Сегодня всё будет иначе, Флинт!

— Всем всё понятно? Если кому-то нет, я могу объяснить ещё раз. — Раскрасневшийся от долгой речи Оливер Вуд оглядел своих игроков. Те испуганно замотали головами, давая понять, что им всё-всё понятно. У ребят от голода подводило животы, а если, не дай Мерлин, их кэп заведётся... Кэти и Алисия вскочили как по команде и, не сказав ни слова, рванули к выходу. Более ответственная Анжелина успела на ходу крикнуть, что они примут всё к сведению, и последовала за подругами. Близнецы Уизли с ухмылками переглянулись, подхватили Гарри Поттера под руки и тоже поспешили убраться с глаз долой. Гарри при этом почему-то имел вид, словно только что проснулся, и — что особенно обидно — даже не пытался вырываться, а наоборот, ускорил шаги. Вся троица чуть ли не бегом выскочила из раздевалки, устремляясь в сторону замка со скоростью бладжера. Оливер проводил исчезающих одного за другим членов команды скорбным взглядом и устало вздохнул. Никто ничего не хочет делать, всё только он один! * * * — Эй, Вуди! — раздался голос, который Оливер сейчас меньше всего хотел бы слышать. — Что за хуйня произошла с твоей командой? Они бросились врассыпную, будто здесь взорвалась навозная бомба. В пустую раздевалку вошёл Маркус Флинт и прикрыл за собой дверь. — Что, опять вообразил себя великим стратегом и два часа трахал беднягам мозги? Как тебя вообще в квиддич занесло, из тебя капитан как из меня мантикора. Оливер покраснел, чувствуя, как на него накатывает бешенство и от ярости мутнеет в глазах. Этот ёбнутый громила подслушивал. Опять! Вот же ублюдок, а. — Всё верно, Флинт, — процедил он, выдавливая ехидную — по крайней мере, он так надеялся — усмешку и едва сдерживаясь, чтобы не начать привычно орать. — Я — капитан, а ты — мантикора. И вообще — какого хера ты тут забыл?! Он всё-таки повысил голос, не в силах справиться с раздражением. Ну, не получалось у него сохранять хладнокровие при виде этого самодовольного дебила, никогда не получалось! — Не хватает мозгов самому что-то придумать? Вечно подслушиваешь, змеюка паршивая. Съебал отсюда быстро, мне в душ надо... — Оливер осёкся, понимая, что сказал лишнее, но было поздно. Флинт, до этого слушавший его гневную отповедь с нарочито скучающим видом (и этим ещё больше выводя из себя), весь подобрался, словно хищник, и ехидно осклабился. Глаза его заблестели. — Вуди... — начал он, подбираясь к нему неожиданно изящными для своей комплекции движениями. Тот невольно попятился, пока не упёрся спиной в стену, беспомощно сжал кулаки. Сейчас этот больной на всю голову снова начнёт его доставать. Оливер не знал, что именно тот нашёл для себя в такой забаве, но Флинт не упускал случая поглумиться над ним особым способом. Как сейчас: медленно приблизился почти вплотную и поставил руки по обе стороны от его головы. — Олли, — тихо пропел он, склоняясь к нему. — Ты такой сла-адкий! Тот скривился, пытаясь отвернуться: теперь ведь не отпустит, пока вдоволь не поиздевается и не вывернет ему всю душу наизнанку. Извращенец, блядь. Флинт никогда не переходил от слов к действиям, не пытался изнасиловать или даже просто раздеть, но, казалось, находил острое удовольствие в том, чтобы смущать, видеть его неловкость и напряжение. — Флинт, тупой ты долбоёб, отвали... — прошипел он, выворачиваясь и пытаясь выровнять сбившееся дыхание. — Отвянь, псих! — Ну, что же ты такой неласковый, Вуди... — не обращая никакого внимания на его