Время танцевать

— Прости, возможно ты обнаружишь, что пробудились старые воспоминания, побочный эффект. Закатное солнце. Нет, целых два солнца... это место совсем не похоже на все те, что Рене видела своими глазами или на картинах. Увядающая трава бурых оттенков говорит о том, что сейчас осень... пора увядания перед периодом покоя. Вершина холма, с которой открывается чудесный вид на реку и горы вдали. Легкая рябь переливается вечерними красками, а на горы медленно опускается туман, размывая границы. Тихо, только в сердце щемит так, что хочется плакать. Маленький мальчик сидит и смотрит вдаль, вертя в руках жухлый лист, в котором еще угадывается серебристый цвет, присущий ему в пору роста. Рене знает, что вся эта тоска, вся эта боль, обида и непонимание принадлежат не ей. Ее окликают. Точнее нет, его окликают. Высокий Повелитель Времени, стоящий у подножия, отец мальчика. Лист падает в траву, он поднимается и медленно спускается вниз, но мысли его далеко-далеко. — О, такое одинокое детство! Острый скалистый берег. Из ладони медленно высыпается песок, порывами ветра разбрасываемый во все стороны. Бушующие черные волны и черное же небо над головой, разрываемое вспышками молний. Волосы, влажные от брызг, липнут ко лбу и щекам. Уступ позади него открывается светлым проемом, из которого доносится чей-то голос. — Тета, пойдем, ты опять перепутал координаты, нам сделают выговор, если мы задержимся! И снова эта тоска. Щемящая тоска по неизведанному, столь близкому и невероятно далекому, доступному и недостижимому, обрекающему на одиночество, еще большее, чем сейчас. — Это пройдет. Огонь войны. Пламя, выжигающее не только поверхность родной планеты, но и оба сердца. Кругом одна лишь смерть, страх и отчаяние. И некому сказать, что все будет хорошо. Потому что не будет. И ты знаешь, что не будет — знаешь это лучше всех, потому что ты уже принял решение, Доктор. Решение, столь противное самой твоей сущности. Пожертвовать ими, пожертвовать собой, пожертвовать чем-то столь сильно, невероятно величественным и значимым, ради чего-то более значимого, ради миллиардов жизней, потраченных напрасно и тех, что можно еще спасти, если прекратить это все сейчас. — О, Доктор, такой одинокий, настолько по-настоящему одинокий! Утрата. Потеря столь большая, настолько невосполнимая, невероятно страшная. Весь ужас осознания, что они погибли, но ты — ты один, один во всей Вселенной — остался жить. — Что ты имеешь ввиду, одинокий? Ты никогда не была одна за всю свою жизнь... погоди минуту, когда ты начала называть меня Доктор? Мириады воспоминаний, подобно мгновенно вспыхивающим страницам бесконечно огромной книги, пропитанные радостью и горем, болью и наслаждением, любопытством и опасностью, но все чаще непониманием, затаенным в глубинах души разочарованием и прожигающим насквозь чувством вины — вины за каждую жизнь, которую не удалось спасти, за каждую совершенную ошибку, за каждое "Доктор!" оставшееся без ответа. — Такой одинокий маленький мальчик. Одинокий тогда и еще более одинокий сейчас! Как ты можешь выносить это? Картины исчезли, оставив в ее памяти неизгладимый отпечаток знания, пускай обрывочного, сотканного из отрывков того, что он ни за что не открыл бы ей сам. Доктор прервал ментальную связь и отошел от Рене на полшага, убирая руки от ее лица. — Как ты это сделала? Этот холод во взгляде, он морозом бежит по коже, пробирая до костей. — Дверь, однажды открытая, позволяет пройти в обоих направлениях. О, Доктор, мой одинокий Доктор... потанцуй со мной. Холод и отчаяние, страх... нет, тяжелое чувство, которому нет названия — чувство, которое неразрывно связано с разоблачением потайных закоулков сознания. — Я не могу. — Потанцуй со мной. «Доктор... мой милый Доктор, потанцуй же со мной, ведь танец — это все, что я могу тебе дать.» — Это та ночь, в которую ты танцуешь с королем. — Тогда сначала я должна заставить его ревновать. — Я не могу. — Доктор. Доктор кто? Это больше, чем просто секрет, не так ли. — Что ты увидела? «Что ты не должен, не можешь быть один, Доктор. Что рядом должен быть кто-то, пусть не навсегда, ведь что значит моя или ее жизнь в сравнении с жизнью Повелителя Времени? Что если не будет никого, то ты не сможешь сдерживать всю эту боль в себе, и она прорвется наружу, разрушая все на своем пути, а самое главное — разрушая тебя, мой добрый ангел, который так нужен этому миру... и всем звездам наполняющим небо над моей головой.» — Что наступает время, Повелитель Времени, когда каждый одинокий маленький мальчик должен научиться танцевать!