Где-то у водопада

Еще несколько минут автоботы стояли молча и смотрели в ярко-голубое небо, пытаясь разглядеть стремительно удалявшуюся фигуру Оптимуса Прайма. На лицах всех присутствующих была улыбка гордости и какого-то умиротворения, вызванная тем, что очередная опасная битва была завершена полной победой автоботов. На всех, кроме одного. Кроссхэйрз стоял угрюмый и озадаченный. Он первым опустил взгляд и неодобрительно осмотрел публику. Все теперь будет по-старому. Бамблби снова возомнит себя главным, будет пытаться изображать Оптимуса, "следить" за порядком и прочее... Кроссхэйрз не собирался никому потакать. Он шумно провентилировал и встретился взглядом с темно-синим товарищем. - И что теперь? - почти отрешенно, будто нехотя, спросил мех. Дрифт не успел ответить, а в разговор уже вмешался их юный "лидер". - Защищайте эту семью, автоботы, - Бамблби продемонстрировал запись голоса Прайма. - Вот ты этим и займешься, - холодно бросил Кроссхэйрз и трансформировался в слегка побитый, но по-прежнему роскошный Шевроле Корветт. - Куда собрался? - в диалог вступил молчавший до этого Хаунд. Его голос, как всегда, звучал грубо, а тон не обещал ничего приятного. Но в этот раз на кону не стояла жизнь их лидера, как было на корабле Локдауна, и поэтому Кроссхэйрз мог позволить себе настоять на своем. - Прогуляюсь, - также нехотя ответил зеленый автобот и, показушно рыкнув мотором, газанул на широкую улицу, направляясь подальше от набережной. Он не обращал внимания ни на несколько недовольно-озлобленных взглядов, ни на наведенную ему на бампер пушку Хаунда, просто скрылся за поворотом, избавляясь от обеих проблем. - Что это с ним? - тихо поинтересовался Кейд у темно-зеленого трансформера. Хаунд небрежно перекинул сигару в противоположный уголок рта. - Он всегда был сам себе на уме. Только при Прайме такой покладистый. А теперь помощи от него ждать бесполезно...- тихим басом ответил, хотя, точнее будет сказано, прохрипел автобот. - Но ведь сейчас никто не нуждается в охране, - Дрифт наконец смог вставить слово. Его мягкий, относительно высокий голос звучал даже немного по-детски после хриплого тембра Хаунда. Наличие в голосе интонаций так же бросалось в глаза ярким контрастом. Темно-болотный мех говорил с брезгливостью и явным раздражением в голосе, в то время как Дрифт прикрывал своего знакомого абсолютно холодно и спокойно. - Угрозы нет, а значит людям наша помощь не требуется. Да и ты же знаешь, Хаунд, мы всегда на связи, - добавил синий автобот, сохраняя непоколебимость. - Кто это МЫ? - озлобленно переспросил Хаунд и прищурил оптику. Вместо ответа Дрифт только холодно улыбнулся, окинул быстрым взглядом всех присутствующих, трансформировался и, резко развернувшись, с визгом шин газанул в том же направлении, что и Кроссхэйрз. Бамблби резко вскинул шлем и что-то раздраженно пропищал, закатив оптику. Выходка явно выбесила разведчика и он в порыве неоправданной ненависти пнул первое, что попалось под сервопривод. Это была старая канистра, со звоном прокатившаяся по темному покрытию и с лязгом затормозившая о стену. - Какая вы прекрасная команда, - насмешливым тоном сказал Джошуа, подливая масла в огонь. Желто-черный автобот кинул на него озлобленный взгляд, заметив который Джош поднял руки в жесте "сдаюсь" и тихо промямлил: - Все-все, я молчу... Тем временем Кроссхэйрз, придерживаясь первоначального курса, медленно ехал по улицам и с удовлетворением наблюдал, как шумных маленьких людишек становится все меньше и меньше. Он был крайне раздражен. В мыслях вертелось одно: то, что еще много, много местных лет им придется снова ждать возвращения их лидера, что они снова заключены на этой маленькой органической планетке среди людей, всякой живности и устаревших технологий. Будет скучно... Ни сражений, ни заданий, ничего, только томительное и тянущееся ожидание. Благо автоботская команда смирилась с его любовью к независимости и, видимо, решила не препятствовать его отъезду, что не могло не радовать. А то общество ворчливого толстяка и мелкого желторотого выскочки он больше вытерпеть не смог бы. Тем не менее, чем больше автобот думал о ближайшем будущем, тем все больше и больше злился. Зеленый спорткар уже выехал на узкую песчаную дорогу, ведущую в высокогорное ущелье. В том самом районе, где не так давно