Жизнь как любовь

Мы стояли под дождем. Вода лилась с неба так, как будто кто-то выливал ее из бездонного ведра. Одежда промокла полностью, несмотря на то, что в руках у меня был зонт. Желтые листья как-то странно потускнели, примятые тяжелыми каплями дождя. Я посмотрела на нее. Это было последнее наше свидание. Завтра она должна выйти замуж. Ее родители настояли на том, чтобы она связала свою судьбу с сыном партнера ее отца по бизнесу. Она не смотрела на меня и ничего не говорила. - Ну что ж, прощай – сказала я. Она подняла на меня тяжелый взгляд, а потом кинулась мне на шею и обняла. - Я не могу. Не могу, понимаешь? Не могу оставить тебя. Я не люблю его, я тебя люблю – произнесла она каким-то вымученным голосом. Ее горячее дыхание обжинало мои щеки, которые были холодными от дождя. - Ты сможешь, ты обязательно с этим справишься – сказала я – ты забудешь обо мне. Я обещаю, что никогда больше о себе не напомню. Время вылечит раны, и ты будешь счастлива с ним. У тебя будут прекрасные дети, которых ты будешь любить. Станешь любящей матерью и образцовой женой, никто и никогда не узнает о том, что было между нами. - Знаешь, я ни о чем не жалею – сказала она. - Вот и правильно. Цени то, что было между нами. Я так благодарна судьбе за то, что ты была в моей жизни. Я никогда тебя не забуду. Она посмотрела на меня снова. Я коснулась губами ее губ, потом отстранилась от нее и сказала: - Иди, тебе пора. Она разомкнула свои руки и отошла на шаг, а потом развернулась и ушла, не оглядываясь, не говоря ни слова. Вот и все, все закончилось. Больше я никогда ее не увижу. И в этот момент появилось жестокое чувство утраты чего-то ценного, как будто от моей души отрезали увесистый кусок, и я понимала, что никогда и ничем его не восполню. Хотелось побежать за ней следом, остановить, не отпускать никогда, сказать, что все это неправда. Но истина заключалась в том, и это было самое обидное, что это была абсолютная правда, и я ничего не могла изменить. Прошло уже три года, а все никак не могу забыть о ней. Ее глаза, цвета спелой вишни, ее каштановые волосы и кожа, нежная, белая. Она всегда обгорает на солнце, а потом начинает шелушиться. Я любила целовать ее губы, такие мягкие и нежные, любила поймать ее руки и целовать каждую выемку на ее ладонях. Что со мной? Почему я никак не могу забыть ее? Каждый день кажется мне вечностью, вечностью, которая заполнена болью, и она никак меня не отпускает. Нельзя так сильно любить, нельзя. В дверь постучали, и я пошла открывать. - Кто там? – спросила я. - Это я – ответил женский голос. Это же ее голос, ее. Я помню его, помню каждую его интонацию. Но это бред. Она не может быть за дверью. Я начала открывать дверь. Мои пальцы дрожали от волнения, и поэтому я не сразу справилась с замком. - Привет – сказала она. - Что ты здесь делаешь? – спросила я после недолгого молчания. - А ты не рада меня видеть? – ответила она вопросом на вопрос. - Я рада, рада. Просто никак не ожидала. - Можно войти, или так и оставишь меня стоять у порога? - Так и оставлю, конечно – улыбнулась я. Наверно впервые после нашего расставания. – Проходи. Она вошла. - Раздевайся, проходи. Будешь что-нибудь? - Да, кофе, если можно. - Черный, и две ложки сахара? - Да, а ты еще помнишь? - Помню. Через пару минут я вернулась в комнату, неся в руках две чашки с ароматным напитком. Она взяла одну чашку и, отпив из нее, поставила на стол. - А тут ничего не изменилось с тех пор – сказала она. - Да, ничего – Я не хотела говорить ей, в какой страшной депрессии я провела эти три года, и что мне было не до ремонта. – Как у тебя дела? - Все хорошо. Вот была в городе, и решила к тебе заглянуть. - Понятно. Как твоя семейная жизнь? Как муж, есть дети? - С мужем все хорошо, он работает на фирме. После нашей свадьбы, мой отец и его заключили контракт по слиянию двух фирм, мой муж теперь там работает, а мой отец и мой свекор вышли на пенсию. У нас есть дочь, ей годик всего. - Рада за тебя. - А у тебя как дела? Есть семья, дети. - Нет, у меня никого нет. Так было пару интрижек, но все несерьезно. - Я хотела… - Не надо. Повисло странное молчание. Мы не знали о чем