остров Маккоя

Уже давно прошли те года и те далёкие дни, когда все газеты писали о невероятном взрыве в метро, устроенным братством. Наверное, и мне не следовало бы брать в руки перо и бумагу, если бы не одно но... история, которую вы сейчас прочитаете, будет весьма полезна юным читателям, ищущим свой путь в этом мире. Всё началось тогда, первого июня тысяча девятьсот сорок седьмого года, в маленьком уездном городке Бэйвил. В тот день я, Курт Вагнер, рассорился с сестрой из-за того, что расстался со своей девушкой Амандой. По словам сестры, та безумно переживала. Руж назвала меня последним ослом этого мира и уехала на всю ночь из института. Однако сердечные проблемы были не у одного меня. Ещё одна моя хорошая знакомая, Китти Прайд, опять переживала из-за своего парня Ланса, который, как ни странно, был в братстве. Жизнь текла своим чередом. Логан опять орал на юниоров за то, что они опять брали его байк без спроса, Бобби и Джубили целовались на кухне, пока никто не видит, профессор Чарльз Ксавьер, тогда ещё ходивший на ногах, занимался тем, что протирал свои биологические трофеи, которыми обладал в большом количестве. В его кабинете были чучела тигров, львов и прочих земных гадов. Самым знаменитым и любимым всем институтом был рыжий Бесенджи по кличке Бак. Я спустился вниз в настроении Логана после похмелья. — Руж ещё не вернулась? — спросил я. — Нет, — сказал Бобби. — Но уезжала она в ужасном настроении. Самое интересное было то, что Руж хоть и, бывало, ссорилась со мной, но к утру всегда возвращалась. Видимо, на этот раз я задел её слишком сильно. Ну конечно же. Аманда и Руж за последние годы очень сблизились. И, конечно же, Руж сейчас наверняка у неё. Я оделся и, взяв с собой Бака, который привязался ко мне даже больше, чем к профессору, хотел отправиться к дому Аманды, но тут столкнулся с проблемой. За забором стояла толпа наших почитателей и с криками кидалась на оградку, норовя снести всё на своём пути. Чтобы пожать нашу руку. После того, как Кейли отправили в отставку, рейтинг мутантов повысился, и даже слишком. Тысячи людей расступались перед нами на улицах и снимали шляпы, и я с ужасом ждал того дня, когда они начнут носить нас на руках. Бедный Бак, которому в сотый раз отдавили все лапы, с недовольной миной посмотрел на меня. Словно спрашивая: "Ну? Ты добился, чего хотел?" Я поднял беднягу на руки, и мне пришлось со здоровым псом на руках пробиваться к самому концу толпы. Однако в этот вечер словно весь Бэйвил вышел поглазеть на живого мутанта, и толпа не собиралась заканчиваться. Дети лезли со мной фотографироваться, продавщицы совали мне под нос бесплатные пирожки, а полицейские честно пытались навести порядок. В конце концов, я решил телепортироваться, хоть Бак этого и не переносит. Я растаял. Когда я оказался у самого дома Аманды, толпы уже не было, зато я хорошо видел спины людей, ожидающих моего триумфального появления. Однако вряд ли моё появление в подобном виде можно было назвать триумфальным. Дело в том, что я плохо сконцентрировался из-за шума и переместился не совсем в то место, куда собирался. Несколько раз меня выбрасывало в кусты терновника, прямо в придорожную грязь и наконец в крону дерева. С которого, ко всему прочему, я свалился. Бак после подобного приключения гавкнул и спрыгнул с моих рук. Я вытащил из капюшона куртки початок неизвестно откуда взявшейся кукурузы и пошёл к дому. — Что с тобой случилось? — спросила Аманда с улыбкой. — Пробирался сквозь тернии собственной славы, — ответил я с сарказмом. Руж у Аманды я не нашёл. После душа, который мне позволила принять моя бывшая, я спросил у Аманды разрешения экспроприировать её мотоцикл с коляской, и она с радостью согласилась довезти нас с Баком. Вернулись в институт мы без приключений, так как толпа, поняв, как её одурачили, разошлась. Когда я попрощался с Амандой, она сказала мне, что позвонит, если что-нибудь узнает о Руж и просила сообщить ей, если я что-нибудь узнаю. Когда я вернулся, народу почти не было. Бобби и Скотт сидели за шахматами, да Китти всё не выходила из своей комнаты. — Где все? — поинтересовался я. — Профессор и Ороро ушли по адресу привозить нашу беглянку, а остальные — кто куда. Вечер был тихим, пока в кабинете профессора мы вдруг не услышали шум. А потом из кабинета стрелой вылетела подошедшая посмотреть, что случилось, Джубили. — Что с тобой, родная? — изумился Бобби. — У тебя такой вид, будто все чучела в кабинете профессора ожили. — Там не чучела... — выговорила Джубили, слегка переведя дух, — там кое-что похуже. Когда мы вошли, то увидели, что всё перевёрнуто, но никого не