Пари

– Эй, ты там уснул? – я открыл глаза и посмотрел на кучерявую голову парня, расположившегося между моих ног. – Все же сосешь ты просто отвратительно! – Пфости, пфости, – парень активнее заработал головой. Двери неожиданно распахнулись и в аудиторию небрежной походкой вошел Генри. Увидев происходящее, он прошелся липким оценивающим взглядом по парнишке, сидящем на коленях у моих ног, и вальяжно уселся напротив, облокотившись на спинку стула. Заметив постороннего, паренек смутился и вопросительно поднял на меня испуганный взгляд. – Продолжай! – ответил я на его немой вопрос, руками насаживая глубоко по самое горло, отчего тот начал задыхаться и кашлять, и уже обращаясь к Генри, – ты по делу или просто поглазеть? – Майлз, ты не меняешься! То, что ты сын губернатора, не дает тебе права вести себя как последняя сволочь. Прекрати мучить парнишку. – Что? И это мне говорит отпрыск сенатора? У тебя самого встал и ты был бы не прочь, чтобы он тебе тоже отсосал. – Нет, Майлз, мне не нужны твои подстилки, да и сосет он, как я погляжу, так себе. Я хочу чего-нибудь поинтереснее! – Хм, чего же? – закрывая глаза в преддверии разрядки, почти шепотом проговорил я, вцепившись руками в кучерявые волосы, не давая парнишке убрать лицо, кончая глубоко в горло, когда волны оргазма накрывают мое тело. Парень морщится, но не сопротивляется, послушно принимая и глотая мою сперму, лишь щурясь от жгучих слез, катящихся по щекам. – Хороший мальчик! Сегодня уже намного лучше, – ласково говорю я, смахивая слезы и потрепав парнишку по щеке, – а теперь беги, у нас тут важный разговор. Паренек встал с колен, вытирая лицо рукавом, быстро собрал разбросанные вещи и выбежал из аудитории. – Ну, так чего же? – нетерпеливо переспросил я, застегивая ширинку и заправляя рубашку. Генри сидел по-прежнему вальяжно, непринужденно раскинувшись на стуле, вскинув бровь, а на его лице появилась недобрая ухмылка: – Куда интереснее, если бы мне отсосал ты! – Совсем охренел что ли? – я соскочил со стула и грозно навис над парнем. – Майлз Коллинз никогда ни у кого не отсасывал и отсасывать не собирается! – Скучно, Майлз. Тебе это еще не надоело? – Генри начал медленно наматывать мой галстук на руку, заставляя приблизиться к его лицу и, глядя в глаза, прошептал в самые губы, – давай устроим пари? – А если выиграю я? – Тогда и я поласкаю тебя язычком, – облизнув мои губы, с улыбкой усмехнулся Генри. – Фу, долбаный извращенец! – отплевываясь и вытирая губы рукавом, прошипел я. – То, что ты давно мечтаешь трахнуть меня, ни для кого не секрет. Надо придумать что-нибудь поинтереснее, чтобы у меня был стимул. Так, что бы придумать? Я начал расхаживать из стороны в сторону, измеряя кабинет шагами. – Ты же давно покушался на мой новенький Harley из последней коллекции, который мне подарил отец на день рождения. Так вот, если выиграешь ты – он твой. – Идет! – широко улыбнулся я и протянул руку вперед для заключения сделки. – На что спорим? – На новенького: ты должен влюбить его в себя и трахнуть. – Это того очкастого ботана? – я не смог сдержать самодовольной улыбки. – Да запросто! – Срок – месяц, – пожимая мне руку, усмехнулся Генри. – Как два пальца, – разбивая наши руки, тем самым скрепляя пари, радостно пропел я. – И не забудь через месяц вернуть ключи от моего Harley, а пока, так уж и быть, разрешаю тебе покататься! – Посмотрим, как через месяц ты «прокатишься» на мне. – Не зарывайся, Генри, мы спорили на один минет и то – в случае моего проигрыша, а этого, поверь мне, никогда не случится! – не