Запретное влечение

      POV Уилл       – Лисси! Лисси, пожалуйста, – с мольбой в голосе просит Челси, поправляя на переносице свои очки в модной оправе. Она упирается о ближайшую стенку рукой и громко дышит. – Ладно, предлагаю компромисс. Если я немного отдохну и выпью твоего ароматного чая, так пойдёт, да?       Мы сидим в окружении нескольких десятков разноцветных подушек и беззаботно проводим время. Время среди настоящих, а не поддельных друзей, вроде Колина и Розали. Свернувшись в моих руках, Миа прислоняется спиной на моей груди, что сотрясается каждый раз, когда она заливается смехом. Нам чертовски комфортно, ведь мы так давно не собирались вместе. И теперь, незаметно поглаживая своими пальцами предплечье сестры, я по-настоящему чувствую себя дома.       Комната Лисси и Кэмерон выдержана в мягких и тёплых тонах. Повсюду различные символики Будды, ароматные палочки, от которых исходит приятный аромат и, несомненно, много света. Несколько разных забавных светильников и милых вещиц, привезённых из дальних стран, за которыми, непременно, стоит какая-либо история и которыми заполнены всевозможные полочки и столы. На первых взгляд может показаться, что я попал в настоящую секту, но это далеко не так. Наши друзья – они необычные. Лисси и Кэмерон – чудесные девушки, чья однополая любовь заставляет забыть о ярлыках и суждениях. Кэм более сильная по характеру, что подтверждает её работа тренером в одном крупном спортивном клубе. Да, именно там я с ней и познакомился. Она просто заметила мою безумную отдачу, мою боль, которую я направил в спорт и изгонял из себя путём полного выжимания своих сил. Просто поняла и помогла направить мне эти силы в нужное русло. Затем появилась Лисси – настоящий свет и добро в жизни любого, кто её встретит. Лис была обладательницей угольно чёрных волос до середины поясницы и ослепительной улыбки, верила в реинкарнацию и считала, что каждый человек хорош по-своему. Мне была близка её жизненная позиция, однако мой оптимизм иногда давал сбой, её же – никогда.       Что касается остальных, то здесь не менее интересно. Челси – настоящая красавица. Я всегда относился к женской красоте спорно, так как считал достойными лишь маленьких зеленоглазых брюнеток, но Челси приводила в восторг не только меня, но и мою сестру. Имея густые русые волосы и третий размер груди, девочке приходилось тяжело, ведь ей было всего шестнадцать. Да, она всего лишь маленький вундеркинд, чей IQ составляет больше, чем у всех нас вместе взятый. Она гостила у отца в Непале, когда стихийный ураган под именем Лисси ворвался в её жизнь.       Бросаю короткий взгляд на Кевина, который один составляет мне здесь мужскую компанию, хоть и является полной моей противоположностью. Кев – настоящий засранец с добрым сердцем, что, конечно, знаю только я и ни в коем разе не говорю об этом вслух, дабы не портить репутацию плохого парня. Девушки всегда вешаются на таких с большим успехом: татуированная спина, подтянутое тело и острый язык, который весьма часто хочется просто вырвать. Его тёмная шевелюра дополняет образ эдакого вечного бунтаря, который не упускает ни единой возможности вставить в диалог свою реплику.       Нашим завершающим звеном стала Мими, которая дополнила нас и объединила ещё больше. Конечно, не сразу и не без шероховатостей, но её полюбили; дали время освоиться и привыкнуть к тому, что меня никто не собирается отнимать. Нас воспринимали как одно целое – наверное, именно этим они и подкупили её.       Наша компания была… по меньшей мере странноватой, если не сказать больше. Но так сложилось, что мы просто стали друг другу семьёй, которая всегда примет твою сторону, что бы ни случилось. Так и сейчас: мы с сестрой наблюдаем, как наша жизнерадостная Лисси сияет от радости и упрямо заставляет вертеть бёдрами Челси, которая то и дело поправляет свои очки, боясь, как бы те не разбились о пол во время очередного кружения подругой. Кевин возится с кальяном и посмеивается над девочками, а Кэм, улыбаясь и качая головой, просто наслаждается тёплой атмосферой вечера.       – Так и знай, Лисси, если я не сдам своё эссе, это будет исключительно твоя вина. Меня так хорошенько встряхнули, что моя голова сейчас взорвётся.       – Брось, Челси, я скорее уломаю на секс Кэми, чем твой заумный мозг перестанет работать! – перекрикивает музыку Кев и обворожительно улыбается, выпуская изо рта густую струйку ароматного дыма вверх.       – Кевин, твоя потребность в совокуплении не знает границ. К тому же, если будешь так часто курить эту дрянь, – серьёзно говорит блондинка и указывает пальцем на трубку в его руке, – то и возможностей будет не так уж много! – Она улыбается в ответ, проходя мимо Кева, и посылает через плечо уверенный взгляд.       – Чёрт, что за всезнайка! Я уже говорил, что будь она постарше…       – Говорил, – усмехаюсь я, бросая в него скомканную салфетку. – Ты просто первоклассный придурок.       Мими приглушённо смеётся, отчего моя грудь снова вибрирует. Её макушка упирается мне в подбородок, и теперь мои ноздри щекочет сладкий запах шампуня, которым любит мыть волосы сестра. Я чувствую, как растворяюсь в ароматах малины, которые витают в воздухе, дурманя мою голову.       – Как насчёт выпить? – встревает в разговор Кэми и поднимает в воздух бутылку текилы. – Ты как, Уилл? Отпустишь нашу малышку в отрыв?       Миа разворачивается и впивается в меня своими искушёнными глазами. С прикушенной нижней губой она становится сама невинность. Чувствую, как жжёт прикосновение её ладони, которое я отчётливо ощущаю сквозь ткань своих джинсов в районе бедра. Тяжело сглотнув, я внимательно изучаю её личико:       – А малышка хочет в отрыв?       – Если только… немного, – хитро отвечает она. Нижняя губа выскальзывает из плена её передних зубов и чуть припухает. Я узнаю этот самый взгляд, который не предвещает ничего хорошего. Но решаю не слишком её контролировать, дабы не вызывать подозрений.       Подозрения. Как я мог допустить даже мысль об этом, имея таких друзей в своём арсенале? Иногда я задумываюсь об их реакции, будь мы с сестрой честны перед ними. И наверное, они бы приняли «нас». Кев бы непременно отпустил пару грязных реплик, что, впрочем, он делает и так, а Лисси благословила бы нас, сотворив нам самое что ни на есть искреннее оправдание. Просто они такие. Просто нам очень повезло.       – Пьёшь под моим чётким руководством, помнишь? – улыбаясь, говорю ей я. Миа ухмыляется. Конечно, конечно она помнит, чем грозят нам совместные пьянки. Тем не менее, она кивает, пряча улыбку за своими взъерошенными волосами.       – Так держать, приятель! Бабам нельзя давать поводья в руки, всё сразу летит к чертям! – выкрикивает Кев и бодро хлопает в ладоши. – Челси, золотце, тащи свою заумную задницу сюда и захвати побольше лимонов. Так и быть, я беру тебя под свой контроль.       – Не дай бог, – смеётся Кэми. – Лисси, ну где ты там?       Она отзывается из другой комнаты, а затем тут же залетает к нам и тащит за собой Челси. Девочки смеются и звенят браслетами.       – Смотри, какие они чудесные, Мими! – гордо заявляет блондинка и делает несколько изящных движений рукой, отчего украшения издают звук, схожий с трещоткой. Глаза сестры загораются, и в тот же миг подруги надевают разноцветные браслеты на её тонкие запястья.       – Эти из самого сердца Индии. Даже Кэми понравилось несколько.       Девушки начинают болтать о своих побрякушках, и я с удивлением замечаю, что Мие комфортно. Она не отводит своего взгляда, не жмётся за моей спиной, а радостно вливается в беседу. Моей душе спокойно – впервые за долгий период тех дней, насквозь пропитанных опасениями.       – Эй, индийские женщины! Как насчёт того, чтобы отвлечься от своего Болливуда и выпить? – вклинивается Кев, уже наполняя маленькие рюмочки текилой.       Кэми смеётся и качает головой, глядя на нас. Честное слово, эта девчонка в нашей команде.       Лисси шелестит юбками и делает в музыкальных колонках полную мощность. Парень, у которого девочки снимают жильё, чаще пребывает в отъездах, поэтому здесь мы можем вполне себе расслабиться.       Расслабиться… Как давно мы расслаблялись с сестрой? Ведь каждый наш день таил в себе подозрения, которые с недавних пор начали больше приобретать форму развивающейся паранойи.       Звон маленьких расписных рюмок почти перебивает громкую музыку. Вечеринка объявляется открытой.

