Sea. Shot. Sin.

Первыми их заметили собаки. Стая облезлых, голодных псов встретила раздолбанный джип на окраине города и проводила протяжным воем, но ни одна собака не побежала следом, чтобы куснуть колесо или хотя бы облаять хорошенько. Если бы Тидус не клевал носом на переднем сиденье, это наверняка показалось бы ему странным, но он слишком вымотался за последнее время, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Все, о чем ему мечталось в данный момент – горячий душ, нормальная, не быстрорастворимая жратва и часов пять в горизонтальном положении на ровной, мать ее, постели, - и, в принципе, он уже был согласен и на обратную последовательность. - Тихий городишко, - сказал Аурон, паркуя джип около – Тидус протер слипающиеся глаза – нет, конечно, не коновязи, просто ограждение такой странной формы. Хотя в этом городе, пожалуй, уместно смотрелась бы и коновязь – здания все сплошь старинной постройки, двух-трехэтажные, на их фоне несколько офисных центров и супермаркетов казались чужеродными элементами, что-то вроде пчелы, жужжащей над ухом у Галы на картине Дали. Реальность, данная в ощущениях, но не нарушающая мифологического пространства. Тидус с силой провел ладонями по лицу, борясь с желанием вытрясти из головы огрызки лекций и прочие приветы из колледжа, бьющиеся на задворках сознания, как та пчела. Вся эта наука не в состоянии сейчас помочь ему, ровно как и футбольные кубки, оставшиеся пылиться на шкафу в прихожей. Ужасно обидно, подумал он, в одночасье узнать, что все, чем ты жил и к чему стремился, и яйца выеденного не стоит. - "Сaballo del diablo", - зачитал Аурон надпись над вывеской с весьма натуралистично нарисованным чертом, оседлавшим синюю стрекозу. – Воображаю, чем там кормят. Пойдем посмотрим?.. Тидус только кивнул и со стоном сполз с сидения, распрямляя ноющую спину. Целый день в седле, то есть, тьфу, в машине - отнюдь не тот вид загородной поездки, о котором ему мечталось в тишине библиотек и шуме стадионов; с другой стороны, опять же - что в последнее время шло по плану? Он бы не удивился, если бы "Стрекоза" оказалась пропахшим пороховой гарью салуном с чадящими керосиновыми лампами, с другой стороны (ты ищешь слишком много других сторон в простых как два пальца об асфальт вещах, сказал он себе, размазывая по тарелке жирный соус), на улицах тоже не наблюдалось перекати-поля, пыльного заката и угрюмых ковбоев. Мутный кофе из пластикового стаканчика в стандартной придорожной закусочной, прячущейся под пафосной вывеской, не разогнал сонную одурь в голове, зато заставил, наконец, прислушаться к тому, что говорил Аурон. - ...мало что изменилось. Тидус поморщился. - Этот город вряд ли далеко шагнул вперед за последнюю сотню лет, а ты говоришь о каких-то полутора десятках, - сказал он, подцепляя длинную соплю жареного лука. - Во всяком случае, кухня тут явно доисторическая. - Через квартал отсюда есть "Макдоналдс", если это придаст тебе душевного спокойствия, - Аурон взглянул на него поверх черных очков, сощурив здоровый глаз. Нет ничего удивительного в чудящихся ему кадрах из старых вестернов, подумал Тидус, если его собственный дядя выглядит, как побитый молью и сильно пьющий Клинт Иствуд в этих своих дурацких очках и растянутой футболке с эмблемой давно закрытого спортклуба. - Но вряд ли там ты сможешь что-нибудь узнать, - продолжал не подозревающий об упаднических мыслях собеседника Аурон. - А здесь – смогу? - Тидус выразительно оглядел бар. Пожилая пара через два столика с какими-то витаминными коктейлями, мужик неопрятного вида, сидящий у стойки и беззубый бармен – однозначно, весь цвет местного бомонда. - Ты, может, и нет, - сказал Аурон. - Проверим? - ответил Тидус, со скрипом отодвигая перекошенный пластиковый стул. Вообще-то, ему хотелось сказать что-нибудь вроде: "Давай уедем отсюда", или – "А я хочу спать и помыться", или – "Иди к черту, заносчивый старый козел", но разве мог он устоять перед таким откровенным вызовом? Уже стоя перед стеклянным "стаканом" с покосившейся желтой буквой "М" на фасаде и окнами, заклеенными изнутри пожелтевшими газетами, он напомнил себе, что поддаваться на провокации – глупо. А еще можно было и подумать, что "Макдак" дядя видел здесь пятнадцать лет назад, когда проезжал этой дорогой на Запад. Город, судя по всему, с тех пор сильно краше не стал. Под ногами шуршал какой-то лист, Тидус поднял его; это оказалось сорванное ветром объявление с отпечатком рифленой подошвы на обороте. "Пропала… 15 лет… последний раз видели… просьба сообщить по телефону…" – слова гладкой галькой уходили на дно сознания, не оставляя после себя и следа. С черно-белой фотографии на него смотрела смешливая девчонка с завязанными в два хвостика светлыми волосами. Тидус скомкал объявление и сунул в карман. Не хватает только перекати-поля, решил он. Аурон, конечно же, выбрал самый дешевый мотель в городе – Тидус запретил себе думать, что это просто единственный мотель, в конце концов, даже разруха и упадок имеют свои пределы. А отсутствие кондиционеров – это вообще каменный век, о чем он не преминул возвестить, обрушившись на продавленный диван с пачкой чипсов в руках. Читавший газету Аурон глянул на него поверх никому не нужных местных финансовых сводок и посоветовал: - Трусы надень. - Я тебя смущаю? - Нет, но я не хочу сидеть за совращение несовершеннолетних. - Мне двадцать один. - По виду не скажешь. А уж когда ты открываешь рот… - Жарко, - пожаловался Тидус, но послушно полез в сумку за шортами, нарочно повернувшись к Аурону задницей и соблазнительно, как ему казалось, изогнувшись. Увы, дядюшку куда больше интересовали новости Гребаная-Дыра-тауна за последнюю неделю. - Пока ходил за бигмаком, не заметил ничего странного? – спросил тот, шелестя страницами. Тидус задумался. Он уже успел усвоить, что просто так Аурон подобные вопросы не задает. На его взгляд, странным здесь было все, но Аурон наверняка хотел услышать конкретный ответ. - В городе слишком мало молодежи, - наконец выдал Тидус. - В школах, должно быть, каникулы, но я не видел на улице ни одного ребенка. Аурон посмотрел на него как на умственно-отсталого. - Хорошо, - ответил он. - Отдыхай пока, я пойду осмотрюсь. Тидус швырнул ему вслед пустую упаковку из-под чипсов. Его бесил этот самодовольный, всезнающий тон, бесила духота в номере, бесили бесконечные мили, которые они наматывали по дорогам, а больше всего бесило то, что он абсолютно ничего не мог со всем этим поделать. Собственная беспомощность сворачивалась в животе тугим комком, вызывая давно, казалось бы, забытые и похороненные воспоминания. Слабак!.. Плакса!.. Мой сын не будет реветь как девчонка из-за жалкой пары синяков! И если сейчас он уже понимал, что сказанное в сердцах не стоит воспринимать за единственно верную истину, в шесть лет эти слова означали для него, сопливого пацана, только одно: "Ты – не мой сын". "Спасибо, папа, - подумал Тидус, роясь в мини-баре в поисках чего-нибудь безалкогольного. – За воспитание чувства собственного достоинства и уверенности в себе". Когда он вернулся на диван с банкой "Доктор Пеппер", его взгляд упал на оставленную Ауроном газету. "Путь к Богу лежит через единение с собой", - гласил набранный изящной готической гарнитурой заголовок. И, на полстраницы – простой логотип – стилизованный ангелочек в овале нимба-переростка. Жестяная банка смялась в руке, как бумажная, газировка брызнула во все стороны, заливая диван, пол и самого Тидуса, перед глазами потемнело. Хотелось изорвать газету в клочья, или разбить что-нибудь, или… Взять ствол у Аурона из бардачка и пойти причинять справедливость в масштабе одной отдельно взятой семейной проблемы. Уже стоя под обжигающе-горячим душем – в этом несчастном мотеле даже краны не регулировались – он смеялся, едва не захлебываясь противной, с металлическим привкусом водой, и колотил в стенку кулаком, не то пытаясь справиться с истерикой, не то – продлить ее как можно дольше. Путь к Богу, ну надо же. Насколько ему, Тидусу, было известно, "Йевон Инкорпорейтед" еще никого не приводили к Богу, а вот к падению акций, банкротству и таинственным исчезновениям – сплошь и рядом. Он закусил костяшки пальцев, пытаясь унять дрожь, ссутулил плечи под хлесткими ударами водяных струй. "Не волнуйся, - сказала ему Юна, спокойная и серьезная, прежде чем ее забрали люди из "Йевона". - Не ищи меня". "Прощай", - прочитал он в ее безмятежном взгляде, и разве после этого можно было вот так просто – отпустить? Смириться? Тидус предпочитал мириться с жестким сиденьем джипа, отсутствием кондиционера и желчным чувством юмора дяди Аурона, который вовсе не был ему дядей. Ему снилась Юна, которую кусает пчела. Неделю назад, какие-то шесть дней до настоящего момента он и представить себе не мог, что бросит все - колледж, уютную квартирку во флигеле колониального особняка, шумные попойки с друзьями, надвигающиеся тесты, годовой запас юниных диетических крекеров и кота Придиру, что сорвется с места накануне серии матчей с соседним штатом. Неделю назад они с Юной обсуждали, не стоит ли им взять кредит и подыскать себе собственное жилье. Неделю назад у них на ужин была пицца с морепродуктами и пара безалкогольных коктейлей, и Юна улыбалась, листая рекламные проспекты из Икеа, а он щекотал ей шею ее же кисточкой для макияжа и вообще всячески мешал заниматься решением жизненно важного вопроса: какого цвета обивку выбрать для стульев. "Давай это будет цвет твоих глаз", - сказал он тогда, а она рассмеялась и ударила его журналом. "Дурачок, какого именно? Правого или левого?" Он целовал ее глаза - правый, зеленый, и левый - голубой, целовал тонкие пальцы, пахнущие моющим средством и теплом; он был, в общем-то, счастлив. Неделю назад он проснулся посреди ночи с четким ощущением: в доме – чужой. Лежал, раздувая ноздри, прислушивался, но так ничего и не услышал, кроме ровного дыхания Юны и тиканья часов. И все-таки он знал, что в квартире кто-то есть. Грабители? Глупо, у них и брать-то нечего, не кота же с крекерами, в самом деле? Тидус как мог тихо выскользнул из-под одеяла, прокрался к двери, прикидывая, не вооружиться ли по дороге бейсбольной битой. Впрочем, он был уверен, что справится с любым невооруженным противником. Почти любым – пришлось поправиться ему, когда размытый темный силуэт, застывший посреди кухни, молниеносно развернулся к нему, стоило Тидусу появиться на пороге. Потасовка оказалась яростной, но короткой – уже через несколько секунд Тидуса прижали к полу, навалились сверху, знакомо пахнуло табаком и бензином, и даже в темноте можно было различить ровные белые зубы, скалящиеся в улыбке. "Какого?!", - возмутился Тидус, а эрзац-грабитель рассмеялся ему в лицо: "Так ничему и не научился, малыш?". "Хрена с два!", - процедил он, выворачиваясь из захвата и в свою очередь аккуратно укладывая нападающего мордой в пол. Всплеск света за окном от фар проезжающей мимо машины выхватил из полумрака седые виски, черные волосы, завязанные в тонкую косицу, поднятый ворот тяжелой кожаной куртки. "Аурон!.." И вместо жаркого, пьянящего азарта опасности – привычная пустота разочарования. - Нельзя же заявиться посреди ночи и потребовать, чтобы я отправился с тобой в путь! – говорил Тидус, наливая себе молока; мелкие белые брызги разлетались по столешнице. Аурон зачем-то обошел кухню по периметру, заглянул в шкафчик под мойкой, раздвинул и снова задернул занавески. - Мы должны найти твоего отца, - повторил он. Тидус закатил глаза. - И ты пришел с этим ко мне? Я не видел своего старика пятнадцать лет, тебя – сколько, года три? Четыре? – и вот ты валишься, точно снег на голову, из ниоткуда и твердишь про какую-то архиважную миссию, ради которой я должен все бросить? Очнись, дядя, - он только понадеялся, что обращение не прозвучало слишком уж горько, - я даже не знаю, жив ли он. И, по правде сказать, мне все равно. Конечно, он лгал, и оба прекрасно знали об этом; Аурон не счел нужным констатировать очевидное. - На Западе происходит что-то подозрительное, - сказал он, доставая из-за пазухи свернутую пожелтевшую карту с обтрепанными краями, аккуратно запакованную в полиэтилен, и расстилая ее на столе. - И это как-то связано с исчезновением Джекта. - Пятнадцать лет назад, - напомнил Тидус. - А подозрительное начало происходить только сейчас? И, если он жив, то это, черт подери, самый длительный загул в истории человечества. Он припечатал ладонью испещренный пометками лист. - Где он? Что с ним? Ты все это время знал и молчал? - злость пульсировала короткими толчками, поднималась в горло, отдавала желчью на языке. - Папа умер, Аурон. Вместе с мамой. Она ждала его, все это время ждала. И уж ей-то ты мог бы сказать. Аурон молчал, и от этого молчания делалось еще горше. Тидус свернул карту в трубочку, протянул ему, бесстрашно встретив пронзительный взгляд поверх темных очков - и на кой ему ночью-то очки? - Я не могу с тобой поехать. У меня работа, учеба, матч через неделю. У меня... - Дядя Аурон!.. Юна стояла в дверях и терла кулачками опухшие со сна глаза. Что-то подозрительно кольнуло слева в груди – такая она была домашняя, уютная, родная в своей пижаме с Микки-Маусами и со встрепанными волосами; и оттого еще чужероднее смотрелся в их маленькой кухоньке Аурон. - Он тебе не дядя, - проворчал Тидус. - Дочь Браски, - Аурон, проигнорировав его реплику, нелепо склонил голову – еще чуть-чуть – и опустится на одно колено, подумал Тидус, ну, цирк. Варьете. - Почему ты не сказал, что приедешь? – Юна метнулась к холодильнику, зашуршала пакетами и контейнерами. – Раздевайся немедленно, от тебя несет, как от дальнобойщика. Будешь мясо с овощами?.. - Юна… - начал Аурон, но Тидус его перебил: - Юна, он уже уезжает. Они схлестнулись взглядами поверх ее спины – и Тидус выдержал, не отвел глаза. Хватит. Он распрощался со всем этим в тот день, когда покинул опустевший холодный дом, забрав на память только мамину фотографию. Есть вещи, которые не прощают. Аурон едва заметно пожал плечами и сипло сказал: - Он прав, Юна. Я заскочил на минутку, отдать… старый долг. Тидус скривился, Юна выпрямилась и покачала головой. - Не отпущу, - безапелляционно заявила она, - пока не пообещаешь, что приедешь на какой-нибудь уик-энд погостить. Днем, как все нормальные люди. Мы так давно тебя не видели! И не сказать, чтобы сильно скучали. Тидус хмыкнул. Лгать самому себе у него получалось все лучше и лучше. Юну провожать "дядю" он не пустил, а сам остановился на крыльце, глядя на знакомый заляпанный грязью джип, одним своим видом оскверняющий аккуратные газоны местных домохозяек. Он думал, что Аурон продолжит его уговаривать, но тот заговорил о другом. - У Юны забавный медальон. - "Йевон", - Тидус неопределенно дернул подбородком. – Ей нравится верить, пусть. Браска же тоже вроде как верил. Путь к Богу, истине и все такое. Аурон сдвинул очки на кончик носа; в свете уличных фонарей шрам, пересекающий его правый глаз, выглядел уродливее обычного. - Будь осторожен, - посоветовал он. – Я отправляюсь на Запад и не смогу приглядывать за вами. - Можно подумать, до этого приглядывал, - огрызнулся Тидус и тут же добавил, пытаясь смягчить резкость: - Все окей. Мы уже не маленькие дети, дядя. Мы в состоянии позаботиться о себе. Если бы он знал. Если бы он только знал. В номере было слишком жарко, но проснулся он не из-за этого. Просто снова пришло ощущение: рядом – чужой. Пока Тидус вглядывался в душную темноту, пытаясь незаметно выпутаться из влажной простыни, ему в нос ударил резкий, сладковатый запах хлороформа. Он ударил наугад, метя в темноту, вскользь задел кого-то, неистово дрыгнул ногами и свалился на пол вместе с коконом из простыней и нападавшим. Раздалось придушенное оханье, а потом кто-то еще навалился сзади, прижал к лицу мерзко пахнущую тряпку, и уже на грани подступающей темноты, дергаясь из последних сил, Тидус услышал напевный женский голос: "Шшш… Баю-баюшки-баю, не ложись ты на краю… Тихо, мой маленький!.. Шшш…" "Как во второсортном фильме ужасов", - успел подумать он, теряя сознание. Придет серенький волчок. И укусит за бочок. Тидус рискнул приоткрыть один глаз. Башка, вопреки свидетельствам многочисленных триллеров в бумажных обложках, не раскалывалась, но ощущения все равно были неприятные, к тому же очень хотелось в туалет. И, как раз-таки по законам жанра этих самых триллеров, он был накрепко привязан к стулу. В каком-то подвале - сходу определил он, уже без опаски оглядываясь. Кто бы ни был таинственным маньяком-похитителем, сейчас он