упал их корабль и где Оптимус Прайм ловко и быстро приручил Гримлока. Видимо, он настолько погрузился в собственные мысли, что первое время не замечал "хвоста" в виде синего Бугатти и обратил внимание на товарища только тогда, когда тот поравнялся с ним. Дрифт не успел нарушить молчание, как за него это сделал Кроссхэйрз. - Разве Оптимус не говорил нам: "Заберем семя и на этом с защитой людей покончено"? - спросил он, скрывая раздражение за привычным тоном равнодушия. Впрочем, от напарника не было смысла это скрывать, ведь Дрифт сам прекрасно понимал, что Кроссхэйрз не любит быть под чьим-то контролем ровно настолько, насколько ненавидит нарушения в обговоренном плане. И ненависть была вполне оправдана, ведь из-за этого они все опять остались без возможности улететь с этой порядком поднадоевшей обоим планеты. - Говорил, - тихо ответил светло-синий спорткар. К этому времени дорога становилась все менее и менее ровной, появлялись булыжники, ямы, растительность. Вдоль дороги, с левой стороны, начинала подниматься темная скала, полностью скрытая за темно-зеленым растительным покровом. Теперь таким машинам с заниженной посадкой едва ли можно было проехать, не расцарапав при этом днище об поверхность. Убедившись, что в округе нет ни одного человека, они оба, один за другим, трансформировались и продолжили путь в зеленое и тихое горное ущелье пешком. - Ну, а тогда почему Прайм снова оставил нас на непонятный срок на этой планетке, да еще и приказал заботиться об этих белковых? - Кроссхэйрз шел довольно медленно, устремив взгляд куда-то вперед и снова частично погружаясь в себя. - Я все понимаю, они нам помогали и прочее... Но сколько? Сколько нам теперь придется торчать на этой планете неизвестно зачем и защищать до конца актива каждого, кто хоть чем-то нам помог. К слову о помощи, если бы не мы, людишек бы давно не было, так что наш "должок" с лихвой окупился. Так нет же... Вечно мы кому-то что-то должны! - скрывать то, что он просто хотел избавиться от всех этих обязанностей и пожить, будучи самому себе хозяином, он уже не хотел. Дрифт молча слушал, едва заметно холодно улыбаясь. - Очевидно, после разговора с тем человеком Прайм перестал считать их ущербным и безнадежным видом, - невзначай предположил собеседник. Он был здесь с целью поддержать друга, хотя, в целом, именно эта проблема лично его волновала очень мало. Для него ожидание не было удручающим томительным времяпровождением, в отличие от сознаковца. - Ты хоть понимаешь, что шанс улететь отсюда провален, разбит, бум! - Кроссхэйрз вяло дернул манипуляторами, изображая отдаленную пародию на взрыв, и продолжил, - И такая возможность отложена на определенный срок? - Да, понимаю, - спокойно ответил второй, переводя взгляд на собеседника, - Уже ждали четыре года и еще подождем... - Как ты можешь так отрешенно об этом говорить? Мы в заточении на этой органической планете, с учетом того, что еще полмира не закрыли на нас охоту! - Ты испугался? - Нет, просто мне это надоело. - Лично меня волнует не сколько это, сколько самодовольствие нашего желтого друга, - мягко перевел тему Дрифт. - Вот неужели он думает, что справляется с постом главнокомандующего? - Ты так говоришь, будто справился бы лучше, - ответил напарник с усмешкой в голосе и презрительно глянул на собеседника. - Да. Я в этом уверен, - с вызовом в голосе ответил тот. - Да-да, конечно. Если ты за ворн научишься парочке заумных фразочек, то это не сделает тебя прекрасным лидером и оратором, - в голосе появились нотки усмешки, а фейсплейт Кроссхэйрза украсила легкая улыбка. - Зато, в отличие от тебя, я способен не поддаваться мгновенным эмоциям и всегда трезво рассмотреть ситуацию, что делает меня более достойным, чем все остальные. - Что ты сказал? В отличие от меня? - Кроссхэйрз резко повернулся, так, что плащ чуть приподнялся и с запозданием, слегка покачиваясь снова принял прежнее положение. - Да. И я куда лучше владею оружием, и всем уже давно пора смириться, что я опытнее и сильнее... - невинно-спокойным голосом продолжил расхваливать себя Дрифт. - Серьезно? - темно-зеленый трансформер улыбнулся и шагнул навстречу, на что второй чуть отступил, резко достал оба клинка, разрезая воздух с характерным свистом. Он сделал пару показушных ударов перед собой и заинтересованно посмотрел на