Меня зовут Лили, мне 18 лет. Еще год назад мы жили на Риджент-стрит. В основном на этой улице квартиры имели люди рабочего класса, но иногда тут можно было встретить настоящую зажиточную семью, чиновника или одного из высококвалифицированных врачей.
Моего отца звали Моррис, он работал мясником на местном заводе. Мама-Эллин, это была высокая, статная женщина, по образованию учительница, но она не работала, потому что отцовской зарплаты вполне хватало, чтобы обеспечить всю семью. Детей было двое: я и малыш Роберт.
Но три месяца назад все изменилось, круто изменилось. Наш сосед из квартиры напротив тяжело заболел. Сначала у него был жар, но он не придал этому никакого значения. Списал все на обычную простуду. Ох, как он ошибался. Потом появился кашель с кровью, язвы по всему телу, кровавые подтеки под глазами, мухи и жуткая вонь. Через месяц он умер. Никто не обратил на это внимания, выразили соболезнования, теперь уже вдове, миссис Уилоу и вернулись к своим делам.
Недели через две, после смерти Джека Уилоу, в городе появились крысы. Нет, не то чтобы их совсем не было, но теперь их стало больше, намного больше-целые стаи. Они бросались на людей и заживо могли их сожрать. Правительство пока молчало, они просто говорили, что все под контролем. Но на самом деле это было не так. Далеко не так…
Вскоре ввели комендантский час. На улице можно было находиться ровно до 20:00, пока не стемнело. За его нарушение сразу же бросали в тюрьму. Потом был введен карантин. Он распространялся на некоторые кварталы. Людей не впускали и не выпускали. Я не знаю, что там творилось, да и не очень-то и хочу.
Ничего не объясняя, людей просто держали в страхе, шаг влево, шаг вправо-расстрел. Ходить можно было теперь только по освещенным улицам, зайдешь за фонарь и уже никто не отвечает за твою жизнь. Только спустя полгода нам сообщили, что в городе свирепствует чума.
Мы очень были напуганы, чтобы не заразиться соблюдали все правила гигиены, но это не помогло. «Черная смерть» добралась и до нас.
Мама стала вести дневник. Когда я убегала, то захватила его с собой, чтобы хоть что-то было родное, напоминало о близких.
Открывая его, я раз за разом перечитываю все записи, кажется, что уже наизусть их выучила. Первые семь такие веселые и хорошие, а дальше все хуже и хуже.
Восьмая запись.
4-ый день месяца дождя. Моррис и дети больны. Я пока что не заразилась, и это хорошо: забота о родных легла на мои плечи.
Девятая запись.
По улицам ходит стража. Колотят в дверь, спрашивают, нет ли у кого признаков чумы. Доверять нельзя даже соседям. Раньше мне с трудом удавалось заставить детей не шуметь, но теперь они спят большую часть времени.
Десятая запись.
Появились мухи. Я стараюсь их отгонять, но мне это плохо удается-они кусаются. Моррис почти не отвечает мне.
Одиннадцатая запись.
Морриса больше нет. Не знаю, что теперь делать, остается только надеяться, что дети поправятся. Перед рассветом я выходила на улицу. Нашла мешки, которые стража использует для переноски умерших. С огромным трудом я засунула Морриса в мешок. Не могу видеть его лицо.
Двенадцатая запись.
Умер малыш Роберт. Закатилась звездочка на моем небосводе.
(Вырванная страница)
Семнадцатая запись.
4-ый день месяца ветра. Почти все мертвы, но Лили еще держится.
Восемнадцатая запись.
У меня жар. Стража больше не заходит в наш квартал.
Я захлопнула дневник. Из глаз непроизвольно потекли слезы.
***
Вот уже более двух месяцев я брожу по улицам Лондона. Из квартала в квартал, из дома в дом, в поисках еды и крова. Уже совсем отчаявшись и забросив эту бредовую идею, удача улыбнулась мне.
В совершенно неизвестном квартале, в трехэтажном доме, я нашла квартирку. Она была совсем маленькая, мебели было по минимуму, но несмотря на это очень даже уютная. Войдя внутрь я оказалась в маленьком коридорчике, пройдя дальше попала в комнатку, которая когда-то видимо была кухней. Покопавшись в полках в поисках провианта, я нашла банку консервов. О, да!! Она еще не испортилась! Спустя минуты две склянка была вскрыта, еще минуту она уже стояла на столе пустая. Завершив трапезу, я двинулась в другую комнату. Спальня. Все, что там было-это нечто похожее на кровать, тумба и комод. Я подошла ближе к железной кушетке и хотела плюхнуться на нее, но не решилась. Весь матрас был в свежих кровавых подтеках.
Не долго думая я села на пол рядом с комодом. Посчитав это место достаточно безопасным, я уснула.
***
Разбудила меня ужасная боль в ноге. Открыв глаза, я увидела жирную крысу, которая жадно пыталась меня сожрать. Прогнав нарушительницу, стало ясно, что дело плохо. Рядом где-то должна быть стая «людоедов». Но меня это не сильно-то и волновало.
Сколько я спала? Час? Два? Три? Какой сейчас день? Я не знала, потому что давно потеряла счет времени.
Мое тело было истощено, ужасно хотелось есть. Надо что-то найти. Наверняка тут есть какая-нибудь банка тушенки. Но у меня не было сил даже подняться, не то чтобы идти и искать еду.
Я устала…
На теле стали появляться язвы. Если еще недели две назад они заживали, то теперь кровоточили с новой силой. Каждое движение отзывалось дикой болью. Что? Это все? Конец? Наверно. На глаза опять наворачивались слезы. Почему я плачу? Мне страшно? И да и нет. Я не боюсь самой смерти, я боюсь того, что будет после. Пустота? Там будет темно и холодно? Встречу ли я там своих родителей?
Мои мысли прервал кашель, сопровождавшийся порцией крови. Я попыталась вытереть рот, но только размазала кровавую кашу по лицу. Мама, мне больно… Забери меня…
Посмотрев по сторонам я увидела валявшийся неподалеку карандаш. Еле-еле дотянувшись до него и открыв мамин дневник, через силу заставляю себя сделать единственную запись.
Девятнадцатая запись.
Все мертвы. Надежды больше нет.
Положив книжонку рядом с собой на пол я запрокинула голову назад, закрыла глаза и тяжело вздохнув, в пустоту произнесла.
- Я не могу больше бороться, у меня нет сил…
Тело обмякло, разум был уже далеко за пределами реальности. Мне так хорошо, я больше не чувствую боли и страха. Я больше никогда не буду страдать!!
Моя человеческая оболочка безжизненно завалилась на бок, выдавив изо рта последнюю порцию крови. Всего одно мгновения и крысы тут как тут. У них сегодня будет праздник.
Меня зовут Лили, мне 18 лет. И я умерла…