оставил своего пленника одного. Одних, - поправился Тидус и нервно сглотнул. Рядом с ним на таком же стуле сидела девочка-подросток, светловолосая, с абсолютно пустым взглядом, разодетая, как кукла – или как горничная из секс-шопа: накрахмаленный передник, черное платьице, юбка-колокольчик с пышными кружевами по подолу, шелковые чулочки, туфельки с бантами. Кажется, второсортный фильм ужасов должен был смениться не менее второсортной порнухой. Девчонка была та самая, с плаката о пропавшем ребенке, но как он ни силился - не мог вспомнить ее имя. - Эй, - громким шепотом сказал он и, не дождавшись реакции, повторил уже в полный голос: - Эй! Обкололи ее чем-то, что ли? - Эй! - теперь Тидус уже кричал, дергая прочные веревки. - Кто-нибудь! Мистер Маньяк? Явите личико, не будьте свиньей, я же сейчас обоссусь! Как и следовало ожидать, на это заявление тоже никто не отреагировал. Тидус затосковал. Он, конечно, запланировал на эту неделю героические поступки и спасение хорошеньких девочек, но не с полным же мочевым пузырем! Люминесцентная лампа под потолком пару раз мигнула, жалобно жужжа. Серые бетонные стены в разводах хотели бы сдвинуться, раздавить непрошеных гостей, но, на их несчастье, у Тидуса не было клаустрофобии. Зато было слишком много выпитой вчера на ночь газировки. - Надеюсь, ты никому не расскажешь, - начал он, но тут дверь противно заскрежетала, мигом заставив его подобраться и забыть на время о своей маленькой проблеме. Когда Тидус представлял себе маньяка-педофила, воображение услужливо подсовывало ему небритую физиономию Аурона - что поделать, если дядя и правда напоминал уголовника в бегах. Но человек, спустившийся в подвал, куда больше походил на учителя или библиотекаря - сухонький старичок в очках с толстыми стеклами. Пока Тидус давился незаданным вопросом, следом за старичком в дверь проскользнула пожилая женщина. Потом еще одна. И еще. Давешний хозяин закусочной, еще какие-то люди - подвал медленно наполнялся народом, как будто сюда вознамерилось втиснуться все население города. Одна из старушек пробралась сквозь толпу к привязанной к стулу девочке, достала старинный гребень, принялась расчесывать светлые волосы, что-то напевая себе под нос; Тидус узнал исполнительницу хлороформовых колыбельных. Необъяснимая жуть сворачивалась холодным клубком где-то в груди, мешала дышать. - Что вам от нас нужно? - крикнул он. Набившийся в подвал народ заохал и заахал. - Молодой! - различил он в мерном гуле голосов. - Настоящий! "Свежее мясо! Мозги-и!" - мысленно подсказал им Тидус. Определенно, он смотрел слишком много фильмов ужасов. - Чего вы хотите? - попробовал он еще раз, уже сознавая тщетность своих попыток. Горожане смотрели на него, как будто он был диковинной зверушкой в зоопарке, а звуки, вырывающиеся из его рта, не имели ничего общего с человеческой речью. Лампа снова замигала, окончательно превращая происходящее в абсурдный данс макабр. Учитель-библиотекарь выступил вперед. - Друзья мои! - надтреснутым голосом сказал он. А больше ничего сказать не успел, потому что дверь с грохотом слетела с петель. Сначала в проем влетел изжеванный окурок, потом, кубарем - Аурон, в неизменных темных очках и с двумя пистолетами в руках. Тидус резко выдохнул, напружинившись - этот жанр фильмов был ему гораздо ближе. Лампа последний раз мигнула и погасла ровно в тот момент, когда он, с трудом поднявшись на ноги, мелкими шажками попятился назад, намереваясь разбить стул о ближайшую стену. Выстрелы в замкнутом пространстве грохотали так, что в ушах звенело, кажется, кто-то кричал; Тидус, выпутавшись из обломков стула и веревок, прыгнул туда, где, по его расчетам, оставалась вторая пленница, отшвырнув в сторону попавшуюся на пути бабку с гребнем. Ему оставалось только молиться, что Аурон знает, что делает и куда стреляет, лично он не видел ни черта и о клятый стул просто-напросто споткнулся, вместе с ним повалился на пол, принялся распутывать веревки, опутывающие безвольное, худенькое тело. - Нечистый! - визжала какая-то женщина. - Нечистый! Непосланный! Тидус справился, наконец, с узлами, обнял так и не вышедшую из летаргии девочку, подмял под себя, жалея, что нет лишней пары рук, чтобы зажать уши. Тишина обрушилась на него вместе с тихим потрескиванием снова начавшей разгораться лампы. Он опасливо приподнял голову. В неровном свете сложно было что-нибудь различить, но то, что стоять остались только двое - он увидел. Аурон - и старуха, выставившая вперед свой нелепый гребень, как будто это грозное оружие можно было противопоставить вороненому стволу "Масамуне", направленному ей прямо в лоб. Кажется, ее совсем не смущало, что все ее соседи смирненько лежат на полу и не подают признаков жизни. Тидус сглотнул подкатившую к горлу желчь. Господи, подумал он, чуть ли не целый город. Что за хрень? "Баю-баюшки-баю", - ласково пропела старуха, и Тидус не поверил своим глазам: пистолет дрогнул, опустившись на пару дюймов. А потом еще на пару. Он осторожно приподнялся на руках. Девочка лежала недвижно, уставившись в потолок, кажется, ее происходящее совсем не волновало. "Не ложись ты на краю..." Аурон пошатнулся, словно пьяный или тяжело больной. Второй пистолет уже выпал из его руки, но первым он все еще пытался поймать на мушку свою цель. "Придет серенький волчок..." Отломанная ножка стула удачно легла в ладонь, острые щепки царапали кожу, не позволяя поддаться чарам колыбельной. Один рывок. Всего один рывок. "И укусит..." Хороший квотербек должен уметь пронести и передать мяч, даже если его разбудят посреди ночи и поставят на поле, а Тидус был хорошим квотербеком. Деревяшка с треском опустилась на закутанные в мышасто-серую шаль плечи. Старушка рухнула, как подкошенная, Аурон потряс головой. - Выбираемся отсюда! – Тидус отбросил ненужную уже ножку, подхватил на руки девчонку – та оказалась совсем легонькая, почти невесомая. - Постой, - Аурон закашлялся, вытер рот рукавом. – Нельзя ее так оставлять. - А что ты предлагаешь? – глаза слезились от пороховой гари, от какого-то странного запаха, похожего на вонь мокрой ветоши, от мигающего света. Тидус прижал лицо девочки к своей груди, хотя и был уверен, что она не видит окружающей жути. – Добить? Брось, нужно убираться скорее. Он перешагнул через чье-то тело, стараясь не особенно всматриваться в детали – и так этот подвал наверняка будет еще неделю являться ему в кошмарах. Выстрел догнал его уже на лестнице, но он не стал оборачиваться назад. - Рикку, - сказал Тидус. - Прости, что? – Аурон даже не повернулся к нему. Ночная трасса сливалась в одно неразличимое пятно, мимо пролетали заправки и указатели. - Ее так зовут, - Тидус кивнул на заднее сиденье, где, закутанная в ауронову куртку, спала закрывшая, наконец, глаза девчонка. Он достал из кармана подобранное на улице объявление, разгладил мятый лист. – Она из соседнего городка. И ее родители ищут. - Плохо, значит, ищут, - проворчал Аурон, но все-таки слегка притормозил, чтобы взглянуть на адрес. Тидус пожал плечами. - Возможно, у них просто не оказалось под рукой пары "Кольтов" сорок пятого калибра? - Ты так говоришь, как будто это что-то плохое. - Ну, тебе, вероятно, сложно поверить в то, что некоторые решают все свои проблемы, просто вызвав полицию, - Тидус откинулся назад, бездумно постучал пальцами по крышке бардачка. Впопыхах натянутая майка неприятно липла к телу; из мотеля они выписывались самостоятельно и в авральном порядке – ни одному из них не хотелось выяснять, что подумают оставшиеся жители города, обнаружив в подвале под библиотекой (это и правда оказалась библиотека, чушь какая, господи) штабель из трупов. - Значит, мне нужно было просто вызвать полицию? – саркастически осведомился Аурон и, не дожидаясь ответа, закурил. Ветер, с шумом свистящий в приоткрытом окне, делал дальнейший диалог невозможным, но, мрачно решил Тидус, так просто он не отстанет. Дождавшись, пока скуренный до фильтра бычок улетит назад по пыльной трассе, он надавил на кнопку стеклоподъемника и решительно заявил: - Тебе не кажется, что пора бы уже кое-что объяснить? - Не кажется, - отрезал Аурон. – До города АльБед – десять миль. Где там живет эта крошка? - Дядя, - Тидус старался говорить медленно и убедительно. – Если мы сейчас позвоним в дверь ее родителям и предъявим им явно обдолбанную какой-то дрянью доченьку, одетую, как звезда сайта для взрослых… Взвизгнули тормоза; джип съехал на обочину и остановился так резко, что Тидус едва не ткнулся носом в собственные колени. - Чего ты хочешь? - устало спросил Аурон, ложась грудью на руль и сдвигая очки на кончик носа. Дурацкий вопрос. Мира во всем мире и "Чупа-чупс", чего же еще? - Я хочу найти Юну и вернуться с ней домой, - сказал Тидус. – И откровенно не понимаю, как решению этой задачи может помочь геноцид в одном отдельно взятом городишке. - Девочку, - резюмировал Аурон, - отвезем в больницу в ее родном городе. И отправимся дальше. У тебя все? - Нет, - смягчить тон все-таки никак не удавалось. – Что такое "непосланный"? Что всем этим людям нужно было от нее – и от меня? Почему ты едва не заснул под детскую колыбельную? Что, черт побери, вообще происходит? Дядя, ты перестрелял дохрена человек – и предлагаешь мне просто забить на этот факт и "ехать дальше"? - Человек в том подвале было ровно двое, - Аурон сощурился и поправил очки. – Ты и она. Педаль газа он вдавил в пол так, будто она была его личным врагом. Вообще, думал Тидус, в этом месте по закону жанра пора бы уже давать в сценарии какие-то разъяснения, но у нас же тут мистика с элементами драмы, объяснять никто никому ничего явно не собирается, поэтому сойдет и флэшбек. Тем более что воспоминания зудели под кожей, стучали в висках, мешали думать и принимать решения. С Сеймуром Гуадо Юна познакомилась в университете. Тидус старался не ревновать – в конце концов, Юна же не ревновала его к девчонкам-чирлидершам? – и все равно злился, ненавидел эти их ужины по четвергам, вечные обсуждения религии, совместные научные статьи и прочую чушь. Это только справедливо, уговаривал он себя, у тебя – футбол, у нее – Йевон, ну и пусть. Он даже не давал себе труда ознакомиться поближе с доктринами их учения, зачем? Ему достаточно было посмотреть на высокомерную рожу Сеймура, по обыкновению похожего на снулого леща, чтобы увериться: такое спасение и такого Бога стоит обходить стороной. Зря, конечно, не интересовался – вот и прошляпил момент, когда все пошло наперекосяк. На следующий день после визита Аурона Юна вернулась домой раньше обычного, и уже одно это означало: что-то не так. А он, дурак, только обрадовался возможности провести с ней вечер. Купил цветов каких-то, конфет. Решил доказать, что умеет ухаживать ничуть не хуже сынка президента трансконтинентальной корпорации. Ну и довыпендривался, ясное дело. Сеймур Гуадо, сказала Юна, не поднимая глаз от скатерти, очень интересуется нашими родителями. Настолько интересуется, сказала Юна, комкая в руках салфетку, что готов оплатить услуги детективов и снова дать ход закрытому пятнадцать лет назад делу. А еще Сеймур предлагает участие в одном исследовательском проекте, и, возможно, ей придется ненадолго уехать, сказала Юна, но конечно она будет скучать и звонить каждый день. Тидус сидел, как пыльным мешком пришибленный, и не знал, что сказать. Ему казалось, что призраки их стариков как нарочно вернулись почти одновременно, чтобы мучить их. Сначала – Аурон с предложением найти отца Тидуса, пропавшего пятнадцать лет назад. Теперь, видите ли, Сеймур Гуадо интересуется Браской, погибшим примерно тогда же. О путешествии на Запад, которое предприняли в свое время Браска, Аурон и Джект, Тидус знал только, что оно было. Он и сейчас узнавал немногим больше – по обмолвкам, каким-то случайным деталям; Аурон явно не горел желанием рассказывать ему байки о прежних временах. Но они явно повторяли тот, давнишний маршрут - это подтверждали мелкие происшествия, типа давно закрытого "Макдональдса" в городе, где они нашли Рикку, и то, что жители ее родного городка, как выяснилось, отлично помнили самого Аурона. АльБед, судя по всему, считался местным технологическим и промышленным центром: на улицах, несмотря на ранний час, было шумно, сновали туда-сюда машины - правда, все больше внедорожники и нещадно чадящие фуры. Тидус глядел на диковинную не то водокачку, не то насосную станцию, нелепым фаллосом торчащую посреди центральной площади и пыхтящую, как страдающий одышкой паровозик, и тоскливо вспоминал восточное побережье, липовые аллеи возле университета, красные черепичные крыши жилых кварталов, стекло и бетон сверкающего ночными огнями мегаполиса. Ему отчаянно, до судорожной боли в межреберье, не хватало нормальности, что ли, в окружающих пейзажах - хотя бы пары зацепок, чтобы перестать воспринимать происходящее дурным сном. - Просыпайся, - сказал Аурон. Тидус с трудом выпрямился и огляделся. - Я не сплю. И это не больница, - добавил он, тыча пальцем в вывеску магазинчика, у которого они остановились. "Механика от Сида", - гласила сваренная из каких-то труб и плат неопрятная табличка. - Нет, - согласился Аурон, вылезая из джипа. - Бери свою подружку и пошли. Тидус уставился на почтовый ящик, тоже явно вручную собранный из металлических листов разной формы и цвета. А?.. - Рот закрой. Тидус послушно закрыл рот, потом снова открыл, намереваясь разразиться следующей порцией возражений, но его уже никто не слушал. Аурон подхватил все еще бесчувственную девочку - легко, как сломанную куклу; Тидус машинально отметил заострившийся профиль, бессильно вывернутую руку с тонким запястьем, - и вошел в магазинчик, пинком отворив перед собой двери. Тидус посидел еще немного в машине, ожидая все-таки услышать вой сирен, крики, стрельбу или что еще полагается слышать в таких случаях, потом выбрался на улицу, потоптался чуть-чуть у джипа - и решительно направился в магазин. Интерьер "Механики" больше всего походил на бар для гигантских шагающих роботов из мультиков. Куча нефункционального и не функционирующего металла, свисающие с потолка кабели, хрустящие под ногами клеммы. За стойкой, сделанной из рабочей части какой-то кибер-сеялки громоздился, видимо, сам хозяин - лысый коренастый мужик в комбинезоне веселенького желтого цвета. Аурон, и сам не слишком высокий, на его фоне казался прямо-таки великаном. - А, вот и твой пацан, - мужик в желтом комбинезоне соскочил со своего насеста, подбежал к Тидусу, протянул мозолистую ладонь. - Сын Джекта? Наслышан, наслышан. - Это Сид, хозяин мастерской, - сухо сказал Аурон. - Сид, это Тидус. Рукопожатие у Сида оказалось ожидаемо крепким. При этом он так уставился на Тидуса маленькими своими глазками, как будто пытался просветить собеседника насквозь; Тидус даже отшатнулся, слегка опешив от такого пристального внимания. - Уймись, - бросил от стойки Аурон, помешивая коктейльной трубочкой подозрительную буро-зеленую жижу в пластиковом стаканчике. - Он не такой, как я. Почему-то это туманное заявление успокоило Сида, он отпустил ладонь Тидуса, которую с энтузиазмом тряс, и повернулся к Аурону. - Не то чтобы мы были против, старый пес, - хмыкнул он. - Но, сам понимаешь - такие времена. - Времена паршивые, - согласился Аурон. - Давай-ка, повтори парню все, что ты мне сказал. - Прямо-таки все? - Сид скрестил руки на груди. Аурон хмыкнул и отсалютовал ему стаканом. - Ладно, часть с взаимными оскорблениями можешь опустить. - Тогда сначала я должен поблагодарить молодого человека - да проходи же, не стесняйся, - пожилой механик подтолкнул Тидуса к стойке-сеялке. - Хочешь витаминный коктейль? Нет? В общем, спасибо, вернули мне дочку. - Рикку! – встрепенулся Тидус и завертел головой. – Где… Как она? - В порядке – будет, надеюсь. Она сейчас с Братцем, он о ней позаботится – кажется, эти не успели сильно ее повредить. Забавно, подумал Тидус, как четко он интонирует – сразу понятно, что "Братец" – имя собственное, а загадочные "эти" выделены курсивом, – и как странно подбирает слова. Разве о собственной дочери говорят "повредить"? Забавно, добавил он про себя, ты анализируешь какую угодно чепуху вместо действительно важных вещей. Совсем не забавно, решил он, взгромождаясь на колченогий табурет и жестом отказываясь от витаминной бурды, - так вот, нет ничего забавного в том, что становится все сложнее формулировать эти самые "действительно важные вещи". - Скажи ему про Джекта, - буркнул Аурон. Сид потеребил висящие на длинном шнурке защитные очки-окуляры. - Джект появлялся в окрестностях, - неохотно