больше говорить. - Мне пора – сказала она. Мы обе встали и прошли в коридор. Она накинула на себя куртку, натянула сапоги и посмотрела на меня – можно я тебе позвоню? - Нет, не стоит – ответила я. Я вдруг поняла, что больше не хочу ее видеть. В моей душе что-то оборвалось, и любовь к ней резко прошла. Стало так хорошо и спокойно, как будто я никогда ее не любила. Оказывается, разлюбить человека возможно, это так просто и легко. Делая вдох, ты его еще любишь, но уже на выдохе становится безразлично происходящие. Боль резко ушла, и я сказала ей - Не стоило тебе сегодня приходить. В этот же вечер я позвонила своей подруге, и мы двинулись в клуб. Мы вошли в прокуренное помещение. На сцене танцевали почти обнаженные девки. Из одежды на них были только трусики. Я свистнула им, и сунула одной из них 500 рублей в трусы. Она стала тереться вокруг меня и трясти задом. Я резко развернула ее и поцеловала. Это было не запрещено правилами. - Я тебя не узнаю, что с тобой произошло? – поинтересовалась моя подруга, с которой мы пришли в клуб. Маринка была моей лучшей подругой, и на протяжении этих трех лет не бросала меня. Она выхаживала меня как бездомного котенка, который ослаб и очень болен. Когда я неделями не выходила из дома – она была рядом, когда я отказывалась есть, она кормила меня, несмотря на все мои протесты, когда я напивалась, она укладывала меня и оставалась со мной на ночь. Наверное, именно благодаря ей, я еще не наложила на себя руки. - Ко мне сегодня она приходила – сказала я. Маринка внимательно на меня посмотрела, видимо ища то, что могло бы ее потревожить или насторожить. Но, видимо, мой взгляд ее успокоил. - И что? – спросила она – что она сказала? - Она сказала, что замужем и воспитывает годовалую дочь. - И как ты себя чувствуешь? - Хорошо. Я поняла, что больше не люблю ее. - Правда? - Да. А ты не заметила? Я вернулась к жизни. Я хочу сегодня кого-нибудь трахнуть. - Вот как? - Ага. - И кого же? - Пока не знаю. Я следила взглядом за той танцовщицей, которую поцеловала. - Пойдем танцевать – сказала Маринка. - Пойдем. Мы вышли на танцпол и начали танцевать. Я уже и забыла, как Маринка умеет танцевать. Она так изгибалась, и тело ее было потрясающим в свете прожекторов ночного клуба. Тут включили медленную музыку, я подошла к Маринке и обняла ее. - Спасибо тебе за все – сказала я – если бы не ты, я бы этого не пережила. - Не за что, обращайся. Она посмотрела на меня, а потом поцеловала. - Ты возбуждаешь меня, не надо меня так целовать, иначе я изнасилую тебя прямо здесь. Она улыбнулась, но целовать прекратила. Медленная песня кончилась, и мы отошли друг от друга. Я заметила, что танцовщица уходит. Она окинула меня выжидающим взглядом, облизала верхнюю губу, а потом скрылась за кулисами. - Я отойду ненадолго – сказала я Маринке. - Хорошо – ответила та – а куда ты? - Носик припудрить – ответила я и двинулась в сторону гримерной. Я постучала в дверь, а потом открыла ее и вошла внутрь. Закрыв замок, я сказала - Привет. - Привет, тебе понравилось мое выступление? - Очень. - Я для тебя старалась. Она встала со стула, на котором сидела и подошла ко мне. - Правда? - Да. Я хотела, чтобы ты обратила на меня внимание. Она обвила руки вокруг моей шеи, а я притянула ее ближе к себе за талию. - Тебе это удалось. Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент я поцеловала ее. Я целовала ее, она целовала меня, и наш поцелуй был таким страстным, что я не заметила, как она села на стол и развела ноги. Страстно дыша, она начала снимать с меня одежду. Я помогала ей раздеть меня. - Возьми меня. Ты такая сексуальная – прошептала она задыхаясь. Я проснулась утром из-за того, что в глаза мне светили солнечные лучи, и я никуда не могла от них деться. Я открыла глаза, рядом со мной спала Маринка. Голова раскалывалась на тысячи крохотных осколков, которые в свою очередь хотели взорваться каждый по отдельности. Что вчера было? Клуб? Танцовщица? А дальше? Дальше Маринка довела меня до дома, раздела, и я вырубилась. Прекрасно! Бедная Маринка, сколько уже можно ее эксплуатировать? Ты свинья – вынесла я себе неутешительный приговор. С этого