Этот волшебный закат...

Оглядываю уже закутанную в уютную темноту комнату и выхожу. Ключ в скважине поворачивается дважды, и я спокойно разворачиваюсь на крыльце новой пекарни. Припозднился же я... Завтра нужно будет сходить к Китнисс и принести ей булочки. А еще дорисовать тот закат, который мне снился позавчера, и навестить Хеймитча. Я не успеваю спуститься с крыльца, как меня едва ли не сбивает с ног чья-то гибкая фигура. Я чувствую, как, пытаясь удержаться, хватаю руками воздух, но уже через мгновение меня подхватывают сильные и нежные руки. Я оглядываю Китнисс, которая выглядит ужасно смущенной, пытаясь стряхнуть с меня невидимые пылинки. - И тебе доброго вечера, Китнисс! Куда ты так спешишь? - А...я... Ох, верно! Идем скорее, тебе должно понравиться! Девушка торопливо сбегает с крыльца, я, удивленно покачивая головой, спускаюсь за ней. Она робко протягивает мне ладонь. Приподнимаю уголки губ, пытаясь улыбнуться, и вкладываю свою ладонь в ее аккуратную кисть. На лице Китнисс расцветает неловкая улыбка, и она тянет меня за собой, быстрым шагом направляясь куда-то на запад от пекарни. Мы пробегаем мимо площади и Дома Памяти, через два небольших проулка, утопающих в цветах. Когда неподалеку появляются черные провалы шахт, Китнисс вздрагивает, как от удара: губы сжимаются в одну тонкую линию, пальцы в чуть ощутимых мозолях от тетивы начинают дрожать. Не замедляя шага, сжимаю ее пальцы - девушка тихо выдыхает, однако не убирает резко намокшей ладони из моей руки. Мы проходим через пять заброшенных шахт, обступающих нас со всех сторон, и выходим к обрыву. Я замираю. Не в силах двигаться дальше, я оглядываюсь снова и снова, пытаясь впитать все детали до последней; понимаю, что если я сейчас упущу что-нибудь, я больше никогда не восстановлю эту картинку во всем ее великолепии... Несколько гор будто укутаны в сиреневую шаль, тонкое кружево тумана серебрит далекие склоны. Небо кажется высоким, будто в других местах его прижали к голове, и только здесь оно поднялось к неземным высотам. Облака - нежные, прозрачные, ласково позолоченные лучами заходящего солнца... А солнце, само солнце кажется золотистой жемчужиной, лежащей на перламутровых створках облаков! Оно кажется таким крошечным, нежным, мягким, будто его слепили нежными девичьими пальчиками. Облака, окружающие солнце, мягко расплываются, будто кто-то растушевывает их умелой кистью, образуя золотистую полусферу вокруг блистающего шара. Все краски кажутся сочными, яркими, живыми - нежная сирень неба, чернильные с проблесками серебристого горы, мягкий свет солнца, освещающий все вокруг. Все залито нежными, теплыми красками - розовым, персиковым, золотистым, сиреневым. Но больше всего нежного оранжевого, будто впитавшего в себя все эти оттенки. Я никогда не видел ничего подобного! Никогда не видел такой красоты! Оглядываюсь, пытаясь рассмотреть всю панораму еще раз и замечаю одинокую фигуру Китнисс, сидящую на небольшом камне у границы небольшой рощицы. Девушка смотрит мне прямо в глаза - на ее лице играет нежная улыбка. Подхожу к ней и присаживаюсь рядом: складываю руки в замок и снова оглядываюсь. Это невероятно. Это просто невероятно! Я не знаю, смогу ли я нарисовать это! Хватит ли красок, чтобы запечатлеть это чудо? - У тебя получится, - оглядываюсь на нее, безмолвно спрашивая о том, что она имела ввиду. - нарисовать. Ты гениальный художник. Чувствую, как краснеют щеки и на лице появляется смущенная улыбка. Ее похвала стоит дороже всего. Мой добрый друг... - Тебе...