Рыжему

Отдаю тебе должное: приходишь точно, всегда просыпаешься к полуно́чи. Ты давно доказал мне, что тих сумасшествия прибой. Опять я беседую сам с собой. Впрочем, нельзя так врать: вот ты – передо мной сидишь за столом, появившись из мрака, как тать. Не буду пугаться, кричать: «Энфраншиш!» Перед любым, кто спросит в мире, сразу назову тебя своим кумиром. И не солгу – правда запросто выйдет. Знаешь, все тут нарушители второй заповеди. Нечего стыдиться или обижаться: перед носом совести тут давно захлопнуты двери, и имя твоё – вечно на языке, а в нём – такая грация… Джерри-вор, Манговый Джерри… Хорошо известен твой внешний вид: свет, солнце, темень. Союзом поэта и композитора свит, мой вдохновитель и мой же демон. Прилипчив, настырен, как чёрт сам, будто ты пишешь, а не я. Работаю с тобой и не знаю счёта часам, в каждой строчке тебе уделяя внимание. Заслуженно! Характер огромен, а Элиот плеснул одну карикатуру. Конечно, теперь со мною дружен он: с пройдохой я сдружился сдуру. А против такого не попрёшь: шутник, балагур – ну чем других плоше? С тобой сидеть, записывать, приговаривая: «Врёшь!» – и волосы рыжие на макушке ерошить. С тобою спорится любая работа: хоть проза, хоть поэтические трели. Во время послеобеденного отдыха – всего-то! – почитываешь о Сореле. Мошенник тянется к плуту́ осуществить свою мечту. Я только представить боюсь, что ты, персонаж, на бумаге и в музыке оживший, реальнее многих, и мир наш растает, с твоей вселенной сложившись; что есть судьба, свобода, путь, что ты и меня реальнее. Кусок души в тебя сумел ввернуть – достойно ли внимания? И разобраться невдомёк: иль я тебе отец, иль оба – братья? Хоть сам тебя изрёк, твоей свободы не смогу забрать я. Как вместе по помойкам рылись, так породнились. Проблемка родству вот: ты – кот, а значит, я схожу с ума, но слышу сквозь слов и звуков дурман твой голос, вижу улыбку во всю рожи ширь – мой личный Чешир. Пусть надо бы со всеми стоять в один ряд, но выходить за рамки разума легко и приятно. Поэтова надежда и опора – кошачья проекция вора. Растаял… Новый сумасшествия прибой. Опять я беседовал сам с собой.