За него стоит сражаться

Профессор Штейн задумался: почему он не пошел с Медузой как та ему предлагала? Ведь она могла предложить ему намного больше чем вся академия. Ну, взять хотя бы некоторые запрещенные в Шибусене вещи, которые интересовали его. Но, нет. Он остался в академии. Он довольно долго не мог понять почему. И все-таки нашел ответ. Нельзя сражаться за деньги или власть – они не удержат тебя долго, всегда может найтись тот, кто предложит тебе больше. Но можно сражаться за кого-то, за чью-то жизнь. За человека. Штейн не задумывался до сих пор о таком человеке. Это были явно не студенты академии, они были интересны, но не настолько, что бы жертвовать собой. Это был не Шинигами-сама, как у Джастина Лоу, Штейн вообще очень скептично относился к религии. Но такой человек был. И, похоже, Штейн очень долго смотрел не дальше своего носа. Ведь тот, за кого он сражался... Спирит Албан, его семпай, бабник и коса смерти. Штейн с самого начала чувствовал некоторую ответственность ведь... Если посмотреть на плечи и спину его семпая, внимательно приглядятся... Можно было заметить тонкую вязь старых шрамов, оставленных скальпелем Штейна. Он очень часто вспоминал, откуда эти шрамы на теле косы смерти и его мучила совесть. Жуткого профессора Штейна мучила совесть. Смешно, а? Он помнил это так, как будто это произошло вчера. **** Ученик академии города смерти Франкен Штейн с самого утра был не в духе. Безумие не давало ему покоя. Он еле удержался, от того, что бы зарезать всех учителей и свалить из Шибусена. Наконец, он прошел в свою комнату, по пути напугав какого-то мелкого идиота. Уселся за стол и начал чиркать по столу скальпелем, распаляясь все больше. Когда в комнату зашел Албан, Штейн был почти на пределе. Спирит прошел в комнату и обратился к нему: - Вот зачем ты пугаешь первокурсников, а? Ладно бы остальных, тех, кто уже знает о твоих «привычках», но нельзя же так травмировать психику детей... Ты меня вообще слушаешь? – Албан положил Штейну руку на плечо. Тот дернулся и резанул скальпелем по плечу друга. Несколько капелек крови сорвалось с ножа и упало на пол. Затем он медленно встал и повернулся к ошарашенному Спириту. - Значит, их психику травмировать нельзя? Хорошо. – Штейн то ли засмеялся, то ли зарыдал. Затем он засмеялся в голос и ринулся на Албана. Тот, не успев среагировать, упал на живот. Штейн наступил на Спирита, наклонился, и несколько раз резанул его по спине. Он всхлипнул, что-то невнятно пробормотав. - Что-что? Не слышу – прошептал Штейн и разорвав на спирите рубашку, провел ровный разрез вдоль позвоночника. Албан застонал, прося прекратить. Но это только раззадорило безумца. Он быстро начертил скальпелем пять линий, из которых начала сочится кровь. Спирит уже не мог терпеть боль и закричал: - Штейн! Прошу! Прекрати! Не нужно больше этого делать! Слышишь? Штейн замер. Не уж то Cпириту удалось докричаться? Похоже, да. Безумец выронил скальпель, с ужасом глядя на изрезанную спину своего семпая. Штейн недолго думал – тут же бросился за спиртом и бинтами. Перебинтовав раны Спирита, который не уставал повторять, что все хорошо, он сел и уставился в одну точку. Немного погодя он сказал хриплым, сорванным голосом: - Прости меня. Я во всем виноват. Я... – тут из глаз Штейна побежали предательские слезы. Он не мог себе простить, что нанес увечья своему любимому семпаю. Хотя... Можно без семпая. Не надо врать хотя бы себе. Просто любимому. Спирит, увидев слезы на щеках Штейна, притянул его к себе и обнял. Погладил его по голове и начал успокаивать рыдающего кохая. - Тихо, тихо. Все хорошо. Ты все перевязал, уже ничего не болит. Ты не виноват. Штейн посмотрел на Спирита. Тот стер пальцем слезы с уголков его глаз. - Правда? - Да. **** Штейн вспоминал это каждый раз с сожалением. Он никогда не сможет быть со Спиритом, ему не позволит совесть. С того раза он слишком боится поранить его. Единственное что он может сделать – это защищать его. Сражаться. Ведь за такого хорошего человека стоит сражаться, ведь так?