Первый луч солнца.

Мерида безнадежно пыталась зашить рваную дырку в полотне. Часто колола тонкие пальчики острием иголки, из-за чего по белоснежным рукам скатывались капли крови, и, падая на полотно, оставляли на нём коричневые разводы, которые девушка безучастно тёрла ладошками. Она вздрагивала от холодного ветра, который нагло врывался в комнату через разбитое окно. Поднимал в воздух бумаги, лежащие на столе, и опускал их на пол, а некоторые выносил прочь из дворца, мягко укладывая шершавый пергамент в грязь, под ноги прохожему. Грубо играл с неаккуратно рассыпавшимися по плечам девочки рыжими кудрями, которые в свете одинокой свечи казались совсем алыми, словно омытыми в крови; оголял судорожно сжимавшиеся от холода плечи. Не редко Мерида отрывалась от своего занятия и терла глаза, толстой пеленой которые застилали слезы и одиноко скатывались по бледной щеке, оставляя после себя мокрую дорожку. Она шмыгала носом. Поглядывала в окно, боясь увидеть на горизонте светлую полосу – рассвет, - и все ещё надеялась, что братья раздобудут ключ и освободят бедняжку… Но давно уже не было слышно ни истерического визга няни, ни грохота падающей мебели. Не было слышно шагов, даже звука, отдаленно напоминающего их… Разговоры в дальних комнатах замка утихли. Или… это стены замка поглощали в себя все звуки и не давали им дойти до слуха девушки. Может быть, она уже сходит с ума в этой башенке, в которой запер Мериду отец, дабы уберечь от медведя? Может, но она уже точно знала – никто не придёт. Девочка нервно покусывала пересохшие губы – она давно уже закончила сшивать полотно и сейчас не находила себе места. Складывала бумаги, которые ранее разметал по всей комнате ветер; смотрела в окно.… Заламывала пальчики, так, что те больно хрустели, эхом отдаваясь по всей комнате. Металась по комнате из угла в угол, и надеялась, что колдунья её не обманет. Но только девочка не знала, что нельзя верить колдуньям, которые помешаны на медведях… Ветер разносил весёлый смех по всей округе, пробуждая крестьян ото сна: топот копыт коней слышно было за две версты. Это ехал отец Мериды со своей свитой, гордо держа в руках голову медведя. Два мальчика, ехавших сзади едва удерживали кровоточащее от ран, обмякшее и пушистое тело медведя. Лошади их устали держать эту ношу и спотыкались на ровном месте, а парнишки, прикрывая рот чумазой рукой, зевали. Король имел виды на «тело» медведя. Он гордился, что, наконец, отомстил за потерянную ногу. Теперь в его планы входило устроить пир! И ещё раз признаться своей любимой жене Элеонор в любви. Отменить чертову свадьбу дочери и зажить нормальной жизнью, не пускаясь в погони за ненавистным медведем. Заехав в город, он спешился, отдал пару каких-то поручений и, оставив всю честную компанию во дворе дожидаться его, отправился в покои королевы. Отворив тяжелую дверь он не нашел жену сладко спящей, зарывшейся носом в подушку и укутавшуюся в теплое одеяло словно ребёнок. Он не встретил её мечущейся по комнате, заламывающей пальцы, кусающей губы, нервно нашептывающей молитву. Комната была пуста. Король тяжело вздохнул и направился в комнату к запертой дочке, надеясь найти их обеих там. Достал ключ из потайного кармана в его латах. Старый замок ещё пару раз щёлкнул и недовольно заскрипел, перед тем как дверь настежь распахнулась и его взору предстала захлебывающаяся слезам Мерида. Первый солнечный луч заглянул в окно, слабо освещая лежащее на полу полотно… -Ты убил её, - сквозь зубы проговорила девочка, пытаясь не сорваться и хоть как-то сдержать рвущиеся рыдания. - Я ведь пыталась сказать тебе! Почему ты меня не слушал? Она все твердила и твердили эти слова, словно одержимая. Тёрла покрасневшие глаза. А король переводил взгляд то на полотно, то на дочь и все не понимал. Но вдруг, сердце у него дрогнуло, и он услышал то, что не успел услышать ранее, понял то, что было не понятно. На него словно сошло озарение – вся жизнь прошла перед глазами. Побелев и став чуть светлее, чем мрамор он на последнем вздохе прошептал: -Элеонор… НЕТ! И упал замертво. Устав ждать – вся знать разъехалась. И Бог знает сколько тело короля пролежало бы в той комнате, если бы вдруг один любопытный слуга не заглянул туда и на его крики не сбежался весь городок. Короля похоронили по-царски. Долго поминали его, его жену – прекрасную королеву, дочь и трех маленьких братьев близнецов. Никто не знал, куда они делись, и каждый был горазд, придумать свою историю и верить только в неё. Но вскоре истории стали забываться, а люди постепенно уходили из города; замок разграбили и растащили по кусочкам все, у кого хватало смелости и наглости. А спустя столетие никто уж и не помнил о потерявшем ногу храбром короле и его жене… кажется ещё дочери, волосы которой вызывали зависть у всех девушек, и сына, а может быть троих…