Шах и мат, солнце!

Что-то странное творится в моей голове. Я сама себя не понимаю. Не знаю, чего на самом деле хочу... Или знаю, просто боюсь сказать?.. Я выбираюсь на солнечную веранду уютного дома семейства Уизли. Наши семьи дружат ещё с тех самых пор, как родители учились в Хогвартсе. И этим тёплым отношениям никак не мешал тот факт, что в моих жилах течёт кровь благороднейшего и древнейшего семейства Блэков. Ведь суть не в крови, а в поведении человека. Я не пошла с близнецами, Поттером и Грейнджер играть в квиддич. Не хочется играть... Молча осмотрев сад, я присаживаюсь на подлокотник старого, почти развалившегося диванчика, стоящего на веранде. Чем себя занять?.. Когда на плечо ложится по-мужски тяжёлая, горячая ладонь, я вздрагиваю. Вдоль позвоночника пробегает электрический разряд, отдающийся яркой краской на щеках. — Скучаешь, Саш? Он никогда не называет меня «Алекс». Говорит, что это звучит слишком грубо, по-мальчишески. А я девушка, мне нужно быть более женственной... И даже если я не хочу быть кисейной барышней, то хотя бы чуть-чуть должна вести себя «как леди». Я проглатываю слюну, пытаясь справиться с румянцем. Оборачиваюсь назад и неловко улыбаюсь: — Ну как сказать, Чарли. Он старше. Прилично старше. Лет на пять-шесть точно. Нормально ли это, испытывать сильные чувства к парню, нет, не парню, а взрослому молодому человеку? — А что с близнецами не пошла? — Не хочу гонять мяч. — Тогда я могу попробовать тебя развлечь? Чарли улыбается и встряхивает коробкой с шахматами. — Ш-шахматы? — ошарашенно переспрашиваю я, недоумённо хлопая глазами. — Да, а почему бы и нет? Уизли обходит диван, садится в плетёное кресло напротив и раскрывает коробку, начиная расставлять фигуры по клеткам. Я с настороженностью наблюдаю за его движениями. — Знаешь, Чарли, я не очень хорошо играю в шахматы. Тебе будет неинтересно. Рыжий, закончив с расстановкой гомонящих и толкающихся фигур, хитро смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц и неожиданно соблазнительно улыбается. — А я предлагаю играть так, чтобы было интересно. На поцелуи, к примеру. — Что? — я краснею, услышав подобное предложение. — На поцелуи? Но это же... — Не в губы, не волнуйся. Я не настолько груб, чтобы отнимать у тебя первый поцелуй. Обычные, в щёку. Ну или как-то так... Так что, ты согласна? Игра на поцелуи? Ничего себе..! Сначала моё тело мелко трясёт, а щёки пылают от нервного страха. Потом приходит жаркая эйфория и огромное желание выиграть и... поцеловать Чарли. Я смотрю на его чуть пухлые губы, растянувшиеся в лёгкой полуулыбке. Так хочется приникнуть к ним, ощутить их вкус... О нет, всё, хватит! Размечталась тут... — Хорошо! Я согласна! Давай начнём! — Тогда давай — твой ход первый, — Уизли разворачивает доску белыми фигурами ко мне. Те тут же обернулись ко мне, оцениваю силы своего «полководца». И кажется остались недовольны. Я молча развожу руками, делаю лицо из разряда «Ну и чего теперь делать?». Партия начинается для меня вполне бодро, но потом... — Ай, ну двигайся же! Вон туда! — шиплю я, пытаясь щелчком сдвинуть упрямого коня. — Если мы сделаем ход, то... — То меня съедят! Я не хочу умирать! Пошли лучше вон ту пешку! Её не страшно потерять! Я рычу, злюсь и всё же спихиваю чёртова коня с клетки. Но это мне не помогает. Ферзь Чарли с маниакальным удовлетворением добивает моего слона и надвигается на Короля, а я сижу, закрыв лицо рукой. Идиотские фигуры со своими идиотскими советами! Идиотская я со своими идиотскими мозгами... — Ну что ж. Ты проиграла. Подставляй щёку, — с хитрым и странным блеском в глазах предлагает Чарли, аккуратно растаскивая белого Короля, пытающегося закрыться руками, и чёрного Ферзя, азартно лупцующего вражескую фигуру жезлом. Я вспыхиваю, непроизвольно вжимаясь спиной в спинку дивана. Уизли качает головой и манит меня пальцем. — Проиграла — не отнекивайся. Я скрипя сердцем наклоняюсь боком через стол, и Чарли чмокает меня в щёку. Чуть жёсткие и сухие губы обжигают кожу. Вновь краснею и отвожу взгляд. — Ещё одну партию? — рыжий улыбаются, а в глазах его бесятся черти. — Да! — восклицаю я, хлопнув ладонью по столу. — Я требую реванша! Давай поменяемся фигурами! — Да пожалуйста! — хмыкает Чарли, опять разворачивая доску. Теперь с моей стороны стоят чёрные фигуры, гаденько хихикающие. Они смотрят то на меня, то на моего соперника. Что с этими шахматами такое? Ещё одна партия — и я снова проиграла. Я сижу с раскрытым ртом и руками в позе «Что за херня тут творится?!». — Э-это нечестно! Ты подговорил их! — возмущённо кричу я, ткнув пальцем в парня. — Что? Нет, конечно! Это дедушкины шахматы! У них его характер, я тут не при чём! Подставляй щёку! Я поджимаю губы, но второй раз наклоняюсь, и