сказал он. – Недавно. В город не заходил, но кое-кто из местных его видел. Он шел на Запад. Тидус очень живо представил своего старика, босого, заросшего, в каком-нибудь рубище, с узловатым посохом в руках, бредущего по местным прериям как Моисей по пустыне. Картинка выходила не слишком убедительная. - Я думал, - осторожно сказал он, косясь на Аурона, - мы едем на Запад, чтобы найти его там? - О, вы его найдете, - Сид улыбнулся так широко, что, казалось, его лицо сейчас разломится пополам. – В этом можешь даже не сомневаться. Все самое интересное происходит сейчас на Западе. Сами понимаете, в свете последних событий… - Ага, - поддакнул Тидус, который, разумеется, не понимал ни черта – но не собирался в этом признаваться. Краем глаза он поймал одобрительную ухмылку дяди и расхрабрился. – Но если все так серьезно… - Хочешь спросить, почему мы не снимемся с места? – подхватил Сид. – Ну так ты видишь же – мы народ мирный, да и прикипели к своим домам, что уж там. А потом – будто сам не знаешь, как оно бывает. Сидишь и думаешь: авось не накроет. - Дочке своей расскажи, - проворчал Аурон. – Насчет "авося" и "не накроет". Сид посмурнел. - С Рикку все будет хорошо. Мы народ мирный, - упрямо повторил он, - мы в ваши разборки не лезем – вот и вы к нам не лезьте. - И до какой поры ты будешь делать вид, что происходящее в мире тебя не касается? Закопаешь голову в песок и останешься в своем выдуманном мирке с ржавыми железяками? А твои дети в это время будут бояться выйти из дома, а, Сид? – Аурон криво ухмыльнулся и поправил очки. Сид посмотрел на него тяжелым взглядом. - Знаешь что, Хранитель Браски, - сказал он. – За дочку, конечно, спасибо. Но это не значит, что тебе здесь очень рады. - Спасибо, - выразительно сказал Аурон, выдавая еще более гнусный оскал из своего арсенала ухмылочек, - на хлеб не намажешь. Сид всплеснул руками. - На что тебе деньги, гроб изнутри парчой обивать? - Не деньги, - дядя поднялся быстрым, почти неуловимым движением – Тидус едва не свалился с табурета, неловко вывернув голову ему вслед. – Подбери пацану оружие. Я буду ждать в машине. - Я вовсе не уверен, что мне так уж нужно оружие, - пробубнил Тидус, неловко переминаясь с ноги на ногу в дверях склада, к которому его привел Сид, и чувствуя себя не в своей тарелке. - Не городи ерунды, мальчик, - голос Сида, роющегося в ящиках, звучал глухо и отдавался странным звоном. – То, что я вечно цапаюсь с твоим дядей – вовсе не означает, что я отправлю тебя на верную гибель даже без возможности защитить себя. Чем дальше на Запад – тем круче, а судя по рассказу Аурона, вы уже один раз здорово влипли. - У него в багажнике целый арсенал, возьму ствол оттуда, - вяло возразил Тидус. Слова про "верную гибель" ему совсем не понравились. - Вряд ли он отдаст тебе "Масамуне" или "Мурамасу", - ответил Сид, - а обычные стволы тут… О! То, что нужно. Он вынырнул из-за штабеля ящиков, бережно держа в руках какую-то ветхую тряпицу. Тидус не удержался, сунулся ему навстречу – и оглушительно чихнул; потревоженная пыль веков взметнулась вверх едким облачком. - Вы же шутите, да? – с надеждой спросил он. – Из такого револьвера наверное мой пра-пра-прадедушка отстреливался от конфедератов. - Но-но, молодой человек, это Каладболг! - Да хоть волшебная палочка Вольдеморта! Тидус бессильно плюхнулся на ближайший ящик и обхватил голову руками. - Я с вами с ума сойду, - уверенно заявил он. – Рехнусь. Поеду крышей. Слечу с катушек. Зачем мне оружие? Старушек убивать? Сид, как ему показалось, посмотрел на него с сочувствием. - Аурон сказал, ты всю жизнь прожил в городе? – спросил он. – Поди у вас там поспокойнее? - Вы так говорите, - начал Тидус и осекся. "Как будто это единственный город на всей планете". Какая чушь. Он потряс головой и попытался зайти с другого угла. - Вы знали моего старика? - Джекта? – Сид хитро улыбнулся. – Его тут все знают. Ох и набедокурили они в свое время втроем! - С Ауроном и… Браской? – имя Юниного отца застыло горечью на языке. Снова почему-то вспомнились "Йевон", спешный отъезд, безмятежный взгляд разноцветных глаз. - Ага, - Сид, кажется, не заметил его запинки. - Веселые были деньки! Признаться, если бы жена моя не была тогда на сносях - я и сам бы отправился с ними. Хотя у Браски, конечно, голова всегда была забита этой мистической чушью, но как звучит, а? Машина Желаний! Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным! Молочные реки, кисельные берега... Ну, сгинули они, конечно, на Западе - мы-то тогда думали, что навсегда. Ты, сынок, не обижайся, но после той чертовщины, что оттуда лезет - не к добру сейчас эти возвращения с того света, ох, не к добру. Тидус сглотнул. - Аурон вернулся тогда... почти сразу, - сказал он. Слова наждаком царапали внезапно пересохшее горло. - Сказал, что отец пропал без вести, но так и не объяснил, что именно произошло. - Кто теперь разберет, - Сид откуда-то достал странного вида трубку, сунул в рот, но закуривать не стал. - Пятнадцать лет без малого прошло. Только тогда-то все и началось. Со смертью Браски фанатики совсем обнаглели, честным людям от них житья нет. Мой кум, торговец, говорит они даже технику у себя там на Западе запретили, не только компьютеры, вообще все, от автомобиля до микроволновки. Не иначе как живут в пещерах, одеваются в шкуры и жрут ящериц, зажаренных на костре. Тидус попытался представить Сеймура Гуадо в безупречно-белом пиджаке от Версачи, сидящего у костра с медленно жарящейся на вертеле ящерицей. - Насколько я знаю, - осторожно сказал он, - у "Йевона" там исследовательский центр или лаборатория. И никаких пещер. - Так то "Йевон", - махнул Сид своей трубкой. - Они с этого дела кормятся уж всяко дольше, чем пятнадцать лет. Но ты не дрейфь, сынок, - раз Аурон решил туда вернуться - у него наверняка припасен какой-то козырь в рукаве. И Джект, опять же, объявился... Найдете вы его, точно найдете. Тидус поднялся на ноги. Револьвер приятной тяжестью лег в ладонь. - Мне, - сказал он, недобро ухмыляясь в лучших традициях Аурона и жалея, что не завел себе для такого случая темных очков, - честно говоря, болт забить, найдем мы моего старика или нет. Я еду за своей девушкой – и за своей нормальной жизнью. Аурон курил возле машины, задумчиво ковыряя носком ботинка основание фонарного столба. - Готово? - спросил он. Тидус швырнул ветошь с антикварным огнестрелом и коробку патронов на заднее сиденье. - Это Каладболг, - сказал он. - Поехали. Дядя, на удивление, не стал спорить. Городок механиков остался далеко позади, а злость все еще кипела внутри, щипала нёбо мелкими кислыми пузырьками. Тидус раз за разом прокручивал в голове разговор с Сидом, и ему становилось все противнее. - Может, поделишься? - сказал наконец Аурон, глядя прямо на дорогу. - Ты так ерзаешь, скоро дырку в сиденье протрешь, и что-то непохоже, чтобы тебе хотелось "пи-пи". - А тебе правда интересно? - Тидус закусил губу, но слова сами рвались с языка. - Что думает твой "козырь в рукаве"? Или просто нужно скормить кому-то очередную лживую сказочку? Аурон пробормотал что-то, в цензурном переводе, вероятно, означавшее "старый балабол", и резко вывернул руль, объезжая яму на трассе. Тидус хмыкнул. - Ты же сам оставил меня наедине с Сидом, - напомнил он. - Наверное, хотел чтобы он что-то мне рассказал? - Что он, очевидно, и сделал, - проворчал Аурон. - Ну? - Что исследует "Йевон" на западном побережье? - выпалил Тидус, решив считать пренебрежительное "ну" разрешением задавать вопросы. - Машину Желаний? Как их планам могла помешать смерть университетского профессора? Аурон молчал очень долго, и Тидус уже смирился с тем, что ответов ему опять не получить, а когда дядя снова заговорил, голос его звучал непривычно чисто. - Машина Желаний - это фикция, - сказал он. - Миф, который исследовал Браска. Что-то связанное с тонкими планами, равновесием духовной силы - в общем, мистическая чепуха для домохозяек, которую обычно гоняют по кабельному в прайм-тайм. Я... я тогда работал в службе безопасности Йевон Инкорпорейтед, но у меня возникли кое-какие проблемы с начальством, так что для меня это был реальный шанс. "Сопровождение научной экспедиции" звучит гораздо лучше, чем "паническое бегство". В суть дела меня никто особо не посвящал, да я, признаться, и не интересовался - в моем контракте значилась работа кулаками, а не головой. - Погоди, - прервал Тидус эту необычно долгую речь. - Ты работал на "Йевон"? Что же получается, мой старик тоже?.. Аурон покачал головой. - Нет, даже если бы к Джекту вообще можно было применить понятие "работал на кого-нибудь" - нет. Он просто, ну... прибился по дороге. - Что, вроде как влез к вам в машину на какой-нибудь заправке и сказал: "Теперь я поеду с вами?", - недоверчиво уточнил Тидус. Аурон покосился на него поверх затемненных стекол и сказал: - Вроде как, - а потом опять надолго замолчал. День клонился к вечеру, миля летела за милей, шуршащими камешками из-под колес, рваными фиолетовыми облаками над раскаленным горизонтом. Дорога становилась все хуже, в багажнике джипа дребезжали пустые канистры. - Но вы нашли эту... фикцию? - спросил наконец Тидус. Аурон пожал плечами. - Скоро ты сам все увидишь. Первое, что пришло Тидусу в голову после отъезда Юны - это удариться в загул. В хороший такой загул в духе папаши и школьных дружков, с выпивкой, девочками, и чтобы из последнего бара выползать исключительно на карачках. Вместо этого он почти всю ночь провел, слоняясь около телефона и периодически наступая на кота, а потом не выдержал и позвонил сам. Абонент не отвечал. Как прошел следующий день, он не помнил: череда смазанных лиц, какие-то встречи, гудки машин, гудки в телефонной трубке, вежливый голос оператора. После колледжа он зашел в ближайший офис с логотипом в виде стилизованного ангела на стеклянных дверях и попросил контакты исследовательского центра на побережье. Девушка-служащая в ослепительной белизны блузке подняла на него глаза. - Простите, где? - На крайнем Западе, - уточнил Тидус, стискивая в кармане молчащий мобильник. - Извините, у нас нет никаких центров на западном побережье. - Ну тогда телефон вашего там представительства. - Никогда не слышала, чтобы у нас там было представительство, - она пощелкала клавишами, покачала головой. - Похоже, вас неверно информировали. Самый западный наш офис находится в... - Но послушайте! - Тидус перегнулся через стойку ресепшена. - Центр, которым руководит Сеймур Гуадо! Он точно на побережье, я видел официальные бумаги! - Сеймур Гуадо? - переспросила служащая. Если она сейчас скажет: "У нас не числится в штате сотрудников с таким именем", - я что-нибудь здесь разобью к чертовой матери, решил Тидус. Но девушка еще раз извинилась, сказала, что попробует уточнить, и куда-то убежала, оставив его мариноваться у стойки. На стерильно-белой стене висел лаконичный плакат - все тот же схематичный Сатурн с ножками-крылышками, долженствующий очевидно изображать божественную сущность и подпись: "Бойтесь своих желаний". "Боюсь, - подумал он, в сотый наверное раз нажимая повторный набор и слушая отчет о не отвечающем абоненте. - До одури боюсь". - Боюсь, - сказала незаметно подошедшая служащая; Тидус едва не выронил трубку, - это все-таки какая-то ошибка. Вот список наших офисов и представительств наших партнеров, как видите, интересующий вас регион практически не охвачен, возможно, вы все-таки свяжетесь с нашими коллегами... - Спасибоненадо, - скороговоркой выпалил Тидус и поспешил ретироваться. - Но!.. - крикнула она ему вслед. Вращающаяся дверь скальпелем отсекла окончание фразы. Слежку он почувствовал именно так, как обычно описывают в романах: чужой тяжелый взгляд, упершийся между лопаток, вставшие дыбом волоски на загривке. А, может быть, он просто решил, что должна быть слежка - отсюда и все симптомы; человеческое воображение - удивительная штука, особенно если оно воспитано в условиях медийной революции. Может быть, и нет никаких мистических несовпадений и таинственных делишек гигантской корпорации, он просто перепутал место. И время. И жизнь свою тоже перепутал, безнадежно и накрепко. Тидус как раз дошел в своих размышлениях до пункта, что ему стоит вернуться хоть за какими-то адресами и телефонами, когда рядом взвизгнули тормоза. - Залезай, - рявкнул Аурон, распахивая дверцу со стороны пассажира; Тидус сначала машинально выполнил приказ, а потом, уже сидя в машине, снова обрел дар речи. - Какого?.. Вместо ответа дядя свернул в какой-то темный проулок и заглушил мотор. Пару минут они сидели в тишине: Тидус пытался унять отчаянно колотящееся сердце, Аурон думал о чем-то своем, потом по улице за их спинами медленно и бесшумно проехал белый "седан". - Тебя вели от самого офиса, - сказал Аурон. - Я ничего не заметил, - Тидус вывернул шею, пытаясь разглядеть, куда исчезла машина преследователей. – Ты что, следил за мной? - Не за тобой, - Аурон закурил и поправил очки. – Что тебя понесло в этот гадюшник, ты же вроде не страдаешь излишней религиозностью? Больше всего в этот момент Тидусу хотелось заорать. Или разреветься, как маленькому, колотить кулаками по плечам и груди взрослого угрюмого дядьку со шрамом на пол-лица, который в один совсем не прекрасный день возник на пороге их дома и сказал, что папа больше не приедет. К несчастью, подумал он с сарказмом, вся эта чушь опоздала лет на семь, он уже вышел из переходного возраста и разучился закатывать грамотные истерики. - Я не поехал с тобой на Запад, - угрюмо ответил он. – Зато Юна поехала. С Сеймуром Гуадо. - Гуадо? – протянул Аурон. – Из той семейки, что в последнее время подмяла под себя почти весь совет директоров? Тидус хотел сказать, что финансовые сводки и новости больших рынков его не интересуют, но Аурон повернул ключ зажигания и джип отозвался тихим довольным урчанием. - Ну так поехали за ними? – просто сказал он. – Остальное расскажешь по дороге. Его разбудил звук открывшейся с его стороны дверцы. Тидус сонно заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд, и чуть не поперхнулся воздухом. В машину заглядывал его отец, почти такой же, как на единственной сохранившейся фотографии – бородатый, лохматый, ухмыляющийся тип в нелепой бандане и застиранной ковбойке. "Брысь на заднее сиденье, пацан, - сказал он сипло. – Теперь это мое место". "Голос, - ошалело подумал Тидус. – Это точно его голос". Именно этот голос звучал во всех его детских снах, раз за разом повторяя: "Сопляк!", "Слабак!", "Неженка!", именно он отдавался в ушах, когда тощего белобрысого мальчишку валили в грязь на футбольном поле здоровенные амбалы-старшеклассники. Тидус завертел головой и проснулся окончательно. Судя по запаху бензина, они остановились заправиться. Аурон стоял у распахнутой двери и с интересом смотрел на своего взъерошенного спутника поверх очков. - Кошмары? – спросил он, сунув в руки Тидусу бумажный пакет, пахнущий котлетой и луком. - Еще какие, - буркнул тот, разворачивая бургер и впиваясь зубами в каплющую маслом булку. – Привиделся мой старик, велящий убираться из машины – мол, я сижу на его месте, - добавил он с набитым ртом. Аурон протянул ему банку газировки и сплюнул давно потухший бычок. - Разве тебе совсем не хочется с ним повидаться? – спросил он. Тидус уставился на огни рекламы придорожной закусочной за его спиной. Фея Динь-Динь из зеленых, желтых и розовых неоновых трубок подмигивала потенциальным клиентам, рассыпая блестки-фонарики, но, судя по тому, что их джип был единственной машиной на стоянке, дела у феи шли не очень. - После пятнадцати-то лет? – спросил он, прожевав кусок пресной котлеты. – После смерти мамы? Единственный сценарий, который мне приходит в голову, годится разве что для трехгрошовой мелодрамы: я подхожу вразвалочку, бью с ноги… Но, поскольку старый козел всегда был тем еще бугаем, бить в результате будут скорее всего меня, так что нет, спасибо. Ты обещал мне помочь найти Юну, я – помочь тебе найти отца, но общаться с ним – боже упаси. - Мне он всегда казался довольно любящим папашей, - пожал плечами Аурон. – Во всяком случае, от них с Браской только и было слышно, Тидус то, Юна это… - Прости, конечно, - буркнул Тидус, - но наши с тобой понятия о том, как должны вести себя любящие родители в корне различаются. - Да? Тидус закатил глаза. - Да. Когда я жаловался, что меня бьют в школе, ты подарил мне наваху. Аурон улыбался – именно улыбался, не скалился, ухмылялся или кривил губы – очень редко, и широкая улыбка, появившаяся на хмурой роже дяди, здорово покоробила