Русалка.

Безумно надеюсь на ваши отзывы. - Ну, рассказывай, какого черта ты делаешь в Японии и что должно было произойти, чтобы ты отказался от места в Олимпийской сборной? Никогда еще Рин не слышал такой интонации от девушки. В голосе была злость с каплей сочувствия. Мацуока отдал бы все деньги мира и даже душу за то, чтобы увидеть сейчас лицо брюнетки. Было во всем этом великолепии одно маленькое «но» - Нанасэ ни в коем случае не должна была узнать о его провале в сборной. - Мацуока Рин, ты так и будешь молчать мне в трубку? Я, между про… - Нам надо встретиться. Я все тебе расскажу. На нашем месте через двадцать минут. *** Тачибане совсем не спалось, и причиной этому была девушка, живущая по соседству. Только полчаса назад он позволил себе отойти от окна и прилечь. Увести ребят подальше от бассейна не составило никакого труда, сложнее было объяснить, почему Хару так рьяно отказывается от эстафеты, не проболтавшись при этом о Рине. И вот, когда солнце уже село и стрелка часов давно перевалила за десять, девушка так и не появилась дома. Свет зажегся только ближе к двенадцати, но совсем ненадолго. Это Макото понял по ругани с улице. Нанасэ наступила на кошку. Необъяснимая волна ревности моментально захватила зеленоглазого. Огромное количество вопросов так и крутились в голове. Куда она? С кем? Почему так поздно? Он хотел было позвонить, но девушка его опередила. - Макото, если ты не ляжешь спать, то завтра проспишь первый урок, а соответственно и я его просплю. Веселый голос девушки выводил из себя еще больше. Почему она такая веселая? Что произошло в бассейне или после? И какого лешего она направилась куда-то ночью?! - Куда ты пошла? И тишина. Гробовая тишина. Молиться всем богам было бесполезно, да и вообще не целесообразно. Парень все понял без слов. Да и что она могла ему ответить? Что пошла к человеку, который каждую их встречу делает ее бОльшим инвалидом? Что без ума от этого человека? Что Макото просто друг? - Я спросил тебя, куда ты пошла? - Тачибана, ложись спать. Будь другом… Это было последней каплей. Когда же она уже поймет, что зеленоглазому уже надоело быть «просто другом»? Макото не выдержал: - Другом? Другом, мать его. Нанасэ Харука, куда ты направилась в двенадцать часов? - Это не твое дело. Доброй ночи. Гудки. Такие отвратительные короткие гудки. А еще более отвратительно было осознание того, что он все испортил - и дружбу и их «теплые» отношения, которые покрылись льдом в мгновенье. Таким же толстым слоем льда, какой охватывает маленькое и хрупкое сердце «русалки». Но Макото не знал, что он не одинок в сегодняшней бессоннице. Девушка бежала сломя голову, хоть до «их» места можно было добраться и спокойным шагом минут за пятнадцать, но нет. Нет, она придет раньше, она сможет пересилить себя и не улыбаться как идиотка. Синеволосую совсем не заботили угрозы Соскэ, да и сам Ямазаки ее не беспокоил. Единственным человеком, заставлявшим ее тело биться в приятной дрожи, был Рин. Но, увы и ах, сейчас эту сладкую истому омрачал один факт – он не остался в сборной. Какого черта он забыл в Японии? Радовало то, что через каких-то пару минут девушка узнает все, что требуется. Когда Нанасэ прибежала на пляж, красноволосый парень уже стоял там и рассматривал какую-то маленькую вещицу. Из-за темноты девушка не сразу поняла что это, но, подойдя ближе, ее глаза расширились от удивления. Дельфин. Маленький пластмассовый дельфин, брелок для ключей. Это она подарила его Мацуока, перед тем как он навсегда от нее уехал. Громко конечно говорить «навсегда», но для Хару «ее Рин» так и остался в Австралии. Тот, кого из себя сейчас представлял красноволосый, был похож на «ее» мальчика, но не был им. Немного отдышавшись, девушка подошла совсем близко к парню. - Этого дельфинчика ты мне подарила, помнишь? Знаешь, я чуть не потерял его в Австралии, столько шуму было. Я перевернул всю квартиру и весь свой шкафчик в школе, но его нигде не было, а потом Соскэ принес мне его. Так мы и познакомились. Я до сих пор не знаю, где он его нашел и как узнал, что он мой. Все то время, пока Рин говорил, он не смотрел на синеволосую, да и правильно. Он знал, что если посмотрит, то не сдержится и поцелует ее, а она просто расплачется. Так по-детски. Как ребенок. Его ребенок. - Зачем ты здесь? Голос предательски хрипит и срывается. Она на последних ниточках самообладания. Сил больше нет. Ничего больше нет. - Нам надо поговорить, вот я и пришел. Спокойно. Тихо. Кажется, будто шум океана и то громче, чем его голос. Его бархатный голос. Ноги подкашиваются. Она знает это покалывание. Отвратительное покалывание в ногах, после которого следует пустота. Только не сейчас. Он не должен видеть ее боль. - Зачем ты в Японии, Рин? Сборная была твоей