собеседника. - Хочешь проверить? - усмехнулся Дрифт. - Ты видишь у меня холодное оружие подобного типа? - ни с меньшей усмешкой в голосе сказал второй и, будто невзначай, провел пальцем вдоль одного из любимых автоматов. Атмосфера того места, на котором они остановились, идеально подходила для красивого самурайского поединка. Расширение в горном разломе, создающее закрытую с трех сторон высокими каменистыми стенами полянку, в центре которого был песок, со всех сторон окруженный светло-зелеными растениями. Лучи яркого дневного солнца проходили через узкую горную щель и направленными лучами падали ровно на эту полянку. Недалеко, в метрах пяти, шумел широкий водопад, срывающийся с самой вершины высокой горы. Солнце освещало ровно столько пространства, сколько позволял узкий разлом, остальное же находилось в легкой тени. Дрифт подкинул клинок в воздух, перехватил за тыльную сторону лезвия и протянул напарнику рукояткой вперед. Он наклонил шлем и многозначительно улыбнулся. Кроссхэйрз не ожидал такого вызова и на клик замешкался. Безусловно, он не владел холодным оружием так же безупречно, как он, но некоторые знания все же были, да и просто так отступать не хотелось. Автобот небрежно взял клинок и ловко прокрутил вокруг кисти, пару раз подкинул, проворачивая в воздухе. Дрифт с той же холодной улыбкой наблюдал, как "соперник" привыкает к оружию, и терпеливо ждал. Когда Кроссхэйрз "наигрался", Дрифт специально неторопливо сделал первый выпад. Кроссхэйрз воспользовался тем, что напарник пока-что поддается, шагнул одним сервоприводом в сторону, чуть пригнулся, и и с размаху полоснул соперника по пластинам живота. Вернее, хотел с размаху, а вышло задеть лишь кончиком клинка и чуть поцарапать синюю краску, так как Дрифт, еще после выпада, знал, какого ответного удара можно ожидать, и отшагнул назад - Смотри, не пристрели меня от досады поражения, - усмехнулся Дрифт, быстро сократил дистанцию, кувырнувшись по земле, и замахнулся, чтобы ударить по сервоприводам. Кроссхейрз резко опустил клинок перед собой, вонзая его в землю и блокируя низкий удар. Дрифт ловко подскочил, и в наноклик переместился за спину сопернику. Одно ловкое движение, и клинок разрубил оба крепления плаща. Гибкая, темно-зеленая металлическая пластина слетела с плеч и, упав, подняла облачко пыли. Так куда лучше. Этот апгрейд портил, вернее, скрывал стройную фигуру Кроссхэйрза, как думал его друг, и, тем более, сковывал движения. Настоящие самураи избегают подобных тормозящих "фишек", жертвуя красотой ради маневренности. Спина была защищена гораздо более легкой броней, и Дрифт уже замахнулся, чтобы нанести режущий, и, судя по всему, весьма болезненный удар, как соперник обернулся и поставил блок. Еще пара ударов, один из которых темно-зеленый все же пропустил, и остался частично без элемента грудной брони. Дрифт не наносил болезненных ударов, а наоборот, легко парируя вокруг противника, почти аккуратно ломал крепления верхней брони, не причиняя вреда проводке. Кроссхэйрз старательно отражал атаки, но получалось через раз. Соперник постоянно двигался, перемещался, выполнял отвлекающие маневры, и прочее... Но пару ударов он все же пропустил. Один пришелся по задней пластине светлого шлема, как раз в тот момент, когда мех повернулся спиной, решив показать себя и нанести эффектный удар с разворота, и один, более сильный, и довольно болезненный по плечевому сегменту. Соотрядник не владел клинками настолько свободно, чтобы блокировать, наносить ответные удары и следить за их силой одновременно. Но самурая это не особо злило, и уж тем более не мешало осуществлению его плана. Тяжелая, выпирающая из основного рельефа броня с лязгом падала вниз, когда клинок перерубал очередное крепление. Корпус соперника становился все менее и менее защищен, местами уже виднелась проводка, пульсирующие кабели на животе и прочие прелести. Под крупными сегментами брони скрывались мелкие, плотно прилегающие и идеально подходящие друг другу детали. Турбины, передачи, генераторы... Дрифту были видны небольшие фрагменты сложной, оптимально сконструированной системы, и на клик его внимание было приковано, всецело приковано только к ней. Но, стоило умельцу на клик засмотреться, как он почувствовал короткий болевой импульс, и его корпус украсила широкая царапина, идущая