оборачиваясь, четко проговорил я, направляясь к выходу. – Мальчик мой, стоит только попробовать, уверяю, потом тебя за уши не оттащишь! – с насмешкой бросил мне вслед Генри. – Ага, мечтай! – все также не оборачиваясь, вскидываю средний палец, покидая аудиторию. *** «Какой же он… посредственный!» – я сидел и с интересом разглядывал объект нашего пари. – «Это будет даже проще, чем я думал!» Худой, с простыми и невыразительными чертами лица, очки в толстой роговой оправе и черные как смоль, растрепанные волосы, ниспадающие и закрывающие половину его лица. Леон Наас. Он всегда абсолютно серьезный, я бы даже сказал хмурый, никогда ни на что не отвлекается, послушно записывая лекции преподавателя и лишь изредка кидая взгляд в сторону окна. Из группы он почти ни с кем не общался, единственным его другом был Николс – небольшой рыжий парнишка с веснушками, обычная «шестерка». И как эту серую невзрачную мышь занесло в самый элитный университет нашего штата? По его виду и не скажешь, что он сынок богатых родителей. Наш университет позволял учиться далеко не каждому, тем не менее разброс в социальных слоях был достаточно велик. Первое место – элита – делили мы с Генри, как сыновья наиболее высокопоставленных чиновников нашего города. Низшие слои, как правило, «шестерки», которые выполняли мелкую работу и частенько ублажали наши прихоти, – дети промышленников и банкиров. Любое желание элиты – это закон для «шестерок». Дождавшись обеденного перерыва, я хотел подловить новичка в столовой, но он так и не пришел. – Эй, мелкий, новенького не видел? – останавливаю одного из «шестерок» нашей группы. – Он остался помочь учителю убрать кабинет и расставить парты. – Он там один? – Да, других дураков не нашлось. – Хм, это даже лучше! – с ухмылкой проговорил я. Заглядываю в аудиторию и вижу следующую картину: новичок со шваброй в руках наяривает полы, по локоть закатав рукава. Прислоняюсь спиной к косяку, скрестив руки на груди: – Эй, Ленни, не поможешь мне с математикой сегодня после занятий? – Во-первых, не Ленни, а Леон, а во-вторых, не вижу смысла тратить на меня время одному из лучших студентов, – отчеканил новичок, опираясь на швабру и деловито поправляя очки. «Надо же, а он с характером! Это даже интереснее». – Неужели ты наводил обо мне справки, какая честь! Может тогда это тебе требуется помощь с математикой? А, Ленни? Ты только скажи, и я с радостью, в любую минуту. – Не наводил, но сплетни о тебе разлетаются быстрее, – ответил брюнет, продолжая намывать полы. – Хм, и что же обо мне говорят? – я даже поднял бровь от удивления. – Что ты не только первый красавчик, но и самый умный студент – победитель последних четырех олимпиад штата, к тому же еще и председатель студенческого совета. – Звучит как комплимент, но это же не все сплетни? Что еще? – я невольно улыбнулся. – Нет, не все. Еще, что ты местный Казанова и в твоей постели побывала половина универа, – не оборачиваясь, продолжил Леон. – Ауч, как жестоко… – И это еще не все: что ты – редкостная сволочь, которая использует людей только ради удовлетворения своих собственных интересов, а затем выкидывает, как ненужную вещь, не считаясь с чувствами других людей. – И кто же, позволь узнать, распускает эти лживые сплетни? – «Правда, что за сученыш их распускает?» – Это не важно, увидев тебя, я сделал свои выводы. – Ну-ка, ну-ка, очень интересно узнать, и какие? – Ты – эгоист, я терпеть не могу таких людей, как ты, – проговорил он, разворачиваясь ко мне лицом. – Знаешь, Ленни, а мне ты нравишься, и я