Просто вместе

      - Ал, идем уже! Скоро полночь! – на крыльцо вышла Джоанна и обняла его сзади за плечи, чмокнула в щеку. Молодой человек подхватил ладони девушки и развернулся к ней лицом. – Ты здесь снежинки считаешь? – Джо весело улыбнулась.       - Я? Да так… - Алекс вздохнул, задрал голову и глянул на побелевшее от кружащихся в замысловатом танце снежинок небо.       - Идем, идем! Новый год пропустим! – потянула за собой парня Джоанна.       - Сомневаюсь, что, если я не чокнусь бокалами, 2006 проскочит мимо меня… - пробормотал Алекс, следуя покорно за девушкой.       В доме Джейми собралась развеселая толпа, состоящая из «Мартышек» с подружками и огромного количества школьных друзей. Звонкая, гулкая компания, объятая сумасшедшим весельем. Алекс с улыбкой переводил взгляд с одного приятеля на другого, думая о том, что среди этого приятного ему во всех отношениях общества не хватает одного-единственного, но самого важного человека – Майлза.       - Десять, девять, восемь… - начался хоровой обратный отсчет под стрелки Биг-Бена на экране телевизора. – Двенадцать! Ура!       Хлопки бутылок с шампанским, перезвон бокалов, радостные улыбки, объятия, обмен пожеланиями.       - Мы будем номер один! – проорал Мэтт, перекрывая своим голосом все остальные.       - Да! – отозвались друзья.       Алекс выпил и подставил лицо под горячие поцелуи слегка опьяневшей и от того раскрасневшейся Джоанны. Незаметно для всех он выскользнул из гостиной, спрятался в пустующей бывшей детской комнате Куки и быстро набрал смс:       «С Новым годом, Ма! Я скучаю. Прости. Прости меня за все».       Ответ пришел незамедлительно:       «С Новым годом, Ал. За что ты извиняешься? Ссоры не было. Удачи тебе».       Тернер убрал телефон и взлохматил волосы. Подошел к окну и пальцем очертил сложный орнаментный рисунок на запотевшем от разницы температур стекле.       Ссоры не было.       Да, не было. Были только три месяца забвения.       И, кажется, судя по прохладному сообщению Майлза, конца края ему не видать. Если только… Если только Алекс наконец не примет решение.       6 октября «Мартышки» выступали в Лондонской «Астории», заведении с двойной репутацией: по вечерам здесь давали концерты именитые и пока еще не очень, но подающие надежды группы, а по ночам работал гей-клуб. Такая вот ирония.       Алекс готовил Майлзу сюрприз - приятель обещался приехать. После Рединга у «Мартышек» началась форменная гонка по городам и весям Англии, и бег с препятствиями намечался еще весь октябрь, а с ноября – два месяца концертов по странам Европы и несколько пробных – в США. Пересечься и провести время вдвоем с того памятного фестиваля удалось всего пару раз: Майлз помогал матери в ее мясной лавке, поэтому время на беготню за Алом по всей стране у него тоже не было.       Алекс жутко скучал по другу, и даже регулярное затяжное общение по телефону не спасало. Что такое мобильная связь? Только голос. А ему хотелось видеть Майлза, прикасаться к нему. Поэтому он с нетерпением ждал встречи, потому что…       Потому что на гиг Алекс собирался выйти в фирменной футболке с названием одной интересной группы – «The Little Flames». Майлз поначалу оторопело рассматривал приятелей с хитрыми мордами лица, потом лишь выдохнул:       - Ну, придурки. Это что еще за промо-акция?       - С тебя простава, между прочим, - заявил Хэлдерс.       - Чудненько, - кивнул Кейн. – Вообще-то, это с вас простава. За незаконное использование нашего названия в целях собственной раскрутки.       - Ну ты наглец! – Мэтт обнял Майлза за плечи. – Но… Так уж и быть! Мы сегодня добрые. После концерта остаемся бухать здесь. Я тебя с таким парнем познакомлю, - барабанщик игриво подергал бровями.       - Спасибо, - ответил Майлз. – Я как раз именно об этом и мечтал – зацепить здесь какого-нибудь смазливого голубка.       Алекс тихо рассмеялся, поймав веселый взгляд друга. Перед концертом царила такая суета, что им еще ни разу не удалось хотя бы на минуту остаться наедине – перекинуться парой слов. Не обменяться общими фразами, а поговорить о своем. Личном. Алексу хотелось узнать, закончил ли Майлз ту свою песню на его стихи, а Кейн ждал удобного случая, чтобы вручить Алу диск с собственной подборкой композиций разных групп. Не шаблонных известных хитов, а менее популярных, но трогающих его, как музыканта, вещей.       