Save me

Шон не мог сказать точно, когда понял, что его обвели вокруг пальца, и он попался в ловушку, благодаря своему самолюбию и заносчивости. Возможно, он действительно переоценил свои силы, но реальность была такова: чтобы спастись, он должен был выдать себя за грабителя, взяв вину настоящих преступников на себя. — Ни с места, все на пол! — проорал он в точности, как прозвучал голос в микро-наушнике, едва заметном для стороннего наблюдателя. Хриплый голос заядлого курильщика, в котором не было ни капли привлекательности. "В секс по телефону его бы точно не взяли", — со смешком подумал псевдо-ясновидец, для убедительности пнув банковскую стойку. Девушка, работница банка, кинула на него испуганный взгляд из-под опущенных век. Лежа на полу, она не могла заметить наушник, происходящее казалось не чьим-то идиотским спектаклем, а настоящим ограблением. — На мне взрывчатка. Мне нечего терять. Я слишком далеко зашел, чтобы отпустить всех вас живыми, — интересно, когда приедет полиция? Гас должен был уведомить Карлтона и О'Хару о разгадке преступления. Шон покрутился вокруг своей оси, приподнимая куртку и показывая килограмм взрывчатки, любезно прицепленный настоящими преступниками без возможности снять. Кто-то вскрикнул, боковым зрением Шон увидел полицейские машины. "Хоть малейшее неповиновение, и вы все взлетите к чертям", — вновь раздался голос, но Спенсер не знал, относится ли это к нему или ко всем остальным. Но для убедительности проговорил это вслух. Заложники боялись поднимать на него взгляд, как и он боялся посмотреть на них. Он мог бы погеройствовать, что-то скорчить в своем ясновидческом стиле настоящего паранормального придурка, как когда-то окрестил его Ласситер, но боялся за свою жизнь. И за заложников, конечно. Куда же без них? "Что-то они слишком быстро", — подумал Шон, глядя на полицейские машины, и по приказу навел пистолет на одного из служащих. Красные точки блуждали у него на куртке, и он поспешил ретироваться с места, где его могли вот так просто убить, даже не спрашивая мотивов поступков. Голос в наушнике молчал, наверно, обдумывая ситуацию. Шон сделал предупредительный выстрел, попав в столик, находящийся рядом со служащим. Сотня маленьких щепок разлетелась из того места, куда попала пуля, чудом никого не задев. Раздался телефонный звонок: мелодичная трель посреди едва ли не гробовой напряженной тишины, такой густой и плотной после раздавшегося выстрела (хотя Шон не отрицал, что, возможно, просто оглох). — Не двигаться. Хоть одно движение — следующая пуля будет у вас в голове, — под диктовку громко сказал Спенсер, обводя пистолетом зал. Никто не посмел поднять взгляд. "А теперь медленно подойди и возьми трубку, — Шон делает несколько осторожных шагов к телефону, — повторяй точно то, что скажу я, иначе вам всем крышка". Что, казалось бы, может быть проще? — Здравствуй, Шон. Меня зовут Саймон Браун. Я здесь, чтобы побеседовать с тобой, — Спенсер знал об этом человеке многое. И то, что он раскрыл более десятка преступлений, и то, что последние несколько лет триумфовал от поимки серийного убийцы, что помог полиции с преступлениями, в которых участвовали заложники, и даже то, что специально ради этого дела примчался с Канзаса в Санта-Барбару и сейчас ведет переговоры с ним. Это был высокий, уже немолодой мужчина в своем привычном костюме темного серого оттенка при любой погоде и при любых обстоятельствах, с короткими черными волосами, хотя уже постепенно проступала седина, с глазами-рентгенами непонятного зеленого оттенка и обаятельной улыбкой. Сейчас его лицо выражало полную серьезность, как и голос, как и сама речь. Любой бы другой на месте Шона растерялся бы, но только не он, и только не сейчас, когда от этого зависит жизнь десятка человек. — Я хочу признаться в трех совершимых мною убийствах. Хочу заявить о том, что я вовсе не ясновидец, а обычный проныра. Это я устроил те ограбления. Они были интересными, верно? — все точно в слово, с такой же интонацией. Сейчас он чувствовал себя Странным Элом*, и даже при таких обстоятельствах это ему льстило. — Что значит "я не ясновидец"? — он услышал голос Карлтона, и известие, что детектив здесь, странно повлияло на Шона — успокаивающе. Голос в наушнике хмыкнул. "Вот и раскрываются твои