очень хочу подружиться с тобой, – мило улыбнулся я в ответ. – А я – нет! Ты мне неприятен, мы с тобой абсолютно разные. Я презираю таких, как ты, – буквально плюнув в лицо этими словами, брюнет отвернулся и продолжил заниматься уборкой. – Что ж, это мы еще посмотрим. – «Строптивый, значит! С каждой минутой становится все интереснее и интереснее». Набираю номер: – Джонни, дуй на крышу! Ну и что, что пара, прогуляй! В первый раз что ли? Интересно, кто и, главное, зачем наговорил новенькому обо мне все эти гадости. Вероятно, что человек, которого я очень хорошо знаю. Генри? Не может быть, он бы не стал вести грязную игру. «Вот же маленький засранец, неужели не придет?» – в ожидании я разлегся на теплых плитах крыши, нагретых летним солнышком, и погрузился в свои мысли. Неожиданно дверь со стуком распахнулась, и запыхавшийся кучерявый паренек присел возле меня на колени. – Ты заставил меня ждать целых десять минут. – Прости, мне пришлось наврать, чтобы препод отпустил меня с пары – у нас сейчас идет контрольная. – Ну, ты всегда знаешь, чем загладить свою вину. Паренек молча полез расстегивать мою ширинку. Прикрыв глаза от удовольствия, когда мой член погрузился в теплый влажный рот, я проговорил: – Хороший мальчик, правда, я звал тебя не для этого. – Мммн? – Что ты знаешь про новенького? – Какофо? – Ленни, нашего новенького, такой ботаник в очках. – Нифего не фнаю. – Совсем ничего? Кто он такой? Откуда взялся? Где раньше учился? Парень выпустил мой член изо рта, продолжая работать рукой: – Ну, он перевелся к нам две недели назад. Тихий и спокойный, учится неплохо. – Это все не то! Сутки тебе даю, чтобы узнать о нем все: что ест, с кем спит, почему перевелся в наш универ, с кем общался раньше и с кем общается сейчас. – Но я… – Шшш, никаких возражений, даю тебе ровно сутки, – приложив палец к губам парнишки, прошептал я и направил его голову вниз, – а теперь поторапливайся, ты же еще хочешь успеть на контрольную. Джонни не подвел. На следующий день я узнал, что отец Леона был переведен генеральным директором центробанка штата, второй ребенок в семье. Но больше меня интересовал другой факт – причина перехода в наш университет. Ранее он учился в обычном колледже: там он был лучшим учеником, выступал в театральном кружке, к тому же неплохо рисует. Ходят слухи, что он влюбился в какого-то парня, а тот переспал с ним и бросил, причем на следующий же день об этом узнал весь колледж. «Хм, он не девственник. Обидно, а я надеялся стать у него первым!» Психологическая травма, значит, сейчас он никому не доверяет. Это немного осложняет мою задачу. Надо будет изменить свою тактику. *** – Ленни, тебе доплачивают, что ли, за подработку? – с насмешкой проговорил я, привычно застав новенького со шваброй в руках. – Леон, сколько можно повторять! Я делаю это по собственной инициативе. Если тебе нужна аудитория, то я закончу через десять минут. – Ты не против, если я понаблюдаю за тобой? – усаживаясь на один из стульев и закидывая ноги на парту, проговорил я. – Слушай, Ленни, если ты у нас такой филантроп, то у меня есть к тебе предложение. – Спасибо, не интересует! – Но ты же еще даже не выслушал! – Извини, но ответ на любое предложение от тебя – нет. – Чем же я тебе так насолил, Ленни? Расслабься, это не личное. Ты же знаешь, я – председатель студенческого совета, и через месяц у нас планируется постановка спектакля, а я наслышан, что ты хорошо рисуешь и раньше играл на сцене. – Я больше не выступаю, хотя… с декорациями могу помочь, но это исключительно на благо