нравится? Замираю на середине мысли. Поворачиваюсь к ней - на лице девушки написано нешуточное волнение, даже небольшой испуг. Киваю ей, пытаясь на ходу подобрать слова. - Не то слово! Это невероятно, Китнисс! Это...какое-то чудо! Знаешь, это даже лучше, чем синтетические закаты в Капитолии! Там все ... холодное, а тут я чувствую тепло и свет... Это... Я пытаюсь ей объяснить, смеюсь над своими неловкими фразами, снова и снова поглядывая краем глаза на волшебный закат. Он тускнеет, однако не теряет своего обаяния: лишь становится темнее и таинственнее. Я замираю на середине фразы, когда случайно замечаю лицо Китнисс. Она слегка печально смотрит куда-то вдаль, за мое плечо, на лице играет грустная улыбка ностальгии. Руки расслаблены и сложены на груди. Она кажется задумчивой, и еще ни разу с момента нашего возвращения она не была такой ранимой и нежной. Внезапно она встает и спокойно обращается ко мне: - Что ж, не буду тебе мешать. Не задерживайся - здесь скоро станет холодно. Если завтра не будет дождя, приходи сюда с красками. Об этом месте не знает никто, кроме тебя. Доброй ночи. Она встает, оправляя складки брюк. Я вглядываюсь в ее лицо, пытаясь понять: чем я ее обидел? - Китнисс, постой! Не уходи! Ты обиделась? - Нет, нет, что ты! Я...не хочу тебе мешать. Я и завтра тебя не потревожу, не волнуйся. Она поворачивается, даря мне напоследок нежную, чуть усталую улыбку. Уходит. Она снова уходит. Почему она считает, что так мне будет легче? С губ против воли срывается недовольный стон. Китнисс реагирует мгновенно: на лице отражается тревога, однако она быстро возвращается к нагретому вечерним солнцем камню и присаживается на колени рядом со мной. - Что? Что случилось? Голова болит? - тихий встревоженный голос ласкает слух, изгоняет усталость и боль. - Почему ты уходишь? - мысленно усмехаюсь: переборщил с жалостью. Тонкие пальцы нежно касаются запястий, отводя руки от лица, ласкают щеку легкими касаниями. Поднимаю глаза и встречаюсь с ее потухшим взглядом. - Пит, если бы я могла... Ты ведь сам не захочешь меня видеть... Смотрю в ее лицо, пытаясь найти для себя адекватную причину ее поведения. Она печально прикрывает глаза, снова поворачиваясь ко мне. - Я не хочу делать тебе больно, снова причинять тебе страдания. А ты ведь меня знаешь, я не понимаю, что делаю. А твои приступы...- последние слова были сказаны тихим шепотом. Тон Китнисс напоминал тон учительницы, которая терпеливо разъясняет бестолковому несмышленышу всю простоту и необходимость ее действий. Опять. Опять она делает это. Пытается сделать лучше для меня в ущерб себе и мне, даже не подозревая этого! - Не делай меня слабее, чем я есть. Неужели я не заслужил возможность самому выбирать того, кто мне дорог? Или ты ...занята чем-то другим? - Нет, нет! Нет, Пит! - испуг на ее лице заставил меня взять ее ладони в свои. Она посмотрела на наши соединенные руки и заплакала. А я соединял в голове десятки мелочей, важнее которых не существовало ничего. Ее улыбки и смех, ее заботы и волнения. Одуванчики, за которые она благодарила меня чуть ли не со слезами на глазах. Нежные прикосновения, подаренные мне в момент слабости. Ее голос, звучащий мягче и нежнее для меня одного. Этот сказочный закат, подаренный мне одному. И я вдруг нашел то, что раньше ускользало от меня всеми возможными способами. Это прозвучало как беспочвенная, глупая догадка, но я сказал это раньше, чем подумал о правильности своего предположения. - Ты любишь меня... Быстрый взгляд мне в глаза. - Правда или ложь? Она на мгновение прикрывает веки. - Правда.