вниз наискосок от правого плеча. Броня довольно глубоко треснула, и от трения метала клинка об него возникла пара искр. Кроссхэйрз шагнул вперед, и с силой оттолкнул соперника от себя. Дрифт впечатался в каменную скалу, и тут же был окачен непрерывным потоком ледяной воды, падавшей откуда то сверху широким водопадом. Вода с силой билась о шлем и плечевые сегменты, создавая ненавязчивый звон и растекалась многочисленными струями и даже небольшими волнами по всему корпусу, повторяя изящные контуры и изгибы. Меху хватило наноклика, чтобы осознать, что сейчас произошло и почему непонятно откуда взявшиеся потоки воды препятствуют нормальной вентиляции. Он в два шага вынырнул из леденящего душа и обернулся, окидывая водопад быстрым взглядом. Теперь струи превратились в тонкие ручейки, которые задерживались в пазах и углубления брони и ярко блестели на солнце. С угловатых фрагментов вода падала частыми мелкими капельками и беззвучно разбивалась о землю. Дрифт, сохраняя непоколебимое выражение лица, перевел взгляд на свой корпус, осмотрелся, и поднял оптику на ухмыляющегося во все денты партнера. - Очень мудро с твоей стороны, - язвительно бросил синий автобот. - Если ты думаешь, что на этом ты победил, то сильно ошибаешься, - даже несмотря на произошедшее, он по прежнему был с родным оружием, которым владел в разы лучше напарника, да и, собственно, сам Кроссхэйрз был утомлен боем, и был почти не защищен броней. Кроссхэйрз и правда думал, что на этом противостояние закончится, и клинок, молниеносно полетевший в его сторону, явно был неожиданностью. Дрифт целился точно в шлем, но хотел лишь напугать, понимая, что противник успеет увернуться. Так и случилось. Кроссхэйрз пригнулся и закрыл фэйс манипуляторами, а оружие со звоном и лязгом вонзилось в скалу за ним чуть меньше, чем на половину. Когда атакуемый выпрямился, Дрифт уже находился вплотную перед ним, и не менее жестко, чем он его, толкнул спиной вперед, впечатывая в скалу. Скала была рельефная, и пара выступов довольно болезненно врезались в незащищенную плащом спину. Он поморщился, и хотел было отстраниться, как его грубо прижали, вынуждая вернуться на прежнее место. Дрифт был чуть ниже, и смотрел на бывшего соперника со слегка приподнятым шлемом и загадочной злорадной улыбкой. Один клинок отточенным движением был выбит из кисти соперника, а второй, как нельзя кстати торчавший совсем рядом в скале, был рывком выдернут и плотно прижат к шейным магистралям. - Ну, и кто же из нас сильнее? - Дрифт хитро прищурил оптику и приподнял уголок рта в самодовольной ухмылке. - Ты, ты... - с равнодушной усмешкой согласился второй. Он в очередной раз убедился, что доказывать что-либо, и вообще, даже спорить с собратом бесполезно. Он будет настаивать и упорствовать до конца актива, пока не докажет, что был прав именно он. А что касается самого Кроссхэйрза, стоило признать, что он вполне ожидал проигрыша, по крайней мере, в схватке на холодном оружии, и, даже если бы каким-то чудом выиграл, то никто бы не стал слушать его приказы, да и тем более, ему самому не очень то хотелось наводить на себя такую ответственность, как лидерство в команде. Зачем тогда принял вызов? Во-первых, вышло забавное развлечение, ну, а во-вторых, если бы он поступил иначе, Дрифт, вероятнее всего, посчитал бы его трусом. Кстати, синего гонщика не одолевала совесть за то, что он предложил сражаться тем типом орудия, в котором соперник не спец. Не очень-то великодушно, ведь в рукопашном бою наибольшая вероятность победы оставалась за более крупным и крепким по строению Кроссхэйрзом. Но Дрифту простого, тем более, откровенно равнодушного согласия, оказалось мало, и он решил доказать свое превосходство более убедительным способом. Клинок, до этого плотно прижатый к магистралям, резко скользнул в сторону, и легко, словно пластик, перерезал две магистрали. Кроссхэйрз снова поморщился от неприятных болезненных ощущений и максимально снизил чувствительность - Угомонись, Др.. - он прервался на полуслове, когда тонкий палец плотно прижался к губам - Тсссс, - шепнул Дрифт и, лукаво оглядывая бота, немного склонил шлем набок. А посмотреть действительно было на что. Из двух, разрезанных почти пополам магистралей струился светло-голубой, вязкий и горячий энергон. Манипулятор Дрифта раскрытой