Остановись, мгновенье...

Щёлк. Тихий звук затвора профессионального фотоаппарата разорвал тишину пустынного парка. Как банально и одновременно необычно - одинокий фотограф делает снимки просыпающегося парка. Утренний туман клубится у ног, низко стелется по дороге, скрывая опавшие листья, щедро устилавшие широкую тропу. Вокруг ни души, кроме серо-черной дворняги, забившейся под лавку с облезшей краской. На этой лавке давно уже никто не сидел, все считали ее непригодной для этого. Лишь той дворняге она была нужна. Они обе были брошены - о них забыли люди, их выкинули за ненадобностью. Как знакомо, не правда ли?! А ведь с самими людьми происходит ровно, то же самое, с разницей лишь в том, что чаще они это заслуживают. Однако вернемся к нашему художнику. О, не стоит смеяться - чем фотограф не художник? Побойтесь люди, хватит шептаться, вы не видите того что видят художники, вы не способны разглядеть в черном цвете синий. Не вам судить тех, чья жизнь проходит в другом мире. Фотограф как раз присел у той заброшенной лавки, задумчиво разглядывая сжавшуюся в клубок собаку. Почувствовав на себе взгляд, замерзшее создание приоткрыло один глаз, печально глядя на присевшего перед ней человека. Ей было, в принципе, уже не важно, кто он и зачем так внимательно ее разглядывает - просто хотелось спать. Вновь раздался щелчок фотоаппарата, и такой простой сюжет был навечно запечатлен как цифровой код, что не отменяет его очарования. Убрав технику, темноволосый юноша, лет 23, осторожно присел на старую облезлую лавку и достал из сумки заранее заготовленный ланч - обычный бутерброд. Недолго думая, он отдал большую часть бездомному псу, с улыбкой отмечая оживление в его глазах. Пес с благодарностью взглянул на странного человека и стал медленно пережевывать подаренную еду. Было видно, что он старается, есть медленно, будто растягивая удовольствие. Голод же подстегивает, есть быстрее, с жадностью набрасываться на пищу, вгрызаясь в мягкий белый хлеб. Но позволить властвовать над собой голоду – значит окончательно потерять себя и отдаться во власть жестокости мира. С трудом вериться, что бездомный пес способен понимать подобные вещи, правда? Но как же объяснить тогда его через силу медленные движения и тщательное пережевывание пищи, в то время как глаза горят голодным огнем. Молодой человек замер, наблюдая за бедным существом, чья жизнь продлилась еще на один день благодаря куску хлеба. Уставший взгляд потрепанного жизнью старика встретился с юным, полным оптимизма и веры в мир, взором теплых карих глаз? Какая странная и чарующая картина предстала бы перед вами, гуляй вы сейчас в том парке. О, вы, несомненно, замерли бы на долю секунды, завороженные этой сценой. Старик и Юноша, потерянные дни и еще не прожитые годы, усталость от жизни и желание жить каждый день как последний. Но вот одно мгновение превратилось в ничто, и юноша уже встает со скамьи. Бережно держа в руках фотоаппарат, поправляет кофр на плече и просто уходит, кинув последний взгляд через плечо на провожающую его взглядом собаку. Через минуту вновь раздался щелчок фотоаппарата, стеклянный глаз был направлен на пустую аллею. Вокруг сновали люди, спеша по своим делам и с удивлением косясь на фотографа. Ведь он выделял такие незначительные вещи, совершенно обыденные, и им было невдомек: что он может находить в этом привлекательного, достойного его времени. Они проносились в бешеном темпе своей жизни мимо простых вещей, не замечая их уникальности, забывая останавливаться иногда и оглядываться вокруг. И пока не встанешь у них на пути, пока не укажешь пальцем, они не прекратят свой бег. Они пролетят мимо старого пса под скамейкой, не заметят, что уже осень, и они идут по устланной красным ковром из опавших листьев земле. А фотограф продолжит свой размеренный путь против течения, то останавливаясь то, ускоряясь, почти переходя на бег, стараясь угнаться за мгновением. И старая лавка с облезшей краской все так же будет стоять в том же парке - слишком уродливая, чтобы ее заметили. И пес все также будет лежать под ней - слишком незначителен, чтобы на него обратили внимание. А время будет лететь все также быстро. Слишком быстро, чтобы за ним угнаться.