Так похожа на Марту

Мэвис лежала на кровати, увлечённо читая подростковый журнал. — Кровинушка моя? — раздалось за дверью. — Да, пап, заходи, — негромко ответила она. Дракула тенью проник в комнату. Мэвис приподнялась на локте и заметила, что отец держал руки за спиной. Он подошёл к дочери с лёгкой улыбкой, и она поспешно села. — Что ты там прячешь? — с затаённым любопытством спросила Мэвис, стараясь говорить предельно серьёзно и безразлично. Каждый раз, когда она смотрела в льдисто-синие глаза Дракулы, ей невольно хотелось казаться более взрослой и независимой. В её груди всё приятно сжималось, когда взгляд отца наполняла нежность, а бледные губы растягивались в снисходительной улыбке. Мэвис не могла оторвать от него глаз. Дракула становился таким красивым и сладостно-несчастным, когда она демонстрировала своё развитие. Её просто распирало от желания подойти к нему вплотную, фривольно погладить по щеке, мимолётно задеть кончиком ногтя уголок его губ… Уже три месяца мысль укусить его за губу не давала ей покоя. Поначалу Мэвис списывала это на природный вампиризм, который с каждым годом изводил её всё сильнее, но вскоре к хлипкой идее укусить добавилось желание поглотить, попробовать на вкус. Она опустила взгляд на губы отца и заёрзала на месте, чувствуя, как тончайшие жилы и паутины сухожилий наполняются силой и энергией. Жажда наполняла её огнём жизни, готовностью бороться, добиваться, несмотря ни на что. Её разрывало пополам от жажды вкусить Дракулу и болезненного понимания, что это невозможно — вампир вампиру не рознь. Вместе эти чувства и мысли смешивались в такую насыщенно-чистую массу ощущений, что разум обволакивала дымка вожделения. — Мэвис, детка, я… — Дракула прервался на полуслове и сосредоточенно осмотрел комнату. Пока он подбирал слова, Мэвис скользнула взглядом по его лощёной фигуре. Такой статный, такой ухоженный, такой красивый. Её подбивало разрыдаться от досады. Её идеальный мужчина и идеальная жертва должны были оказаться её отцом. За что судьба так ненавидит вампиров? — Я… Я просто, хотел узнать как у тебя дела, — Дракула снова опустил на неё глаза. Его улыбка лучилась таким магическим теплом, что желание разбить грани дозволенного и морального захлёстывало с головой. — Когда ты пришёл, стало сразу интереснее, — приветливо улыбнулась Мэвис. Дракула сдержанно кивнул и вытащил из-за спины букет ночных фиалок. Ровно сотня для вампирши, которая сегодня празднует свой первый век. Мэвис восхищённо ахнула и выхватила подарок, поднося цветы к лицу. На листьях всё ещё чувствовался одеколон отца. От этого запаха, переплетающегося с тонким ароматом любимых цветов, потемнело в глазах и пересохло в горле. — Спасибо, пап. — С юбилеем, мой мышонок, — Дракула нагнулся и поцеловал её в лоб, обхватив рукой затылок. Привычное ощущение отозвалось приятными импульсами от мочек ушей до кончиков пальцев. Мэвис выдохнула и закинула голову назад, вцепившись взглядом в лицо Дракулы. Он так нежно улыбался, он был так близко, его дыхание колыхало пряди волос на её щеках. Она нутром чувствовала, что под небесной лазурью его глаз таится нечто сокровенное, нечто такое, что ей необходимо, как воздух. Дракула приподнял бровь, когда Мэвис отпрянула и разочарованно надула губы. Он заметил, что в последнее время его мышка вела себя странно, и смахивал это на последние годы пубертата. Однако каждая ночь давала ему всё более явные намёки, что дело обстоит иначе: Мэвис не желала выпускать его из объятий, запрыгивала к нему на колени за завтраком, как в детстве, ластилась и извивалась в его руках, словно кошка. Сейчас же она крепко сжимала колени и затравленно дышала, словно её охватила неутолимая жажда. — Пап, так я не хочу, — Мэвис отложила букет в сторону и авторитетно скрестила руки на груди. Она точно знала, что хочет получить. И она получит. Папа любит её, он ни за что ей не откажет, особенно в её день рождения. Мэвис как никто другой знает, что Дракула и луну с неба достанет, и человека в замок пустит — ей стоит лишь попросить. — Сегодня ты именинница, говори, что хочешь, — ответил Дракула, конфузливо складывая руки в замок. Мэвис сжала губы в трубочку, совершенно сбив его с толку. На долю секунды ему даже показалось, что она потрясла грудью. — Если вообще хочешь. — Хочу. На этом слове Мэвис поддалась вперёд и легко соприкоснулась с ним губами. Невесомое ощущение пронеслось по коже разрядами тока — она обхватила Дракулу за шею и прижалась крепче. Одеколон и запах чужого тела простреливал сознание, словно солнечный луч, режущий тьму на лоскуты. Тяжёлая аура потусторонней силы бередила самые затаённые глубины души, вызывая одновременно восхищение и ужас — слишком много, тяжело, она не справится с этим, это была плохая идея, у неё нет и шансов. Дракула удивлённо поднял брови и отдёрнулся, но Мэвис прижалась теснее и недовольно замычала. Она не размыкала губ и пыталась повсюду обхватить его руками, отрезая малейшие пути к отступлению. Он ступил вперёд и встал коленом на край кровати, чтобы она ненароком не повисла на нём. Почувствовав миниатюрные клычки на губе, Дракула осторожно обхватил ладонью её голову и повернул набок. Вторая рука сама собой легла на её спину, мягко оглаживая лопатки, а губы податливо раскрылись, углубляя поцелуй. Дракула не мог отказать своей Мэйви, не мог ограничить свою любовь к ней. Мэвис радостно пискнула, почувствовав во рту горячую влагу, и потянула Дракулу на себя. Ей хотелось чувствовать его полностью, всем телом, впитывать каждый его вдох. Кровать прогнулась под дополнительным весом. Дракула второпях схватился за лакированный столбик кровати, чтобы не упасть на Мэвис всем телом. Она скользнула руками под бархатный плащ, оглаживая идеально выглаженный пиджак и ощупью пытаясь найти рёбра. Дракула вдруг отпрянул от неё, отстегнул плащ и жадно припал к её губам, крепко прижав к себе. Мэвис уже не понимала, когда из-за угольного шёлка рубашки показалась жемчужно белая мужская грудь, когда тепло платья, плотно прилегающего к телу, растворилось в ощущении прохладной руки, поглаживающей её по животу. Она самозабвенно очерчивала его позвонки и ключицы, сходя с ума от ощущения его ногтей, царапающих её грудь. Дракула хрипло нашёптывал в порозовевшее ухо нежности и напутствия, наводя её руку к своему члену. Мэвис сдавленно дышала, чувствуя в себе тонкий палец, и интуитивно двигала рукой вверх и вниз. Он вполголоса расхваливал её, а она едва не срывала голос, говоря, как любит его.