ладонью спокойно лежал на грудной пластине соотрядника, примерно над камерой искры, и несильно вдавливал крупный корпус в скалу. Воспротивиться такому слабому напору не составляло труда, но, как только более высокий автобот посмел немного дернуться вперед, острие клинка уперлось в центр пластин на его животе. Броня оттуда валялась где-то неподалеку, и хрупкие сегменты не были защищены. Автоботу снова пришлось отдавать пару команд на снижение чувствительности. Боли он пока не чувствовал, но, зная своего собрата, стоило и подстраховаться на будущее. Автобот снова податливо прижался к скале, избегая контакта с острием клинка. Блокировать манипуляторами было бесполезно, ведь реакция у собрата была даже более молниеносной, чем у него самого, и один только квинт знает, что сейчас было на уме у этого вечно спокойного задиры, так что, как-либо действовать было рискованно. Палец соскользнул с губ, и кисть мягко и расслабленно опустилась на плечо. Энергон слабыми, пульсирующими потоками лился из разорванных магистралей, стекал по грудной пластине, животу, бедрам. Помимо корпуса самого Кроссхэйрза, был уже слегка испачкан манипулятор самого Дрифта, упирающийся в грудь собрата, и кончик клинка, все так же неприятно прогибающий тонкие пластины живота. Густая, чистая и однородная жидкость оставляла следы и разводы на металлической поверхности, и ярко переливалась на солнце, подобно воде на корпусе Дрифта. Несмотря на все эти выходки, Кроссхэйрз сохранял абсолютное равнодушие, и, в каком-то роде, даже непричастность к происходящему. Он устало отвел взгляд в сторону, ожидая, пока более низкий сознаковец наиграется с его корпусом. Зря он этого так упорно ждал. Веселье только начиналось... Дрифт чуть ослабил давление клинка и придвинулся ближе. Оружие опустилось до уровня колена Кроссхэйрза, и, царапая и немного вспарывая металл, прошлось выше, соскочило между сервоприводов, и с силой уперлось в паховую пластину. Дрифт притушил оптику, склонил шлем еще ближе, и медленно, будто завороженно, провел глоссой вдоль грудной пластины, слизывая самую тонкую дорожку энергона. Добравшись до источника, приятной на вкус, слегка горькой жидкости, Дрифт снова спустился почти до уровня камеры искры, осушая вторую дорожку. Теперь уже Кроссхэйрз заинтересованно наблюдал за собратом, немного склонив шлем. Глосса скользила по корпусу, осушая энергон и иногда углубляясь под крепления тонких пластин, обычно расположенных под броней, а теперь беззащитно открытых. Проникая еще чуть глубже и обходя дугой различные крепления и зажимы, глосса добиралась до проводки, игриво касаясь ее только кончиком, и тут же отстраняясь. Когда грудной отсек был очищен, Дрифт переместился к шее партнера и жадно впился губами в уже не сочившуюся энергоном рану. От грубого разреза клинком оголились несколько контактов, и короткое замыкание на клик обожгло губы Дрифта сильным напряжением. Он вздрогнул и начал обхватывать губами, один за другим, кабели и переходники на шее, перемещаясь грубыми поцелуями. Кроссхэйрз, до этого никак не реагировавший на старания партнера, теперь прерывисто прогнал воздух по вент-системам и запрокинул шлем выше, упираясь затылком в грубую каменную породу. Спустя еще пару кликов приятной игры губ на шее, магистрали были полностью очищены от светло-голубых подтеков, и теперь поблескивали только полностью прозрачной, и чуть более жидкой и холодной ротовой смазкой. Дрифт активировал оптику, на клик отстранился, чтобы оценить реакцию соотрядника, но, заметив его с расслабленно откинутым назад шлемом и притушенной оптикой, решил не заставлять его долго ждать. Острый клинок только теперь был убран от паховой пластины Кроссхэйрза и небрежно отброшен в сторону. Его звонкое падение об темные камни заглушил громкий шум водопада. Темно-синий гонщик опустился ниже, сгибая сервоприводы в коленных шарнирах и беззвучно опустился на землю, ставя свои серво по обе стороны от супинаторов напарника. Тонкая и длинная глосса снова коснулась корпуса, на этот раз на уровне живота, и сразу очертила проделанную клинком вмятину. Чуть левее доступ к проводке был открыт полностью, и Дрифт позволил себе мягко сомкнуть дентопластины на одном из переплетений и податься назад, отделяя выбранные провода от общей системы. Он чуть ослабил хватку и снова