***

      Знаете, на что способны две бутылки текилы? Стоит только взглянуть на мою сестру, чьи пальцы рассекают воздух в изящных движениях рук, на танцующего на столе Кевина и сверхвесёлую Челси, что изводит нас своими песнями, которые больше походят на душераздирающие крики о помощи.       Нам чертовски легко.       После двухчасовой игры в твистер наши конечности, казалось, уже были одним целым. Как ни странно, Миа стояла стойко и продержалась почти до самого конца, в то время как мой друг-засранец всё время смеялся в самые неподходящие моменты игры, отчего все наши хитросплетения падали на пол и мы издавали страдальческие стоны. Сейчас же я расположился всё в том же бардаке из разноцветных подушек и ждал вместе со всеми развязки батла Мии и Кевина. Это было действительно очень весело, даже смеяться стало весьма болезненно.       Казалось, мы выпускали из себя все свои переживания. Выдыхаем. Улыбаемся. И распахиваем души, чтобы весь негатив ушёл, растворившись в непрекращающемся ливне.       Смотрю на сестру и любуюсь: её щёки заливает румянец, а волосы в абсолютном беспорядке обрамляют каштаном скулы. Она прелестна – такая живая и непосредственная в своём истинном облике. А ведь в каждом из нас живёт тот самый настоящий человечек, которого мы так усердно прячем под сотнями масок. Надменный, замкнутый, угрюмый. Щелчок двери. Шаг в своё убежище – и вот: задумчивый, мечтательный, любящий. И таких прилагательных могут быть миллионы. Миллионы и миллиарды различных антонимов, на которых держится наш мир. Просто мы боимся. Боимся быть непонятыми.       И сейчас, глядя на свою девочку, я понимаю: она не боится. Она доверяет. Миа просто открылась этим людям, открылась мне. Расколола своё сердце на несколько кусков и раздала их нам. Мне, безусловно, достался самый большой. Просто она такая: изначально идёт на контакт с трудом, но потом, постепенно узнавая, всю свою жизнь будет тебе верным и любящим другом. С нами же всё сложилось иначе. И это – самое лучшее, что вообще могло со мною случиться. Как бы то ни было, я обрёл любовь. И это наш с ней путь.       Моргнув несколько раз, я возвращаюсь в реальность, замечая, что сестра едва держится на ногах. Они всё ещё стоят с Кевом на столе и стараются столкнуть с него друг друга. Улыбаясь, я встаю и приближаюсь к месту, где разворачиваются события.       – Ну, всё, Мими, ты уже сегодня нарезвилась! Давай, прыгай на спину, – говорю я, разворачиваясь к ней, и подставляю свою широкую спину.       Сестра ворчит, но всё же вскарабкивается на меня: сползая, а затем снова пытаясь удержаться. Я тихонько смеюсь над её неуклюжими попытками и, подхватив под икрами, помогаю ей нормально залезть. Алкоголь расслабил меня, но не вывел из строя. А для того, чтобы напоить сестру, много не надо.       – Это несправедливо! Почему у меня одни сёстры? Я хочу себе такого же брата, чтобы таскал меня каждый… ик… раз, когда я… ик… напивалась, – мямлит Челси и корчит недовольную мордашку.       – Ну, конечно, Челси. Раскатала губу. Вот весили бы твои… шарики чуть меньше, возможно, я бы и потаскал тебя.       – Кевин! – заступается Кэми. – Ты когда-нибудь заткнёшься?       – Он не может. В нём так много тестостерона, что места для мозгов не остаётся. Вот и мелет всякую чушь своим языком.       Кевин ухмыляется и, наклонившись, кусает блондинку за свисающую с дивана пятку, отчего та вскрикивает и подпрыгивает с кровати. Как некстати, чёрт возьми. Челси нечаянно задевает Мию, и малышка, которая и без того плохо держалась, плюхается на пол.       – Боже мой, Кевин! Я просто убью тебя! – кричит с пола сестра, прижимая к себе ушибленную ногу.       – Мими, я не хотел. Чёрт, давай посмотрю, – подрывается Кев, но я опережаю его.       – Лучше сгинь, – цежу сквозь зубы я. Я не зол на него, но сейчас переживаю за неё куда больше. Поднимаю Мию на руки и вглядываюсь в её сморщенное личико.       Челси начинает сыпать извинениями, а Лисси, улыбаясь, качает головой.       – В ванной есть аптечка. Обработай ей ссадину, Уилл, – произносит Лисси и ерошит волосы Кева. – Зачем ты снова трогал Челси, Кеви? Знаешь ведь, что у девочки чувствительная кожа.       