all we have

Дело даже не в том, что мальчишка его провоцирует, а Логан ведется. Хотя и это, конечно, тоже, но Логан достаточно преподавал в школе Чарльза Ксавье, чтобы привыкнуть к этим отвратительным, мелким, назойливым и совершенно неконтролируемым созданиям, которых окружающие почему-то зовут детьми. Честное слово, хуже ребенка только ребенок-мутант. Хуже ребенка-мутанта только невероятно шустрый отпрыск главного злодея современности (ничуть об этом не подозревающий). — Серьезно, твои когти — это что-то с чем-то, — Пьетро тут, Пьетро там, трогает Логана за руку и в следующую секунду уже читает журнал на диване. — Но это правда мерзко. Когда я смотрю, как медленно и с усилием они выскальзывают наружу, внутри меня что-то скручивается узлом. Это же больно, да? Да? Какой кошмар. Слушай, а было бы круто, будь они не костяными, а металлическими, да?.. Он говорит, говорит, говорит так много и трогает тоже — слишком, пусть неуловимо, но Логан замечает, звериное ли чутье тому в помощь или тот факт, что когда-то в будущем они знакомы. Правда, более взрослая версия Ртути мельтешила куда меньше и, соответственно, меньше раздражала. Этот Пьетро вызывает желание ударить, но Логан не уверен, что попадет. Он чувствует жадный изучающий взгляд. Он чувствует руки на плечах, шее, туловище, костяшках пальцев. Он тихо и медленно звереет, а мальчишке все нипочем. От него пахнет молодостью, любопытством и таким явным желанием, что Логан захлебывается. — У нас есть время до того, как мы пойдем и вломимся в Пентагон, — говорит Логан. — Хочешь прокатиться? — Только если поведу я, — широко улыбается Пьетро. — Без шансов, — отрезает Логан, и улыбка становится еще шире. Улыбается в тот момент, когда они угоняют мотоцикл, и всю дорогу — после. Логан вспоминает место, куда они могли бы поехать, и надеется только, что память его не подводит, как это уже бывало. Пьетро сидит сзади него, крепко держится за талию и очень тесно прижимается. И не мельтешит, не бегает вокруг, просто неподвижно сидит, согревая дыханием ухо. От этого по телу Логана бегут мурашки. — И что это за дыра? Какое-то совершенное дно, — кривится Пьетро, оглядывая крошечную комнатку. — Клоповник... Впрочем, любопытства в его голосе примерно пополам с брезгливостью, ведь он все-таки хороший домашний мальчик, который никогда не бывал в таких злачных местах. Логан хмыкает и швыряет ключ на ветхую тумбочку у входа. — Здесь не задают вопросов, — коротко отзывается он. Хочется выпить, но вряд ли алкоголь поможет прояснить и так затуманенное сознание. Логан до сих пор не верит сам себе, что делает то, что делает. Собирается сделать. Пьетро, в первые пару секунд обшаривший все вокруг, откидывается на узкой кровати. Логан отстраненно думает, чистое ли там белье, но это не имеет значения, когда мальчишка приподнимается на локтях и /смотрит/. Он молчит, не двигается даже, Логан не уверен, что дышит, но смотрит так, что тут не помог бы никакой самоконтроль. А Логан никогда не отличался железной выдержкой. — Я должен тебе сказать... — наглое выражение лица на секунду меняется растерянным, почти смущенным, но Логан накрывает его своим телом и шепчет в губы: — Заткнись. Пьетро толком не умеет целоваться, и он, черт возьми, спешит, слишком торопится, и в другой раз это бы скорее завело Логана, но сейчас он просто боится потерять контроль. В его голове нет ни одной мысли, на самом деле, ничего связного, просто желание, откровенное и жадное. И он слепо следует ему, распластывая Пьетро на кровати, удерживая, задавая собственный ритм, заставляя извиваться и дрожать, кусая губы. Острое, незнакомое удовольствие смывает заносчивость и нахальство, и таким — возбужденным, с искусанными губами и совершенно шальным взглядом, — Пьетро нравится Логану еще больше. — Лучше, чем с собственной рукой, правда? — Логан не может удержаться, когда выдыхает горячо, по-звериному облизывает ушную раковину, и Пьетро краснеет, шумно выдыхает. Можно представить, как это бывает: и закушенную губу, и сорванное дыхание, и слишком быструю разрядку. Пьетро стонет и толкается в ладонь Логана, но тот кусает его в плечо: — Нет. Все будет по-моему. — Но ты же меня трахнешь?.. — звучит как-то жалобно, Пьетро почему-то сомневается, что Логан захочет пойти до конца. — О, не сомневайся, — широкая, хищная улыбка, которая отрезает пути к отступлению. Логан не помнит свой первый раз, он не знает, каким он должен быть и тем более понятия не имеет, каким его представлял себе Пьетро. Все, что у них есть, это крохотная комнатушка в какой-то богом забытой дыре, провонявшая бедностью и безысходностью, жесткие простыни, которые Пьетро комкает в пальцах, и горячий язык Логана, вылизывающий неторопливо и старательно, подготавливающий, заставляющий коротко и рвано всхлипывать. Есть пальцы Логана, которые куда более нетерпеливы, потому что выдержка подходит к концу, и он только рычит, когда Пьетро сам подается бедрами, насаживаясь сразу на три. Он входит, вжимается всем телом, смотрит Пьетро в глаза и замирает, не то давая мальчишке привыкнуть, не то запоминая, фиксируя для себя эту точку. Вечность густеет, словно смола, превращающаяся в янтарь, а потом разлетается вдребезги, время ускоряется, срывая тормоза, и больше у них нет ничего, кроме рваных, торопливых, жадных движений навстречу друг другу, стонов, перемежающихся рычанием, и поцелуев, больше похожих на укусы. Пьетро кончает, потому что Логан обхватывает его член и двигает ладонью в том же ритме, что трахает его, и когда тот выгибается, почти кричит, сжимает его изнутри, очень быстро финиширует следующим. Молчание вязкое и липкое, его хочется стряхнуть даже Логану, который обычно не отличается разговорчивостью. Он смотрит на Пьетро, свернувшегося у него под боком. Глаза закрыты, грудь мерно вздымается, но он не спит, Логан чувствует это. И все-таки невесомо проводит ладонью по его волосам, прежде чем встать и начать одеваться. — Нам нужно возвращаться, — говорит он, наконец, глядя куда угодно, только не на Пьетро. Треснувшее мутное зеркало отражает хмурого взъерошенного небритого мужика, у которого очень, очень опасный взгляд, но Логан все равно чувствует себя уязвимым. Все, что у них было, — несколько часов. Все, что у них будет, зависит теперь от того, остановят ли Чарльз и Эрик грядущую бойню. Логан не хочет об этом думать. Когда на улице Пьетро снова, видимо, просто по привычке спрашивает, можно ли ему повести, Логан неожиданно для себя кивает, и тот сперва не может поверить, а потом с восторгом смотрит, устраиваясь на мотоцикле. И когда Логан кладет руки ему на пояс, Пьетро придвигается ближе, вынуждая его обнять.