Чарли целует меня во вторую щёку. Более смачно и звонко. Голубые глаза стали темнее. Черти в них пляшут джигу. Кажется, Уизли входит во вкус... — Мы будем играть ещё! Я это просто так не оставлю! Парень улыбается и кивает. В третий раз меняемся фигурами. Мне опять выпадает играть белыми. Когда эти мелкие костяные засранцы начинают учить меня, как играть, я рявкаю на них: — Молчать! Я тут командир! Нечего меня учить! Чарли смеётся, стараясь сдержать откровенный хохот. Я возмущённо смотрю на него. — Не смейся! Тебя-то они слушаются! — Прости, прости! Я правда не хотел смеяться. Просто... Просто ты такая серьёзная, когда ругаешься на них. Молодой человек прижимает кулак к губам, скрывая улыбку, растягивающуюся до ушей, и виновато смотрит на меня. Я закусываю щёку изнутри, гипнотизируя парня взглядом. Продолжаем игру. Даже без ежесекундных советов эти наглые фигурки толком меня не слушаются. Очередное поражение. А сейчас я была близка к победе, но проворонила тот момент, когда конь Чарли подобрался к моему Королю. Всё. Королю настал крантец. В третий раз. Я краснею и уже наклоняюсь, чтобы подставить щёку для третьего поцелуя, но внезапно Чарли оказывается рядом. Я подпрыгиваю на диване и нервно прикрываюсь рукой. — Ты ч-что, Ч-чарли? — нервно бормочу я, краснея и отворачиваясь. — Очередной поцелуй за очередной проигрыш. — Но ты мог бы и через стол..! — А я не говорил, что буду целовать тебя только в щёку. Я теряю дар речи. А когда горячие, чуть влажные губы приникают к моей шее ближе к уху, я совсем теряюсь. И вместо того, чтобы сразу отстраниться, Чарли задерживается и ведёт губами вверх-вниз, оставляя лёгкий след. Я ошарашенно смотрю на Уизли, который уже встал с дивана и опустился в своё кресло. — Продолжим? — хрипло интересуется он, как будто нервно сжимая пальцы на груди. — Да, — не менее хрипло отвечаю я, прикасаясь кончиками пальцев к горящему горлу. Фигуры вновь стоят на доске. А мы сидим по сторонам от неё, выжидательно глядя друг на друга. Чарли начинает на этот раз первым. Он подталкивает первую пешку вперёд. Я отвечаю тем же... Эта партия длится как-то мучительно долго. Но, кажется, у меня вновь не получается. Я скрежещу зубами, напрягаю мозги. И ничего не выходит! Я злюсь, но... Мне безумно хочется, чтобы Чарли вновь поцеловал меня в шею и... спустился ниже... — Иди сюда. Парень хлопает по подлокотнику кресла, и я послушно опускаюсь на предложенное мне место. Чарли какое-то время медлит, а потом стягивает с моего плеча свободную футболку, сдвигает лямку лифчика вслед за ней и... Целует в плечо. — Мне начинает казаться, что ты проигрываешь специально, — бормочет молодой человек, легонько дразня кожу тёплым дыханием. — Ничего подобного! — обиженно бормочу я, невольно опираясь на плечо Чарли, нещадно краснея. Который раз за эту мучительно-сладкую игру. Я встаю чересчур резко с подлокотника, когда он наконец отпускает его. Сердце предательски громко стучит, отдаваясь шумом в висках. На ватных ногах добираюсь до софы, плюхаюсь на него и, слабо махнув рукой, произношу: — Всё, Чарли. Это последняя партия. Больше не могу. У меня сейчас голова лопнет от этих шахмат. — Как скажешь. Последний раз ставим фигуры и играем. На этот раз Чарли совершает на удивление много ошибок. И не похоже, что он поддаётся. Его взгляд мечется по доске, на щеках горит румянец, он очень долго думает над каждым ходом. Он растерян, и я бессовестно пользуюсь его невнимательностью: съедаю его фигуру одну за другой. Наконец-то моё Ферзь добирается до вражеского Короля, заносит меч и... — Шах и мат! — радостно восклицаю я, лицезрея сцену избиения. Чарли склоняет голову, признавая поражение. — Давай. Я готов. Теперь уже я маню парня пальцем. Уизли, изогнув брови, наклоняется. Его лицо близко. Мне всего-то нужно чмокнуть его в щёку. Но я хочу большего... Хоть мы и условились, что в губы целовать не будем, это всё же моя победа. Я ничего не обещала. Я тянусь к нему через стол, опираясь руками о деревянную шероховатую поверхность. Ещё чуть-чуть, совсем чуть-чуть... Мои губы уже почти коснулись его, таких невообразимо тёплых, немного сухих и мягких, как вдруг... — Вот вы где! Вы только посмотрите — в шахматы играют! Лучше б с нами на поле пошли. Пойдёте ловите гномов? А то мама опять на них жалуется. В эту секунду я готова была убить Фреда (или Джорджа?), помешавшего мне совершить задуманное. Честное слово, эта парочка бывает просто невыносима! — Пошли? — Чарли как-то грустно улыбается и смотрит на меня как будто с сочувствием. — Мн... Я присоединюсь позже, ладно? Хочу сходить попить. А то жарко... Всё равно я сейчас не смогу находиться рядом с тобой, Чарли... Слишком ещё свежо и горячо желание впиться в твои губы поцелуем.