карты". — Меня с детства натаскивал отец, едва не пиная в сторону полиции. К тому же, мне нравилось выставлять вас идиотами. Но вернемся к убийствам. Да, это я убил Мону Аггиллеру, Бруно Спирса и Нэйла Вашингтона. Они мешали мне. Это я ограбил те банки, потому что мне нужны были деньги. И ваше внимание, — со смешком повторил он за голосом. — Шон, ты ведь понимаешь, что банк окружен полусотней снайперов? — А вы ведь понимаете, что на мне взрывчатка? Пуф! И здания нет, как и всех нас. — Дайте мне с ним поговорить! Шон! — как обычно, Гас не вовремя. Или... Спенсер судорожно искал в памяти фильм, который они бы с Бёртоном смотрели. — Ну, еще и мой дружок здесь, — трубку все же дали Гасу, и нельзя было терять время. Плюнув на голос, он выпалил первое, что пришло в голову,— большая игра в бассейне! Мы плывем, как Джонни! Голос в трубке рыкнул: "Отключайся". Его переход Рубикона был благосклонно воспринят преступником: никто не пытался подорвать Спенсера. Некоторое время в наушнике было слышно едва различимое шуршание. Шон наблюдал в минуты молчания за полицейской машиной, за которой стояли его друзья: Джуллиет, шеф Вик, Макнаб, отец и Гастер. Все как на подбор с хмурыми напряженными лицами, и лишь Гас что-то пытался вдолбить в голову Ласситеру. Тот кивнул, явно понимая, о чем речь, и поднял голову, устремляя взгляд на Шона. Ясновидец почувствовал, как голубые глаза-рентгены даже сквозь очки прожигают его надменно, оценивающе. И в этот момент преступник подал свой голос. "Тебя следует наказать за своеволие" — тон, который не нес ничего хорошего. "Один из твоих заложников подставной. Найди и застрели его, ясновидец. Мы следим за тобой". Мы? Спенсер оглянулся, рассматривая заложников. Один из них — сообщник преступника, следящий за каждым его шагом и докладывающий через миниатюрную камеру все его действия. А еще один — это человек, который набрал копов и находится на стороне Шона, хотя сам этого не знает. Шон наблюдал за всеми, рассматривая каждого по отдельности. Эта барышня зашла в банк, чтобы снять небольшую сумму на подарок парню. Она никак не могла быть ни преступницей, ни подставным человеком. "Да и взгляд у нее шибко испуганный" — он мысленно добавил это в свои рассуждения. Этот парень — обычный сноб и перфекционист, жалеющий всех подряд. Шон отмел и его, даже толком не останавливаясь. На следующих двоих он остановился. Уже немолодые мужчина и его жена, огненно рыжие, что Спенсер на секунду скосил взгляд на потолок в надежде, что там есть пожарная сигнализация, о чем-то перешептывались, украдкой кидая на ясновидца взгляды. Заметив пристальное наблюдение, женщина что-то испуганно пискнула своему мужу. Нет, эти — ни за что. — Извините, это ведь вы тот детектив-ясновидец, Шон Спенсер? — рыжеволосая вперила в него взгляд. — Меньше знаешь — крепче спишь, — Шон хохотнул. Да, этих точно стоит отмести. Обычная среднестатическая пара, почитатели его таланта. "В гробу" — заметил голос в наушнике. "Ищи предателя и не трать время попусту." Замечание преступника подтолкнуло Шона к активным действиям. Предателем был кто-то из присутствующих, но кто? Он попытался представить себя на месте этого человека. Подложить команде свинью и заявиться на главную сцену, где сейчас происходило едва ли не самое активно-наблюдательное действие, — поступок, достойный идиота. Оставалось шесть человек, из которых двое так или иначе были связаны с преступниками. — Никто не хочет рыбных палочек? Что насчет вас? — обратился он к девушке, сидящей под одним из столов. Ее расширенные от ужаса глаза лучше всяких слов доказали ее непричастность. — А вас? — это уже мужчине, сидящему у самой стойки. Уроки отца не прошли даром, Спенсер подмечал даже малейшие детали. А сейчас он видел крохотную черную точку возле уха, точно такую же, как нащупал несколькими часами ранее у себя. Тот покосился так же испуганно, как и остальные. Если бы не маленькая точка, Спенсер пошел бы дальше искать своих подозреваемых. Предателя было найти труднее, но уже через несколько минут и эта задача была выполнена. — Хочу пиццу. Только тогда найду вам вашего предателя, — прошипел он сам себе под нос так, чтобы наверняка можно было услышать на том конце наушника. "Звони копам. Но чтобы ни одного подставного здесь не