***
По началу она надеялась на лучшее, думала найти выход, нужно было только переждать... Но очень скоро поняла, как ошибалась. Жизнь теперь делилась на «до» и «после». До взрыва Церкви в Киркволле были планы, любовь и вера, после — зависимость, обманутые надежды, холодные ночи, даже если и не в одиночестве, то в постоянном страхе. Андерс все чаще был не в себе, чаще она видела холод во взгляде, отрешенность, слушала фанатичные бессмысленные речи о величии магии и о том, что всех храмовников нужно истребить. Десять лет таких речей, она понимала, что сходит с ума. Этот дом стал тюрьмой, Андерс - флягой с гремучей смесью, готовой взорваться от случайного прикосновения. Она хваталась за соломинку, а может быть, еще есть способ исцелить, отделить дух Справедливости, хотя скорее нет, демона Мести от Андерса, вдруг все еще будет хорошо. Мариан часто вглядывалась в темноту за окном в одиночестве и вспоминала себя другую: смешливую, уверенную, проходящую любые испытания с высоко поднятой головой. Друзей, которых никогда уже не увидит, свой дом с высокими белыми колоннами... Она забыла, когда в последний раз шутила или смеялась. Мариан часто думала о том, как легко взять нож или спицу и проткнуть артерию, и его не станет - ни демона, ни Андерса. И понимала, она в своем теле, как в тюрьме, сумасшествие, зависимость, без него она не сможет дышать, а умирать молодой так страшно... Они оба как звери, опасные звери в одной клетке. Когда Андерс приходил в себя, то умолял ее оставить его, с ним уже все кончено, а она еще может начать новую жизнь вдали от него. Говорил, что она рвет ему душу, несмотря ни на что находясь рядом с ним, и для него это хуже безумия. А она лишь нежно обнимала его со спины, как кольцами обвивала шею руками, уткнувшись в его светловолосую макушку, чмокала и отвечала, что все будет хорошо, что ему придется вынести ее присутствие, ведь она его так любит, а затем рассказывала ему истории о далеких странах, о животных, о красоте радуги и таинственности дождя. Мариан понимала, что и для нее уже все кончено. И сердце как кипятком обливали, и слезы жгли глаза, теперь это было постоянно.***
И в эту ночь Мариан, как всегда, стояла у окна, облокотившись на подоконник. Затылок все еще саднило, назревала шишка, но не она ее заботила, женщина гадала, где он сейчас, и беззвучно молила Создателя, чтобы и в этот раз пронесло, чтобы Андерс как и раньше вернулся домой, лишь бы прожить еще один день. Неожиданно за окном мелькнула чья-то тень, а через несколько секунд Мариан услышала на веранде шум чьих-то шагов. В голове у нее пронеслась мысль, что что-то не так, он никогда не приходил так рано... Дверь резко распахнулась, Андерс стоял на пороге, он тяжело дышал, а в районе живота алело кровавое пятно размером с обеденную тарелку. Маг сделал пару шагов навстречу Мариан, затем без сил рухнул на пол, рукой держась за рану. Женщина кинулась к нему, положила его голову себе на колени, разум не мог сориентироваться от шока, а сердце билось где-то в горле через раз. — Беги... — прошептал Андерс, изо рта у него вытекла тоненькая струйка крови. — Убегай, быстрее... — Почему ты себя не лечишь? — Мариан видела, что он не применил магию исцеления, но мужчина уже не смог ответить, лишь слегка покачал головой и ушел, ушел из этого мира и из ее жизни. Мариан вдруг почему-то подумала о том, что перед смертью он не сказал, что любит ее, и не просил прощения, и даже не попрощался, лишь сухое «Беги». Она не понимала уже сколько времени так сидит, обхватив руками его голову, как услышала вой, и только через несколько секунд осознала, это воет она.***
Варрик торопливым шагом шел по деревне Хэмблтон, у него месяц ушел на то, чтобы отыскать след Защитницы, Хоук должна знать, что ее ищут Искатели. В деревне царил переполох, множество людей высыпало на улицы и что-то возмущенно обсуждали. Гном подошел к пожилой женщине, которая в этот момент передавала мешок с сеном другой сельчанке: — Можно у вас спросить, почему так оживленно у вас сегодня? Или это обычное дело? Женщина с сожалением покачала головой: — Нет, горе у нас... Вот так и принимай чужаков! Какая-то малефикарша убила целый отряд храмовников! — Малефикарша? — Варрик уже почувствовал неладное. — А не подскажете, где это произошло? Старушка указала крючковатым пальцем в сторону леса. — Лес большой... А поконкретнее нельзя? — Да там увидите, стражники там... Варрик, даже не дослушав старуху, бросился туда, куда она