резко сжал денты, перекусывая одновременно три проводка. Кроссхэйрз даже не шевельнулся. "Значит, снизил чувствительность к восприятию боли, шарков умник" - пронеслось в мыслях у автобота. Он не менее грубо вырвал оставшиеся проводки, убеждаясь в отсутствии реакции. Вычистив глоссой от энергона всю зону живота, подобно предыдущим, мех опустился ниже и дразня, едва касаясь поверхности, провел по стыку между внутренней стороной бедра и паховой пластиной. Либо старания Дрифта обвенчались успехом, либо партнер был крайне нетерпелив, но, так или иначе, намекать второй раз не пришлось, и паховая пластина исчезла в пазе брони, обнажая напряженный, внушительного размера, светло-серый коннектор с редкими вкраплениями зеленого. Влажная и прохладная глосса обвилась вокруг основания, игриво дразня сенсорику легкими, едва уловимыми разрядами тока. Колечко из двух плотно сомкнутых пальцев насадилось на головку коннектора и, прокручиваясь в стороны, задвигалось вверх-вниз. Кончик глоссы настойчиво надавливая на поверхность, изучал скрутку, местами проникая в плотные сплетения многочисленных штекеров, и, не обделяя лаской ни одного миллиметра, двигался вверх, навстречу собственным пальцам. К хватке подключились оставшиеся три пальца и кисть, пройдясь по стволу с нажимом, упала до основания, в то время как губы плотно сомкнулись на заостренном наконечнике. Дрифт задвигал губами легкими, обхватывающими движениями, всякий раз нарочно громко причмокивая. Манипулятор плавно двигался вверх-вниз у основания, синхронно со шлемом, в который коннектор с каждым заходом погружался глубже и глубже. Теперь, даже когда Дрифт подавался назад, он не прерывал контакта с джампером. Глубины его рта хватило, чтобы разом погрузить его в себя больше, чем на половину. Попытки опуститься ниже стали бы безуспешны, так как разворотить себе топливопровод в горле не входило в первоначальные планы Дрифта. Теперь он уже менее заторможено, и более резко задвигался, каждый раз опускаясь на установленную глубину и частично поднимаясь. Кроссхэйрз шумно вентилировал и тихо постанывал сквозь плотно сжатые губы. Корпус расслабленно прислонялся к стене, шлем все еще был откинул назад и немного в сторону, оптика притушена, и манипуляторы цеплялись за каменистые выступы и сжимали темную породу, пытаясь таким образом снять напряжение. Чувствительные датчики на каждый заход реагировали множеством сигналов, поступающих в процессор и одновременно разогревающих нейросеть. Дрифт то разгонялся, то снова замедлялся. Выпускал джампер изо рта, ласкал глоссой, манипулятором, и снова обхватывал влажными губами, и начинал ритмично двигаться, погружая коннектор в жаркую глотку. Второй манипулятор беспрерывно массировал, гладил и царапал основание джампера, до которого не дотягивались ни губы, ни глосса. Дрифт не раз чуть запрокидывал шлем и поднимал спокойный взгляд на темную фигуру. Сверху доносились низкие хриплые стоны, ласкающие аудио гонщика. Если он задерживался слишком долго, тяжелый расслабленный манипулятор Кроссхэйзера отрывался от скалы, опускался на его широкий шлем и подталкивал фейсом к джамп-системе. Так пришлось делать дважды, и каждый раз автобот продолжал медленно, ненавязчиво, едва касаясь глоссой, будто начиная разогрев заново. Но коннектор уже и так нагрелся, и ощутимо пульсировал от разогнавшегося в магистралях энергона. Поверхность раздражалась, системы сбоили, датчики забивали нейросеть сигналами, уровень возбуждения подходил к своему пределу, но улыбчивый автобот до последнего оттягивал разрядку. И делал это не раз. Три, три бесконечно долгих раза, он в самый последний момент полностью отстранялся и ждал, сколько потребуется, пока системы стабилизируются самостоятельно. Не раз приходилось небрежно скидывать с себя побуждающий к действиям манипулятор, и из-за этого автобот даже обзавелся широкой горизонтальной царапиной на шлеме. Кроссхэйрз уже сбился со счету, сколько раз его так нагло обламывали. Сигналы и предупреждения о потере контроля над системами заполняли визор и рассредотачивали еще больше. По нейросети, одна за другой, разносились волны удовольствия, и Кроссхэйрз болезненно прикусил губу, чтобы не стонать в полный голос. И, наконец, Дрифт, видимо, решил сжалиться над системами, и начал беспрерывно и усердно скользить по коннектору. Кроссхейрз сжал дентопластины и сильно запрокинул шлем, глухо ударяясь о темную скалу. 