Утро, утро, утро! Наверное, в первый раз за долгое время оно стало для Димы поистине добрым. Чувствуя прилив сил, которые он пообещал потратить на разумные дела, парень сладко потянулся, поцеловав в шею рядом лежащую девушку. Он знал: она всегда просыпалась раньше, но никогда не стремилась покинуть его объятия, лежала рядом. Ему было неизвестно, что она делала все это время: старалась заново уснуть или мечтала о прекрасной жизни. Нет, все было куда проще и романтичней.
Даша могла подолгу смотреть на спящего Лелюка, жадно «целуя» глазами его кожу и представляя, что все это – ее. Что он ее. Навсегда. Иногда она могла даже позволить рукам потрепать юношу по мягким на ощупь волосам, погладить рисунки на его теле и провести нежно пальцем по пухлой нижней губе. В этот миг ей чудилось, что она самая счастливая на свете! Как же тяжело было осознавать, что это ощущение продлится слишком ничтожное время. И спустя много лет, когда они давно уже не будут вместе, она все поймет. Что так и не смогла найти свою настоящую любовь, после того, как Дима исчез из ее жизни. А он так и остался вечно свободным, никому не принадлежавшим. Бывало время, когда она ему искреннее завидовала. Она тоже мечтала не к кому не привязываться. Но не было возможности не сделать это. Как можно поступить по другому, реально ли не полюбить, когда он целует ее, шепчет ее имя и обхватывает своими мощными руками ее тельце? И только сейчас, когда Слесаревская уже почти смогла вытолкнуть его из мыслей, он снова не дает ей проходу. Почему воздух снова пахнет им? Почему она снова гладит его по голове? Почему снова сгорает от отчаянной любви? Эх, если бы все было так просто… Если бы только они могли бы быть самой простой парой, то все непременно бы стало другим. Весь этот ненавистный мир уже не казался бы ей таким ужасным, а все эти его слова – не такими фальшивыми. Он никогда не говорил ей, что любит. Это было и хорошо. Что случилось бы, позволь себе хоть на секунду поверить в эти безмятежные слова? Позже было бы безумно больно. А еще у них было одно общее сходство – Дима тоже не любил ложь. Да, возможно ему приходилось врать. Но он не делал это нарочно, тем более для близких людей. Слово «близкие» грело ей душу. Не то что бы, чтобы оно значило слишком многое. Просто Дима всегда так разделял людей. Кто-то для него был никем, кто-то близким, кто-то семьей. А Даша, она бы отдала все, лишь бы попасть в узкий круг «семьи». Только вот проблема: ее жертвы никому не нужны. Одно Даша понимала уже сейчас: она лишь игрушка. Ей не хотелось больше продолжать такую игру. Даже сейчас, когда они встречались от силы три недели, ей уже сильно не хватало его ласк. Что будет после, позволь она ему остаться? Она не переживет разрыв. Лучше это сделать сейчас.
-Соня, - не уняв сладостную дрожь в голосе, промурыкала рыженькая.
-Жаворонок мой. – Дима нежно провел вдоль ее спины, прижатой к нему, кривую линию.
Девушка резко выдохнула. Так больше продолжаться не может! Ее пару таких прикосновений, и вряд ли она уже сможет отказать ему… Дашка резко встала с кровати, накинула халатик и кинулась к мобильнику. Вернувшись на место, она, доступно до взгляда Димы, удалила его номер.
-И шо это ты делаешь? – брови Лелюка сердито изогнулись, образовав между собой смешную складку. Слесаревская с огромным усилием заставила себя перебороть внезапный порыв чмокнуть эту складочку. Вовремя вспомнила, для чего все это нужно.
-Показываю, что нужно сделать теперь тебе с моим номером, - ее интонация вдруг стала решительной и настойчивой, отчего девушка еле сдержалась, чтобы не станцевать победный танец.
-Не понял, - неменяв выражение лица, тихо произнес Калибр. Как это называется? Только проснулся и сразу же какая то хрень возникла? Что он за ночь то успел натворить?
-Дим, последний поцелуй был? Ночь последняя была? Ну могу еще обнять тебя в последний раз, -обрадованная удачной постановкой своего спектакля, Даша обняла поднявшегося Диму. – Вот все: прощай, до свиданья!
-Даш, я снова тебя обидел? – Птица был совсем не настроен тоже надевать маску безразличия и хлопотать перед носом девчонки.