было. — Кто бы это ни был, — сказал Бобби, — он уже ушёл. — Да нет же, посмотрите наверх, — сказала Джубили. Когда мы вскинули головы, мы увидели, что на самом верху на люстре качался человек. Он был очень низкий и очень худой с убитыми глазами. С невероятной быстротой и ловкостью он прыгнул с люстры на шкаф и скинул на нас один из черепов австралопитеков — гордость нашего профессора. Бобби попытался его заморозить, а я, поймав череп на лету, переместился на шкаф. Бак заливался на незваного гостя лаем. Однако человек, словно лягушка, спрыгнул на стол и принялся рыться в бумагах. — Где он? — спросил наш гость. — Не ожидал, что оно способно говорить, — сказал Бобби, посылая в жабу очередной замораживающий луч. Однако тот с невероятной ловкостью спрыгнул на шкаф и опрокинул его на пол. Сверху сбежала возмущённая Китти. Она уже хотела сказать: "Что вы тут делаете?", как вдруг замерла. — Ты! — Она пошла на человека-жабу. — Ты из братства! Китти схватила его за шею и прижала к стене. — Почему Альварес не появляется в Бейвиле?! Что с ним? Я несколько раз приходила ночью к вам домой, и его там не было! — Тише, Китти, — сказал внезапно вошедший профессор. — Отпусти его, он ничего не знает. Вслед за профессором вошли двое: моя сестра и высокий красивый рыжий человек с железным шестом. Китти явно нехотя отпустила паренька и виновато потупилась. В дверях за спиной красавчика стоял никто иной, как наш Логан. — Кто это был? — спросил Логан, когда все расселись. — Талански, — ответил рыжий. — Один из самых пронырливых воров братства. После меня, разумеется. — Я не ослышался? — спросил я. — Боюсь, что нет, — бросил мрачно Логан. — Полно вам, друзья мои, — сказал профессор. — В конце концов, не забывайте, что даже такой хитрец, как наш гость, не способен обмануть телепата. И, ко всему прочему, я чувствую, что его чувства к Руж искренни. Я чуть было не осел на пол. — Но ведь он из братства! — Вот именно, — сказал рыжий. — И это одна из причин, по которой я пришёл к вам. Я с Лансом знаком достаточно давно, чтобы быть уверенным: он пропал неспроста. — Надеюсь, с ним всё в порядке? — спросила Китти, уже не скрывая испуга. — Конечно, — сказал Реми. — Альварес не такой человек, чтобы погибнуть из-за какого-нибудь пустяка. Однако вы меня знаете, ma cheri, — он обратился к Руж, — но, похоже, что остальные, находящиеся в этой комнате, — нет. Моё имя Реми Этьен Лебо. Но друзья называют меня Гамбитом. Я старый приятель Ланса и обеспокоен его исчезновением не меньше этой mignon persone*. — Он указал на Китти. — Он вам, наверное, уже говорил о своём пристрастии к химии? Я прав? Китти кивнула. — Это привил ему один из его школьных учителей. Доктор Генри Маккой. — Конечно, — сказала Китти. — Я помню его. Он вёл у нас в той школе физкультуру. И всегда повторял, что велики не люди, а поступки, которые они совершают. — Великолепно, ma cherie, — сказал Реми. — Ланс нашёл себе спутницу жизни с хорошей памятью. Да, точно, именно так он и говорил. Потом мистер Маккой уехал куда-то по работе, и его самолёт разбился где-то в Бермудском треугольнике. Можете представить моё удивление, когда всего пару недель назад Ланс прибежал ко мне в совершенно возбуждённом состоянии. Я тогда только начал завтракать, когда в мою квартиру влетел Вулкан. — Он объявился, — выговорил он, запыхавшись. — О ком вы, мой друг... Кто? — Мистер Маккой. "Свихнулся... — подумал я. — Неужели вся эта Ромео и Джульетта довела его до умопомрачения?" — Да? — наигранно обрадовался я. — И что же он тебе сказал? — Конечно же ты мне не веришь. Я и сам в это с трудом верю, но он жив. — Конечно же я верю тебе, мой друг, — сказал я и с этими словами сбил его с ног, и сильно врезал, надеясь вырубить и привезти его сюда, чтобы вы вернули разум моему старому другу. Однако Ланс выбрался из-под меня. — Да дашь ты мне хоть слово сказать? Ещё неизвестно, кто из нас более сумасшедший. — Интересно... — протянул я. — Кто из нас сумасшедший: парень, который пытается спасти от больницы, или парень, который утверждает, что разговаривал с покойным? — Да не разговаривал я с ним. Он прислал мне телеграмму. Я подошёл к нему и взял из его трясущихся рук серый листок бумаги. Вот она — эта телеграмма. Реми протянул нам листок бумаги. "Мой дорогой Ланс. Спешу тебе сообщить, что нашёл нечто настолько удивительное, что оно может перевернуть всё мировоззрение человечества. Похоже, это сделает революцию не только в генетике, но и в ведении воин, ведь при помощи найденного мной препарата я могу превратить людей в мутантов. Спасибо вам, мой друг... Если бы не ваша вера в это и не ваша помощь тогда, в