было". Это было редкостной удачей, ведь Спенсер не понаслышке знал о несговорчивости преступников со своими жертвами. Он набрал номер Гастера, зная, что подверг лучшего друга не меньшему риску, чем себя. Тот взял через два гудка, его голос, то и дело срывающийся на истеричные нотки, дрожал. — Хочу Ласси с пиццей. Он ведь не коп, верно? — "давай же, Гас, не подведи". — С грибами, например? А может, с ананасом? И соусом-чили. — Что угодно. Сейчас же, — устало пробормотал Шон в трубку и отключился. Оставалось лишь надеяться на стрелки часов, что лениво передвигались по циферблату. Интересно, что достанется Бёртону после его смерти? Возможно, тот заберет все свои игрушки из кладовой Спенсера, наконец найдет себе девушку, и их отношениям никто не сможет помешать Разве что его неупокоившийся призрак, если он вообще будет существовать. Тишину нарушил стук в двери. Ласситер, под прицелом снайперских винтовок, готовых в любой момент выстрелить в Шона Спенсера, выглядел не лучшим образом. Футболка МакНаба смотрелась на нем так же, как на Генри — та странная рубашка с душераздирающе ярким принтом, а шорты были на размер больше, из-за чего постоянно спадали на бедра. "И это всё, что у них нашлось из одежды? Могли бы по дороге и нарядов прикупить" — Шон смерил детектива отчужденным, ничего не выражающим взглядом. Так человек смотрел бы на ненужную ему вещь в магазине, думая о том, что та только занимает место, где могли бы стоять действительно достойные вещи. — Пицца, — Ласситер приподнял одну руку, показывая свою обезоруженность. Шон поднял пистолет — так, чтобы его все могли заметить. — Не двигаться, — рявкнул он, пока встаскивал Ласситера внутрь. Схватил за локоть и развернулся на девяносто градусов, ровно настолько, чтобы можно было заметить наушник. Тот кивнул. "Пусть уйдет" — это снова голос в трубке. "А Ласси умеет снимать с живого человека взрывчатку за несколько секунд?" — не задумываясь о последствиях, он выстрелил в голову сообщнику преступников. Если он выживет — его посадят. А если не выживет — что ж, он пытался. Треск в наушнике означал, что проделанная манипуляция сработала — никто их не подслушивал, и никто за ними не наблюдал. В эту же секунду к ним подбежал мужчина, идентифицированный как невиновный человек, схватился на увесистый пояс на талии Шона и ткнул ножом в путаницу проводков и застежек. Сидевший намертво пояс с оглушительным треском свалился на пол, после чего неизвестный отпихнул его подальше от людей. — ЛОЖИСЬ! — последнее, что удается разобрать Шону. Кто-то, кажется, Ласситер, падает на него, прижимая к холодному полу. Взрыв обрушился на них всего через мгновение после этого, оглушая всех вокруг, опаляя кожу и впиваясь мелкими осколками в тела. Спенсер почувствовал, как что-то чиркнуло его в районе живота. Придавленный Ласситером, он не имел возможности глотнуть воздуха, да разве в этом огненном месиве был воздух? Черный дым, валящий из всех щелей, разъедал легкие, Карлтон закашлялся и пополз к выходу, таща ничего не соображающего ясновидца за собой. Теперь в банке царствовал пожар, всепоглощающий огонь сжигал всё на своем пути. Кто-то тоже полз к выходу — они столкнулись с несколькими заложниками, которых уже вытаскивали спасатели. — Почему ты расплываешься? Ох, Ласси, да у тебя кровь! — пробормотал Спенсер, наблюдая за детективом, что склонился над ним. — Это твоя. Тебя задело осколком. Меня лишь немного оцарапало, а тебя... — Карлтон покосился на рану на животе Шона. — Говори со мной, не отключайся, — добавил он, глядя на то, как смыкаются веки ясновидца. — Сними эту футболку, тебе не идет. Ты очень похож на моего отца. И вообще... — мысли спутались, — хочешь, я тебе спою? Ласситер немедля согласился. Шон вновь на секунду прикрыл глаза, хотелось никогда не открывать их, попасть в объятия темноты, избавиться от боли, но всего один человек упрямо вытаскивал его из небытия. — Спорить не буду, — начал он, старательно вспоминая слова, — Ласси, ты — зануда. Смеюсь и рыдаю, я — умираю, — даже упрямый человек не способен вытащить Шона из небытия, куда он сам всё падает и падает, и кажется, что этому падению никогда не будет конца. Кто-то встряхнул его тело, но никаких сил на то, чтобы ответить, не было. Сознание покинуло Шона Спенсера.