-Слушай, я понимаю, что ты не хочешь, возможно, еще ставить точку. Но я тогда это сделаю за тебя. Пойми, «нас» не было по-настоящему, а по нарошку я не хочу. Наверняка ты когда-нибудь найдешь настоящую любовь и поймешь меня, а сейчас, ради всего святого, уйди, пожалуйста. Не надо мучить нас обоих, договорились? – колени девушки вдруг задрожали, а руки, прижатые к пылавшим щекам, еле закрывали собой скатившиеся слезинки.
Парню захотелось ласково провести по ее лицу рукой и смахнуть их прочь. Обнять, утешить. Но что-то внутри щелкнуло. Будто включатель правильности. Он не прав, что так поступает. Даша действительно очень хорошая. Она и так сколько на него потратила нервов! Она достойна гораздо большего, настоящих чувств. А он - последний распиздяй, который может их предложить.
-Я понимаю, - прошептал он в ответ.
Одевшись, он посмотрел еще раз на рыжую. Она нервно закусывала нижнюю губу, будто терзала себя за этот поступок.
-Все хорошо, - кивнул Лелюк, стараясь донести до нее, что вины девушки тут нет. Только его собственная. Он ведь сам все это начал. Влюбил ее в себя, запутал по уши в своих сетях и пользовался ее слабостью, когда это было нужно ему.
Вздохнув от обиды на самого себя, Птичка вышел на улицу. Вовсю уже проносились мимо него окружающие, незамечая расстроенного парня.
Он все мысленно прокручивал у себя в голосе былые истории с разными главными героинями в ролях. Да уж, раньше ему все это казалось простым фильмом, в котором можно самому менять сюжеты и лица. Неужели он только сейчас понял, что является не доблестным рыцарем, а настоящим индюком? Он бросал, предавал, не любил. Как раньше он мог думать что-то о самопожертвовании? Мол, дарит всего себя этим безнадежно влюбленным дамам. Это они жертвовали последнее, лишь бы остаться с ним еще на момент. Нельзя же быть таким! Только сегодня он понял, как плохо поступал все эти годы и пообещал себе все это немедленно прекратить.
С Дашей покончено, кто остался в списке его жертв, которые еще на что то надеются? Ирина. Странно: взрослая женщина, повидавшая, скорее всего, многое. Зачем он ей?
На ходу вспоминая точный адрес, он поспешил к ее дому.
-Ир, я не отвлекаю? – осторожно спросил вышедшую из квартиры ему навстречу женщину.
-Вообще то, я работаю над документом одним. Но для тебя с легкостью найду минутку, - обворожив своей лучезарной улыбкой, будто пропела Мальцева. Дима удивился, какой неотразимостью она обладала. Разве ей можно дать тридцать пять?
-Об этом я и хотел поговорить. Пройду? – после согласного кивка, юноша быстро проник в помещение. –Я извиниться за ту ночь хочу…
-Зачем? Все было шикарно, - снова расплылась в улыбке брюнетка.
-И еще за то, что потом не с тобой пыл, - Дима виновато заглянул в ее темные глаза. Они, не поддаваясь его пониманию, почему-то были беспечны.
-И с кем, не секрет если?
-С бывшей девушкой, - тут же ответил тот.
-Сколько ей лет? – поинтересовалась Ира, играя пальчиками на его плече. – У вас с ней серьезно?
-Одногодка моя. Нет. И сегодня до меня дошло, как я ужасно поступаю. Так что хочу, чтобы и между нами закончилось все.
-Димочка, я не понимаю тебя. Ты расстался с этой девчонкой, а вываливаешь все на наши отношения? – ее пухлые губы изогнулись в кривоватой усмешке.
-Нету у нас отношений и все тут, - выдал Колибри.
-Никто и не говорит про обязательства и прочее. Нам же просто хорошо вместе, почему бы не отдыхать иногда от этих скучных будней? – неожиданно Дима увидел в этой женщине самого себя. Надо же! Она ведет себя с ним так, как он вел себя со многими девушками. А он, дурак, думал, что смог очаровать даже такую взрослую и серьезную леди. Ага, как бы не так! Это она просто надсмехается над ним, как над глупым мальчишкой.
Тряхнув головой от всех этих сумасшедших догадок, Димыч ответил:
-Короче, Ира, все, пока. Не вешай мне эту хуйню на уши, - развернувшись, он решил удалиться из этого, ставшего совсем негостеприимным, дома.