дня перестань высасывать жизнь из этой девушки, довольно. Ты уже паразитировала на ней три года. Я посмотрела на нее и повернулась на бок, к ней лицом. Какая же она красивая, когда спит. Слегка припухшие губы, смуглая кожа, загоревшая на солнце, темные волосы, спадающие прядями ей на лицо. Длинная шея, и тонкая венка под кожей на ней. Я поцеловала ее. - Доброе утро – отозвалась Маринка. - Доброе – ответила я. - Извини за вчерашнее. Знаешь, я веду себя как свинья, а ты опять меня спасаешь. - Да, ладно тебе, не все так плохо. Я рада помочь. - Рада помочь? Да до какого же состояния я тебя довела! Негоже тебе за меня мое дерьмо разгребать. Больше никакой помощи, слышишь? Ты должна беречь себя, и думать о себе, а не обо мне. Она улыбнулась, и тоже поцеловала меня. - Вот за это я тебя и люблю. - За что за это? За то, что я как клещ паразитирую на тебе все это время? - Нет, за то, что ты извиняешься за все, даже за то, в чем не виновата. Я ухмыльнулась. Это преданное существо невозможно настроить против себя. Как же я рада, что именно она моя подруга! - Марин, я сейчас уйду, только душ приму, ок? - А тебе обязательно уходить? - Вообще то нет, но я не хочу тебя обременять. - А ты меня не обременяешь. Наоборот, мне будет спокойнее, если ты останешься. - Хорошо. Я останусь у тебя. - Ты помнишь то, что вчера произошло? - Ну не полностью, только эту танцовщицу, и то как мы с тобой до дома добрались, а потом ты меня раздела и я вырубилась. Больше ничего. - Понятно. - А что, было что то еще? - Нет. - Но я же вижу, что ты мне что то не договариваешь. Что еще было? - Да ничего не было, правда. Я удивлена, что ты помнишь все настолько хорошо. - Скажешь тоже, хорошо. Вообще ничего не помню, все как в тумане. Не стоит больше так напиваться. Я хоть больше, кроме этой танцующей никого не подцепила? - Ну, ты пыталась, но я тебе не дала этого сделать. Ты была просто неадекватной. - Понятно, спасибо тебе, Марин. - Да не за что, обращайтесь – сказала Маринка и улыбнулась. Она сидела на кровати в одной ночной сорочке, и ее грудь выделялась из-под полупрозрачной ткани. Она была такая красивая, с правильными формами, и так возбуждала меня, что я поспешила уйти, покраснев как рак. Я чистила зубы, когда Маринка внезапно вошла в ванную. - Не против, если я помоюсь. - Да, конечно. Мойся, я уже заканчиваю. Она скинула свою сорочку и осталась в одних трусиках, а потом стянула и их тоже. Моему взору предстали ее красивые длинные ноги. Я провела взглядом вдоль них, и мои глаза задержались на ее промежности. Ее писечка была гладко выбрита, и слегка виднелся клитор. Мое дыхание стало глубже, я почувствовала, что возбуждаюсь. Мои щеки вспыхнули от этого неотчетливого желания, и я быстро отвела взгляд. - С тобой все нормально? – спросила подруга. - Да, все хорошо – ответила я сиплым голосом – просто ты такая красивая. - Спасибо. Приятно слышать это от тебя. - Почему от меня? – спросила я удивленно. - Потому что ты понимаешь красоту женского тела. Я молчала, а что еще можно было сказать? Она подошла ближе. - Скажи, чего ты хочешь сейчас? – спросила она, произнося каждое свое слово на выдохе. В груди как-то защемило, и я прикусила губу. Теплая волна прошла по телу, и мы поцеловались. Я не помню, кто из нас начал первой, но это было неважно. Важным было только одно – то, что она была рядом со мной сейчас, и мы касались друг друга. Прошло уже четыре года после того, как я в последний раз видела Маринку. Не сказать, чтобы я особо по ней скучала, да и она, скорее всего, тоже не переживает из-за того, что тогда решила оставить меня. Как-то раз я вернулась после работы домой и увидела ее мертвой. Она наглоталась таблеток и запила их алкоголем. Ее тело валялось в луже собственной рвоты, и она не реагировала на посторонние раздражители. Что случилось с моей любовью к ней? Из-за чего она покончила с собой? Эти и многие другие вопросы не посещали меня никогда. Я знала, что она покончила с собой из-за парня, которого любила. А что до моей любви, то я не любила ее. Это было просто желание. Потом я встретила девушку по имени Ксюша. У нас были долгие, прочные отношения, от которых