гневное пыхтение, продолжал шептать тот, проводя пальцем по его подбородку. Оливер вспыхнул, чувствуя, как член — опять, сука! — неумолимо встаёт, натягивая спортивные брюки. И он знал, что Флинт тоже знает, ведь именно это и было каждый раз его целью — возбудить, довести до ручки, показать, чего он стоит на самом деле, и этим унизить. Оливер представил, как сейчас выглядит: будто первосортная шлюшка из Лютного — растрёпанный, возбуждённый и... жалкий. Он встряхнулся, стискивая зубы. С него хватит. Сейчас кое-кто огребёт. «Сегодня всё будет иначе, Флинт, — мстительно подумал он, вздохнул и заставил себя расслабиться. — Пора брать реванш». Облизнув пересохшие губы, Оливер поднял глаза на своего мучителя и слабо улыбнулся, переставая вырываться и демонстрируя полную капитуляцию. Флинт явно растерялся, не зная, как реагировать — до сих пор его пленник никогда так себя не вёл. Раньше всё было по отработанному сценарию: он зажимает Оливера, провоцируя и дразня, тот в ответ шипит и плюётся, сдавленно матерясь. Оливер сразу уловил это секундное замешательство и не преминул воспользоваться: вновь облизнулся и приник в лёгком, почти невесомом поцелуе к губам Флинта. Тот от неожиданности на несколько мгновений оцепенел... затем отпрянул, как ошпаренный. — Какого хуя происходит, Вуд?! — рявкнул почти испуганно. — Что такое, Марки, разве ты не этого хотел? — невинно спросил Оливер, чувствуя, что потихоньку выигрывает «сражение». «Давай, Олли, ты сможешь, главное — держать себя в руках и не сорваться!» — Ты же так меня добивался всё это время, а, Флинт? — хрипло продолжил он. — Ну, о’кей, можешь радоваться — вот я весь твой. Флинт смерил его подозрительным взглядом, видимо пытаясь понять, где подвох, но долго раздумывать над проблемой — не в его стиле, тем более когда добыча сама шла в руки. Такой предсказуемый. И горячий! Оливер еле заметно улыбнулся. — Смотри, Вуди, — хмыкнул Флинт, — ты сам напросился, — и грубо впился в его губы, будто дементор, готовый высосать душу. Оливер отвечал, стараясь не потерять голову — ему предстояло довести свой план до конца — и постанывал, чувствуя, как Флинт понемногу теряет самообладание: тот всхлипывал и мычал, уткнувшись лицом в его шею, больно прикусывал кожу, оставляя следы от зубов. — Марк, — прошептал наконец Оливер, решив, что «жертва» дошла до кондиции, — пойдём в душевую или здесь дверь запечатай. И разденься уже, мать твою! — Вопреки своим словам, он сам рванул на нём квиддичную мантию, пока тот нетерпеливо махал палочкой, накладывая на дверь раздевалки запирающие и заглушающие чары. Затем Оливер опустился на колени и аккуратно спустил с Флинта штаны вместе с бельём до щиколоток. Флинт, что очевидно, от его поведения пребывал в лёгком шоке. Небось думал, что его вечный соперник — истеричная девственница викторианской эпохи? «Сюрприз, ага», — мысленно улыбнулся Оливер. Чужой вставший член, освободившись из плена трусов, победно взмыл вверх, едва не шлёпнув Оливера по носу, и оказался прямо напротив лица. Оливер усмехнулся и без всякого стеснения вобрал его в рот. Шумно выдохнув, Флинт тихо застонал. — Что ж ты всё это время... недотрогу из себя строил, м? — прохрипел он. — Давно бы уже... мгх-х-х... Оливер не ответил, продолжая методично работать ртом, языком, губами и даже рукой, и ждал. Наконец, услышав, как вскрики, всхлипы и неясные ругательства превратились в один непрерывный стон удовольствия, он замедлился и