мечтой. Зачем ты… - А ты до сих пор не поняла? – чуть громче, чем нужно. Чуть мягче, чем требуется. – Я приехал к тебе. Шок, хотя нет, никакого шока. Облегчение, чертово облегчение. Она не пережила бы иного ответа. Эгоистка. Убить его мечту, только чтобы быть с ним. По щеке так «неожиданно» пробежала влажная дорожка. Плачет. Харука всегда считала, что плакать могут только слабые, а слезы радости она вообще не понимала. Если тебе хорошо, зачем плакать? Не понимала, не принимала до этого момента. Секунда и он обнимает ее. Секунда и одна слеза превратилась в неконтролируемый ливень. Секунда и мир перевернулся с ног на голову. Он целует ее в лоб, щеки, нос – куда успевает, пока она не отвернулась, а она судорожно сжимает его кофту в районе спины, оттягивает ее немного и снова комкает. Никого не заботит, что время уже первый час, что общежитие в академии уже закрылось, что она выбежала к нему в сланцах и ноги предательски мерзнут. Никого ничего не заботит. Весь мир замер. Весь, кроме парня, стащившего у отца бутылку саке и выпившего уже чуть меньше половины. Кроме девушки, жадно глотающей воздух. Кроме парня, потерявшего свою спортивную карьеру, но нашедшего нечто большее. Кроме парня, стоявшего в ста метрах от парочки и судорожно сжимавшего свой телефон. Весь мир замер, кроме трех парней и одной хрупкой русалки. *** Макото с самого утра понял, что день не задастся. Голова гудела с похмелья. Еще бы. Выпить три четвертых бутылке саке при том, что это было его первое знакомство с алкоголем. Открыв глаза, парень понял, что проспал. Холодный душ, бутерброд, съеденный наспех, и криво завязанный галстук. Ничего не могло быть хуже. Хуже уже и быть не могло. Ан нет, ошибся. Залетев в квартиру к брюнетке, Тачибана продумывал план, как правильно извиниться и снова не слажать, но он запнулся. Запнулся об чью-то обувь. Странно было то, что Хару никогда не раскидывала свои туфли в прихожей, а тут прям посредине коридора, да еще и мужские кроссовки. Мужские кроссовки. Наверное, если бы небо упало на землю или вдруг все вулканы мира решили извергнуться сразу, было бы не так страшно, как узнать, чьи это были кроссовки. Стараясь не наделать еще больше шума, зеленоглазый дошел до комнаты девушки. Лестница предательски скрипела. Надо было починить ее еще давно, но брюнетка не просила, а Макото вечно забывал. Первым пунктом проверки была ванная. Может ему померещилось с похмелья и кроссовки были вовсе не мужские или это были вовсе не кроссовки. Может Хару как всегда сидит в уже холодной ванной и летает в облаках. Может, они вчера не поругались. Может или не может. Ванная комната была пуста. Желтая уточка, подаренная парнем на восьмое марта, одиноко пылилась на краю раковины и, судя по матовости покрытия, была абсолютно сухой. Это значит, что Хару еще не была в ванной. Спальня. Он не хотел туда заходить. Не хотел видеть там кого-то, кроме нее. Да и не увидел собственно. Спальня была пуста. Камень или, может, целая гора свалилась с плеч вместе с сердцем. Остался зал на первом этаже. Спускаясь вниз, Тачибана еще раз посмотрел на кроссовки. Мужские и совсем реальные. Новые. В голове сразу всплыла картинка. Нагиса неделю назад все уши прожужжал ему и Рэю об этой супер-пупер-новой коллекции. Стоили они тоже прилично. Макото помнил крокодильи слезы Хазуки и его нытье, что родители никогда ему не дадут столько денег на кроссовки. Дверь в зал была открыта. Да и почему ей собственно быть закрытой? Нанасэ еще в прошлой жизни сломала ее. На сдвинутых футонах лежала девушка, прижатая к обнаженной груди парня. Рин. Стоило только догадываться, что они делали и во сколько вернулись домой. Но факт остается фактом. Вчера ночью она бежала сломя голову именно к нему. И снова к нему. Опять и опять. Тачибана не понимал, почему он, всегда хороший и правильный, оставался «просто другом», а тот, кто ломает ее каждую минуту, просто находясь рядом, достоин побега за ним на край света среди ночи? Где он оступился? Почему все так не справедливо? Развернувшись на пятках, парень покинул помещение. *** Проснувшись уже ближе к обеду, Харука поняла, что опоздала абсолютно везде. Глаза немного болели от пролитых вчера слез, в горле все пересохло, да и вообще не в правилах девушки было вставать в двенадцать. Двенадцать. Это число, наверное, скоро станет ее самым любимым. Вчера в двенадцать она сломя голову бежала к человеку, без которого даже вода кажется ей врагом, а сегодня, в те же самые двенадцать, она проснулась придавленная этим человеком. - Рин, мы проспали. Вставай, пожалуйста. Будничный «каменный» тон сменился чуть более ласковым и теплым. Так приятно просыпаться не в холодной кровати и, самое главное, не одной. Рин поморщился, еще сильнее подмял под себя девушку