Тидусу шаблон. Сразу захотелось улыбнуться в ответ, так же искренне. - А нужно было погладить тебя по голове и записать в драмкружок? Ну, подумал Тидус, или это просто он со сна принял за искреннюю улыбку обычное мрачное зубоскальство. - Хочешь, я поведу? – спросил он. – Тяжело же все время за рулем. Ты вообще-то спишь хоть когда-нибудь? Аурон снова усмехнулся. - Проверим? – сказал он, забираясь на водительское сиденье. - Что там говорил Сид? – Тидус прилип носом к стеклу. – Одеваются в шкуры и жрут ящериц? Конечно, на каменный век пейзажи за окном не тянули, но и цивилизацией в привычном смысле слова тут тоже явно не пахло. Поселок в одну улицу, аккуратные домики, гуси – черт побери, настоящие живые гуси! – деловито роющиеся в придорожной канаве. Трасса окончательно превратилась в разбитый проселок, и во всем поселении Тидус, как ни вглядывался, не увидел ни одного автомобиля. Центральная площадь заканчивалась стоящим на небольшом пригорке белым каменным зданием со стенами, украшенными затейливой резьбой, перед ним было разбито несколько ухоженных клумб и посажено два пламенеющих листвой куста барбариса. Горячий ветер лениво шевелил сухие метелки трав по обочинам дороги: дальше, сколько хватало глаз, тянулась все та же выжженная солнцем прерия. - Посиди в машине, - бросил Аурон. – Надолго мы тут не задержимся. Мне просто нужно переговорить с одним человеком. Тидус рассеянно кивнул. Его взгляд притягивал низкий полотняный шатер с намалеванным прямо на стене интернациональным дорожным знаком в виде стакана с коктейльным зонтиком. В машине было невозможно душно, поэтому, как только Аурон скрылся в дверях белого каменного здания, Тидус тут же выбрался из джипа и направился в кафе, обещающее спасительную прохладу. Изнутри шатер был украшен гирляндами свежих цветов, на столиках белели накрахмаленные скатерти и блестели начищенные приборы: похоже, тут намечалось какое-то мероприятие. За стойкой скучал загорелый парень в цветастой гавайской рубашке. При виде единственного посетителя он оживился и отложил в сторону журнал с глянцево-шоколадными красотками на развороте. - Привет, дружище! - сказал он. - Какая нелегкая занесла тебя по такой жаре в наш медвежий угол? - Мы тут проездом, - Тидус поймал свое отражение в застекленной дверце бара и машинально пригладил торчащие во все стороны вихры. - Диетическую колу со льдом, пожалуйста. - Диетическую - это какую? - зачем-то уточнил парень. - Это которая без сахара, - Тидус огляделся. - У вас тут что, час сиесты? Город как вымер. - Все пошли на стадион, матч смотреть. А ты забавный. Первый раз слышу о том, что кто-то добавляет в колу сахар. - Что за матч? - уточнил Тидус, решив не углубляться в подробности производства газировки. - Товарищеский, - парень гордо ухмыльнулся и поставил на стойку стакан. С зонтиком. - В честь свадьбы. Сегодня город гуляет. Оставайся, будет весело! - Угу, - присосавшись к ледяной жидкости, промычал Тидус. - А где у вас стадион? - За храмом дорогу налево видел? Вот там, примерно в миле от города. - Ничего себе, а почему так далеко? Он даже не стал спрашивать, нахрена городу с хорошо если парой сотен жителей спортивный стадион - путешествие на Запад, кажется, медленно, но верно отучало его удивляться чему бы то ни было. - Чтобы разочарованные болельщики, пока тащатся домой, растеряли свой пыл, - хихикнул парень. – У нас тут знаешь какой народ горячий да азартный, а уж если еще и поднаберутся… Тидус почесал в затылке. Перспектива пилить по такой жаре полтора километра пешком не вдохновляла, но джип брать нельзя однозначно – Аурон его за такие вольности съест и не подавится, а посмотреть на местные развлечения было любопытно. Тем более что на полотняных стенах были развешаны афиши со знаменитыми футболистами – правда, все как один как минимум десятилетней давности. Парень, похоже, правильно истолковал его замешательство. - У альбедца Рина, который живет в доме с желтой крышей, есть мотоциклет, можешь попросить прокатиться, - сказал он. – Он все равно не интересуется футболом. А ты как раз наверное успеешь на второй тайм. - Спасибо! Окрик бармена догнал его уже у выхода: - Только будь осторожнее. Говорят, у нас тут какое-то чудовище видели. Врут, конечно, какие чудовища после второго литра, кроме родной жены? Но все равно, слухи-то на пустом месте не появляются… Альбедец Рин оказался весьма дружелюбным и сговорчивым дядькой, "мотоциклет" – нещадно чадящим и фыркающим прадедушкой Тидусовой "Веспы", а Аурон за время его отсутствия так и не объявился, так что Тидус посчитал себя вправе отправиться на поиски приключений. Стадион оказался маленьким – как раз по размерам для такого небольшого городка, - довольно-таки примитивным (несколько рядов деревянных лесов со скамейками) и очень, очень шумным. Фактически, болельщики умудрились переорать даже рычащее и чихающее средство передвижения, которое Тидус бросил на некотором подобии парковки, где стояли пара старомодных автомобилей, куча велосипедов и, черт побери, три оседланные лошади. "Еще чуть дальше на запад, - подумал он, на всякий случай обходя копытных по широкой дуге, - и будут тебе и костры со шкурами". Зато играли на этом стадионе в самый что ни на есть настоящий футбол. Тидус не стал себе искать местечко на трибунах, просто подбежал с той стороны, где по его расчетам был выход из раздевалок, повис на деревянном ограждении и радостно заорал "тачдаун!" вместе с половиной стадиона. Вот это – было ему знакомо и понятно. Четкие правила, ясная цель, очевидный противник. Пронести мяч, не смотря ни на что, сделать удачный пас, вырвать победу из рук команды соперника – что может быть веселее? К тому же, бармен из кафешки был прав – зрители и правда каждый удачный бросок встречали азартными воплями, причем, судя по всему, им было совершенно не важно, кто ведет в счете. Подобное единодушие вдохновляло; хотелось забыть обо всех событиях последних дней, вынырнуть из вязкого сумасшествия и снова почувствовать себя в живом, нормальном, реальном мире. Ну, хотя бы, – забыть о лошадях и шкурах. Ребята на поле играли неплохо, хотя Тидус сразу же машинально принялся отмечать мелкие промахи и думать, что и как можно было бы сделать лучше – например, поставить того длинного нескладного парня на правый фланг, там от него будет больше толку, а вот команде защиты меньше заниматься бегущими с мячом игроками и сосредоточиться на перехвате пасов… Он так увлекся составлением схем и планов, что сперва даже не заметил какую-то чересчур спонтанную кучу малу посреди поля. Кажется, куотербек одной из команд почему-то бросил мяч и навалился на одного из защитников, со всей дури молотя его кулаками. От свистка судьи заложило уши, игроки обеих команд пытались растащить драчунов, зрители повскакивали со своих мест, пытаясь получше разглядеть происходящее. "Это же он брата своего", - разобрал Тидус слова сидящей на первом ряду женщины, а кто-то из толпящейся в проходе молодежи выдохнул: "Во дает!" Свалка на поле уже все-таки распалась, и все действующие лица плавно переместились к воротцам, на которых висел Тидус. Агрессивный куотербек снял шлем, бросил его на землю и, не слушая своих товарищей по команде, просто ушел с поля. Второй, пострадавший игрок, заметно подволакивал ногу, его повели на скамейку запасных. Народ на трибунах заволновался, а судья с каким-то еще мужиком – тренером? – устроили оживленный диспут прямо у Тидуса перед носом. - Ну и что мне теперь делать? – кричал тренер. – Это же должен был быть настоящий праздник для всех нас! А теперь что? Жениху вон чуть ногу не сломали, невеста в истерике, играть некому… Надо заканчивать этот фарс. "Ага, - подумал Тидус, глядя на рыжего парня на скамейке, неуверенно шевелящего ступней. Это, значит, жених. А матч, стало быть, затевался ради прекрасных дам?" - Нужно дать ребятам доиграть! – кипятился судья. – Заодно и лишние эмоции выплеснут, вы только представьте, что начнется, если народ сейчас в таком состоянии ломанется в город! - Ну допустим лайнбекера я вам найду, а центральный нападающий? - Так верните Вакку! - После того, как он набросился на собственного брата? Исключено! Тидус откашлялся. Глас разума настойчиво советовал ему держать рот на замке, не лезть, и вообще тихо-мирно вернуться в город к наверняка уже вызверившемуся на его внезапную пропажу Аурону. К сожалению, привычка прислушиваться к гласу разума стремительно выходила из разряда актуальных. - Простите, - сказал он, перевалившись через невысокое ограждение и подходя к спорщикам. – Я тут проездом, но я играл в школьной лиге и потом еще, в команде колледжа… Мужики посмотрели на него. Потом друг на друга. А еще через пятнадцать минут Тидус стоял в центре поля в чужой, жмущей в плечах форме, понимая, что в душе не представляет, какие у здешних ребят команды розыгрышей и стратегия игры, и впервые за полторы недели чувствовал себя по-настоящему счастливым. Посылая мяч коротким вертикальным пасом в раскаленное до белизны небо, срываясь с места и чуть не падая в пыль, он вспоминал тот день, когда они познакомились с Юной. Их команда бездарно продула матч, и он, потный и злой, остался в раздевалке, махнув товарищам рукой: мол, идите на "утешительную" вечеринку, я попозже подойду. Сел на корточки у стены, уткнулся в колени лбом, не зная, то ли ему плакать, то ли молотить кулаком в стенку, то ли выкинуть форму к чертям и заняться, наконец, только учебой – давно же думал, что рано или поздно придется бросить футбол. Так он и сидел, скукожившись, очень долго, пока ему на предплечье не легла чья-то теплая легкая ладонь. Она стояла перед ним на коленях и улыбалась, склонив голову набок – такой милой, простой улыбкой, без капли наигранного сочувствия. Потом он конечно, подшучивал над ней: "Ты спасла меня прикосновением ладони", и целовал эту самую ладошку, но тогда она показалась ему каким-то небожителем, случайно заглянувшим в спортивную раздевалку. Девушка в простом голубом платье с глазами разного цвета. Они проговорили, наверное, целый час – она просто села на пол рядом с ним, и расспрашивала, и слушала, а потом, когда он взглянул на часы и принялся мямлить что-то про вечеринку, - только рассмеялась, схватила его за руку и потащила на опустевший уже стадион. На улице давно стемнело, а она заставляла его показывать варианты атак и пробегов, и хлопала в ладоши, и кивала с серьезным видом, а потом они целовались у судейской трибуны, и это было самое странное, дикое и прекрасное первое свидание в его жизни – длиною всего-то в несколько часов с момента знакомства. Тогда он решил не бросать игру. Тогда он решил, что сделает что угодно, лишь бы не упустить этот шанс. Лишь бы не упустить ее. Конечно, уже потом он узнал об этом странном совпадении – что их отцы не просто были знакомы, а еще и пропали примерно в одно время, но не придал этому никакого значения. Все было неважно, пока у него была она и пока она улыбалась. Только вот Юна так и не сказала, что именно она забыла там, в раздевалке проигравшей команды. Впрочем, он никогда не спрашивал. Команда жениха проиграла с оглушительным счетом, но, впрочем, поскольку сам новобрачный загорал на скамейке запасных со своей травмированной ногой, никого этот факт похоже особо не расстроил. А Тидус зато тут же выяснил простой рецепт – как быстро стать любимцем целого города. Товарищи по команде, подозрительно косившиеся на него, когда он только вышел на поле, теперь носили его на руках, какие-то незнакомые девицы зацеловали всего чуть ли не с головы до ног, судья жал руку и говорил что-то про спасенную игру – в общем, было весело, шумно и еще – Тидус понял, что так просто его не отпустят и остаться на празднование свадьбы все-таки придется. Представив реакцию Аурона на такие новости, он погрустнел, отбился от стайки свежеобразовавшихся фанаток и направился к тому месту, где, держась за заграждение, пытался встать позабытый всеми жених-лайнбекер. - Привет, - сказал он. – Я Тидус. Ваши отлично играли. - Чаппу, - представился рыжий паренек. Тидуса внезапно накрыло ощущением déjà vu – словно он уже видел где-то это лицо, более того, как будто оно ему отлично знакомо. Рыжий широко улыбнулся: – Спасибо, ты тоже ничего, конечно, но если бы я оставался в строю – мы бы надрали вам задницы. - Блаженны верующие, - Тидус плюхнулся на скамейку рядом с ним и зубами надорвал уголок пакета с соком, выданного ему кем-то из восторженных болельщиков. – Из-за чего у вас так вышло-то? Я слышал, наш куотербек – твой брат? - Да уж, - Чаппу сник. – В последнее время он очень странно ведет себя. Я даже думаю… ну, понимаешь, я сегодня женюсь, а он-то старше, и все в холостяках… - Ну и что тут такого? - Да не знаю я! Но сорвать матч – это уж слишком. А если он на празднике что-нибудь такое вытворит? Я вовсе не хочу, чтобы Лулу расстроилась! Лулу – это моя невеста, - пояснил он и очень трогательно зарделся. – Она самая лучшая девушка на всем Западном побережье. - Не сомневаюсь! – Тидус с хлюпаньем всосал остаток сока и скомкал пакетик. – Знаешь, что? Тебе просто нужно с ним помириться до праздника. Спросить, в чем дело. Может, он на самом деле влюблен в эту твою лучшую девушку и жутко ревнует? Или встал с утра не с той ноги. Или ты ему задолжал двадцатку за пиво стотыщ лет назад – не смейся, у меня один раз такое было, чуть с лучшим другом не поссорился. Чаппу посмотрел на него с надеждой. - Думаешь, если нормально поговорить, это поможет? Ну а если он просто бросится на меня с кулаками? Тидус вспомнил внушительную фигуру ушедшего куотербека и его бугрящиеся мышцами плечи; на его фоне Чаппу выглядел если не хлюпиком, то уж точно – весьма стройным юношей. - Ну, хочешь, я тебя подстрахую? – неуверенно предложил он. – Ты пойдешь с ним разговаривать, а я в стороне постою, и если что – полезу вас разнимать. - Правда? – глаза рыжего футболиста зажглись энтузиазмом. – Ты правда сделаешь это для чужого тебе человека? Чувак, да ты настоящая Мать Тереза! - Конечно-конечно, - отмахнулся Тидус. Чаппу ему нравился – была в нем какая-то непосредственность, все эмоции сразу же читались на загорелом лице, но где же он все-таки его видел? – Просто я не могу смотреть, как игра едва не срывается из-за каких-то глупых ссор между братьями. Ну, пошли? Им удалось смыться потихоньку – тренер был занят наведением порядка, невеста Чаппу – Тидус видел ее издали, фактуристая брюнетка с немыслимой прической – исчезла куда-то вместе со стайкой хихикающих подружек, а народ потихоньку начал двигаться по направлению к городу и угощению. Но, как объяснил Чаппу, его брат вряд ли пошел бы в город в таком настроении, скорее всего сидит где-нибудь на ближайших скалах и обижается на весь свет. "Ближайшие скалы" на поверку оказались в получасе ходьбы от стадиона. Тидус, шагавший за Чаппу по узкой каменистой тропке, остановился, и, приложив ладонь козырьком по лбу, посмотрел вверх. На небе по прежнему не было ни облачка, а душный ветер, поднимающий время от времени мелкие пылевые смерчики, казался дыханием какого-то неведомого чудовища и совсем не приносил облегчения. Вакка, брат Чаппу, и правда обнаружился сидящим в позе лотоса на одной из скал. Тидус присел на шершавый, нагретый солнцем валун и кивнул своему новому другу. - Ну, вперед, - сказал он. – Я отсюда посмотрю – если что – побегу на помощь, как Чип и Дейл! - Лучше бы как Гаечка. Чаппу улыбнулся, отдал ему шуточный салют и, чуть подволакивая ногу, принялся карабкаться на скалы. Тидус сорвал сухую травинку, сунул стебелек себе в рот, задумчиво глядя ему вслед. Он думал о том, что скажет Аурон на предложение переночевать в городке – наверное, будет ворчать, но в конце концов согласится. Даже его дяде время от времени нужен отдых, хоть какой, нельзя все время быть начеку, бежать куда-то, сломя голову – куда? Аурон знал, что Джект не умер, подумал Тидус, но и не думал искать его. Что изменилось? И, самое главное, где им искать Юну? Он почему-то очень живо представил себе: их джип доезжает до самого берега моря, колеса вязнут в мелком белом песке, кругом, куда ни глянь – голубая даль, морщинистая от волн, пальмы, солнце, дорога, обрывающаяся прямо в океан – и никого. И что дальше? - Что дальше? – кричал, кажется, Чаппу. Тидус потряс головой, часто моргая. Братья стояли друг напротив друга, размахивали руками, что-то орали, и мириться, судя по всему, не собирались. Тот, что повыше, толкнул невысокого Чаппу в грудь, и Тидус подорвался со своего насеста – кажется, дело принимало