приставил ко входу ничего не соображающего от возбуждения слизерского придурка два мокрых от слюны пальца, чуть надавливая. Тот сразу дёрнулся, недовольно заурчал. Оливер постарался, как мог, расслабить горло и заглотил его член по самое основание. Флинт гортанно вскрикнул, и он, пользуясь моментом, пропихнул скользкие пальцы ему внутрь. — А-а-а!.. Вуд, блядь!!! — заорал Флинт, виляя задом в попытке уйти от проникновения, но Оливер не поддался. Отстранился и еле слышно зашептал, часто дыша и касаясь головки члена губами: — Тише, Марк. Просто позволь мне. Тебе же нравится. * * * От вкрадчивого горячего шёпота тело Марка обожгло удовольствием, но, несмотря на розовый туман в голове, сдаваться и уступать он не собирался. — Ни хуя мне не нравится, — отрезал категорично. — Быстро убрал руки, мудила, я не шучу. Ща схлопочешь! — Не нравится? — протянул тот, игнорируя угрозу. — А так? — и резко согнул внутри него пальцы, одновременно насаживаясь ртом на член, беря так глубоко, что в животе ухнуло от острого кайфа. — Вуд... блядь, вот же ты сука, — беспомощно всхлипнул Марк, почти задохнувшись. Зажмурился, невольно подмахивая задницей, движением вперёд вбиваясь Вуду в горло, обратным — бесстыдно насаживаясь на трахающие его пальцы. И когда ему казалось, что он в шаге от самого охуенного оргазма в своей жизни, Вуд неожиданно отстранился. После тесноты умелого рта член обдало прохладой, Марк протестующе замычал, чувствуя, как из задницы исчезают наглые пальцы, к которым он уже вроде как... привык. Распахнул глаза, опуская взгляд на хитрого ублюдка, устроившего ему такой пиздец. — Ну, чё застыл. — Он требовательно ткнулся ноющим членом в чужие припухшие губы. — Давай, блядь. Вуд усмехнулся. Поднялся на ноги, прижался к нему всем телом. — Хочешь кончить? — выдохнул в ухо и провёл рукой по его всё ещё влажному после минета члену. Марк дёрнулся, вздрагивая. — Вуд, с огнём играешь, — зарычал тихо. — Давай уже как-нибудь, или я тебя прямо на полу разложу, понял? — Понял, — отозвался тот, но сразу замолк, будто подавился. — Я всё сделаю, — просипел, снова целуя его, — только прежде можно мне... Можно... ещё кое-что... Поцелуи отвлекали, дезориентировали, сбивали с толку, а Марк и так был на пределе, поэтому никак не мог сообразить, о чём его просят. Да и не очень пытался, если честно, изнывая от болезненного возбуждения. Поэтому не заметил, как чёртов засранец исчез из его поля зрения, и очнулся, лишь ощутив, как жёсткие настойчивые пальцы раздвигают его ягодицы. Он подскочил, как ужаленный. — Вуд, ты охуел? Чего затеял?! — Спокойно, Марк, это не то, что ты подумал, — раздался в ответ голос откуда-то снизу. Он что, опять на коленях? И он рассматривает его... там? Марк рванулся, чтобы развернуться, но руки Вуда, оказавшиеся неожиданно сильными, вцепились ему в бёдра, удерживая на месте. — Флинт, блядь, прекрати истерить. Я всего-навсего сделаю тебе приятно, расслабься. — Последняя фраза сопроводилась похабным смешком, и Марк ощутил, как его коснулся влажный горячий язык, сходу начиная вылизывать и кружить около входа, слегка надавливая, но не проникая внутрь. Марк едва не взвыл, захлёбываясь ощущениями. Незнакомыми, сладкими, и это просто блядь-блядь-блядь! Вот откуда Вуд всё это умеет? Он считал его синим чулком и последним девственником Гриффиндора, но «пай-мальчик» оказался с подвохом. — Ву-уд... — выдохнул Марк, забыв обо всём на свете. Тело будто зажило своей жизнью, двигаясь