***
- У моего сына есть плюсы! У него красивые волосы – жаль, правда, что в ушах, но все ведь не так плохо, - мама, взглядом сокола на пенсии следила за блинчиками, время от времени взлохмачивая мне волосы пятерней и устраивая из прически что-то наподобие а-ля «лев после недельного запоя и схватки с единорогом» - Кстати, малыш, что там у тебя с психологией? - Профессор должен поставить автомат, - произнес я, проглотив «малыша» и глупую фразу про волосы. - Лишь бы этот автомат потом с кирзовыми сапогами не сочетался. - Ну, ма-а-ам. - Ладно, сынок, будешь еще тарелочку? – мама поднесла мне посуду, на которую я устремил недовольный взор. - Мам, но она пуста. - Правильно, сынок, хрумкай фарфором, - пожала плечами эта невыносимая женщина, всем своим видом показывая, что дурак здесь один. И это – явно не она. - Доброе утро, теть Свет, - на пороге кухни показалось его сиятельство Евгений – мой любимый и глубокоуважаемый (настолько глубоко, что даже лучший проктолог не найдет) сводный братец. – О, и ты уже глаза продрал, хорек-алкоголик? - Я так люблю, когда ты называешь его хорьком, - мама всплеснула руками и восхищенно улыбнулась. – И хоть он мало смахивает на Драко Малфоя, - и шепотом добавила: - Да и на человека, если честно, тоже. Но все же, - торжественно продолжила матушка, - втайне я шипперю его с тобой – Гермионой Грейнджер. Я поперхнулся. Нет, не фарфором, шаловливые ручонки (нет-нет, что вы, никоим образом ко мне не относящиеся, у них свой разум) все-таки умудрились спереть блинчик и засунуть его мне в рот. Вот негодники. Видели бы вы, что эти руки по утрам делают, когда я просыпаюсь в холодном поту после весьма эротического сновидения без излишней смысловой нагрузки… так, стоп – отвлекся. - То есть наш Женечка смахивает на девушку? – смеюсь в открытую, любуясь недоумением, что так и читается на лице братца. - Ну, он патлатенький, - заявила мама, смазывая блинчики джемом. - Но… почему хотя бы не Северус Снейп? – Женя вздохнул. - Потому что на Снейпушку похож мой муж, - мечтательно произнесла родительница. - Мам, а ты берешь во внимание, что отчим – лысый? - А ты недоношенный, - фыркнула мама. – Но я все равно люблю тебя. - У тебя две любви: Гарри Поттер и Шерлок Холмс. Я не гений дедукции, да и шрама на лбу не виднеется, так как, слава Богу, ты перестала рисовать мне его маркером еще в девятом классе. - Методом несложных подсчетов и логических выводов, я пришла к мысли, что с Поттером у тебя сходство минимальное. В принципе, как и с любым нормальным человеком. И вообще, знаешь, я слишком избаловала тебя – ты, поди, со временем будешь недоволен рядом дышащими людьми. Ты ведь, в отличии от Женечки, даже готовить не умеешь. - Умею, - заявляю упрямо, смотря на собеседницу со вселенской печалью в глазах. - Например? – в беседу вмешивается братец, смотря на меня, как на жертву лишней хромосомы. - Я умею делать яичницу, умею варить яйца, умею готовить пельмени, овсянку, кофе с молоком, кофе с сахаром, чай с сахаром, воду кипяченую… - Мастер, - фыркает Женя. - Ломастер, - продолжает мама. – Однако, Женечка, ты только глянь, какие у него скулы, какой волевой подбородок, какие глаза – цвета нашей умершей два года назад кошки. Ну, дымчатые, - невинно пояснила родительница, смотря на меня задумчиво. - Мамочка, ты гений художественных оборотов, - я покачал головой и, бросив взгляд на сидящего напротив меня братца, невольно смутился – он рассматривал меня слишком внимательно, словно изучая. На мгновение я почувствовал себя подопытной крысой, которую накачали химикатами и теперь наблюдают за ее действиями. Безудержное веселье, скажу я вам. - Знаешь, сынок, твой характер – словно чернозем. - Почему? – приподнимая в изумлении бровь. - Откуда я знаю – я же не философ.***