указала. Около тропы, ведущей вглубь леса, скопилось около десяти стражников Маркхама. Они стояли в боевой готовности, но вглубь не двигались. Гном не знал, пропустят ли его, но решил воспользоваться их страхом: — Это там ваша малефикарша? Она мертва? — издалека начал он. — Да какой мертва, она двенадцать храмовников убила, мы ждем подкрепления из Маркхама, чтобы ее брать, да говорят, там она не одна, мужик с ней какой-то, тоже проклятый маг. Стой, а твое какое дело, гном? — стражник подозрительно покосился на Варрика. — Я действую от имени Искателей, а конкретнее по поручению Кассандры Пентагаст. Я уже давно ищу ту, что находится там, - и Варрик многозначительно взглянул на стражника, тот ,видимо, слыхал о таком ордене, потому как поморщился, а затем быстро кивнул гному, чтобы тот проходил. — Но смотри, если она тобою пообедает, мы здесь не причем! — услышал Варрик напутствие вслед. Много повидавшим глазам Варрика открылась довольно неприятная картина, вся поляна перед небольшим бревенчатым домом была залита кровью лежавших тут же мертвых храмовников. Гном аккуратно переступал через трупы, пока не увидел посреди них женщину, она лежала на спине и дышала, это была Мариан Хоук. Он поспешил к ней: — Хоук, что произошло, где Андерс? — Варрик опустился на колени рядом с Мариан и слегка похлопал ее по щеке. Женщина не была ранена, лишь забрызгана чужой кровью, рядом с ней лежала пара кинжалов. Она слегка приоткрыла глаза и посмотрела на него мутным взглядом. — Андерс умер... и Мариан тоже умерла, — она сначала улыбнулась, а потом захохотала: — Храмовники, маги, маги, храмовники... Им так к лицу смерть... — Проклятье, Хоук... — у гнома просто не было слов, эта женщина была его единственным другом, он так спешил и не успел. — Хоук, это же я, Варрик, очнись! Нужно выбираться отсюда, скоро тут будет целая толпа стражи и храмовников с Маркхама... Мариан вдруг прищурилась, смотря на гнома, и широко распахнула лихорадочно блестящие глаза: — Умоляю, умоляю, убей меня, пока он не вернулся! — она схватила Варрика за руку и с силой сжала. — Кто он? — Он, — Мариан ткнула в себя пальцем, и гном заметил бледные голубые всполохи, проскользнувшие по щеке женщины. — Как же так, Хоук... Как же... Мариан не дала ему договорить: — И прошу, попроси помолиться за меня в церкви, пусть помолится кто-нибудь за меня и... — она разжала пальцы свободной руки, там лежал Тевинтерский амулет, который она когда-то подарила Андерсу. - И за него тоже пусть помолятся. Прошу, сделай это для меня, быстрее! Для Варрика не было ничего морально тяжелее в жизни, чем достать из-за пояса кинжал, и со слезами на глазах воткнуть его прямо в сердце своего единственного друга, а затем прикрыть уже ничего не видящие глаза. Он поднял взгляд к небу: — Никогда не думал, что скажу это, но будь ты проклят, Андерс, и твоя гребаная Справедливость, или как там его! Он тяжело поднялся, предстояло еще многое сделать, ведь он хотел похоронить их обоих здесь.***
Фенрис легкой поступью босых ног двигался по полянке около дома, откуда уже выглядывал седой старичок, смотритель, нанятый Варриком ухаживать за домом, где последние месяцы жили Андерс и Мариан. Эльф слегка кивнул ему и двинулся дальше, пока не увидел в метрах десяти от себя два не больших каменных монумента. Сердце болезненно сжалось, но он подошел к черным обелискам вплотную и присел напротив них. Обелиски были в форме двух черных крыльев в полете, между ними горел огонь. На одном крыле большими буквами было вырезано: «Мариан Хоук, Защитница Киркволла», Фенрис перевел взгляд на другое крыло и прочитал: «Андерс из Андерфелса, Серый Страж». Эльф прикрыл лицо рукой, сейчас слишком ярко перед ним встал образ той, которая изменила его жизнь, той, что была так дорога ему, а так же того, кто погубил эту женщину. «Он украл ее сердце с первой их встречи в Клоаке, затем изуродовал ее душу, закрасив все яркие цвета ее души в один, черный и ,наконец, забрал ее жизнь», — подумалось ему. Вокруг обелисков были аккуратно посаженные цветы, среди них виднелись колокольчики, вдруг один из них весело затрепетал на ветру. Фенрису показалось, что это заливисто смеется Защитница, и как будто услышал: «Фенрис, распрями кислую физиономию, наступил новый день!». Мужчина слегка улыбнулся. Рядом в унисон затрепетал соседний колокольчик. Эльф тяжело поднялся и произнес: — Ну хоть теперь ты там счастлива... — поморщившись, он оглядел трепещущие колокольчики и добавил: — С ним.