серьезный оборот. Он поднимался быстро, как только мог, и старался смотреть под ноги, но все равно увидел. Как Вакка снова толкнул Чаппу. Как тот нелепо взмахнул руками, как из-под его ног посыпались мелкие камешки. Как он летел спиной вперед, мучительно долго, словно на замедленных кадрах в кино. Последние пару метров Тидус преодолел одним прыжком, оттолкнул в сторону застывшего куотербека, скатился по склону вниз, к Чаппу, лежащему подозрительно тихо. Он просто отказывался в это верить. Даже когда увидел под неестественным углом вывернутую шею. Даже когда пытался нащупать пульс – на запястье, на шее, приложить ухо к груди. Вакка спустился к ним какой-то деревянной походкой, покачиваясь и оступаясь. Тидус поднял на него глаза. - Ты охренел? – спросил он свистящим шепотом, все еще сжимая в ладонях такую теплую руку Чаппу. – Что же ты натворил?! Загорелое лицо футболиста стало землисто-серым, но почему-то он вел себя совсем не как человек, только что случайно убивший собственного брата. - Отойди от него, - сказал Вакка хрипло. У них, у братьев, даже голоса были похожи – не говоря уж о рыжих чубах и широкоскулых, дружелюбных лицах. - Черта с два, - Тидус поднялся на ноги. – Я все видел. Это конечно могла быть случайность, но… - Просто отойди от него, - повысил голос Вакка. - Чувак! Ты меня слушаешь? Ты же брата своего… - И уже не первый раз, - Вакка шагнул к нему, схватил за плечо, больно сжал. Глаза у него – теперь Тидус разглядел – определенно были с сумасшедшинкой. - Послушай, - он заговорил быстро, сбивчиво, словно торопился выплеснуть отравляющие его изнутри слова. – Что бы это ни была за… штука, это точно не мой брат. Чаппу погиб неделю назад, на моих глазах! На нас напало чудовище. Я убежал, но я видел, видел его смерть! С такими ранами не выживают! Я вернулся в город, пытался всех поднять, боялся, что оно придет за нами… но вместо чудовища вернулся Чаппу. Живой и невредимый. Не помнящий никакого нападения. Клерик сказал, что у меня тепловой удар и галлюцинации, все сочувствовали, но я знал, знал что это существо – не мой брат. Каким-то шестым чувством, понимаешь? Я уже неделю живу в этом кошмаре! А теперь оно собралось жениться на Лулу. И мне никто не верит, ни единая живая душа!.. Он разжал пальцы и обреченно добавил: - Ты тоже не веришь, вижу. Ну давай, веди меня в полицию, пускай сажают за убийство. По крайней мере, я избавил Лулу от этого ужаса. Ну? Пойдем же? Тидус не отвечал. Он отчаянно скашивал глаза на труп Чаппу, пытаясь понять, почудилось ли ему легкое шевеление с той стороны. Кроме большого количества фильмов ужасов Тидус был еще знаком с кучей различного скажем так художественного чтива, посвященного мистическим и фантастическим происшествиям и приключениям. Он даже играл в "Резидент Эвил" и "Сайлент Хилл". Так вот, массовая культура вся хором утверждала, что зомби должен быть агрессивным, выглядеть как полуразлагающийся труп, еле волочить ноги, а его словарный запас, как правило, ограничивается нечленораздельными звуками и словом "Мозги!" Но нигде не было написано, что человек с явно и однозначно сломанной шеей может, как ни в чем не бывало, подняться на ноги, отряхнуть колени и повернуться к оцепеневшим зрителям. - Вакка! Тидус! - Чаппу улыбнулся. - Черт, я споткнулся, что ли? А вы я смотрю уже познакомились? Вакка, Тидус тут подговорил меня выяснить наши отношения - понимаешь, все-таки единственный в жизни день, а тут еще едва не сорвавшийся матч... Вакка?.. - Он что, не помнит? - едва не срывающимся в фальцет голосом спросил Тидус. - Нет, - прохрипел Вакка. - В прошлый раз так же было. - Ребят, вы о чем? - Чаппу сделал шаг вперед, и Тидус лишь невероятным усилием воли заставил себя не пятиться. - И выглядит нормально... Погоди, в прошлый раз? - За эту неделю, - горько сказал Вакка, - эта штука погибала раза четыре, причем все время как-то нелепо. То машина собьет, то током ударит. Последний раз на него свалилась бронзовая курительница в храме, прямо на голову. И каждый раз никто этого не видит. Кроме меня. Чаппу улыбался. Тидус сопел и думал, что ему самому бы не помешала сейчас Гаечка. Вместе с Чипом и Дейлом. - Теперь понимаешь? - Вакка смотрел на него с отчаянием. - Мне-то пофиг, ну, считают меня психом, ладно, подумаешь. Но если оно сдохнет на глазах у Лулу? А потом встанет и пойдет? - Ага, я понял, - Чаппу надул губы. – Это типа такой прикол. Переводить тему и делать вид, что меня тут вообще нет. Так вот, братец, учти. Я не знаю, что ты там вбил себе в голову, но я не позволю тебе сорвать мою свадьбу! - Эй, герой! – раздался женский голос. Все трое парней как по команде задрали головы. На камнях, тех самых, с которых так неудачно сорвался Чаппу – или то, что им притворялось, - стояла, уперев руки в бока, невеста в белом платье, отделанным какой-то пушистой штукой типа лебяжьего пуха. - Если ты немедленно не прекратишь трепаться со своими приятелями и не потащишь свою задницу в город на праздник, - заявила Лулу, топая ножкой, - мне придется срочно с тобой развестись и выйти замуж за кого-нибудь другого. - Лу… - начал Вакка, но его брат ткнул его пальцем в грудь и с угрозой произнес: - Запомни, Вакка. Не позволю! - Чаппу!.. Сейчас же иди сюда! Нас на машине подбросят, - скомандовала новобрачная. – Вакка, бери своего приятеля и поехали тоже. Потом будете разбираться, кто прав, кто виноват. Мужчины переглянулись. Чаппу протянул брату ладонь: - Давай не будем портить хотя бы сегодняшний день? – почти умоляющим голосом произнес он. Тидус сглотнул. Это было на самом деле жутко – живой, симпатичный же парень, обаятельный. Только вот – еще пять минут назад бывший стопроцентным покойником. Вакка покачал головой и скрестил руки на груди. - Знаете что, - затараторил Тидус. – Чаппу, ты поезжай с ней, поезжай. Мы догоним, у меня скутер рядом со стадионом. Мне с твоим братом поговорить надо. Он покосился на угрюмого Вакку и торопливо добавил: - Все будет нормально! Мы что-нибудь придумаем! - А ты точно уверен, что это не твой брат? – спросил он Вакку, пока они брели до стадиона по вызолоченным медленно опускающимся за горизонт солнцем камням. - Ты же своими глазами видел!.. – вскинулся Вакка. Тидус примирительно поднял руки ладонями вверх. - Но вдруг он просто… я не знаю, как Дункан Маклауд? - Да уж, - мрачно сказал Вакка. – Голову ему еще никто отрубать не пробовал, это факт. - Доппельгангер, - сказал Тидус, и, заметив недоуменный взгляд собеседника, пояснил. – Я вспомнил, как это называется. Подменыш, прикидывающийся тем, кого ты хорошо знаешь. Мифологическое существо, только у нас вроде бы никакие не мифы… А переговорить ты с ним не пробовал? - Он думает, что это я так шучу. И что я влюблен в Лу и хочу сорвать их свадьбу. И я даже не представляю, что еще думает эта… тварь! - А ты влюблен? – Тидус замедлил шаг. – В Лулу? - Какое это имеет значение? Какое вообще хоть что-нибудь имеет значение?! – Вакка беспомощно взмахнул руками. – Что бы я ни сделал, мне никто не поверит! - Ты мог бы убить его при большом скоплении народа. Чтобы все увидели, как он воскреснет. - Не мог бы, - футболист широкой ладонью вытер лоб. – Можешь мне не верить, но я случайно его толкнул. Что бы это ни было такое, все-таки когда-то оно было моим братом. Тидус покачал головой. - Тогда у тебя нет других вариантов, дружище, кроме как ждать, что все как-нибудь разрешится само. - И как бы оно ни разрешилось, Лулу все равно пострадает, - безнадежно закончил Вакка. Дальше они шли молча. Тидус вспоминал – слова Сида о лезущей с Запада "чертовщине", подвал под библиотекой. Все нелепости и нелогичности, выстраивающиеся одна за другой звеньями какой-то чудовищной цепи. "Людей в том подвале было двое", - сказал Аурон, который, кажется, даже на ночь не расстается со своими стволами. "Я не отправлю тебя на верную гибель, не дав возможности себя защитить", - сказал Сид, протягивая ему старинный револьвер. Он не знал, о чем думает Вакка, но тот вздрогнул и втянул голову в плечи, когда Тидус заговорил снова: - Я, кажется, знаю один способ избавиться от этого… создания. Все зависит только от того, хватит ли у тебя духу сделать это. Аурона у все еще припаркованного на окраине города джипа по-прежнему не наблюдалась, но, решил Тидус, в данном конкретном случае это даже хорошо. Ему вовсе не хотелось сейчас отвечать на лишние вопросы. Он достал подарок Сида, неуверенно взвесил на ладони, хотел было засунуть за пояс, но потом все-таки вспомнил про патроны. Зарядил, защелкнул барабан. В памяти всплывали дядины уроки – проверить, легко ли ходит спусковой крючок, взвести и аккуратно отпустить курок. - Каладболг, - задумчиво пробормотал Тидус, - это же из ирландской мифологии? Что за день, сплошная мифология кругом. Что ж, будем надеяться, Медб и Кухулин в данном случае на нашей стороне. Он сунул револьвер за резинку шорт и вернулся к поджидавшему его в тени храма Вакке. - Я поговорил с ним, - нервно сказал тот. – Он придет, но… Тидус посмотрел на него исподлобья. - Знаешь, - сказал он. – Больше всего мне хочется сейчас все бросить и уехать. Я сам не знаю, почему ввязался в эту вашу историю. Сумасшедший дом какой-то. Ожившие мертвецы-футболисты. А мне-то казалось, что всю самую дикую дичь я уже пережил. - Какую еще дичь? – Чаппу подошел так тихо, что Тидус едва не подскочил. Вакка еще больше спал с лица и попытался вжаться в стену. - Ты не говорил, что он придет прямо сейчас! – буркнул Тидус, с трудом борясь с истерическими нотками в голосе. – Эээ, Чаппу, мы хотели с тобой поговорить. - О чем? - Чего с ним разговаривать?! Братья заговорили одновременно, и Тидус вклинился между ними. Факт, что он запросто общается с ожившим мертвецом, уверенности в себе не прибавлял, но, с другой стороны, Чаппу почему-то вызывал у него все меньше ужаса – и все больше сочувствия. - О твоей гибели, - твердо сказал Тидус. – Пройдемся? Вообще-то Юна не хранила специально записи и дневники своего отца – все, что имело значение для науки, было аккуратно подшито, инвентаризировано и осело на полках институтской библиотеки – собирать тамошнюю пыль. Но время от времени в их доме попадались какие-то отдельные листы, или вырезки из журналов – ими были заложены старые книги, особенно - детские, в них заворачивали какие-то бьющиеся безделушки, а когда Тидус ремонтировал шкафчик на кухне, он обнаружил целый фрагмент стены, старательно оклеенный исписанными мелким аккуратным почерком листами. Причем, судя по хаотичному порядку, все это туда приклеивалось отнюдь не в назидание потомкам, а скорее чтобы между шкафчиком и стеной не оставалось щелей. Обычно он такие бумаги отдавал Юне, не читая – ей было виднее, что делать с таким своеобразным наследием отца. Но некоторые он читал – скорее, как фантастические рассказы, чем отчеты о реальных исследованиях. Однажды он так и сказал ей: "Если бы я не знал, что твой отец был ученый, я бы подумал, что он – писатель-фантаст". Большей частью выкладки Браски проходили мимо его сознания; слишком много там было узкоспециализированных терминов и каких-то заумных диаграмм, совершенно непонятных стороннему читателю. (Юна целовала его в макушку и, смеясь, говорила, что это просто издержки гуманитарного образования и слишком частые удары мячом по голове). Но кое-что, как выяснилось, он запомнил, почти машинально, на уровне подсознания – и сейчас это "кое-что" всплывало в памяти, заставляя судорожно сжимать в кулаки влажные от пота ладони. По верованиям наших предков, душа любой сущности, писал Браска, та незримая, но неодолимая сила, что ведет нас вперед, определяет собой каждое наше решение, что пронизывает все и вся, творя мировую гармонию – после гибели своей физической оболочки нуждается в наставлении, или, если хотите, в провожатом, который доставит ее куда следует. На этом основывается весь опыт мировых религий – и мирового рекламного бизнеса, не без иронии добавлял профессор, – на стремлении указать путь духу, вырвавшемуся из слабого тела, одинокому и покинутому на эфирном плане бытия. Души, лишенные путеводной нити, являются источником всех мифов и легенд о привидениях и потусторонних существах. Но в редких случаях, как повествуют легенды, дух, связанный невыполненным обещанием или каким-то незаконченным делом, может вернуться в свою физическую оболочку, чтобы продолжить существовать в нашем мире. Такие духи, писал Браска, в примитивных религиях могут называться демонами, выходцами или непосланными. Они не обязательно злонамеренны, но самим своим существованием нарушают баланс: ведь пока они, умершие однажды и снова вернувшиеся в мир, разгуливают по земле – круговорот духовной энергии застопоривается, все меньше рождается детей, все меньше остается живых – пока весь мир не оказывается заселен бессмертными и бесполезными существами, лишенными надежды, чьи дни похожи один на другой как две песчинки на берегу океана… Дальше Браска пускался в какие-то ненужные красивости, а потом неожиданно начинал частить непонятными формулами, но этот первосортный бред Тидус запомнил. То есть, это тогда ему казалось, что бред, а сейчас, после путешествия с Ауроном и всего, что он видел, ему оставалось только удивляться, почему он не вспомнил про эту статью раньше. Теперь она воспринималась вообще чуть ли не верхом логики – и, кстати, стоило бы обдумать на досуге некоторые связанные с этой теорией факты с целью получения полезных выводов. "Ключевое слово – "на досуге", - подумал Тидус, заканчивая вольный пересказ Браскиного исследования завороженно слушавшим его Вакке и Чаппу. - И я умер, - полуутвердительно произнес Чаппу. Они сидели на шатком ограждении чьего-то недавно перепаханного поля. Вакка обхватил голову руками, Чаппу жевал травинку. - Ага, - Тидус протянул руку и нерешительно коснулся его плеча. Ощущение было – теплое, живое. Как от самого обыкновенного человека. В животе будто образовалась локальная черная дыра, закручивающая все его чувства и эмоции в один плотный клубок. – Как минимум один раз – я видел своими глазами. - Это шутка такая, да? – уныло спросил Чаппу. - Хотел бы я, чтобы это оказалось шуткой. Тидус солгал. Совсем не этого ему хотелось – было бы гораздо проще, если бы Чаппу, не став слушать его рассказ, просто бросился бы на него, или превратился в ужасное чудовище, или продолжил бы все отрицать, – в общем, только не сидел бы, баюкая прижатую к груди левую руку, и не сутулил плечи, задавая такие простые вопросы. Вопросы, на которые не было и нет разумного ответа. И, судя по тому, как раскачивался на своем насесте Вакка, что-то едва слышно бормоча сквозь зубы, не ему одному этого хотелось. Чаппу посмотрел сначала на брата, потом на Тидуса и сказал: - Ну, тогда давайте. Вы же наверное придумали, как… меня убить. Так, чтобы наверняка? Иначе не позвали бы? Тидус отвел глаза. - Я читал про заговоренное оружие, - сказал он. – Но я не уверен. Чаппу вскочил с заборчика, прошелся взад-вперед, широко раскинул руки. - Ну так какая разница? – крикнул он. – Если я и правда бессмертен, эксперимент мне не навредит! А если это все просто… просто… Он захлебнулся всхлипом, потом расхохотался. - Я всего лишь хотел сделать Лу счастливой. Разве это так плохо? Разве ради этого не стоит вернуться с того света? Если бы мне нужно было вернуться к Юне, подумал Тидус, я не то что с того света – я из-под земли бы выбрался, прогрыз бы себе дорогу откуда угодно, ногтями бы прокопал, по трупам бы прошел. И наплевать на то, правильно это или нет, на баланс, эфирные энергии и прочую хренотень. - Пойми, - глухо сказал Вакка. – Пусть бы это касалось только тебя. Но представь, если Лулу узнает… Чаппу сник. - Ты прав, - он закрыл глаза ладонью. – Она этого не переживет. Ну, давайте. Где там это ваше заговоренное оружие? Тидус вопросительно посмотрел на Вакку, тот стиснул челюсти и кивнул. Чертов револьвер почему-то показался ужасно тяжелым. Вакка взял его, неуклюже взвел курок, вытянул едва заметно подрагивающую руку, прицелился… И почти сразу же бессильно опустил оружие. - Нет, - пробормотал он. – Я не смогу. Ты же мой брат! Во всяком случае, ты был моим братом! На Чаппу было жалко смотреть. - Ты что, - спросил он, - хочешь, чтобы я сделал это сам? - Чаппу… - начал Вакка. - Прекратите оба, - рявкнул Тидус, вскакивая. – Еще не поздно придумать, как все исправить! Может быть, стоит Лулу рассказать правду, а не ждать, пока она окажется с ней лицом к лицу? В конце концов, что изменится в мировом равновесии из-за одной единственной души! Чаппу же не