***

Он проснулся в чьей-то постели. В ушах по-прежнему стоял громкий стук, а хриплый, раздраженный голос преступника что-то выкрикивал. Но теперь оказалось, что стучит его бешено колотящееся сердце, а единственным голосом в ночи был вой полицейской сирены, где-то в нескольких кварталах от него. Живот саднил от боли, и он потянулся за обезболивающим, но наткнулся на прикроватную тумбочку, где ничего, кроме старой лампы не было. Ночь выдалась ясной, ветки за окном сплетались, словно лианы, двоясь перед глазами ясновидца. — Пап? — позвал он, не уверенный, что хоть кто-то в этом доме его услышит. В коридоре включился свет, и уже через миг в дверном проеме показалась высокая фигура. Шон вздрогнул, неужели опять, снова какой-то преступник? — Чего тебе, Спенсер? — зевая, пробормотал детектив. Шон закатил глаза: после того, как он несколько часов скандалил с персоналом больницы, его соизволили отвезти домой. вот только домом оказался не отеческий, а Карлтона Ласситера. Невзирая на возмущения всех, именно Ласси забрал Шона из больницы; наверно потому, что просто хотел еще больше поиздеваться над беспомощным. Сам детектив действительно отделался парой царапиной, которые не удостоились даже пары швов, в то время как на Спенсере их было более двух десятков — еще один повод для того, чтобы издеваться, по мнению Шона. Он и забыл, что проводит свой "отдых" именно здесь, события последних дней выветрились у него из головы, как страшный сон ранним утром. — Воды и обезболивающего. А еще можешь погладить меня, мне приснился страшный сон. На удивление, никто над ним эти несколько дней не издевался. По большей части на него вообще не обращали внимания, и он довольствовался ролью мебели в этой большой квартире, а также просмотром какого-то полицейского сериала о копах-неудачниках. Вода и таблетки были доставлены в кратчайшие сроки, сонный Ласситер шлепал босыми ногами по холодному полу, едва не врезаясь в дверные косяки, каким-то чудом их минуя. — А погладить меня? — обезболивающее выпито, остался лишь небольшой неприятный осадок после кошмарного сна. Вой сирены все еще раздавался в ушах ясновидца, рычащий голос преступника что-то говорил о тупости нынешней жизни, хотя вряд ли эта фраза принадлежала ему — скорее уж копам из сериала. — Иди к черту, я два дня не спал, ловля твоих преступников была не самым легким делом, — сонно под нос пробурчал детектив, свалившись в свою кровать, которая временно принадлежала этому "паранормальному придурку". Шон услужливо подвинулся, позволив Карлтону развалиться на своей половине. — Почему ты не на диване? – тихо спросил Спенсер. – Сам ведь предложил мне свою кровать. — Еще одна ночь, и моя спина не выдержит, — глухо донеслось до него – лицо Ласситера утонуло в подушке. – Заткнись и спи, Спенсер. Это была ужасно глупая идея – взять тебя к себе. Лучше бы Генри мучил. — Пожалей меня, Ласси, у нас с ним такие же отношения, как у тебя с диваном, — хмыкнул Спенсер. До него донеслось едва слышное бурчание; из-под одеяла вылезла рука Ласситера, на секунду мужчина замер, боясь, что Спенсер пошутил насчет «погладить меня», а затем, отбросив последние сомнения, прикоснулся осторожно к волосам ясновидца. Шон одобрительно засопел и придвинулся ближе. - Почему именно сериал «Шерлок»? - Всегда хотел попробовать себя в роли Холмса. - А получил роль Джона. - Ты тоже смотрел? Этот вопрос Ласситер игнорирует. - Так ты действительно не ясновидец? - Дошло, наконец? - Всегда это знал. А теперь заткнись и спи, Ватсон. - Я не Джон! - Спокойной ночи, Спенсер.