-Прибежишь еще! – крикнула ему в догонку злая брюнетка. Ну вот, зачем было ему портить такой многообещающий день? Он же еще сам обязательно одумается, есть ли смысл отказываться от этой прелестной жизни? Спи с кем хочешь, ходи куда хочешь. Она могла дать ему абсолютно все, что он хотел. Но загвоздка была в том, что Дима и сам не знал, чего он хотел то. Теперь, когда его вселенная заметно встряхнулась, сложно было иметь представление об идеальной жизни. Его привычный образ жизни в один миг стал ненавистным ему. Но как начать жизнь с чистого лица, имея за душой немало грехов и промахов? И примет ли город его нового?
Ноги сами потянули Лелюка к дому Санька. По его примеркам, тот должен быть еще там. Обычно в такое время он парится над песнями.
-Привет, - улыбнулся лишь уголками губ Санек. По его карандашу в руке было понятно: парень занят.
-Чем маешься, брат? – Дима прошел в зал, где по полу были разбросано множество скомканных листов бумаги.
-Та куплет нормальный сочинить не могу, - пожаловался Кава, сердито надув губы. От этого его вид приобрел еще больше мальчишеской юности.
-Сочинишь, я в тебя верю, - поддержал друга Лелюк и схватил первый попавшийся ему на пути комок.
-Эта халва, вот читай лучше, - Саша схватил из его рук бумажку и передал другой лист, имеющий более-менее нормальный вид.
«Шесть минут… На заключительный аккорд
Такие ноты проскочили, что зазорно,
Что врят ли в мире столько нот,
Столько минора, как в моих песнях.
А если нам заболеет этот город,
То через пять минут с балкона
Полетит тело на линии проводов.
Я проводник тепла, но и тепло совсем не то,
Когда температура под сорок два. Ты – дура!
Спустя двести сорок секунд никто не вспомнит
Что я задумал, хоть я наделал столько шума.
Скорая мчит на всех парах по асфальту,
Я прошу: не кричи. Если собрать сил – не хватит счастья.
Три минуты – этим моментом задыхайся.
Несчастный случай отнюдь не случайный.
Окружи меня, как эти толпы, подыграй всем,
Тебя не красят слезы, не пытайся даже,
Не стоит! Шестьдесят секунд… Седьмой этаж,
До слез от восторгов – один шаг. Улыбайся только!
В этих песнях так много игры минорной,
Перед глазами жизнь на заключительных аккордах…»
-Ну кайфово, чувак. Шо не так то? – спросил Дима, дочитав текст. Чувственно.
-Не могу дальше придумать.
-Ща! – заявил Калибр и, вырвав карандаш у него из сжатых пальцев, начал писать. Через несколько минут Саша уже читал текст друга.
«Осколки снова не сдадут, сколько во мне тепло было истрачено.
Спрятались в пустоту глаза.
Ноги привычно на вокзал ведут, клялся, что завязал – но снова тут как тут.
Прыжок, лишен рассудок, шок, висок,
бросок с парашюта, за твоим сном ожог,
Чувства. Запутан, ушел в никуда,
Не забуду не прощу никогда!
Повод взлетать – слепота,
Полон измен. Вид не подам, время гонит лишь в новый плен.
Седьмой этаж, высота. Один момент. Все, что создали для сердец – ниже колен.
Шестьдесят секунд… Вряд ли посты засекут, как безумец вылетал из окна.
Город сыграет нам свои тона, тона минора, на заключительных аккордах.»
-Офигенно! – заценил блондин, прищурив хитро глазки. – А припев? У меня часть есть, дополнить не могу. Хрень получается.
Через миг у ребят был уже вполне сносный припевчик.
-Слушай, Калибр, у нас с тобой охуенный дуэт так то. Давай группой будем, а? Как тебе: Kavabanga&Kolibri? – Саша радостно «запрыгал», чувствуя, как загорается новой идеей. Мысль о нормальном соединении вдруг стала для него такой гениальной!
-Давай, полюбому хиты запишем! – согласился без раздумий Дима. – Кстати, как вчера то все прошло?
-Все окей, - мотнул головой Санек. – С Полиной почти не разговаривали все равно.
-Ну оно и понятно.
-Даа, только легче то не стало, - угрюмо вздохнул парень.
-Будет все заебись со временем, – пообещал Птица и улыбнулся.
И у него тоже будет. Да у всех будет так! Только сколько времени для этого потребуется?!
