Кризис среднего возраста

Сегодня опять выходной – зачем он мне? Погода паршивая, за окном – ливень, как из ведра, и молнии. И настроение ниже плинтуса. Работа бы хоть отвлекла от дурных мыслей. Дейл уехал куда-то тусить. А у меня одно развлечение – интернет. Крепкий кофе и монитор перед глазами. Нужно что-то постоянно писать в твиттере, чтобы поклонники не остыли. Кто-то прислал письмо. В нем – стихотворение, оно грустное. CockyBoys Смотря задиристых мальчишек – Всегда теряю свой покой. Не возбуждаюсь, не влюбляюсь, Сканирую их - CockyBoys. Они живут - я выживаю. Боюсь и умереть, и жить. Они е..т – и точно знают, Что значит страсть и как любить. Они заводят так партнера, Что звезды падают с небес, И будят в зрителе актера. И к жизни будят интерес. Смотри, учись, живи инстинктом И рвотный подави рефлекс. Всем нелегко. И не один ты В запреты по уши залез. И я терпеть не в силах муку, Меня колотит, что со мной? Опять закусываю руку. Мне больно. Значит, я – живой. Надо сохранить и разместить в твиттере. Автору будет приятно. И тут мощный разряд молнии – гаснет монитор. Выключаю питание – и вновь включаю систему. Монитор, слава Богу, живой. Интернет пропал. Звоню в техгруппу поддержки моего провайдера. Говорят, что мастер придет только завтра. Возможно, сгорела сетевая плата, возможно – связь за пределами квартиры. Переходить на айфон лень. Настроение испорчено окончательно, завтра надо караулить этого мастера, опять сидеть дома. На меня смотрят строчки сохраненного стиха. Всем нелегко… Каждому по-своему. И я сажусь за клавиатуру, обволакивая стихотворные строки своими размышлениями. Прежде всего такая исповедь нужна мне, как некая сублимация мыслей. У меня явно кризис среднего возраста. У каждого этот возраст свой. Бальзаковские дамы вступали в него после тридцати пяти. Значит, и мне пора. Я уже переступил возраст Иисуса. А во времена Шекспира лицедеев хоронили за воротами кладбища рядом с самоубийцами. Тогда еще не было актеров порно. Своей работой я хороню собственную индульгенцию, и нет мне прощения? Все требуют от меня невозможного. Каждый раз все острее и горячее. Я всегда на съемках выкладываюсь за двоих. Троих уже не могу контролировать, и тогда третий норовит пристроиться сзади. У одного уже получилось. Вот и сейчас Кларк снова вынашивает идею тройника. Три актива. Что это? Новая сатисфакция? Он и после нашего флипа еле опомнился. Чуть не впал в кому, я испугался, еле вытянул на себе сцену. Как можно без запаса прочности пускаться в такие авантюры – не понимаю. Да, он красавец, талант, у него невероятная потенция, на него ведутся. Он – бренд. Но он постоянно хочет всем доказать, что еще круче, делает из съемки собственный культ. Успевает везде. И у Лукаса, и в гетеро, и прямые сессии по скайпу дает, и в клубах. И здесь у него больше всего роликов. После того, как перетерпит внизу – просто звереет. Мебель по студии едет от его ударов. Он же прекрасно осведомлен, что Джексону нужны универсалы, зачем на такое подписываться, если организм противится? Денег ему, что ли, не хватает? Или славы? Теперь эта бредовая идея тройника со мной и этим новеньким мальчиком Тэйтом. Чудный топ, харизматичный, нежный. На меня в юности немного похож. Хотя в медведя он никогда не превратится. В его руках мальчишки досрочно кончают. Он его что, забить собрался? Порвать, унизить? Пусть малышню ласкает, разработает себя – сам скажет, когда будет готов. Не надо его на «слабо» брать, не надо! Я за троих не вытяну! Предчувствия меня еще не подводили. Ему и в паре-то на камеру нижним никогда еще не приходилось. Может, ему римминг ни разу в жизни не делали. Этой звездочке еще светить надо, зачем ломать своим авторитетом? Если сюжеты с ветеранами иссякли – может, пора успокоиться? Но ведь полно новых боттомов, за счастье соглашающихся на съемки со звездой. Или он собирается и меня, как старшего, и Тэйта, как младшего? А его - никто? Может, публику больше устроит, когда мы его одновременно. Такой вариант он не просчитывал? Он всегда хочет занять одним собой все пространство, любой ценой. Подыгрывать мерзко. Не знаю, как поступить. Если поговорить с Тэйтом тет-а-тет? Гэйб может узнать и еще какую-нибудь интригу завернуть. Все же поговорю с Тэйтом, чтобы не обольщался. Хоть бы у него хватило мудрости не повестись на такую рекламу! Он сам себе наилучшая реклама! Мне то что, я свою партию сыграю. Только вот на душе противно. Мне некому завидовать, я дров не ломал. Я давно отпустил все ситуации, в которых ничего не в силах изменить. У каждого своя голова на плечах. А тут почему-то не могу отстраниться, даже если бы меня туда не втягивали, как буфер. А, может, поговорить с Кларком? Может, он так лютует и не переносит нижней позиции потому, что его тоже когда-то насильно… принудили и унизили… Но не признается ведь, гордый он. Вот теперь мстит неповинным. А сам не может перенести повторения унижения. Я делаю большой глоток неразбавленного виски, чтобы утопить тяжелый комок под горлом. Виски… Какой-то странный привкус был у виски, которым поил меня Кларк у себя в гостях и перед съемкой для храбрости. И потом у меня начинался весь этот бред измененного сознания… Да он манипулирует людьми, спаивая их психотропными средствами… От этого осознания – холодок по коже. У Гэйба же впереди съемка с Джеттом, она была назначена дебютной для Джетта, но Господь его уберег. Потом Кларк жаловался, что пришлось брать в Мексику вместо Джетта мазохиста Феникса. Но организм Феникса ликует от собственных наклонностей, а этот пытается перехитрить себя. И я начинаю догадываться, что значит предстоящая съемка с Джеттом для Гэйба. Это уж слишком! Если он применит и к этому мальчику свои методы воздействия… Этого нельзя допустить. Но ведь не пойман – не вор. Пусть лучше я окажусь не прав, но теперь я знаю, что должен срочно поговорить с Джеттом, предупредить его об осторожности. Ничего в жизни не бывает просто так. Благодаря выходному дню, стиху, грозе и глотку виски я кое-что понял для себя. И я набираю номер Джетта, чтобы успеть назначить ему встречу. А пока идет вызов, размышляю, что от наших роликов люди оживать должны, вспоминать, что кроме рутинных обязанностей, как награда, им дарован могучий природный инстинкт, который мы пробуждаем своим мастерством без фальши. Мне больно. Значит, я – живой.