Он тяжело вздыхает и начинает шарить по карманам в поисках сигарет.       – Клянусь тебе, всезнайка…       Дальнейший их диалог становится тише, когда я распахиваю дверь ванной комнаты и закрываю её за нами. Сажаю Мию на стиральную машинку и начинаю осматривать ногу.       – Всё хорошо, Уилл. Просто больше испугалась, – пожимает плечами сестра и беззаботно улыбается. Смотрю на неё и подавляю в себе острое желание коснуться этих улыбающихся губ, таких влажных и красных сейчас. Наверняка они будут слегка кислыми – от недавно съеденного на спор лимона. Мои собственные губы начинает покалывать.       Мы переплетаемся с ней взглядами на миг. Такой непозволительно долгий в компании, но дозволенный сейчас, когда мы совершенно одни. Придвигаюсь к ней чуть ближе, чуть задевая её ножки своим телом.       – Ай, – тихо шипит она, дёргаясь.       – Прости, – неловко улыбаюсь я ей и начинаю открывать шкафчики в поисках аптечки.       Нахожу небольшой пластмассовый контейнер и роюсь в ней в поисках антисептика и ваты. Открыв кран с водой, я провожу мокрой губкой по её счёсанной коленке. Миа поджимает губы и усердно старается не пищать. В моей груди теплеет. Боже мой, сколько сотен раз я проделывал с ней подобное? Мазал её сбитые коленки зелёнкой и перевязывал содранные ладошки. Всё детство она стремилась не отставать от меня, от наших общих друзей – мальчишек из соседних домов, но всегда влипала в неприятности. Эта её обаятельная неуклюжесть только заставляла меня любить её ещё сильнее, заботиться о каждом её шаге.       Чтобы отвлечь сестру от неприятной процедуры, завожу с ней разговор, заранее зная, что это ей поможет.       – Помнишь, когда ты неслась сломя голову со своими мячами через порожки и налетела на Толстого Сэма? Тогда ещё пришлось накладывать швы, – говорю я, прикасаясь к ссадине ваткой, пропитанной антисептиком. Миа закусывает губу и кивает. – Никогда не забуду твой взгляд. Такой отважный, словно ты боялась, что я не буду брать тебя с собой впредь больше, чем этих медицинских иголок. Я бы всё равно тебя брал, милая. Ты ведь знаешь это? – Мои пальцы продолжают водить ваткой по её ноге. Рана больше не кровоточит.       – Сейчас да, – шепчет она. – Признайся, Уилл, со мной ведь было веселее, чем с мальчишками?       – Всегда.       Она тихонько смеётся и откидывается назад, опираясь ладонями о верх стиральной машины.       – А ещё, когда ты сломала правую руку в средней школе… Мы расписали весь твой гипс такими нелепицами.       – Да. Помню, как ты успокаивал меня и мы вместе учились писать левой рукой.       – И пишем до сих пор, – подмечаю я, отчего она снова смеётся и чуть прикрывает свои глаза.       Мы замолкаем и просто наслаждаемся близостью. На заднем плане капает вода из крана, а из комнаты доносятся спорящие голоса наших друзей. Я вдруг ощущаю счастье. Словно оно не что-то эфемерное, а более реальное. Чувствую его кожей. Гулко бьющимся сердцем. И чётко знаю, что это счастье сидит напротив меня.       – Я вся соткана из тебя, Уилл, – еле слышно молвит она, тяжело выдыхая. – Из наших общих воспоминаний, переживаний и радостей. Я переняла у тебя твои жизненные принципы, поступала всегда вровень тебе. И иногда мне кажется, что без тебя я стану абсолютно пустой. Ты наполнил меня, Уилл, понимаешь?       Я беру её тонкие пальцы в руки, подношу к губам и целую поочередно каждый из них. Она распахивает свои зелёные глаза и с раздирающей любовной тоской смотрит на меня. Будто вновь предчувствует что-то плохое и теперь наслаждается нашей нежностью, как в последний раз.       – Ты – особенная. Всегда ею была. Даже если бы я хотел вбить тебе свои мысли и принципы, то никогда не сумел бы. Тобой движет мятеж. Он – будто часть тебя, Миа. И знаешь, что происходит со мной сейчас? Я перенял его у тебя.       