40% систем вылетело в поверхностную перезагрузку, еще 20% просто сильно сбойнуло, и только базовые программы, поддерживающие вентиляцию, равновесие, координацию и регулирующие режим оффлайна остались частично стабильны. Топливную магистраль Дрифта обожгло жидкое темное топливо, коротко ударившее из коннектора. Чуть более тяжелое, чем собственное, и не такое приятное на вкус, как энергон. Оно было горьким, неприятно горячим и болезненно обожгло чувствительные сенсоры рта. Тем не менее, автобот проглотил все, не поморщившись, облизнул губы и поднялся, плотно прижимаясь к зеленому корпусу. Манипулятор Дрифта плотно обхватил мокрый, от оставшейся на нем смазки и топлива, коннектор. Второй манипулятор скользнул сверху вниз по корпусу, чуть сбоку, очерчивая выступающие сегменты, провел по бедру и скользнул между серво к главному приемному порту. С фэйса мечемашца не слезала слишком холодная и спокойная, но в тоже время привлекательная и многообещающая ухмылка. Его прохладный, в сравнении с Кроссхэйзером, корпус приятно охлаждал поверхностные датчики, а его поле, спокойное, неподвижное и непоколебимое, ярким контрастом соприкасалось с еще бушевавшим после недавнего экстаза полем партнера. Кроссхейрз, ощущая прохладный манипулятор, уверенно движущийся к приемному порту, презрительно хмыкнул и неожиданно резким для расслабленных систем движением перехватил игриво скачущий от одной чувствительной зоны к другой манипулятор меньшего трансформера. Дрифт медленно поднял взгляд на партнера. В голубых линзах читался нескрытый интерес, а в процессоре самого Дрифта был вопрос "К чему сейчас это его вечное упрямство?" - но ответ нашелся очень скоро. Одним, отточенным ворнами войны движением темно-синий манипулятор был заломлен за спину, а сам механоид развернут на 180 градусов. Более сильный трансформер рывком потянул партнера вниз и опрокинул на живот. Автобот успел выпалить только короткое "но" и резко дернуться, как его манипуляторы были прижаты одной широкой кистью к земле над его шлемом, а сам мех уже удобно устроился, нависая сверху. Дрифт не желал так просто смириться с ролью принимающего, и еще несколько раз безуспешно дернулся в захвате. Свободный манипулятор Кроссхэйрза мягко, успокаивающе погладил спину автобота. Дрифт был готов поспорить на собственные клинки, что сейчас на этом зелено-серебристом фейсе расплывается самая самодовольная и злорадная ухмылка из всех возможных. Пришлось смириться. Темно-синий гонщик уступал соотрядцу в физической силе и массе, а, тем более, в таком положении, в любом случае, было сложно что-либо противопоставить. Партнер, наконец-то, успокоился и манипулятор Кроссхейра небрежно огладил не отличающийся привлекательными формами бампер и опустился на паховую пластину, настойчиво потирая поверхность. Дрифт медлил, и с каменным спокойствием, по крайней мере, внешне, игнорировал происходящее. Но вот внутри разворачивалась борьба выдержки и желания. Его системы разогрелись, а грубость заводила куда больше всяких банальных ласк. Он хотел, но медлил, чисто из принципа, заставляя партнера изнывать желанием не меньше, чем он сам. Самообладание автобота еще ни разу его не подвело и поэтому он мог позволить себе подобные издевки. Кроссхэйрз перенес вес на манипулятор, удерживающий кисти партнера так, что детали жалобно хрустнули под давлением. Он наклонился ниже, обдавая аудиосенсор партнера горячим, переработанным вент-системами, воздухом и произнес очень низким тембром, создавая ощутимые приятные вибрации. - Не бойся, я буду аккуратнее, чем в прошлый раз, - темно-синий косо глянул на надвисающего трансформера, немного повернув шлем, всем своим видом выражая некое холодное презрение. Он? Боится? Да тут бояться то некого. Он едва сдержал язвительный комментарий, посчитав его излишним. Если Кроссхэйрз хотел взять напарника "на понт", то у него это действительно получилось. Дрифт снова ухмыльнулся и медленно опустил шлем на сухую мягкую траву, давая команду на открытие паховой пластины. Кроссхэйр поставил свободный манипулятор сбоку от лежащего корпуса и перенес вес на него. Легкий толчок вперед, и джампер без особых трудностей наполовину погрузился в пульсирующий и истекающий смазкой