Пасмурное небо, полное звёзд

Дождь застал нас по пути к дому Бальзака. Сначала несколько крупных капель глухо упали на асфальт, и мы оба остановились, подняв глаза к небу. Угрюмые тучи заслонили собой небосклон и нависли совсем низко над городом. - Того и гляди, раздавят, - изрёк Бальзак и засунул руки в карманы, поёжившись от налетевшего порыва холодного ветра. Тучи будто ждали этого комментария. Резко, как бегуны, услышавшие сигнал к старту, упругие струи дождя сорвались вниз и заколотили по тротуару, забили по листьям деревьев, срывая их и увлекая за собой. Редкие прохожие, оказавшиеся на улице вместе с нами этим прохладным вечером, поспешно раскрыли зонты; одна девушка попыталась защититься, прикрыв голову сумкой. Я тоже потянулся за зонтиком, хотя уже успел промокнуть до нитки, но Бальзак лёгким прикосновением остановил меня. - Не надо. Помнишь, ещё в самом начале нашего знакомства я сказал, что хотел бы погулять под дождём? - Чудесно помню. Но это не дождь, а сумасшедший ливень с громом и молниями! - мне пришлось повысить голос, чтобы меня было слышно сквозь шум воды и громкий шелест возмущённых деревьев. - И ты простужен. Любой нормальный человек, наделённый хоть толикой здравого смысла, скажет тебе, что прогулка под дождём сейчас - самое худшее из возможных решений. - Думаю, человеку с тотальной двусторонней пневмонией было бы сейчас гораздо хуже, окажись он здесь без зонта и тёплой куртки, - лениво протянул в ответ юноша и убрал со лба прилипшие пряди тёмно-красных волос. Мне захотелось постучать его глупой головой о ближайший забор. Вместо этого, глубоко вдохнув и выдохнув, я снял с себя байку и накинул ему на плечи. - Если мы немедленно не уйдём куда-то, где сухо, ты очень скоро окажешься именно таким человеком. - И что с того? - он ссутулился и одной рукой сжал воротник моей кофты, пытаясь сохранить остатки тепла. Эти слова были его коронной фразой. Бальзак произносил их равнодушным тоном, смотря на собеседника спокойным взглядом из-под полуопущенных век и немного приподняв одну бровь. Я покачал головой и без лишних препирательств потащил парня к его дому, до которого оставалось метров тридцать. Юноша покорно поплёлся следом, нарочито медленно переставляя ноги и подставив лицо дождю. Капли стекали по бледному лицу, терялись в волосах, скользили по открытой шее и забегали под воротник футболки, которая прилипла к телу и представила моему взгляду выпирающие рёбра. Бальзак приоткрыл один глаз и посмотрел на меня, проверяя, скоро ли моё раздражение достигнет критической точки. Я только усмехнулся и показал ему кончик языка. - Придурок, - протянул он и снова закрыл глаза. Я потянул Бальзака в сторону, чтобы он не споткнулся о корень дерева, пробившийся сквозь асфальт, и парень улыбнулся самыми уголками губ. Дождь немного стих, прекратив ожесточённую бомбардировку. Ветер прекратился совсем, и вокруг стало неожиданно тихо. На шоссе не было машин, птицы попрятались кто куда и не издавали никаких звуков, шорох листьев практически невозможно было уловить - настолько тесно он сплёлся со стуком дождя. Я толкнул своего друга под навес перед его домом, зашёл следом и взъерошил его волосы. Бальзак увернулся от моей руки, кольнув меня недовольным взглядом. Мы сели на деревянную скамейку. Я опёрся локтями о колени, юноша рядом сложил ноги по-турецки и поплотнее укутался в мою байку. С нас обоих стекала вода. - Как думаешь, я похож на это небо? - неожиданно спросил он. Я покосился на него. Бальзак дрожал от холода, губы его посинели, а тёмные круги под глазами стали видны более отчётливо; сами глаза, глубокого тёмно-зелёного цвета, внимательно смотрели на серые облака, растянувшиеся до горизонта. Он редко спрашивал меня о чём-то, и ещё реже эти вопросы звучали так серьёзно. Кажется, сейчас ему действительно был важен ответ. - По-моему, да, - ответил я после недолгого раздумья. - Оно серое, скучное и неприветливое, - усмехнулся юноша и подпёр подбородок рукой. - Ему бы немного красного оттенка, и сходство было бы идеальным. - Серое оно только на первый взгляд, - возразил я. - Посмотри сам, эти тучи полны разных тонов - пепельный, серебристый, грифельный, угольный, цвет мокрого асфальта... Нельзя ограничить их описание простым "серые". - Можешь расписать их как угодно, они от этого ярче не станут. Да и много ты знаешь людей, которым действительно нравится такое небо? Я вынужден был признать, что у меня мало таких знакомых. - Именно, - вздохнул он так тяжело, будто нелюбовь к пасмурным небесам была какой-то личной его трагедией. - Людям нравится ярко-голубая высь в солнечный летний день, розовато-фиолетовый предзакатный небосклон и ночное небо, какое бывает только за городом - глубокое, почти чёрное, полное прекрасных сияющих звёзд... Его голос дрогнул, и парень замолчал, сглотнув. Я медленно коснулся пальцами его щеки. Бальзак стремительно повернулся, едва ощутив чужое прикосновение. - Знаешь, даже самое пасмурное небо может для кого-то быть звёздным, - вполголоса сказал я и мягко улыбнулся. Абсолютно неземные веридиановые глаза ошарашенно уставились на меня. Видимо, мои слова произвели на Бальзака крайне сильное впечатление. К тому же, он был из тех людей, которые редко слышат что-то приятное - пусть и в такой необычной завуалированной форме. И сейчас юноша сидел, чуть приоткрыв рот и почти не дыша, словно боясь поверить тому, что он только что услышал. - Ты правда так думаешь? - наконец выдохнул он, и в его взгляде загорелось чувство, названия которому я не могу подобрать: надежда, смешанная со страхом, удивлением и чем-то ещё, совершенно неуловимым. Я молча кивнул. Юноша моргнул, прикусил губу и впился пальцами в мою кофту. Я просто ждал, решив, что слова сейчас только всё испортят; Бальзак неуклюже встал, медленно снял байку, поведя острыми плечами, и положил её на скамейку рядом со мной. Я тоже поднялся, взял в руки мокрую насквозь кофту и уже открыл рот, чтобы попрощаться, но парень вскинулся и покачал головой. Он постоял несколько секунд, дрожащий, покрасневший, зажмурившийся, напряжённый; а после встал на цыпочки и прижался искусанными губами к моим, так крепко, как только мог. - Послушай... - вырвался у меня изумлённый возглас, когда юноша разорвал поцелуй, отойдя на шаг. - Это... Но Бальзак не пожелал слушать - он сорвался с места и скрылся в доме прежде чем я успел что-то сказать. Я посмотрел на захлопнувшуюся дверь, аккуратно касаясь губ кончиками пальцев, и вышел под моросящий дождь. Тучи успели разойтись, и вдалеке виднелось тёмно-синее небо с первыми робкими звёздочками. Мир оказался расколотым на две части - с одной стороны были тёмно-серые облака, с другой - ночной небосвод. Я улыбнулся, надеясь, что Бальзак тоже видит это из окон своей захламленной комнаты. - Небо, полное звёзд... Что за неземной вид!