планирует похищать невинных младенцев, он просто хочет жить! Что в этом плохого? Ему на секунду показалось, что все вокруг – прерия, вспаханное поле, покосившийся забор, оба брата – вырезано из картона, словно фигуры и декорации в кукольном театре; ему отчаянно хотелось закричать что-нибудь вроде "вы всего-навсего колода карт" – лишь бы не сидеть в нежных лиловых сумерках и не обсуждать чужую жизнь и смерть. - В твоей книге, - тяжело проговорил Чаппу, - где-нибудь было сказано, что со временем происходит с непосланными? - Нет, - Тидус раздраженно дернул плечом. – Говорю же, это была не книга, а обрывок статьи. - Значит, - спокойно продолжал младший из братьев, - ты не можешь поручиться, что однажды я не превращусь в какого-нибудь вампира или там плотоядного зомби и не загрызу собственную жену и полгорода в придачу? - Что за чушь… - начал Вакка. - Ты же капитан футбольной команды, брат, - Чаппу подошел к нему, положил ладони поверх все еще сжимающих "Каладболг" рук. Тидус заметил, что Вакка больше не дергается от его прикосновений – и больше не называет брата "оно" или "это". – Ты как никто другой должен знать, что лучший способ устранить опасность – это пресечь заранее всякую возможность ее появления. Прости меня, хотя бы ты – потому что Лулу, я знаю, не простит. Он забрал револьвер из безвольных пальцев брата, поднес дуло к подбородку и улыбнулся – кривоватой, но такой самоуверенной улыбкой. "А он ведь на меня чуть-чуть похож", - успел подумать Тидус, и вот тут-то его и настигла старательно задвигаемая на задворки сознания паника, прокатилась волной мурашек вниз по загривку. Выстрел прозвучал не громче взрыва детской хлопушки; крови не было. "Каладболг" упал в пыль, блеснув отполированной десятками пальцев рукоятью. Чаппу слегка пошатнулся, прижал ладони к шее – из-под его пальцев пробились лучики света, а потом его всего окутали огоньки, похожие на болотных светлячков. Вакка что-то придушенно прохрипел. Тидус, стараясь не касаться блуждающих огней, подобрал револьвер. Чаппу медленно таял в воздухе, протягивая к брату бесплотные руки; а сейчас, подумал Тидус, должна играть медленная торжественная музыка, с хоралом, или там саундтрек из "Реквиема по мечте". Чуть ли не впервые в жизни ему до чертиков хотелось выпить. Они с Ваккой возвращались в город молча, думая каждый о своем. Здоровенный куотербек время от времени шмыгал носом. На улицах горели праздничные огни, из кафе-шатра лилась веселая музыка, и невеста наверняка заждалась своего жениха, только вот незадача, подумал Тидус, теперь она его никогда не дождется. Он понятия не имел, как Вакка собирается объяснять горожанам исчезновение брата, и, честно говоря, не хотел знать. Все, о чем он мечтал – плюхнуться на переднее сиденье джипа рядом с Ауроном, закутаться в его прокуренную, заляпанную бензином и тосолом куртку, и дремать под мерный рокот мотора, забыв обо всем произошедшем в этом городе, как о кошмарном сне. Еще одном, невесело подумал он, краем глаза замечая, что Вакка чересчур резко остановился. - Что такое?.. - начал Тидус, поворачиваясь к нему. - Там, - Вакка остекленевшим совершенно взглядом уставился вперед, потом для надежности еще ткнул пальцем. Тидус посмотрел в указанном направлении и едва не поперхнулся. У их джипа, опираясь на капот и скрестив на груди руки, в выцветшей ковбойке, дырявых джинсах и пропыленных туристских ботинках стоял… - Отец?.. – одними губами произнес Тидус одновременно с тем, как Вакка воскликнул: - Чудовище, убившее моего брата! Он подбежал, задыхаясь, остановился, упершись руками в колени, пытаясь выровнять дыхание, просипел: - Что ты здесь?.. - Где Аурон? - прервал его Джект, отталкиваясь от джипа и делая шаг навстречу, и теперь это точно был никакой не сон – а он постарел, понял Тидус, не очень заметно, но все же. - Что ты здесь делаешь? – упрямо повторил он. - Слышишь, пацан, мне не до шуток, - теперь в голосе Джекта звучала угроза. Тидус услышал сзади топот чьих-то ног, развернулся, крикнул: "Вакка, нет!" Поздно. Джект просто шагнул вперед несущемуся на него с кулаками куотербеку; Тидус даже не заметил удара – секунда, и Вакка уже валяется в пыли в однозначном нокауте. У дверей кафе кто-то пронзительно завизжал. - Аурон! – напомнил Джект. Тидус поперхнулся возражениями. - Я его с полудня не видел, - промямлил он. – Он сказал, что ему нужно кое-кого найти, и ушел туда, в этот их… храм. Он указал на здание с белыми колоннами. Джект сузил глаза. - И ты отпустил его одного? - А что, я еще и присматривать за ним должен? – огрызнулся Тидус. – Эй! Постой! Это он кричал уже в спину отцу, размашистым шагом двинувшемуся в сторону храма. - Глаза разуй, - бросил Джект через плечо. – Уж тебе-то должно быть понятно, что за религию здесь исповедуют. Тидус потряс головой. Самой верной стратегией было бы гордое молчание, но с отцом хотелось ругаться, глупо, по-бабьи, с ором и битьем несуществующей посуды. - С какой стати… - начал он и осекся. Над входом в храм висела растяжка с рекламным слоганом и логотипом: стилизованный ангелок в широком овальном нимбе. - Вот черт, - буркнул он, нащупывая за поясом рукоять револьвера. Тем временем Джекту наперерез бросились еще какие-то мужики, и сразу же схлопотали короткие удары в челюсть; отец пер вперед, как таран, не обращая внимания на поднявшуюся на улицах панику. А Тидус всерьез раздумывал, не стоит ли ему от греха развернуться и начать бегать и орать вместе с горожанами. В храме было темно и тихо. Джект стремительно прошел мимо ровных рядов скамей, остановился рядом с кафедрой проповедника, на которой был вырезан все тот же опостылевший символ. - Здесь где-то должен быть вход в Круг Испытаний, - проворчал он. – Найдем его – надеюсь, найдем и Аурона. Тидус прислушался, но криков снаружи не было слышно – то ли толпа не решалась войти в храм, то ли они просто еще не сообразили, где искать нарушителей спокойствия. В любом случае, времени у них явно было мало. Джект шарил в алькове за кафедрой, Тидус принялся осматривать колонны, даже в глубине души не представляя, что именно они ищут. Честно говоря, ему было все равно. Злость на отца не была похожа на детские, глупые обиды на "дядю". Аурон бесил Тидуса своей самоуверенностью, зазнайством, тайнами и секретами, бессмысленными пафосными речами – но, как бы ни нелепо это звучало, Тидус любил его. По-своему, конечно, и с оговорками, но любил. А отца… Он с ненавистью посмотрел Джекту в спину, неожиданно остро чувствуя тяжесть оружия. Сказать, что он любит своего отца, было бы большим преувеличением. - Нашел, - Джект пнул какую-то панель в стене, и в алькове плавно открылась потайная дверца. Винтовая лестница сбегала вниз, по стене лестничного колодца вились электрические провода; Джект щелкнул какими-то тумблерами, и внизу загорелся свет. Тидус поспешил вслед за ним, оскальзываясь на узких ступенях; лестница привела их в небольшую круглую комнату с затейливой росписью на полу, и… - Аурон! – Тидус оттолкнул Джекта, подбежал к лежащему на полу телу, рухнул рядом с ним на колени, судорожно зашарил пальцами по шее. Пульс, слава богу, прощупывался, хотя и слабый и неровный. - Что с ним? Джект присел на корточки рядом с ними, зачем-то оттянул Аурону веко здорового глаза, потом помахал ладонью перед спокойным, как у спящего, лицом. - Все будет в порядке, - буркнул он, - если успеем вытащить его отсюда. Ну-ка… Они с двух сторон приподняли бесчувственное тело, подперли плечами. Тидус был уверен, что по лестнице им подняться просто физически не удастся – поднялись, как миленькие, протащили свою ношу по проходу, остановились на пороге. Жители городка – кажется, чуть ли не все, - собрались на площади полукругом. Просто молча стояли и смотрели на них троих. Джект молчал, но Тидус чувствовал – еще немного, и он сорвется. И тогда кто-нибудь здесь может пострадать по-настоящему. Как Чаппу. - Дайте пройти, - собственный голос показался ему чужим. – Дайте пройти, и мы уедем отсюда и никогда не вернемся. Слышите? Вперед выступил Вакка (ну конечно же это должен быть Вакка, мысленно простонал Тидус), прижимающий к подбородку пакет со льдом. - Я тебе поверил, - сказал он угрюмо. – А ты… ты… Уж что-то, а каяться перед всем честным народом Тидус точно не планировал. Он перехватил поудобнее повисшего между ним и отцом дядю и вытащил из-за пояса револьвер, направив его прямиком на футболиста. - Дайте. Нам. Пройти, - повторил он. По толпе прокатился шепоток. Господи, думал Тидус, неловко шагая вперед, только бы не началось. Только бы не началось! Джект воспользовался его инициативой и подхватил Аурона на руки – легко, как будто не здорового мужика, а хрупкую девицу, и пошел за ним следом. Тидус едва заметно кивнул – он был благодарен хотя бы за то, что отец больше занят своим другом, а не планами, как измордовать тут побольше народу. Он дошел до Вакки; дуло "Каладболга" уперлось тому прямо в грудь. - Дай пройти, - почти прошептал он, глядя снизу вверх в глаза парня, который мог бы стать ему другом. Он, конечно, знал, что не выстрелит – не сможет выстрелить, он и в Чаппу бы не смог, не то что в живого, нормального человека. Но Вакка этого не знал, и – Тидус видел по глазам – Вакка боялся. Щелчок взводимого курка прозвучал особенно отчетливо в окутавшей площадь тишине. Вакка сделал шаг в сторону и плюнул им под ноги. - Убирайтесь, - процедил он. – И лучше бы вам и правда – не возвращаться. Съежившись на заднем сиденье – на переднее Джект бережно усадил все еще бесчувственного Аурона, а сам плюхнулся за руль, - Тидус пытался унять дрожь, обхватив себя руками за плечи и провожая взглядом огни маленького городка, постепенно растворяющиеся в ночи. - Этот парень мог бы между прочим и спасибо сказать, - проворчал Джект, - теперь ему не придется изобретать велосипед, объясняя своей подружке исчезновение жениха. Скажет, проезжали через город плохие ребята – и все, нету братика, кранты. - Знаешь, - процедил Тидус. – Вакка называл тебя чудовищем, и я, пожалуй, склонен с ним согласиться. Что на это хотел ответить Джект, и собирался ли он вообще отвечать, так и осталось неизвестным: именно в этот момент Аурон громко застонал и закашлялся. Джект съехал на обочину дороги и заглушил мотор, принялся рыться в бардачке, достал оттуда флягу с водой, осторожно придерживая голову друга, дал ему отпить. - Что… произошло?.. – голос Аурона был слабее, чем дуновение ветерка в окружающей их душной ночи. - Йевон, - в исполнении Джекта это слово прозвучало хуже матерного ругательства. – Кой черт тебя понес?.. - Тидус? - Я тут, дядя. - Ты в порядке? – Аурон отмахнулся от рук Джекта, постарался выпрямиться. В бледном свете полной луны и подсветке приборной доски его кожа казалось желтой и ломкой, как давно высохший пергамент. - Я-то да, - Тидус нагнулся вперед, намеренно игнорируя присутствие в машине третьего. – А ты почему не сказал мне, что это может быть опасно? - Потому что старый дурак, - ответил за Аурона Джект, заводя мотор. – Предлагаю максимально увеличить расстояние между нами и этим милым городком, пока тамошние обитатели не передумали и не решили нам навалять. Джип рванул с места так резко, что Тидуса бросило обратно на заднее сиденье, ощутимо приложив коленкой о дверь. Аурон что-то едва слышно сказал, Джект ответил: "Нет". Тидус передернул плечами. - Ну и пожалуйста, - громко произнес он, отворачиваясь и глядя в летящую мимо ночь за стеклом. – Не очень-то и хотелось. Колеса джипа вязли в мелком белом песке, лазурные волны набегали на безлюдный пляж, смывали все следы. - Чего ты хочешь, пацан? – спросил Джект. - Я хочу найти Юну, - твердо ответил Тидус. Джект указал куда-то вдаль, туда, где пальмовая роща подбиралась к самой кромке воды. Тидус сощурился, пытаясь разглядеть детали – и ахнул. Юна в длинном свободном платье шла по берегу, держась за руки с седовласым мужчиной в простом деловом костюме – Тидус не мог припомнить, видел ли он хоть одну фотографию Браски, но это явно был он, больше некому. Вот она заметила их джип, замахала рукой, радостно улыбаясь, и Тидус тоже принялся махать ей в ответ, думая о том, как побежит ей навстречу, утопая в песке, как подхватит на руки… С его пальцев сорвался радужный светлячок. Потом еще один. Тидус с полминуты, наверное, смотрел, как медленно начинает растворяться в воздухе его ладонь, а потом закричал. - Да чтоб тебя! Он проснулся от тычка под ребра. Сел, чувствуя, как хрустят и ноют затекшие суставы, протер кулаком глаза. Джип стоял под полосатым тентом на какой-то стоянке, рядом призывно качалась вывеска придорожной закусочной. - Чего орешь? – сипло поинтересовался Джект с переднего сиденья. Конечно, разумнее всего было бы промолчать, но язык Тидуса, похоже, решил пожить собственной жизнью. - Да вот, кошмарный сон приснился, - буркнул он. – Будто ты теперь с нами едешь. - Куда? – окликнул его Джект, когда он выбрался из машины, разминая ноги. - В туалет, - огрызнулся Тидус, нарочито громко хлопая дверцей. – Хочешь проводить? Выходя из дверей, обозначенных недвусмысленной эмблемой в виде треугольника и кружочка, он столкнулся с Ауроном, несущим в руках бумажный пакет и пластиковую канистру. - Привет, - сказал Тидус, забирая у дяди пакет. – Пожалуйста, скажи, что я все еще сплю и вижу сон, что у меня тепловой удар и это вовсе не мой старик ждет нас в машине. Аурон заломил рассеченную шрамом бровь. - Ты же согласился помочь мне его найти. Разве это не предполагало личной встречи в финале путешествия? - Мы об этому уже говорили, - проворчал Тидус. – И не один раз. А потом – какой финал? Разве это Запад? - Ну, - Аурон, подойдя к джипу, закинул канистру в багажник и почесал небритый подбородок, - это зависит от того, откуда смотреть. Он достал мятую пачку "Лиггет-Дукат", с невеселым видом пересчитал сигареты. - Слышишь, Джект, - сказал он громко. – Твой сын интересуется, Запад ли это. - Тащи свою задницу в машину, - буркнул Джект. – И поехали уже. Тидус вполуха слушал, как Джект излагает Аурону историю Чаппу и Вакки – и ведь знает же откуда-то все в подробностях, вяло удивился он, - и задумчиво крутил барабан своего "Каладболга". Оружия, способного убить непосланного духа. - Значит, тот парень исчез? – Аурон побарабанил пальцами по рулю. – Но ведь если бы они ничего не предприняли… - Скорее всего, он бы просто растворился в воздухе к концу свадебной вечеринки, - пожал плечами Джект. Аурон поймал в зеркале заднего вида недоуменный взгляд Тидуса и пояснил: - Ты все правильно понял, но Браска в своих ранних статьях не учитывал одной вещи. Если человек возвращается на землю из-за какого-то обещания, то он исчезнет, стоит ему это обещание выполнить. - Только вот, увы, - добавил Джект, невесело хмыкая, – есть такие упыри, у которых цель – власть над целым миром. От таких хрен дождешься, что они исчезнут, как сон златой. - Но их можно остановить, - сказал Тидус, не глядя на отца. – Оружием вроде этого? Он поднял свой револьвер, вытянул руку, прицелился в Джекта. Все в том же зеркале он увидел, как нехорошо сощурился дядя, крепче сжимая руль. Джект только усмехнулся. - Да, примерно таким, - сказал он, игнорируя вороненый ствол, застывший у его виска. Тидус жестом сымитировал выстрел и перевел дуло на затылок Аурона – и тут уже Джект резко ударил его по запястью снизу вверх, выбивая у него револьвер. Тидус ойкнул и схватился за руку. Аурон хрипло расхохотался. - Если вы закончили играть в дочки-матери, - сказал он, - то у меня есть стратегическое предложение. - Интересно послушать, какое, - проворчал Джект. - Найти лабораторию "Йевон Инкорпорейтед" и показать этим козлам, где раки зимуют. Только с появлением Джекта Тидус понял, как много они с дядей за время их путешествия просто молчали. Джект говорил, и рассказывал, и громко смеялся, и беспардонно тыкал пальцем: "А помнишь, когда мы тут проезжали?.." "В тот раз здесь не было этого знака!.." "И тут значит я ему и говорю...". Аурон по-прежнему отделывался короткими фразами, но зато стал чаще улыбаться. Тидус злился: у него было такое ощущение, что он не только не обрел отца, но еще и теряет единственного человека, пытавшегося его заменить. Они ночевали в дешевых мотелях со стенами из тонкого пластика, и он подолгу лежал без сна, напряженно прислушиваясь: вдруг они там обсуждают что-то - и без него. Чем дальше они катили на Запад, тем больше казался воспаленный шар закатного солнца, скатывающийся за горизонт, и тем чуднее им встречались люди и места. Про круговорот душ, непосланных и Машину