Гиг прошел при полном зале – к этому они, кажется, уже начали привыкать. Ударно прошел. Алекс действительно по-другому вел себя на сцене: уверенно, местами даже развязно, не боялся отпускать острые шуточки с матерными словечками в зал. Он учился работать с залом, который готов был внимать каждому его слову и отвечать взаимностью. Всем своим видом и поведением «Мартышки» подтверждали репутацию молодых, независимых инди-музыкантов, чья музыка уже становилась мейнстримом.       Посреди концерта Тернер не удержался и от имени группы передал привет Майлзу и Ко. Кейн стоял за сценой, расплывшись в улыбке. Мост дружбы! И он знал, что другом руководит не снисхождение победителя к еще нераскрученной группе, а искреннее желание привлечь внимание к «Огонькам», чью музыку он считал этого достойной.       После гига, конечно, в клубе задерживаться не стали. Смена контингента в зале начавшего свою работу в качестве ночного клуба заведения несколько напрягала. Не то, что бы там у кого-то были какие-то предрассудки, но молодые симпатичные мальчишки, да еще и музыканты, привлекали повышенное внимание, а им все же больше льстило внимание поклонниц, нежели поклонников.       Заглянув в первый попавшийся бар, ребята нагнали нужную кондицию и двинулись в номер отеля. От съемной квартиры они уже отказались, так как смысла в ее аренде не было. Группа находилась в постоянных разъездах, в свободные дни музыканты рвались в родной Шеффилд, в Лондоне пока проще всего было останавливаться в гостинице, которую теперь уже для них оплачивал лейбл. Алекс же подумывал между делом о том, что если дела пойдут и правда так хорошо, как предсказывал Стив, то он купит себе здесь свою собственную квартиру. И даже уже знал, в каком именно районе. Но это пока были так - случайные мысли на задворках сознания.       Расположиться решили в номере Алекса, где через несколько минут образовался проходной двор: Мэтт с Куки то и дело хлопали дверьми, таская с собой туда-сюда каких-то девчонок, Энди развалился с безмятежным видом в кресле и всем видом демонстрировал, что он не здесь, пялясь в телевизор, Алекс с Майлзом сидели на полу, прислонившись к основанию кровати фронтмена.       -… и акцент мне кажется на этой фразе не нужен, - закончил Тернер.       - Думаешь? – с сомнением переспросил Майлз. – Хотя… - он что-то прикинул в голове, - возможно, ты прав. Ладно, доверюсь в этом деле тебе. Ты тексты чувствуешь лучше.       Алекс улыбнулся и тихо напел куплет какой-то песни. По-видимому, той самой, которую они уже полчаса обсуждали.       - А знаешь… У тебя очень красивый голос, когда ты именно поешь, а не проговариваешь текст, - заметил Майлз.       Тернер смутился, протянув:       - Не знаю. Не уверен.       - А ты как-нибудь попробуй. Напиши песню, где надо именно петь. Что-нибудь очень лиричное.       - Хорошо. Я попробую. Кстати, я же переписал на диск те мелодии, что мы с тобой нафантазировали на последних выходных. Мне кажется, нам точно надо будет сделать что-то совместное, - проговорил Алекс, прижимаясь плечом к плечу Майлза. Ему было хорошо и спокойно на душе от того, что они наконец-то могут вдоволь наговориться.       - Я не против. Ты же знаешь. Но боюсь, это будет еще не скоро, - пробормотал Кейн.       - Почему?       - Ал, у вас сейчас уже бешеное расписание. А когда выйдет альбом… Думаю, вас ждет очень веселый год.       - Ну и что? Да и вообще… Разве мы куда-то торопимся? У нас полно времени.       - Согласен. Пойдем, покурим?       Они вышли на балкон и, пока неспешно дымили в темноту ночи, не заметили, как номер Алекса опустел. Энди отправился спать, Куки с Мэттом сбежали на поиски приключений со случайными девицами на ночь.       - Все? Вечеринка окончена? – растеряно оглядел пустую комнату Тернер.       - А то ты прямо на столе танцевал, - заметил Майлз смешливо, присаживаясь на край кровати.       - И то верно, - Тернер опустился рядом с Кейном. Они некоторое время помолчали, находясь в приятном осознании близости друг друга.       Майлз приподнял руку и пробежался костяшками пальцев по выступающему сквозь футболку позвоночнику приятеля. Алекс с улыбкой обернулся к нему, вопросительно посмотрел.       - Мы, видимо, опять пару месяцев не увидимся, - грустно произнес Кейн.       - Но рождественские каникулы… Мы же можем провести их вместе? Или встретимся на мой день рождения.       - В следующем году круглая дата? – Майлз, скользнув вверх, вдоль спины Алекса, запустил ладонь в его волосы, поглаживая большим пальцем основание шеи парня.       - Как и у тебя, - пробормотал Тернер, прикрывая глаза от мягких, ласкающих движений пальцев друга.       Кейн притянул к себе Алекса, накрыв его губы поцелуем. На секунду оторвался, чтобы жадно огладить его лицо нежным взглядом теплых карих глаз.       - И почему я всегда так скучаю по тебе? – тихо спросил Майлз.       - Могу задать тот же вопрос, - прошептал Алекс, приоткрывая глаза. Он встретился взором с другом, провел рукой по его щеке. Странная, необъяснимая тяга.       Майлз неожиданно увлек его за собой на кровать и навис сверху, некоторое время продолжал разглядывать любимое лицо, и в следующий момент, кажется, распрощавшись с самообладанием, прильнул к нему далеко не таким невинным поцелуем.       Алекс почувствовал, что задыхается. От нахлынувших эмоций, от головокружительной сладости касающихся его губ, от безумия, затмевающего все попытки разума бороться с ним. Тревожный звоночек предупреждал, что все не так, все неверно, это слишком запретно и не нужно. И ничего хорошего из подобной близости выйти не может. Он не должен принимать Майлза ближе, чем друга, но сердце… Сердце бесновалось от желания забыться и не терзаться неприятными мыслями. Майлз был здесь, рядом, немного хмельной, такой родной, близкий и теплый, как лучи первого весеннего солнца. Он грел и одновременно обжигал страстью, кипевшей в его потемневших глазах. Его руки уже исследовали тело Алекса, забравшись под футболку. Так приятно, нежно, горячо.       «Ох, что ж мы делаем!» - полоснуло сознание Тернера. Он и так разрывался между Майлзом и Джоанной, не понимая, как делить между ними свою любовь и к кому он испытывает сильнейшие чувства.       Тело подсказывало, что сомнений быть не может… к кому. Но разум, надоедливый разум предлагал закончить, прекратить все немедленно! Не усложнять жизнь себе, и другу!       - Ма, - тихо позвал Алекс, вылавливая руки приятеля. – Ма, пожалуйста.       Кейн оторвался от изучения губами его шеи.       - Что такое? – Майлз снова навис над ним.       - Не надо, - Алекс выскользнул из-под разгоряченного тела друга. – Хватит!       - Ал... - Кейн поймал его за руку и потянул на себя. Он тяжело дышал, очевидно, пытаясь успокоиться. – Ну чего ты опять?       - Слушай, у меня есть девушка, и все происходящее… Между мной и тобой… так не должно быть.       - А как должно быть? – Кейн выпустил ладонь Алекса, и тот мгновенно отошел к окну.       - Как обычно бывает, - нахмурился Тернер. – Но ты вновь и вновь вовлекаешь меня в эту странную игру. Зачем это?       - Ал, что ты хочешь услышать? Что мне жаль? Чтобы я пообещал больше не прикасаться к тебе? И причем здесь вообще твоя девушка? – Майлз злился. – Я бы никогда не сделал ничего подобного, если бы ты не начал первым!       - Хорошо, я виноват, - Алекс кивнул, взлохмачивая волосы на затылке. - Но я тебя прошу, во имя дружбы и всего хорошего, что между нами есть, на этом моменте, прямо сейчас давай остановимся.       - Алекс, нет между нами никакой дружбы, если ты еще этого не понял! – воскликнул Кейн. – И с самого начала не было! Будь честным – признай это!       - А что тогда… что тогда между нами есть? – у Тернера неприятно кольнуло в области сердца.       - Любовь, страсть, притяжение, дикая нужда. Выбирай! – взмахнул руками Майлз, вставая. Он приблизился к Алексу и подхватил его подбородок длинными цепкими пальцами. – Посмотри на меня. Что ты чувствуешь? Только честно, Ал!       - Я… - Тернер попытался высвободиться из захвата пальцев друга, но тот крепко держал его под прицелом своих глаз. – Я не знаю.       - Зато я знаю. Каждый раз, когда вижу тебя, когда прикасаюсь к тебе, когда целую тебя… - Майлз дотронулся до губ Алекса. – Точно знаю. Можешь принимать это, можешь нет, но я тебя люблю. Как невероятного сонграйтера, как удивительного человека, как друга, как… Просто тебя люблю.       Алекс вздрогнул от откровенного признания и поежился. Он мог бы, мог бы с точностью повторить все те же слова, но что дальше? Они жили долго и счастливо? Да кто ему позволит? Да и он сам не был уверен, что ЕМУ нужна такая близость.       - Знаешь, Алекс, найди в себе силы разобраться. Со всем. Только, пожалуйста, реши раз и навсегда, чего ты сам хочешь. И не еби мне больше мозг, - Кейн отпустил подбородок Алекса и вышел из номера, подхватив куртку и дорожную сумку.       Тернер проводил взглядом его спину, подошел к кровати и медленно опустился на ее край.       Реши… Легко сказать. И почему все так сложно?       И зачем… зачем он полгода назад познакомился с невыносимо притягательным «огоньком»?       С тех пор они не виделись и не разговаривали почти три месяца. И к своему стыду Алекс не мог бы сказать, что они прошли для него в мучительном томлении от так и не высказанного им решения.       Насыщенные событиями и новизной последние месяцы кружили голову от назревающего лавиной успеха. Их ждали, им рукоплескали. И пускай концерты в США прошли не на привычной волне отдачи, как в родной Англии и Европе, тем не менее – о них там тоже уже знали.       Майлз не звонил и не отвечал на смс. У него было больше выдержки и решительности. Алекс иногда в тоске набирал его номер, но в ответ – только протяжные гудки. Словно Кейн чувствовал, что ничего путного Тернер ему не скажет.       Иногда Алекс принимал твердое решение отодвинуть в сторону приятеля, дистанцировать его в своем сердце в дальний угол и сохранить лишь дружеские, даже возможно-партнерские отношения, потому что… Ну кто его знает? А вдруг еще не раз доведется пересечься на одних и тех же концертных площадках?       Но проходил день-два, и Тернер тонул в безысходном чувстве тяжкой зависимости от Майлза, понимая, что его присутствие рядом неумолимо приведет к одному – им опять потребуется возможность скрыться от чужих глаз, чтобы побыть наедине, в своем уже сформировавшемся за нечастые встречи мирке, где было много музыки, поэзии и душевного родства. И тогда он хватался за телефон, набирал пылкое сообщение… И не отправлял его.       Они обменялись сухими поздравлениями на Рождество. Майлз взял трубку, но эмоций в его словах не было. Чужой, сдержанный в интонациях голос.       «Мартышки» готовились активно к выходу официального релиза, и рождественские и новогодние праздники были последними днями спокойствия перед безумным 2006 годом.       Алекс стоял перед окном в полном одиночестве, слушая гул подзагулявшей компании друзей, и думал о том, что их ждет.       А ждало многое. Рекордные продажи первого альбома, который напалмовым залпом снесет всех конкурентов, пододвинув с пьедестала именитых и признанных, бешеная ротация на радио, многочисленные интервью, первые строчки хит-парадов, пьяные выходки на всевозможных национальных и независимых музыкальных премиях и победы не во второстепенных номинациях, а только в главных. Намертво приклеенный ярлык лучшей рок-группы, довольное лицо их менеджера Стива и сумасшедшая популярность.       Будет сложный и темный момент со сменой басиста: Энди Николсон покинет группу по причинам, которые так никто и не потрудится официально объяснить. Это добровольное желание самого Энди, так и не проникнувшегося духом славы, авторитарное решение лейбла, которого не устраивал полноватый музыкант или тот финальный аккорд судьбы, благодаря которому коллектив «Мартышек» монолитом сложится на долгие годы? На замену был приглашен старый приятель - Ник О’Майли, и покорение Эвереста началось именно в этом составе: Алекс, Мэтт, Джейми и Ник.       Все это ждало «Мартышек» буквально через несколько недель – 21 января, с официальной даты первого их релиза на Domino Records.       Но сейчас в новогоднюю ночь Тернера волновал лишь один вопрос: а останется ли в его жизни Майлз?