***

Под вечер Дракула проснулся от давно забытого ощущения. Протерев глаза, он опустил взгляд и ласково улыбнулся. Мэвис крепко обнимала его за грудь, уткнувшись носом в плечо. Он погладил пряди её волос и провёл пальцем по костяшкам её пальцев. Давным-давно его так же обнимала Марта, она так же сопела, улыбалась, млела… Почувствовав смену движения крови, Дракула отогнал заводящие мысли и сосредоточился на настоящем. Мэвис здесь, рядом с ним, такая красивая, такая изумительная. Подаренные фиалки были хаотично разбросаны по кровати, украшая спутанные волосы, гладкий изгиб шеи и тонкие запястья. До сих пор Дракула не подозревал, как сильно можно полюбить своего ребёнка. Он хотел подарить ей ласку, нежность, показать, какой должна быть плотская любовь, преподнести ей некий эталон и пример в наилучшем свете. Дракула не планировал затягивать это действо. Однако сейчас, глядя на своего спящего мышонка, он понимал, что в этом мире нет прекраснее создания. — Как же ты похожа на маму, — прошептал Дракула, осторожно перевернувшись на бок и мягко клюнув её в носик. Пусть поспит. Потом, если она захочет, он ещё раз шагнёт с ней в мир, закрытый для отцов и дочерей. Он научит её целоваться чувственно и страстно, научит дарить одновременно душевную и плотскую любовь. Но всё это потом. Пока ей стоит отдохнуть.