Сестра тяжело сглатывает, подавляя в себе нарастающую истерику. Я чувствую её. Настолько остро, будто потоки её эмоций проходят через меня. Беру её лицо в свои руки и накрываю её губы в неистовом поцелуе. Долгожданном поцелуе, о котором мечтал с самого приезда сюда. Миа втягивает воздух через нос и вскипает вместе со мной. Её цепкие пальцы теряются в моих прядях. Она сильно тянет их к себе, но мне не больно. Мне настолько хорошо, что внизу моего живота разливается сладкая и такая приятная истома. Она посылает импульс. Он проносится по всем моим жилам с бешеной скоростью и ломит кости от отчаянного желания. Миа тихонько стонет мне в рот.       Притягивая меня к себе ещё ближе, она обхватывает ногами мой торс и делает несколько поступательных движений бедрами. Я выдыхаю сквозь сцепленные зубы.       О. Боже.       Её проказливая рука тянется к поясу моих джинсов. Ещё одна секунда – и её пальцы обхватывают меня сквозь лёгкую ткань, слегка увеличивая силу.       – Остановись, иначе я просто…       – Что же? – ухмыляется она, явно довольствуясь положением.       – Возьму тебя.       Я резко нависаю над ней и впиваюсь в чуть кислые губы, отчего поцелуй становится ещё более искушённым. Рука накрывает её правую грудь и сильно сжимает. Миа издаёт приглушённый стон и, стараясь удержаться на машинке, хватается за ближайшую опору. Дрожащие пальцы соскальзывают, и с раковины с грохотом падают различные женские тюбики и прочая ерунда. Мы отрываемся друг от друга только тогда, когда в дверь стучат.       – Эй, у вас там всё нормально? Может, помочь найти аптечку? – доносится до нас голос Лисси.       Лисси, пожалуйста, помоги найти нам самообладание.       Я отступаю на несколько шагов назад и успокаиваю своё тяжёлое дыхание.       – Всё нормально, дорогая. Просто дай нам ещё две минуты, – выручает меня Миа, чей голос звучит хрипло.       Как ни странно, встретившись взглядами, мы улыбаемся, словно настоящие придурки. Боязнь быть застуканными настолько укоренилась в нас, что это превращается в безумие. Безумие, которому мы, естественно, следуем.       В странном, приподнятом настроении мы приводим себя в порядок. Сестра умывается и поднимает свои взмокшие волосы вверх, затягивая в высокий хвост. Её игривый взгляд скользит по мне сверху вниз и останавливается на выпятившемся мужском органе.       – Что-то хочешь мне сказать?       – Я? Нисколько, – шепчет она, отвечая смеющимся взглядом. Её подрагивающие уголки губ манят меня. Запретный плод становится ещё слаще, если вкусить его хотя бы раз. Я знаю это. – Просто… где же твоя сдержанность, м-м?       Не знаю, что движет мною, возможно, это какая-то дикая похоть от её дразнящего вида, но я тут же прижимаюсь к ней сзади и устремляю свою руку к её промежности. Пальцы касаются джинсовой ткани, а затем пробираются дальше, останавливаясь на влажном кружеве. Совершаю несколько движений и ухмыляюсь. Она застывает, наблюдая за мной в нашем с ней отражении в зеркале.       – Вот только не надо о сдержанности. Договорились? – шепчу ей на ушко и обхватываю губами сладкую мочку.       Миа прикрывает глаза. Я – нет. Просто смотрю на нас и любуюсь. Она подаётся назад, прижимаясь максимально близко.       Единое целое.       То, что не в силах никому разорвать.       Тихий шум воды перекрывает её тихую мольбу, почти на гране безумия. Я смеюсь и целую её в губы. Только по-другому: коротко и нежно, скорее просто чмокая. Острый язык уже готов съязвить очередную колкость, как я распахиваю дверь и тяну её за собой. Оглядываюсь по сторонам и целую ещё раз. Более чувственно, с обещанием. Ей тяжело дышать.       – Эй, раненый боец, ты скоро там? Уилл, тащитесь сюда, мы уже скачали «Затащи меня в ад» и приготовили одноразовые пелёнки для девочек, – доносится из гостиной крик Кевина.       Он замолкает, видимо получая от кого-то удар, а затем громко смеётся.       – Только скажи – и мы можем уехать, – тихо шепчу я сестре, гладя её по щеке.       – Нет. Это пойдёт нам на пользу, – отвечает она и целует меня в шею. В то место, где отчаянно бьётся жилка. Я вздрагиваю. – В конце концов, я могу жаться к тебе весь фильм, верно? Без всяких подозрений.       Я киваю и целую её в висок, долго задерживаясь на нём губами. Она права. Ведь кто знает, что ждёт нас там, в завтрашнем дне?