Отчим, виновато опустивший голову, внимательно слушал тираду мамы, которая продолжала внушать: - Черт бы тебя побрал, ведешь себя, словно Дамблдор в молодые годы. Где ты был? Целые полчаса уже, как ты должен был вернуться с работы! Хочешь получить сковородкой Аваду? Что это за волосы у тебя на штанине? И вообще, почему на штанах-то, а? Ты у нас теперь стал любителем экстравагантных поз? - Но, это ведь… - попытался было ответить дядя Гриша, однако говорить дальше не рискнул – мама взглядом может не только заставить молчать, а и прожечь глыбу льда. - О, так она у тебя еще и рыжая?! Кто она? - Ральф… - Так это еще и мужчина?! - Это наша собака, - сокрушенно ответил отчим, указывая взглядом на забившегося в угол пса. - Собака? Уф, милый, прости – я уже была готова твою пассию забить и отдать на съедение свекрови, - в этом месте Ральф сглотнул и попытался показаться мертвым и неаппетитным. - Мама, - я, ранее наблюдающий за сценой с молчанием, взял за поводок Ральфа и бочком попытался ретироваться в сторону выхода. – Я пойду? - Пойдешь? – мать нахмурилась. И это плохой признак. – Нет, конечно. Надень на Ральфа свой галстук. - Зачем? – кажется, в этот момент мои мысли совпали с собачьими. - Он будет свидетелем! – торжественно произнесла родительница, подняв указательный палец. - Надеюсь, не убийства? Светлана, мы ведь уже все выяснили, - Григорий расстегнул верхнюю пуговицу, умоляюще посмотрев на меня. Я пожал плечами. - Нет, что ты, милый. Свидетелем свадьбы! - Чьей свадьбы? – на пороге гостиной показался заспанный Евгений. - Свадьбы Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер! - Что?! – в один голос воскликнули мы с братцем, впервые сойдясь во мнении о рассудке моей маман. Вернее, об его остатках.***
- Мальчики, пожалуйста, не сопротивляйтесь. Делайте, как она говорит, - отчим умоляюще смотрел то на меня, то на Женю. - Что ты на это скажешь? – Евгений повернулся ко мне, облизав губы. В груди что-то медленно оборвалось, оставив весьма приятный осадок. - Если коротко: я устал. Маме нужно помыть голову. Изнутри. - Твоя мать – великая женщина, - заметил отчим, тепло улыбнувшись. - Тогда почему же на церемонии свадьбы ты, вместо клятвы, кричал: «развяжите меня, бля»? – я фыркнул, сложив руки на груди. Отчим уже даже открыл рот для ответа, однако появившаяся на пороге комнаты мама посмотрела на нас как-то фанатично, как наркоман – на кокаин. Ральф посмотрел на нас с жалостью. Григорий – вообще поспешил запрятаться в дальнем углу комнаты, бормоча что-то невразумительное: то ли «изыди», то ли «любимая». Впрочем, оба варианта подходили. - Исполнится моя давняя мечта! – воскликнула родительница. - Пиздец, - выдохнул Женя. - Меня радует, что баба – ты, - шепчу с сарказмом. - Но ты ведь был снизу в прошлый раз, - напомнил этот недоумок. - Я был не трезв! - Это тебя не оправдывает, ведь кричал подо мной явно не самый пьяный человек. - Ты соблазнил меня, - шепчу, когда мама читает что-то вроде клятвы, где слышатся обрывки фраз: «грязнокровка и хорек», «любовь и счастье», «вечные узы брака» - и тому подобное. - А ты не особо и сопротивлялся, - лаконично заметил братец. - Это было мое восемнадцатилетие, и я хотел оторваться. - В следующий раз на твой День рождения опять устроим танцы, бухло и еблю? - Может, хотя бы на этот раз позовем девчонок?.. - Нет, - отрезал Женя, смотря на меня как-то строго. - Но… я же… - Нет. - А если?.. - Нет. - Ну, ладно. - Я объявляю вас мужем и женой. Так вот, мальчики, скрепите ваш союз поцелуем, - тем временем продолжала мама, смотря на нас даже с каким-то пониманием. Ральф заскулил. Отец заскулил. Женя застонал. А я… а что я? Я уже привык. Ведь это продолжается всю мою жизнь…