порт. Только теперь, чувствуя Дрифта изнутри, можно было понять уровень его желания и возбуждения. Кроссхэйр никогда не понимал, как можно выдерживать такое большое различие, иногда создавалось впечатление того, что тот, кто скрывается под спокойным ухмыляющимся фэйсом, является чем-то другим, ежели внешняя оболочка. Вот, например, сейчас Дрифт держал под контролем почти все естественные реакции на процессы. Нестабильность поля, фон, энергетические отдачи, и только то, что опиралось не на нейросистему, а на базовые программы, свидетельствовало о его истинном состоянии. Не прекращающая выделяться смазка, разгоняющийся горячий энергон, Кроссхэйрз чувствовал это, на клик показалось, что он даже чувствует скрытые эмоции, совсем немного, и почувствует сильнее, если поднажмет. Еще один, медленный и более глубокий толчок. Синий корпус по инерции качнулся немного вперед и обратно, поддаваясь движению. Дрифт слабо приоткрыл рот в беззвучном стоне и притушил оптику. Толчки становились все более глубокими и частыми. Еще чуть-чуть, и джампер уперся в дно порта. Дрифт выгнулся, запрокинул шлем назад, и со слабо приоткрытых губ сорвался первый, сдержанный стон. Он все еще держал эмоции под контролем и мог избежать этого, но гонщик и так всегда сдерживался, а теперь, в компании только одного трансформера, не являющегося сплетником, это было излишним. Кроссхэйрз и сам тихо стонал в такт своим движениям, но не ускорялся. Движения стали частыми, одной, почти беспрерывной очередью, но будто замедленные, спокойные. Вентиляция обоих трансформеров уже плохо справлялась с подставленной задачей, куллеры гудели, температура медленно, но стремительно поднималась. Кроссхэйрз довольно резко ускорил движения и, толкнув джампер пару раз до упора, затормозил, давая развернуться многочисленным штекерам, быстро подключившимся к разъемам порта. Теперь к ощущениям трения добавились еще и энергетические импульсы, прошибавшие всю неросистему, замыкавшие некоторые ослабленные контакты и возвращающиеся неслабой отдачей к своему источнику. Стоны стали громче и отчетливее. Кроссхейрз стал вталкивать джампер медленными, резкими движениями, не выводя агрегат из порта более, чем наполовину Импульсы учащались синхронно с толчками. Оба корпуса покачивались вперед и назад, и тихие, сдержанные стоны почти одновременно срывались с губ трансформеров и растворялись в шуме водопада. Кроссхэйрз держался долго, медленно разгоняя работу каждой системы, учащая энергетические импульсы и контролируя отдачи. Когда скорость движений была предельно большая, Кроссхэйрз начал набирать амплитуду, не теряя темп. Вентиляция жалобно скрипнула и окончательно отключилась, сначала у ведущего, затем и у ведомого. Теперь отсчет шел на клики. Импульсы нагревали не охлаждающиеся контакты, в корпусах участились замыкания, в воздухе появился легко уловимый запах паленой проводки и жженой резины. Дрифт выгнулся в спине, чуть вздергивая бампер, и сильнее запрокидывая шлем с острыми выступами, максимально подставляясь движениям. Два последних толчка сопровождались мощным финальным импульсом, ударившим по всем нейро и соединительным цепям обоих партнеров, одаривая наивысшей точкой кайфа. Оба застыли, не в силах воспроизвести ни звука из-за сбойнувших систем. Горячее масло мощной струей влилось в порт, растекаясь по ребристой поверхности и частично вытекая наружу, распределилось по бедрам тонкими струйками. Системы быстро выбило в перезагрузку, а защитная программа отправила каждого из автоботов в оффлайн, давая системам время стабилизироваться. Дрифт расслабленно прижался к земле, а партнер тяжело рухнул, придавив его сверху. *** Спустя местный час системы обоих почти одновременно активировались, и оба меха пришли в онлайн. Кроссхэйрз немного приподнялся, опираясь на предплечья, чтобы не придавливать собой партнера. - Ну, и кто же из нас теперь сильнее? - более крупный мех скопировал язвительную интонацию сознаковца. На что тот ловко перевернулся на спину, прямо под партнером, и небрежно закинув манипуляторы за шлем ответил. - Ну конечно же я. Сейчас я ведь даже не старался...- он ухмыльнулся, глядя в голубою оптику. - Не обольщайся, Дрифи, для меня тоже это был всего лишь разогрев, - спокойно ответил Кроссхэйрз, и в оптике обоих блеснул огонек предвкушения и азарта.