Желаний никто из них больше не заговаривал, зато Джект рассказывал про Браску, так много и часто, что Тидусу время от времени начинало казаться - Юнин отец едет с ними, сидит на соседнем сиденье, улыбается дружелюбно, или листает атлас автодорог, или скручивает косяк - конечно, это как-то не вязалось с образом благонравного профессора, но Аурон смеялся и говорил, что да, все именно так и было, в то время все баловались травкой, а университетская публика особенно, а еще, добавлял Джект, Браска всегда был паршивой овцой - как и все мы, друг мой, говорил Аурон, как и все мы. Когда Тидус сказал Аурону (он принципиально старался разговаривать только с дядей) об этом своем ощущении - что вот-вот, кажется, отец Юны сядет к ним в джип и дальше они уже поедут вчетвером, - Джект развернулся к нему всем корпусом и резко сказал: - Браска умер. Окончательно и бесповоротно. С хорошими людьми такое случается. И Тидус не выдержал, сжал кулаки и бросил в ответ: - Например, с мамой. Ты о ней не упоминаешь, потому что знаешь и нечего сказать в свое оправдание или потому что тебе плевать? Джект замолчал, но смотрел, как показалось, с жалостью. Тидус снова уставился на не блещущие разнообразием пейзажи за окном и подал голос только спустя пару миль: - Мне кажется, или мы уже пару раз проезжали мимо этой развилки? Аурон резко ударил по тормозам, джип пошел юзом, поднимая клубы пыли. Они высыпали из машины, растерянно глядя на узкое ответвление от основного хайвэя. - Я не помню этого места, - сказал Джект, пиная мелкие камешки. - Тогда или сейчас? - уточнил Аурон, потирая подбородок. - Кажется, скоро будет железнодорожный переезд? - Да, - Тидус кивнул. - А потом еще заправка. На которой мы останавливались сегодня утром. - В прошлый раз не было никаких дорожных петель, - покачал головой Аурон. Джект вздохнул. - Это может значить только одно, - сказал он. - Мы уже почти добрались до цели, и кто-то... - он замялся. - Кто-то очень не хочет, чтобы мы до нее добрались. - Кто-то из нас, ты имеешь в виду? – уточнил Аурон, вытряхивая из пачки сигарету. - В каком это смысле? – встрял Тидус. Джект пожал плечами и, обойдя машину, принялся рыться в багажнике. - Стойте-стойте, - Тидус не собирался так просто сдаваться. – Мы едем черт знает куда по одной-единственной дороге, которая вообще-то идет прямо, никуда не сворачивая – и, получается, нарезаем круги? - Ага, - радостно подтвердил Джект из-за джипа и чем-то булькнул. Тидус учуял запах алкоголя и поморщился. - Это же невозможно?.. – спросил он у Аурона. Даже ему самому показалось, что прозвучало это на редкость жалобно. Аурон невесело усмехнулся. - А жизнь после смерти возможна? – ответил он вопросом на вопрос, снял очки, протер запылившиеся стекла. Тидус машинально отметил, что дядя выглядит усталым, чуть ли не больным. - Слушайте, вы… Хотелось орать на них и топать ногами, хоть как-то выразить клубящуюся внутри злость, но Тидус заставил себя говорить спокойно. - Мне неважно, какие у вас планы и цели, - сказал он. – Аурон обещал мне помочь найти Юну – я еду искать Юну, не знаю, куда едете вы. У меня есть дом, в который можно вернуться. Люди, которые мне дороги. Кот, черт побери, которого наверняка устала кормить соседка. Герань на окне. Мне плевать на ваши тонкие планы, магическую фигню, эфирных духов и прочую чушь, я. Хочу. Найти. Юну. Неслышно подошедший Джект сипло расхохотался и отсалютовал ему початой бутылкой. - Учись у молодежи, - сказал он Аурону. – Четко поставленная цель, никаких тебе рефлексий о последствиях. Дядя нахмурился и водрузил очки обратно на нос, мгновенно превратившись обратно в самоуверенного старого засранца. - Может, и сработает, - он пожал плечами. – Ты, главное, думай об этом почаще, парень. Глядишь и выберемся. Тидус потряс головой. - А чего хочешь ты? – спросил он, ткнув Аурона пальцем в грудь. – И ты? – палец переместился в сторону Джекта. Мужчины переглянулись и заржали – весело и обидно. - Все тебе расскажи, - Джект фыркнул и снова приложился к бутылке. – Слышишь, пацан, не нарушай шаткое равновесие в нашем поединке умов. Брысь в машину! Поехали! Он промедлил, глядя, как его спутники садятся в джип, и Тидус расслышал, как он сказал негромко: - Я и сам хотел бы это знать. Когда через несколько часов они снова тормознули на том же повороте, миновав железную дорогу и автозаправку, никому из них уже было не до смеха. Аурон молчал. Джект планомерно и целенаправленно надирался. - Думайте о чем-нибудь хорошем, - вещал он, размахиваю уже практически пустой бутылкой. – О море, о пляже, о девочках. О том, как срываете банк в казино. Только не об этой долбаной прерии, правда, надоело уже. - А если я его пристрелю? – тоскливо спросил Тидус. – Это поможет нам выбраться из петли? - Поверь мне, - процедил Аурон, - если бы я думал, что поможет – давно бы сделал это сам. - Я тоже тебя люблю, - с идиотским смешком ответил Джект и, перевесившись через спинку своего сиденья, обдал Тидуса крепким алкогольным духом. – Скажи, пацан. Может, ты на самом-то деле не хочешь возвращаться в свою скучную обычную жизнь, а? Тидус подавил первый естественный порыв послать родителя далеко и надолго, и задумался. Джект неправ, подумал он. Его жизнь вовсе не была скучной. Ну, может, и была немного – до появления Юны. И уж точно он не хотел бы променять все это на пыльную дорогу, жуткие маленькие городки, в которых творится всякая чертовщина, и двух небритых жлобов на джипе. Не хотел бы? "Однажды, - сказала Юна как-то раз, когда они валялись на диване и смотрели телевизор, - ты уедешь от меня". "Ни за что!" – ответил он, тыкаясь носом ей в шею, вдыхая сладкий запах шампуня и теплой кожи. Она рассмеялась. "Уедешь, я точно знаю. У всех мужчин это бывает. Год странствий, стремление отыскать себя… Мой папа так говорил. А потом уехал, и не вернулся". "Вот поэтому и не уеду". "Нет, - она взяла его лицо в ладони, посмотрела внимательно и грустно. – Просто пообещай, что обязательно вернешься". У него в кармане запиликал мобильник. Тидус даже подскочил, едва не ударившись головой о крышу салона – за время их путешествия он уже и забыл о существовании такого полезного девайса – слишком далеко от цивилизации они забрались, тут можно было и о наличие в мире зубных щеток позабыть, не то что телефона. Аурон с Джектом с интересом уставились на его распевающий песни из диснеевского мультика карман. - Может, возьмешь трубку? – предложил дядя. Тидус скованно кивнул, вытащил телефон. Звонили с незнакомого номера. Он сглотнул и приложил к уху мгновенно нагревшийся пластик. - Да? – сказал он в треск помех, не особенно надеясь, что ему ответят. В сложившейся ситуации он бы не особенно удивился звонкам с того света, или девочке Садако, выползающей из ауроновой магнитолы. - Тидус? Слава Богу! – раздался в трубке знакомый голос. Тидус чуть было не подскочил повторно и заорал в телефон: - Юна?! Юна! Ты где? - Не кричи, - он, даже не видя ее лица, мог сказать, что она поморщилась. – Слушай меня внимательно. Ты должен уехать из города, и как можно скорее. - Из какого города? - Из нашего города! Не перебивай! Я скину тебе номер смской, позвонишь одному человеку, его зовут Сид, ему можно доверять. Скажешь, что я… нет, лучше скажи, что дочь профессора Браски просит приютить тебя на пару недель. Соберешь вещи и поедешь к нему, он живет в маленьком городке на среднем западе… - Я знаю, - Тидус нахмурился. – Юна, скажи мне, где ты? Что с тобой? - Со мной все в порядке, - огрызнулась она. – Ты меня слушаешь или нет? Я говорю, что тебе нужно все бросить и немедленно уезжать, а ты спрашиваешь, где я. Аурон зачем-то завел мотор и джип тронулся с места. Тидус заткнул свободное ухо пальцем. - Да, спрашиваю, - сказал он, - потому что ты исчезла, не оставив никаких контактов, и до тебя не дозвониться – какой там дозвониться, я даже открытки не знаю, куда слать! - У меня были дела, - ответила она. – Что там за звук? Ты что, в машине? - Да, решил вот последовать твоему совету – все бросить и немедленно уехать. Ему вовсе не хотелось ругаться с Юной, конечно – это все дурная привычка, подумал он, покатаешься по бесконечным дорогам с моим папашей – начнешь бросаться на всех окружающих. Он недовольно зыркнул на Джекта. Тот делал ему какие-то знаки. Тидус отнял руку от уха. "Не прерывай разговор!", - яростно прошептал Джект. - Ты, конечно, шутишь, - сказал голос Юны в телефонной трубке, - я понимаю, что моя просьба выглядит нелепо… - Нормально она выглядит. Но зачем мне ехать к Сиду? Сказала бы, где ты сейчас – и я бы приехал прямо к тебе. Разве у вас там не бывает выходных? - Это… сложно, - Юна помолчала. За окном мелькнул семафор, джип прогрохотал по шпалам. – Но я бы могла приехать к Сиду на каникулы. Он хороший человек, они, кажется, даже дружили с отцом. Я уверена, он не будет против, если ты у него погостишь. И к тому же, - он был уверен, что она улыбнулась – грустно, наверное, но все равно – улыбнулась, - так расстояние между нами все-таки будет чуть поменьше, чем целый континент, правда? - Я скучаю, - выдавил он. Она рассмеялась. - Я тоже, о, боже, конечно я тоже скучаю, и очень хочу увидеть тебя. Ничего, скоро все это закончится… - Юна… - он проглотил откуда-то взявшийся комок в горле. – Послушай, ты… Вы там случайно не исследованиями твоего отца занимаетесь? - Ну-у… - протянула она. - Значит, я прав. Пожалуйста, - он не знал, что сказать. "Не превратись случайно в зомби"? "Не увлекайся тонкими планами"? "Я все знаю и до чертиков боюсь за тебя"? - Пожалуйста, - повторил он. – Будь осторожна. - Ты тоже, - сказала она серьезно. – Так ты поедешь к Сиду? - Да, скидывай номер. Как мне связаться с тобой? По этому телефону? - Я сама тебе позвоню. И, Тидус? - Да? - Я люблю тебя, - сказала трубка, и разговор рассыпался дробью коротких гудков. "Я тоже тебя люблю", - подумал он. - Кажется, проскочили, - сквозь зубы сказал Аурон, до побелевших костяшек пальцев вцепившийся в руль. Тидус завертел головой. На его взгляд, пейзажи вокруг ничуть не изменились, хотя… - Нифига себе, - выдохнул он, засовывая телефон обратно в карман. Джект расхохотался и, извернувшись на своем сиденье, хлопнул его по плечу. - Добро пожаловать на самый что ни на есть западный Запад, сынок, - сказал он. Мегаполис, медленно выплывавший из-за горизонта, был огромен – ничуть не меньше родного города Тидуса. Их раздолбанная дорога в две полосы тоже превратилась в приличную трассу, джип больше не дребезжал, как несмазанная телега, навстречу начали попадаться машины. Тидус подавил желание высунуться по пояс из окна и, раскрыв рот, пялиться на стройные небоскребы, широкие проспекты и прочие блага цивилизации. "Пара недель в дороге, - подумал он, - и я превратился в безнадежного провинциала. Осталось научиться скакать на лошади – кольт у меня уже есть. Добро пожаловать в реальный мир, Данди по прозвищу Крокодил". - Ну вот и приехали, - сказал Аурон, сворачивая на одну из окраинных улиц. – Кстати, здесь есть "Макдональдс". И, подозреваю, даже не один. - Что, тоска по цивилизации заела? – Джект откинулся на спинку сиденья. – По чистым простыням, приличной жратве и надраенному до блеска сортиру? - Скорее, по нормальному душу и парикмахерской, - вежливо ответил Аурон. – Но меня больше интересует не это. - "Йевон", - Джект, кажется, даже слегка протрезвел. – Придется быть предельно осторожными, если мы хотим найти их прежде, чем они найдут нас. Тидус только кивнул. Предчувствие чего-то грандиозного кололо пальцы, гоняло мурашки по позвоночнику. Вот и все, подумал он. Приехали. Теперь уже недолго. Жди меня, Юна. Отель, в котором Аурон снял комнаты под фальшивыми именами, мог похвастаться неплохим ресторанчиком, где они и засели с утра, попивая кофе и просматривая утренние газеты. Аурон выполнил свою угрозу и посетил-таки парикмахерскую. Чисто выбритый, одетый в джинсы, водолазку и бежевую вельветовую куртку, он казался лет на десять моложе – и, почему-то, печальнее. Джект предпочел не изменять своему стилю "что первое под руку попалось, в том и хожу целую неделю". Тидус стащил с подноса второй пончик и достал из кармана сложенную карту города, позаимствованную на ресепшене. - Офисы "Йевон Инкорпорейтед" находятся по всему городу, - сказал он, тыкая пальцем в значки с ангелочком, щедро рассыпанные по паутине дорог. Мимоходом он вспомнил служащую из того офиса, которая, кажется, уже тысячу лет назад утверждала, что на Западе нет ни одного представительства фирмы. – Но нам туда, как я понимаю, дорога заказана. - Правильно понимаешь, - сказал Аурон, глядя на него поверх очков. - Но для оборудования лаборатории нужно гораздо больше места, чем съемная площадь в деловом центре, - Джект тоже склонился над картой. Тидус с неудовольствием покосился на него. - Именно, - сказал он. – Что оставляет нам не так уж и много вариантов. - Что, на самом деле, оставляет нам всего один вариант, - Аурон ткнул пальцем в белую звезду в самом центре города. - Храм, - мрачно сказал Джект. - Храм, - кивнул Аурон. – Тридцать этажей, самые современные системы охраны. И все полностью принадлежит самой корпорации. - Проверим? – Джект плотоядно усмехнулся. - Э-э-э, погодите, - Тидус замахал руками, едва не опрокинув свой кофе. – Разве мы не должны раздобыть планы здания и коммуникаций, разработать схему, там, я не знаю, подпоить какого-нибудь охранника и украсть у него бейдж, чтобы сделать дубликат? Мужчины посмотрели на него с сочувствием. - Ничто так не портит современных детей, - скорбно возвестил Джект, - как телевидение. Тидус покачал головой. - И что вы собираетесь делать? Просто зайти в парадную дверь? Несколькими часами позже, стоя перед стеклянной "вертушкой" главного входа в центральное здание "Йевон Инкорпорейтед", он все еще никак не мог поверить, что они действительно собираются сделать это. "Храм" по своей архитектуре – причудливый шпиль, в плане имеющий форму десятиконечной звезды – был удивительно похож на бизнес-центр в родном городе Тидуса. Только там на высоте двадцатого этажа не было гигантских жидкокристаллических полос, с которых логотипы "Йевона" и благообразные дядьки вещали о Пути, Мире и прочей божественной чуши. "Нужно просто очень захотеть пройти, - сказал Аурон на прощанье. – И ты пройдешь". "Достаточно только захотеть, - бежали субтитры на трех языках по нижнему краю рекламных баннеров, - и ты обретешь веру". Тидус поморщился и двинулся вперед. За чем бы он ни пришел сюда на самом деле, вера явно не входила в список срочно необходимых ему вещей. Пропуск у него, действительно, не спросили. Он стоял у лифта, среди служащих и посетителей, и чувствовал себя нерадивым учеником, который точно знает, что провалит экзамен, и собрался уже, было, сказаться больным, но его вывели на чистую воду и, пообещав надрать уши, отправили позориться перед учителем и одноклассниками. "Слишком длинное и поэтичное сравнение, - подумал он, - для констатации простого факта. Ты по уши в дерьме, дружище". В лифте он зажмурился и ткнул наугад в панель с кнопками, сосредоточившись на единственной мысли: "Юна. Я хочу найти Юну". Какие-то еще люди входили и выходили на разных этажах, а он стоял, привалившись плечом к натертой до блеска хромированной стене, и пытался поймать хоть какое-то предчувствие, мистическое озарение – что угодно, что намекнуло бы ему: вот оно. Пора выходить. В результате он остался в лифте один и просто вышел на последней остановке. Двадцать четвертый этаж "храма" мало отличался от любого офисного центра в любом другом городе. Коридор в пастельных тонах, застекленные двери, пара диванчиков и кофе-лонж для посетителей. И тишина, как на кладбище. Тидус сделал несколько неуверенных шагов вперед, утопая в мягком ворсе ковра, и оказался перед дверью с лаконичной табличкой: "М-р Гуадо. Дирекция". "Уважаемая Машина Желаний, если ты, конечно, существуешь и если ты меня слышишь, - подумал он. – Вот сейчас ты очень конкретно так лажанула". Он начал пятиться назад, но то ли Машина затаила на него обиду, то ли день выдался такой неудачный – в любом случае дверь распахнулась, едва не заехав ему по носу. - Добро пожаловать, - сказал Сеймур Гуадо. – Проходите. Мы давно вас ждем. Юна стояла лицом к огромному, во всю стену, окну и даже не повернулась к вошедшим в кабинет мужчинам. На ней был белый лабораторный халат и сдвинутая набекрень накрахмаленная шапочка – так сразу и не поймешь, то ли рабочая одежда, то ли ролевые игры – впрочем, Тидус решил не углублять эту мысль, памятуя о портящем