Аргентинское танго

      Полдень уже миновал, и город сдался духоте и зною, солнце жадно лизало камни мостовой, раскаляло крыши, нестерпимо сияло в стёклах, разбрасывая блики. Под тентом небольшого кафе, что располагалось на углу, где узкая улочка выбегала на площадь, скучал квартет, наигрывая медленное танго. Посетители кафе прятались от жары и солнечного света, заказывали напитки со льдом и почти не слушали нежной мелодии. В воздухе жаром от мощёной улицы поднималась ленивая нега. Почти никто не разговаривал, казалось, даже такое усилие чрезмерно в страстных объятиях летнего зноя.       Вдруг новым ритмом, разбившим послеполуденную леность вдребезги, возник резкий стук каблуков. Невольно все обернулись на этот звук. Стремительным танцующим шагом пересекала площадь черноволосая девушка в алом платье. Её обнажённые руки сияли бронзой загара, резкие черты лица, темные глаза и ярко очерченные губы гипнотизировали, не позволяя отвернуться. Она не вошла в спасительную тень тента, а остановилась напротив музыкантов, озарённая солнцем.       Не прозвучало ни единого слова, только взгляд её говорил красноречивее всяких слов. Не сговариваясь и не совещаясь, музыканты одновременно кивнули незнакомке, а она улыбнулась в ответ. И в ту же секунду понеслась музыка, заклубилась жарким ветром, а девушка вскинула тонкие руки и запрокинула голову, прикрыв глаза, отчего на щёки ее упала узорная тень от ресниц. Лишь один миг солнце жарко целовало её лицо. Потом девушка сорвалась с места в сумасшедшем танце.       Казалось, само пламя клубится вокруг её ног, будто это и не девушка вовсе, а вырвавшийся из груди матери-земли огненный элементаль. Она двигалась резко, но каждое её движение было идеальным, отточенным, похожим на удар ножом. И невозможно было отвести взгляд от её фигуры, от её движений.       Безмолвно следили за ней посетители кафе и едва ли помнили о том, что нужно дышать. Восхищение и удивление овладели ими, но не было того, кто не заметил бы, что танец девушки — воплощенное отчаяние: хоть и опасная, как огонь, она в то же время была слишком одинокой под палящим аргентинским солнцем.       Никто не заметил, как со стороны узкой улочки появился юноша и замер, напряженно вглядываясь в танцовщицу. Да и вряд ли бы кто-то обратил на него внимание сейчас — он казался слишком хрупким, черты лица его были тонкими, и хоть был он высок ростом, всё же мало кто рассмотрел бы в нём его истинную силу.       Так и продолжалось ровно до того момента, как он решительно влился в её танец.       Девушка заметила незваного партнера, обошла его по широкому кругу, не позволяя ему приблизиться, а потом жадным пламенем метнулась к нему прямо в руки только чтобы обмануть в последний момент и отпрянуть. Но он поймал её тонкие пальцы и вот уже она в его объятиях — только лишь на мгновение, только лишь для того, чтобы вырваться с видом гордым и независимым.       Их танец не был партнерством, это была борьба — он всё пытался поймать её, завладеть её руками, обнять её тонкую талию, а она вырывалась, обманывала, убегала, то едва заметно касаясь его щеки, то делая обманчивые выпады. Гибкая и прекрасная, пламенная и совершенная, почти потерявшая всякое сходство с обычной женщиной…       Теперь в её движениях не сквозило отчаяние, теперь каждый жест манил и отталкивал разом, а на губах её сияла хищная улыбка. Но хрупкий юноша не отставал, не сдавался и ни в чём не уступал танцовщице. И если она была пламенем, то он являлся ветром.       Чёрные локоны девушки вырвались из плена заколки, рассыпавшись волной по плечам, и юноша не удержался от того, чтобы мельком поймать их в пальцы и поднести к губам, пока танцовщица не ускользнула снова.       Они играли друг с другом на равных, и музыкантам казалось, что попытайся они остановиться — мелодия продолжит литься сама собой. Раскалённое солнце падало отвесно, чёрные тени клубились под ногами танцующей пары, и казалось, что им никак не успеть повторить все движения, все взмахи изящных рук, все мимолетные прикосновения.       Но вот уже он держит её за талию, а она обвивает его шею, прогибаясь доверчиво в его руках. Её движения уже не опасные и острые, а плавные и полные женственной грации. А его жесты полны спокойной силы и заботы.       Солнце слепило глаза, словно уже воспламенило мостовую, по которой так звонко стучали каблуки танцующей. Не спасала от слепящего света тень тента маленького кафе, выдохлись музыканты, перестали успевать за скоростью кружившихся в танце. Сам воздух точно пронизала золотистая пыль, целое облако сияющей пыльцы, в котором не устав ни капли в страстном танце сплетались юноша и девушка.       И вдруг единым вздохом оборвалась музыка, единым вздохом отозвались все до одного посетители кафе. Ведь прямо на их глазах юноша и девушка вспыхнули и рассыпались золотым пеплом, который тут же подхватил и развеял проснувшийся посреди площади вечерний ветер.       А небеса уже охватило пламенем, золотым и алым, — над городом развернул свои знамена закат, да и жара почти спала. После минутного молчания заиграл новую мелодию квартет, посетители кафе оживлённо заговорили друг с другом. И только среди остывающих камней поблескивала заколка с алым бутоном, та самая, что выпала из черных волос танцовщицы. Она напоминала, что на узких улочках городов Аргентины порой можно встретить танцующие чудеса…