я устала, и когда они закончились, была только рада. Ксюша, однажды, вернулась домой раньше обычного и застала меня в кровати с другой. Я познакомилась с ней на работе – ее звали Женя, и она была секретарем нашего босса. Сексуальная девушка, которую я мечтала трахнуть, как только увидела ее в первый раз. Она была та еще сучка. Я не раз заставала ее с нашим шефом. Еще бы нет – она стонала так, что, казалось, слышали все. Впрочем, ни Женю, ни шефа это не смущало. На тот момент, когда Ксюша нас застала, я ходила налево уже пару месяцев. Конкретно с Женей, я встречалась примерно месяц, перекрещивая встречи с ней еще с парой-тройкой любовниц. Женя была классной в постели: раскрепощенной, ничего не смущающейся. Чего нельзя было сказать о Ксюше. Та всегда строила из себя девственницу. Заняться с ней сексом в сартире кафе можно было и не мечтать. Зато с Женей мы делали это несколько раз. Несколько раз она отсасывала мне прямо за углом очередного ночного клуба. Вырывая из моей груди стоны удовольствия. Я была ей по-своему благодарна. Женя никогда не просила оправданий, продолжения или чего-то того, что я не могла бы ей дать. Поэтому мы встречались, трахались и были счастливы. Застукав нас в постели, Ксюша закатила грандиозный, по своим масштабам, скандал. - Да как ты могла так со мной поступить? Я хранила тебе верность, а ты трахаешь какую-то шлюху в нашей постели? Ее обвинения были небеспочвенны, но я не могла ей ничего ответить. Да и не хотела. - Уходи – сказала я – я больше не хочу тебя видеть. Это было нагло с моей стороны. В конце концов, это я должна была оправдываться перед ней, но мне не хотелось. Как ни странно я не чувствовала себя виноватой, наоборот, я чувствовала себя счастливой. Ксюша еще около месяца регулярно звонила мне, но я не брала трубку, и она перестала. Больше никаких серьезных отношений – решила я после того, как Ксюша окончательно исчезла из моей жизни. Что ж, под таким девизом я прожила еще пару лет, и вот встретила девушку, непохожую на всех остальных. Я думала, что меня уже ничем нельзя удивить. Но она – это просто что-то нереальное. И что мне теперь делать? Конечно, я выбрала себе задачу попроще. Она – отъявленная гетеро, и у нее есть парень, которого она любит. Нам никогда не быть вместе. Я вижу ее каждый день. Конечно, она осведомлена о моей ориентации. Кто о ней не знает в нашей фирме? Я перетрахала почти весь женский персонал. Но она почему-то все равно со мной общается. У многих, например, стереотипное представление о том, что это заразно. Многие считают это мерзостью. Я привыкла с этим жить, и привыкла к тому, что такие, как она в лучшем случае не обращают на меня внимания. Но она – другая. Она дружит со мной, даже несколько раз выручала меня, когда мне было совсем хреново. Она просто была рядом, без упреков, без лишних вопросов. У меня тогда были серьезные проблемы: на работе не ладилось. Шеф хотел меня увольнять из-за тех слухов, что про меня распускали коллеги. Денег почти не осталось, и я влачила поистине жалкое существование. Но она была рядом, и помогла мне все это преодолеть. Теперь же, я люблю ее, но не знаю, как быть дальше. Наверное. Это наказание откуда-то свыше за то, что я не любила всех тех девушек, с которыми была. Как только они признавались мне в любви, наши отношения заканчивались. Я не хотела ничего серьезного ни с одной из них. Но теперь все было иначе. Я хотела быть только с ней, а она не могла быть со мной никогда. Однажды, я призналась ей, что люблю ее. На что она ответила, что девушки ее не привлекают, несмотря на то, что она очень хорошо к лесбиянкам, сама она – гетеро, и этого не изменить. Это природа – и все тут. Девушки ее не возбуждают, она все равно любит мужчин. Больше я никого никогда не любила. Я прекратила все свои отношения с другими девушками и осталась абсолютно одна. Больше никто и никогда не прикасался к моему телу, а уж тем более к израненному сердцу. Я умерла от сердечного приступа в возрасте семи десяти пяти лет. И ни о чем не жалею. Я желаю всем после смерти ни о чем не жалеть, и быть счастливыми! Да прибудет с вами мир, радость, покой, счастье и любовь.