университета! – чуть помедлив и задумавшись о чем-то, проговорил брюнет. – Вот и отличненько! – я расплылся в счастливой улыбке. Постепенно мы начали общаться. Оказалось, что у Леона дома есть небольшая студия – рисованием он занимался серьезно, поэтому подготовка декораций полностью легла на его плечи. С меня, как с председателя, требовалась именно разработка идей и контроль их выполнения. Почти каждый вечер после занятий мы проводили у Ленни в мастерской. Месяц подходил к концу, но особых подвижек в пользу выигрыша пари у меня не было. Хоть мы и общались, он был строптив и холоден, в его взгляде всегда читалась неприязнь и презрение. – Эй, Ленни, я принес пиво, чтобы отметить окончание подготовки декораций. – Ты же знаешь, что я не пью! – Ой, брось, что ты как баба? От одной баночки ничего не будет. Лови! – проговорил я, кинув в него банку холодного, только что принесенного пива. – Вкусное… – с придыханием ответил Леон, отхлебнув пару глотков. – Ну, а я что говорил? – открываю вторую банку для себя и звонко чокаюсь с ним. – Давай – за наш проект! – Знаешь, Майлз, а ты не такая уж сволочь, как о тебе говорят, – тихо проговорил Ленни, покручивая банку в руках. – Wow, wow, wow! Теперь ясно, почему ты не пьешь: похоже, от одного глотка тебе уже крышу снесло. Смотри, а то еще пара глотков и ты начнешь признаваться мне в любви, – засмеялся я и уже абсолютно серьезно чуть шепотом добавил, – а потом еще и сам приставать начнешь! – Что, так не терпится затащить меня в свою постель? – с улыбкой и без злобы спросил брюнет. – Неее, ты слишком строптивый, мороки много! – махнул рукой я. – Хотя, признаться, я был бы не против… – Почему? – Смешной! Потому, что ты мне нравишься, – искренне ответил я. – Ты очень странный парень, Майлз… – серьезно проговорил Леон. – После того, что мне наговорили о тебе, я думал, что ты последняя сволочь. Что единственная причина, по которой ты обратил на меня внимание, только ради того, чтобы трахнуть! Но, пообщавшись с тобой ближе, я понял, что ты действительно очень умный и ответственный парень. Увидел, как ты старательно готовишься к этому выступлению, сколько вкладываешь сил в это дело. На самом деле, ты мне тоже нравишься. «Черт! И почему мне так неловко?» – Эм, ладно, думаю, тебе уже хватит, – ответил я, вырывая банку из его рук, но он вцепился в нее мертвой хваткой, отчего я повалился прямо на него, придавливая всем весом, и в итоге мы кубарем упали на пол, заливая пивом себя и все вокруг. – Надо замочить футболку, чтобы пятен не осталось, – тихо прошептал Леон мне в самые губы, и я почувствовал его жаркое дыхание с нотками хмеля. – Ага, все же тебе хочется увидеть меня голым? – ухмыльнулся я. – А ты имеешь что-то против? – в тон мне ответил брюнет, глядя прямо в глаза. В комнате воцарилась гробовая тишина, я ощущал гулкое сердцебиение Ленни, его вздымающуюся подо мной грудь и неровное дыхание. Наши губы почти соприкасались, но никто не решался сделать шаг первым. Молчание слишком затянулось и неожиданно Леон, чуть подавшись вперед, осторожно коснулся меня своими губами. Его поцелуй был таким робким, невинным и каким-то детским, что мне стало не по себе. – Ну вот, я же говорил, что тебе уже хватит, – отстраняя брюнета и вставая, быстро проговорил я, стараясь не смотреть ему в глаза, – слушай, я, пожалуй, пойду, а то уже поздно. – Прости, Майлз, я сам не знаю, что на меня нашло… – потупившись, пробубнил Леон. – Да брось, Ленни, все в порядке! Увидимся завтра. Бывай! – широко улыбнувшись и похлопав его по плечу, весело