, Фукуда, Кавахара. - К счастью, всё выяснилось. Завтра утром предлагаю сдать макулатуру. Куроко. - Это так благородно, Тецу-кун! Я тебя обожаю! – с обилием ненужных вензельков в неизменном сердечке. - Значит, Аомине тоже где-то поблизости. Спасибо, Момои-чан. Доброжелатель. - Ура! Извините. - В лучших традициях фарса, всё началось с банального недопонимания. Незачем так нервничать. Дыши, Шин-чан, дыши! Судя по всему, скорая уже в пути. Тебе помочь? – без подписи. - Такао… – не дописано на зеленом листке. - Да-да, я – идиот. Ох уж эта шаблонность… Никто не знает, когда у Раков ожидается рост творческого потенциала и развитие креативного мышления? – без подписи. - Кисэ желает всем приятного вечера и выражает надежду на скорую встречу. От себя могу добавить, что случится это не скоро. Ю.К., – уверенной и твёрдой рукой. - Я, пожалуй, схожу за булочками. Кому принести? – на сиреневом стикере, испачканном сахарной пудрой. - О, нет! – на нескольких разноцветных бумажках, разными почерками. - Удивительное единодушие, которое только подтверждает мой тезис: человечество – тупиковая ветвь эволюции, – мелким почерком на ярко-красном листочке, вырезанном в форме снежинки.