лесах Африки, я бы никогда не сделал это открытие." — Но ведь это невозможно, чёрт побери! — вскричал я. — Мистер Маккой не стал бы из-за ерунды поднимать шум, — сказал Реми. — К тому же, если я не ошибаюсь, вам это тоже выгодно. Вы получите возможность превратить свою Джульетту в мутантку и будете счастливы. Руж улыбнулась. На её шее висел камень, который сдерживал её силы, и потому она спокойно положила руку мне на плечо. — Тебе решать, братец, — сказала она мне, — ведь она твоя девушка, а не моя. — Я согласен, — сказал я. — Тогда и я тоже, — сказала Руж. — На меня тоже можете рассчитывать, — сказал Логан. — И на меня, — сказали в голос Бобби и Джубили. — Я тоже пойду, — сказал профессор. — Если это проделки Эрика, я должен быть там. — В таком случае я пойду заливать бензин в Чёрную птицу, — сказал Бобби. — Я думаю, хватит с них одного сбитого самолёта. Мы поплывём туда на корабле. — А он у вас есть? — спросила Китти. — А вы думали, что это дело одного дня? — спросил француз. Реми Этьен Лебо оказался прав. Недели шли за неделями, пока однажды в конце мая мы не были готовы отправляться. За это время к нам в команду прибились ещё Джимми, Скотт, который просто хотел посмотреть, что ещё за аферу задумал Альварес, и Джин, которая не хотела отпускать своего парня. Наконец в один из майских вечеров мы получили от Реми письмо. "Мои дорогие друзья. Севернее Бэйвила есть портовый городок Уайт Хиллс. Именно в нём я и сумел найти для нас грузовое судно "Геракл". Владелец судна — мой старинный друг, капитан Уильям Порсейн. Когда-то я спас ему жизнь во время шторма в Атлантическом океане, и с тех пор он уверяет, что я — его ангел-хранитель. Итак, приезжайте скорее, не теряя ни минуты драгоценного времени. Р. Э. Лебо" Я прочитал это письмо, сидя за завтраком, который составляла жареная яичница с беконом и листиком салата и чашка кофе. Профессор сложил бумажку и осмотрел всю группу. — Господа, — обратился он, — я знаю, что вы все смелые и доблестные Икс-Мэны, однако я хочу спросить вас в последний раз. Кто-нибудь из вас хочет отказаться от этой миссии? — Нет, — сказал Джимми. — Бобби — мой друг, а, если бы не Альварес, он бы разбился тогда на Чёрной птице. — Я иду по той же причине, — сказал Бобби. — А я просто не хочу отпускать его далеко от себя, — сказала Джубили. — А что вы скажите? — спросил профессор, посмотрев на Скотта. — Я иду только за тем, чтобы, когда Ланс и этот ваш Гамбит загнали вас в ловушку, я мог бы сразу сказать вам: "Я же говорил", — сказал Скотт. Джин посмотрела на парня строго. — Скотт, если профессор ему доверяет, то и мы должны, — сказала она. — А я просто... чувствую, что мне надо быть там, — сказал Логан. — На меня и не смотрите даже, — сказала Китти. — Я пойду, даже если вы свяжете меня и замуруете в стену. Профессор рассмеялся. — Я в этом нисколько не сомневаюсь, Китти, — сказал он. — Итак, друзья мои... В путь! В скором времени мы приехали в Уайт Хиллс вечером того же дня и сразу же отправились в порт. В порту мы сразу нашли корабль "Геракл". Это был большой пароход размером с институт Ксавьера. У самого борта стояли трое: двое здоровых ребят и один маленький хилый, который что-то оживлённо рассказывал. — Я слышал, её зовут Аманда. Она негритянка. Слышал также, что она связалась с каким-то синекожим уродом-мутантом. Я с трудом удержался, чтобы не обернуться и не познакомить этого ненавистника мутантов с тем самым "синекожим уродом". Но, когда один из приятелей худощавого сказал, что он хотел бы посмотреть, как он будет себя вести с этой негритянкой в постели, я не вытерпел. — Простите, пожалуйста, а я не ослышался, вы сказали, что мутанты — уроды. — А тебе-то что? — спросил один из здоровяков и уже хотел меня ударить, но я резко развернулся, схватил его за руку и с силой вывернул её. — А теперь слушай сюда... — прошипел я, — этот "синекожий урод" — мой друг. И если я увижу... — Я не договорил: второй его приятель хватил меня по голове куском трубы. В следующую минуту всё закачалось, зашаталось, и я потерял сознание. Когда я пришёл в себя, пол подо мной всё ещё качался. — Где мы? — спросил я. — В открытом море, — сказала Руж. — Тебе здорово досталось. — А что те трое? — Они, как это ни прискорбно, матросы с этого корабля. Того, которого ты вздрючил, звали Дункан, с ним поговорил Скотт, а тот, который тебя шваркнул по голове арматурой, — Зик. Худого зовут Спиннерс. А теперь лежи и отдыхай. За бортом тихо плескалась вода, а я лежал в своей каюте и думал. Думал я об Аманде, о сестре и о том, где же сейчас Ланс и увидим ли мы его ещё когда-нибудь. С такими мыслями я уснул.