и только после этого открыл глаза. Почему-то сейчас он подумал, что просто так засыпать с Нитори он не стал бы. Да и вообще с любой другой девушкой он не стал бы спать просто так. А с ней спал. Спал и выспался, впервые за все пребывание в Японии. - Я люблю тебя, Нанасэ Харука. Вот так, ни с чего, вместо всеми знакомого и надоевшего «Доброе утро», он сказал то, что так боялся произнести именно ей. Глаза девушки расширились, рот немного приоткрылся, слова, так давно подготовленные, так и не слетели с языка. - Давай поплаваем, Хару? Шок прошел так же внезапно, как и появился. Наверное, они сумасшедшие, раз общаются только так. Девушка улыбнулась, опустила глаза и тихо сказала: - Я плаваю только вольным. Парень лишь улыбнулся и прижал ее к себе еще сильнее. Когда девушка стала выбираться из-под Рина, он перешел в наступление и начал щекотать брюнетку. Баталии прекратились, когда девушка, смеясь до слез, проговорила спасительное «Сдаюсь». Немного успокоившись, Нанасэ решила задать вопрос, который так и остался без ответа: - Рин, зачем ты ушел из сборной? Это ведь была твоя мечта. Парень резко помрачнел. Только сейчас он начал задумываться откуда Хару знает про это, ведь единственный кто знал был Соскэ, но его не должно быть в Японии, да и с девушкой он не знаком. - Откуда ты знаешь про сборную? Девушка немного побледнела, но, взяв себя в руки, проговорила: - Вчера ко мне заходил твой друг, Соскэ Ямазаки. – видя удивление на лице красноволосого, девушка добавила, - Мы не были знакомы. Я слышала его голос только один раз, когда ты звонил мне и молчал в трубку, а он тебя окрикнул. Парень немного потупил взгляд. Да, это был его недочет. Еще год назад Мацуока хотел вернуться, но Ямазаки его отговорил, настояв на усиленных тренировках. И вот тогда, в одну из не совсем трезвых ночей, красноволосый решил позвонить «своей русалке», по которой так скучал. Пока он придумывал речь, девушка взяла трубку и не найдя другого выхода, парень решил просто помолчать в телефон. - Рин, ты где летаешь? – немного недовольно проговорила девушка. - П-прости. Я не ушел из сборной. Меня туда пригласили, но я не дал положительный ответ, но и не отказался. Тренеру понравились мои результаты, и он предложил мне альтернативный вариант – взять небольшой отпуск с легкими тренировками. Вот так я и оказался в Японии. Я сразу решил, что приеду к тебе, а потом сборная и… Нанасэ, я все равно выбрал тебя, понимаешь? Понимает. Все понимает, а самое странное, что даже если бы он не выбрал ее, не предложил встретиться, не остался с ней просто спать, она бы все равно поняла. Девушка уже и забыла, как это улыбаться искренне. Вопрос, который крутился в голове, был отодвинут на второй план. Да и действительно, какая к черту разница, когда ему нужно дать ответ, когда он соберется в сборную, а он соберется. Как миленький соберется и поедет. Эгоизм всегда работал безотказно, но не в случае с Мацуока. Здесь было все иначе, здесь было все слишком сложно. Школу может они и проспали, но тренировки пропускать было нельзя. Рину не поздоровится от Сейджуро, который так некстати запал на младшую сестру красноволосого, а Хару будут задавать совершенно ненужные и такие тягостные вопросы. Парень все порывался проводить брюнетку до школы, но та упорно отказала ему, но согласиться пришлось в другом – он встретит ее у пляжа, в семь вечера и они погуляют. На том и разошлись. *** На тренировке творился полнейший бедлам. Тачибана то срывался на всех окружающих, но совсем никого не замечал. Он и девушку не заметил. Совсем. Не заметил, как врезался в нее у раздевалок. Не заметил, как прижал ее спиной к шкафчикам, содрав ей кожу в районе копчика. Не заметил бы еще много чего, если бы не встретился с ней взглядом. В синих глазах, напоминающих ненавистный ему океан, плескалось чувство вины. Они молили простить ее, молили оставить ее в покое, молили быть ей другом или никем. Никем. Надо было выбирать именно второй вариант, но Макото слишком слаб для этого. - Прости меня за вчерашнее, Хару..ка. Я буду держать свои эмоции под контролем. Ты была права, я проспал, как и ты. Хотелось добавить что-то ядовитое, что разъело бы и без того покалеченную душу девушки, но он не мог. Не мог разрушить все еще больше. Помпеи так и не восстали из пепла, а превращать их отношения в обреченный город совсем не хотелось. Ничего на самом деле не хотелось. Радовало лишь то, что скоро будет этот «Адский лагерь» и они хоть немного побудут вместе. Девушка ничего не ответила, лишь ловко вывернулась из захвата парня и пошла к бассейну. Скоро соревнования, тренировки никто не отменял. А парень так и остался стоять в раздевалке, сожалея о том, что не признался девушке раньше. "Что же ты делаешь со мной, Харука?"