в такт умелому языку, пытаясь насадиться получше и отчаянно желая большего. — Блядь, да... Вуди... Он едва заметил и даже не возражал, когда в него вновь просунули пальцы, двигая ими в такт с языком, только втискивая гораздо глубже, почти больно и хорошо. Марк извивался, сильнее прогибаясь и бесстыдно расставляя ноги. И когда в него вместо пальцев и языка вдруг упёрся твёрдый член, даже не сразу понял, в чём дело. Осознав, собрался отпрянуть и заехать упрямому Вуду кулаком в лобешник, но не успел — тот всем телом прилип к нему со спины. Сквозь эйфорию Марк почувствовал тяжёлое дыхание в шею. — Стой, стой, Маркус, погоди... — торопливо забубнил Вуд, покусывая чувствительную кожу. — Просто разреши — и ты не пожалеешь, обещаю. Я заслужил, правда? Ну, пожалуйста. Ты же хочешь. Тебе понравится. Ну же, Марки, давай! Марк ещё раз вздрогнул. — Я тебя убью, гадёныш, — выдохнул мучительно — и расслабился. Плевать! Если он немедленно не кончит — сдохнет от спермотоксикоза прямо здесь. А с чёртовым обманщиком-Вудом ещё успеет разобраться. Потом. «Как он с такими задатками попал в Гриффиндор?..» — мелькнула напоследок недоуменная мысль, и Марк отключился от всего, отдавшись на волю чувств и ощущений. Поняв, что ему больше не сопротивляются, Вуд быстро прошептал какое-то заклинание, снова приставил член и одним мягким движением толкнулся внутрь. Марк охнул, от тупой боли мгновенно приходя в себя. — Бля, — процедил сквозь зубы. — Вуд, твою мать, нельзя ли поосторожнее? Тот приостановился на несколько секунд, давая передышку, но вскоре не выдержал и двинул бёдрами, на этот раз входя до конца. Видимо, слишком долго ждал и теперь просто не мог терпеть. — Прости, — простонал он виновато, снова входя и выходя и сходу задавая резкий темп, — но я на пределе, Марки. Бля, охренеть! Марк не ответил: боль утихла и возбуждение разгорелось с новой силой. Расставив поудобнее ноги, он заёрзал, подстраиваясь под равномерные движения, и зацарапал ногтями по стене, сдавленно матерясь. Вуд ускорялся, яйца поджались, и Марк понял, что всё. «Я сейчас кончу... Вот сейчас... вот...» В глазах потемнело, и в ту же секунду мир вокруг взорвался яркими цветными пятнами, будто фейерверк. Член, к которому он даже не прикоснулся, запульсировал, выплескивая сперму и забрызгивая стену белёсыми каплями. — О-о-о, бля-я-я... — удовлетворённо выдохнул Марк, расслабляясь и чувствуя головокружение, но тут же нетерпеливо зашипел: — Вуд, сука, быстрее давай! — Сейчас... Я с-сейчас... — глухо отозвался тот, сделал по инерции ещё несколько толчков и замер, уткнувшись лбом ему в затылок и сладко вздыхая. Потом, наконец, осторожно вышел из него. Марк поморщился, чувствуя, как из растраханной задницы по ноге течёт что-то липкое. Эйфория постепенно проходила, уступая место осознанию произошедшего. Но ему было хорошо, и он послал всё в пень, решив не устраивать бабских истерик. — А круто ты меня... это. Блядь, Вуд, ты даёшь! — хрипло сказал он и вдруг заржал. Тот вытер пот со лба, улыбнулся с облегчением, понимая, что мордобой откладывается на неопределённый срок. Потянулся за палочкой, явно намереваясь сотворить очищающие чары. Проследив за ним взглядом, Марк махнул рукой: — На хер. Идём в душ, а? Нормально помыться хочу. — Он недобро усмехнулся. — И даже не думай, сучонок, что тебе всё сойдёт с рук. Я тоже тебя трахну. Вуд фыркнул. — А хуй тебе клубничным джемом не намазать? — поинтересовался невинно и с