детей телевидение. Сеймур приветливо улыбался ему, как дорогому гостю. - А где же ваши спутники? – спросил он, жестом указывая на мягкое даже на вид глубокое кресло. Тидус, проигнорировав вопрос и приглашение, подбежал к окну. - Юна? – он с опаской протянул руку, в любой момент ожидая подтверждения, что нет, это не она, а какой-нибудь фантом, оборотень, доппельгангер, кто угодно – только не она. Не здесь. Не сейчас. Ты же сам хотел ее увидеть!.. Она не отреагировала, даже не повернулась, и он так и застыл с нелепо протянутой рукой, актером театра теней на фоне ярко освещенного окна. Сеймур, тем временем, склонился над своим ноутбуком. - Ага, - удовлетворенно сказал он. – Одного героя я вижу. Сэр Аурон никогда не умел учиться на собственных ошибках. А где же доблестный сэр Джект? - Юна, - настойчиво повторил Тидус с тихим отчаянием, игнорируя президентского сыночка и возможные неприятности, в которые где-то угодил Аурон. – Посмотри на меня, Юна! Посмотри на меня, коснись моей руки – или скажи, что это не ты. - Я попросил бы, - сухо произнес Сеймур, - не разговаривать так фамильярно с моей невестой. Тидус отшатнулся. - Невестой? – тупо повторил он. "Юна!" - Это как будущей женой, - пояснил господин Гуадо, кривя благородные тонкие губы. – А что, у вас имеются какие-то возражения? - Мне хотелось бы, - сказал Тидус, - услышать точку зрения вашей будущей жены по этому вопросу. Сеймур гневно сощурился, потом перевел взгляд на Юну, все еще безразлично созерцающую городской пейзаж далеко внизу. - Ты не собираешься отвечать ему? – спросил он. Она склонила голову набок, словно прислушиваясь к какой-то неуловимой, одной ей слышимой мелодии. Тидусу показалось даже, что он услышал, как негромко прозвенели ее серебристые сережки, или бусины, которые она вплетала в волосы – едва различимый отзвук чего-то. Ответа на вопрос? На чей? - Юна, - угрожающе начал Сеймур, делая шаг вперед; Тидус тоже шагнул вперед, чтобы оказаться между ними – что бы ни происходило с Юной, и что бы там ни говорил этот эрзац-аристократ, она все еще оставалась его любимой девушкой. - Отпусти их, - раздался сиплый голос. Джект стоял в дверях, прислонившись к косяку, мучительно-неуместный в своей поношенной рубашке, в драных джинсах и просящих каши пыльных ботинках. – Отпусти детишек, Гуадо. Ты же меня искал? Ну так вот он я. - О, да, - Тидуса передернуло: у Сеймура изменился даже тембр голоса, он едва не мурлыкал, глядя на Джекта. - Мне очень, очень приятно, что вы изволили посетить нас, сэр Джект. К сожалению, сами понимаете - я не могу исполнить вашу просьбу. - Тебе нужен я, - повторил Джект. "Традиционное заблуждение старого упрямого эгоиста. Считает, что весь мир крутится вокруг него", - подумал Тидус, шагнув вперед и нашарив ледяную ладошку Юны. Та на секунду сжала его пальцы - и тут же выдернула руку. - Вы, - согласился Сеймур. - Но, как вы должны помнить, для активации процесса мне нужны еще двое. Вашему отпрыску выпадет честь создать новый, лучший мир - а дочь Браски займет достойное место рядом со мной. Как, вы еще не слышали новость? Юна - моя невеста. Преданная супруга, готовая исполнить любое желание своего господина и повелителя - это ли не мечта каждого мужчины? - Это и есть твое желание? - спросил Джект. - Мое желание... - начал Сеймур, но так и не договорил. Потому что Юна запела. "Баю-баюшки-баю..." Ее чистый голос выводил нехитрые слова колыбельной во вдруг ставшей почти осязаемой тишине. Тидусу показалось, что вместе с ней поет невидимый хор других голосов, что стены, пол, потолок поглощают звуки, чтобы вернуть их с новой силой. "Не ложися на краю..." Перед глазами все плыло, он видел, как пошатнулся Джект, сползая по дверному косяку, как Сеймур вцепился в край письменного стола. "Придет серенький волчок..." Теперь другие голоса сделались явственно различимы: мужские, женские, детские. Тидусу показалось, что он видит за плечом Юны фигуру профессора с забранными в хвост длинными седыми волосами. Девушка сложила ладони в странном жесте, а по комнате расползлось призрачное марево блуждающих огней. Большая часть из них клубилась вокруг Сеймура, обволакивая его фигуру светящимся нимбом. "И укусит..." Сам Сеймур, уже наполовину прозрачный, судорожно шарил по столу, смахивая на пол папки и листы бумаги, пока его пальцы не сомкнулись на массивном пресс-папье в форме раскинувшей крылья птицы. Он замахнулся; Тидус, кажется, заорал. Бронзовый клюв угодил Юне ровно между молитвенно сложенных рук, она сделала шаг назад, другой, третий, уперлась спиной в стекло - но не остановилась. Что-то хлопнуло, резко запахло озоном. Стекло вылетело, словно от неслучившейся взрывной волны и дождем из хрустальных осколков посыпалось наружу, неумолимо увлекая Юну за собой. Тидус, шатаясь, бросился за ней, захлебываясь отчаянным, тонким криком, едва не вывалился вслед, цепляясь пальцами за острые края, не замечая, что режет руки в кровь. Ему показалось, что она улыбалась - спокойно и умиротворенно, как всегда. Ему показалось, что она исчезла в ослепительной вспышке, не достигнув земли - но, может быть, это были просто светлячки, рванувшиеся вслед за ней, наружу, на волю, рассыпающиеся праздничным фейерверком по багровеющему закатному небу. Или горячие слезы, мгновенно сорванные с ресниц порывом ветра. - Достойная попытка, - сквозь шум крови в ушах услышал он охрипший голос Сеймура. - Еще героические поступки на сегодня у кого-нибудь запланированы? Он обернулся. Силуэт Сеймура слегка расплывался по краям, но явственно обретал плоть – и силу. Чего нельзя было сказать о Джекте – тот сидел на пороге, привалившись к стене, и был больше похож на выцветшую старую фотографию. Тидус дрожащими окровавленными пальцами нащупал под рубашкой рукоять револьвера. "Сейчас я покажу тебе героический поступок, тварь", - подумал он, все еще оглушенный горем. К горлу подкатила тошнота. - Весьма печально, - Сеймур с удовольствием рассматривал свои руки, - но, увы, неизбежно. Не все Избранные Йевоном готовы следовать его Пути. Уж кому как не вам, сэр Джект, это понимать. И не надо глядеть на меня с такой ненавистью, я вовсе не бездушное чудовище. Мне очень жаль, что дочь Браски совершила неверный выбор – что ж, у нас остается еще ваш сын, не так ли? Что до третьего персонажа – возможно, мне стоит выпустить из ловушки сэра Аурона – если он еще жив, конечно, наш многомудрый Хранитель, с упорством, достойным лучшего применения, поднимающий оружие против своих прежних хозяев. Как вы счита… Он не договорил – очень трудно говорить, когда в голову тебе попадает сразу две пули сорок пятого калибра. Выстрелы разорвали воздух, взметнули новый вихрь огоньков. Аурон опустил свои пистолеты. - Я бы посоветовал вам не поминать лихо, мастер Сеймур, - мрачно сказал он, заходя в кабинет. – Да, боюсь, вы меня уже не услышите. Тидус в каком-то отупении смотрел, как искажается красивое лицо – как и в случае с Чаппу, не было ни крови, ни ран. Сеймур просто начал светиться и медленно исчезать в воздухе. Он протянул полупрозрачные руки к Джекту, с его пальцев срывались блуждающие огоньки. - Мое… желание, - прошелестел он. И исчез. Только рой светлячков потянулся от того места, где он стоял, к разбитому окну – чтобы раствориться в подкрадывающихся к городу сумерках. Тидус опустился на колени. Его плечи тряслись. - Юна, - шептал он, как заклинание, - Юна, Юна, Юна… - Узнаю своего пацана, - Джект с трудом поднялся на ноги, опираясь на руку Аурона. – Как был плаксой, так плаксой и остался. Ну-ка, не хнычь! Еще нихрена не закончилось. - Джект… - начал Аурон. - Помолчите, мистер Я-всегда-знаю-что-нужно-сказать, - буркнул Джект. – Ты же вообще вроде в какой-то хитро…й ловушке этого Гуадо должен сидеть. Аурон невесело усмехнулся. - Ты не поверишь, - сказал он. – Я все-таки посмотрел планы здания. "О чем они говорят? – подумал Тидус. – О чем они вообще могут говорить, когда Юна…" - Поднимайся, мальчик, - Аурон прислонил своего приятеля к стенке и присел рядом с Тидусом на корточки. – У нас осталось еще одно неоконченное дело. - Какое? – сиплым от слез голосом спросил Тидус. - Машина Желаний! – сообщил Джект, идиотски ухмыляясь. - Которая выполняет любое желание? – Тидус схватил Аурона за руки, пачкая кровью светлый вельвет. Его охватила какая-то полубезумная надежда. – Даже… вернуть Юну? Аурон молчал, вместо него снова ответил Джект: - Вот именно. Двух зайцев одним выстрелом. Вернуть свою девчонку и отправить старика на заслуженный покой… - Но где же она? – Тидус завертел головой. – Хотя, если бы у Сеймура была такая машина, разве он стал бы разыгрывать весь этот фарс? Он отчаянно посмотрел на дядю; Аурон отвел глаза. - Я не понимаю. - Не нужно тут ничего понимать, - Джект отлепился от стенки, прошелся по кабинету, распахнул дверцы секретера и принялся по-хозяйски там рыться, чем-то брякая и звеня. - У Сеймура и была такая машина. Вернее, у "Йевон Инкорпорейтед". Была когда-то, да сплыла. И с тех пор они искали ее повсюду, перекраивали весь мир, лишь бы вернуть в свои загребущие лапы. О, "Бакарди", а у покойничка-то губа не дура… Аурон поморщился. - В твоем изложении, - сказал он укоризненно, - эта история менее запутанной не становится. - Если ты такой умный, - парировал Джект, открывая бутылку с золотистой жидкостью и с блаженным видом принюхиваясь к содержимому, – то объясняй ему сам. Тидус с трудом поднялся на ноги, подошел к столу, стараясь не смотреть в сторону разбитого окна. Отобрал у отца бутыль и хлебнул обжигающей жидкости, закашлялся, утирая слезы предплечьем. - Мужик растет, - одобрительно сказал Джект, обращаясь к Аурону. – Только все никак не вырастет. - "Машина Желаний", - сказал Аурон, проигнорировав последнюю реплику, - пропала пятнадцать лет назад. Когда Браска отправился в экспедицию на Запад. - Это я уже догадался, - кисло сказал Тидус. – Ну а сейчас-то она где? Вы ее спрятали? Или таскаете с собой?.. Аурон спрятал усмешку в поднятом воротнике куртки. - В каком-то смысле можно сказать, что и таскаем, - ответил он. – Иногда. Когда напьется в хлам. - О нет, - сказал Тидус, глядя на отца. - О, да, - передразнил его Джект. - Одно желание? - Глобальное – всего одно. Но советую тебе поразмыслить вот над чем. Все это, - Джект обвел рукой кабинет, разбитое окно, город за ним, - желание Браски. И ты. И Юна. И вся та толпа идиотов, которая каждое утро спешит на работу, лопает в фастфудах, трахается ночами в своих уютных кроватках. И если загадать новое – никто не поручится, что предыдущее желание не исчезнет. Тидус покачал головой. - Это слишком сложно, - сказал он. – Я просто хочу вернуть Юну. - Ты забыл предупредить о главном, - подсказал Аурон. - А это еще не факт, - огрызнулся Джект. - О чем именно? - Тот, кто загадывает желание, - Аурон старательно разглядывал носки своих ковбойских сапог. – Приносит в жертву чью-то жизнь. Браска предпочел пожертвовать собой. - А тот, кто находится рядом в этот момент – становится следующим чертовым шариком с предсказаниями, - проворчал Джект. – Мы этого не знали, к несчастью. А когда узнали – было слишком поздно. - В жертву, значит, - Тидус поковырял пальцем столешницу, – Сеймур хотел принести меня, а Юну превратить в Машину. А вы? - А я, - сказал Джект, отхлебывая ром, - просто устал, сынок. И твоя мама наверняка меня заждалась. "Я никогда этого не сделаю", - хотел сказать Тидус. "Совсем сдурели с этой своей мистикой", - хотел сказать он. Или: "Застрелите уже друг друга, и не ввязывайте меня в ваши дела". Или: "Я ненавижу тебя". Или: "Прости меня". Но он просто представил себе улыбку Юны, летящей в стеклянном крошеве вниз – и неуверенно кивнул. Аурон курил, сидя на столе Сеймура. Джект шуровал в баре. Город за окном блистал тысячей ночных огней. "А чего хочешь ты?", - спросил Тидус, неловко вертевший свой заговоренный револьвер в изрезанных пальцах. "Сложить оружие, - усмехнулся Аурон. – Вернуть этот мир живым. Чтобы им больше не приходилось справляться с одними мертвецами при помощи других". "Очень благородно, - пробубнил Джект. – Бусидо отдыхает. Слышь, самурай, оставь-ка мне покурить". - Ну давай, - сказал Джект. – Как в кино. Только закат мы уже пропустили. Но ты можешь еще оставить в револьвере один патрон и поиграть в русскую рулетку. - Не паясничай, пожалуйста, - сказал Аурон. Тидус молчал. Он помнил, как отец учил его, совсем маленького, играть в футбол. "Летящий мяч, - говорил он, - это продолжение твоей руки. Поэтому кидать нужно от самого сердца. Хороший бросок – хорошая игра". Тогда он еще не орал на сына, если тот промахивался. А десять лет спустя дядя Аурон учил его стрелять по банкам на заднем дворе. "Пистолет – это продолжение твоей руки. Когда ты стреляешь, ты просто указываешь пальцем на свою цель. Щелк – и цели нет, переходи к следующей". Дядя говорил это и мечтательно улыбался, поглаживая вороненый ствол "Масамуне". Выстрела он то ли не слышал, то ли и не было его. "Что это?" – спросил Тидус, глядя на переливающийся всеми красками радуги шар. Он больше не плакал – слезы кончились и, к тому же, он был уверен, что его старик даже с того света будет издеваться над ним. "Машина Желаний", - ответил Аурон. "Йевон", - добавил еще кто-то. Путь, Бог и Истина. Сила Созидать и Сила Разрушать. То, за чем гонялись все пророки и сумасшедшие, все ученые и аферисты этого мира. Тидус обнял шар ладонями, тот запульсировал в его руках, словно живое существо. Словно и правда обладал сознанием. Словно догадался, какое желание ему могут загадать. Ведь можно было бы, пронеслось в голове, вернуть всех, кто тебе дороги. Построить новый светлый мир. И счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным. И бесконечное количество желаний. И… "Простите меня", - прошептал Тидус. - Я хочу, - сказал он громко, глядя прямо в глаза Аурона, - чтобы Машины Желаний никогда не существовало в этом мире. Шар судорожно дернулся в его руках. Ему еще показалось, что дядя одобрительно улыбается уголком рта. А потом он начал медленно истаивать вместе со всем окружающим его миром, словно кусочек тростникового сахара в чашке с горячим чаем. "Слишком поэтическое сравнение для…" – еще успел подумать он. И настала беззвездная ночь. Эпилог Он брел по кромке прибоя, увязая в мелком белом песке. Солнце пекло нещадно, и лазурные волны так и манили окунуться в них еще разок, но он упрямо шел вперед, пиная встречающиеся по дороге окатыши, ракушки и мелких юрких крабов – по последним, впрочем, ему никак не удавалось попасть. - Эй! – крикнул кто-то. Он приложил ладонь козырьком ко лбу, силясь рассмотреть в двойном сиянии – моря и солнца – силуэт человека, машущего ему рукой. - Э-ге-гей! – донес до него свежий морской ветер. Там, где пальмовая роща доходила почти до самой воды, стояла она, и бриз белым парусом надувал ее длинную юбку. Он побежал ей навстречу, разбрызгивая воду, распахнув руки, а она стояла и смеялась, и придерживала белую панаму с синей лентой, а когда он добежал и подхватил ее на руки, бешено кружа, оглушительно завизжала. Они рухнули в песок, хохоча как сумасшедшие, она молотила его кулачками в грудь, пока он не начал задыхаться, а потом просто легла рядом, положила голову на плечо и спросила: - Ну как? - Что как? - Как прошла встреча с блудным отцом? Он попытался пожать плечами так, чтобы не потревожить ее, но она все равно приподнялась на локте, глядя на него сверху вниз. - Это у мамы надо спросить. Ее куда больше волновало его возвращение. - Не ври мне. - Я не вру. Он перевернулся на живот, принялся бездумно водить пальцем по песку, чертя замысловатые узоры. - А твой старик как? - Все так же, - она улыбнулась. – Собирает с Сидом воздушный корабль. Кажется, собрался отправиться на нем на Луну. Аурон ворчит, Джект поддерживает. Все как обычно. Он хмыкнул. - Странно, тебе не кажется? Что они все время вот так отправляются в путешествия вместе? - "Год странствий", как говорит папа. Мама называет это "задержка в развитии", - она ткнула его пальцем в бок, пощекотала руку чуть повыше локтя. – А ты у меня когда отправишься на поиски себя? - Только не с этими тремя придурками, - проворчал он. – Хотя, знаешь что? - Что? – спросила она с любопытством. Он поймал ее за локти, опрокинул, подмял под себя, поцеловал в мягкие, пахнущие чем-то сладким губы. - Иногда мне кажется, что я себя уже нашел. Ох! - Что такое? - Ничего, мне просто показалось. - Что показалось-то? – она погладила его по щеке, улыбаясь спокойно и умиротворенно, как всегда. - Что над ухом жужжит пчела.