хохотом метнулся в душевую. * * * — Вуд!!! — угрожающе взревел Марк, бросаясь за ним, и исступлённо задёргал запертую на задвижку дверь так, что она заходила ходуном. — Открой, гадёныш, хуже будет! Вспомнил про палочку, схватил её и сгоряча шарахнул Бомбардой, снося дверь с петель и влетая вместе с ней в помещение. — Я же говорил, что ты — тупой тролль, Флинт, — раздался слегка дрожащий голос из глубины душевой. Марк окинул взглядом пространство и отыскал цель — Вуд стоял у самой дальней кабинки, прижавшись спиной к кафелю и скрестив руки на груди. — Ну, Вуди, надеюсь, ты осознаёшь, как сильно ты попал, — в ярости прошипел Марк, хищно прищурился и медленно стал подходить к нему, гипнотизируя взглядом. Оливер слегка побледнел. Всё вернулось к тому, с чего и началось: грифферский засранец снова замер испуганным зверьком у стены, Марк — снова был хозяином положения, неторопливо, даже вальяжно, приближаясь к нему, дабы проучить и показать, кто здесь главный. Только на этот раз он не даст себя заморочить и сделает то, что следовало сделать гораздо раньше! Марк уже предвкушал, как сейчас трахнет нахала, но весь момент испортил кусок мыла, невесть каким образом (по-видимому, кто-то уронил и забыл) попавший ему под ноги. Поскользнувшись, он с шумом грохнулся на мокрый пол, больно ударившись копчиком, и заорал от бешенства, матерясь на все лады. Этого Оливер уже не выдержал — его согнуло пополам от дикого ржача, буквально до слёз, до икоты. Он бросился вон из комнаты, явно решив, от греха подальше, смыться, однако Марк не растерялся: взмахнул палочкой, и беглец, споткнувшись на ровном месте, рухнул прямо на него, со всего маху ткнувшись невозможно острыми локтями ему прямо в живот и попутно с хрустом впечатавшись в плечо носом, из которого сразу потекли алые струйки. Марк взвыл от боли. «Хорошо, что в живот, а не ниже», — пришла спасительная мысль, и он покосился на взъерошенного Оливера, который растянулся на нём, светя разбитым ебалом. Поймав его взгляд, тот вдруг натужно покраснел — явно вспомнив всё, что только что произошло, — и зашёлся в приступе удушающего смеха. Марк вытащил из-под себя треклятое мыло, больно упирающееся в поясницу, запустил его в стену, сопроводив очередным непечатным выражением, и... присоединился к хохочущему Оливеру. * * * Снаружи давно стемнело, окна Большого зала в замке неподалёку засветились огнями — там начался ужин. А на мокром полу частично разгромленной квиддичной душевой лежали в обнимку два голых парня — два бывших непримиримых врага. Оливер, весь в крови, шваркал распухшим носом, Марк держался за пострадавшие копчик и живот, но оба ржали и ржали, как придурки, и никак не могли угомониться. Наконец уровень зашкаливающей истерики пошёл на спад. Кое-как успокоившись, Марк пошевелился и с трудом сел, спихивая с себя Оливера. Поднял палочку и наставил на него, целясь в лицо. Тот машинально отпрянул, широко распахнув глаза. — Да не дёргайся ты, идиот, — недовольно пробурчал Марк. — Шнобель твой вылечу. Оливер улыбнулся, расслабляясь, и послушно замер. Марк пробормотал нужное заклинание, вправляя ему нос, затем оглядел его и удовлетворённо кивнул: — Порядок. Ты теперь дважды мой должник, Вуд! — Он немного помялся, что для него было совсем не свойственно, и вдруг без перехода спросил: — Завтра в семь у большого дуба. Придёшь? Оливер некоторое время молчал, затем стёр с губ ухмылку и уже серьёзно посмотрел Марку в глаза: — Приду.