проговорил я и вышел за дверь. «Блять! Идиот! Кретин! Болван! И какого хрена я творю? Это же был мой шанс!» На следующий день я старался избегать Ленни, да и он тоже не искал поводов для общения и смущенно опускал взгляд, переключив все свое внимание на Николса, который этому факту был безумно рад. «Какой же я болван, срок пари истекает уже через два дня!» Я недовольно закрыл глаза и глубоко вздохнул. Настроение подпортил Генри, развалившись на краю моей парты: – Тик-так, тик-так, Майлз, часики тикают, а я смотрю, дело у тебя простаивает! – надменно вскинув бровь, парень чуть дотронулся до моего подбородка, нежно проводя пальцами по губам. – Хотя, к чему скрывать, я прекрасно понимаю, что наши желания совпадают! – Отвали, извращенец! – откидываю его руку. – У меня есть еще целых два дня. – Не еще, а всего, да и у Николса, как я погляжу, шансов в этом вопросе куда больше! Я посмотрел в сторону этих двоих: в этот момент Николс что-то шептал Ленни в самое ухо, положив руку на плечо, вызывая у последнего веселый смех. «Вот говнюк!» – Посмотрим! – я соскочил с места и, подойдя к парочке, резко, почти грубо, схватил Ленни за руку и потащил на выход. Он не сопротивлялся, послушно следуя за мной, лишь один раз спросив: – Куда мы идем? – Ко мне, – коротко бросил я в ответ. Зайдя в квартиру, я грубо толкнул его вперед и прижал лицом к стене, начав торопливо расстегивать ремень и снимать с него брюки. Леон по-прежнему не предпринимал никаких действий, молча и покорно принимая мое грубое обращение. «Блять, что я творю?» Я оставил брюки в покое и ударил кулаком в стену: – Какого хрена, Ленни? Почему ты не сопротивляешься? Ну же, останови меня, ударь, сделай хоть что-нибудь! Он медленно обернулся, взглянув мне прямо в глаза, и тихо прошептал: – А что если я не хочу сопротивляться? – после чего подался вперед и осторожно коснулся моих губ. – Пожалеешь, дурак! – ответил я, жарко отвечая на его поцелуй. – Пошли. Я потянул его в комнату и повалил на кровать. Однако дальнейшее поведение Ленни крайне удивило меня: он резко перехватил инициативу, опрокинув меня на спину и оседлав, затем снял очки и начал медленно развязывать галстук, вновь впиваясь в мои губы поцелуем. Странно, но раньше я не замечал, что за этими толстыми роговыми очками скрывается такая красота: огромные, ярко-голубые, почти аквамариновые миндалевидные глаза, обрамленные длинными, совсем как у девушки, ресницами. – Продолжай! – обнимая его за талию и сжимая ягодицы, проговорил я. Удивительно, я думал, что в сексе он будет скромным, невинным и сдержанным, кто бы мог подумать, что он окажется таким неистовым и активным. Тем временем Ленни уже избавился от моей рубашки, оставляя влажную дорожку поцелуев вдоль моей груди вниз до живота, затем начал расстегивать ремень. – Ленни, ты не должен… – Но я хочу! – было заметно, как он волнуется: как дрожат его руки, нервно стягивающие с меня белье, чуть подрагивают губы, робко обхватывающие мой член. Опыта у него явно не было, но это было невероятно восхитительно – его самоотдача и самоотверженность, то желание, с которым он старался здесь и сейчас доставить мне удовольствие, жутко заводили меня. Настолько, что мне пришлось остановить его еще до того, как все закончилось так и не начавшись. Еще ни с кем я не испытывал подобного. – Я что-то сделал не так? Тебе не понравилось? – изумленный и испуганный взгляд. «Как? Ну как можно в этой ситуации оставаться таким милым и сексуальным?» – Глупый! – опрокидываю его на спину, откидывая челку с лица, и нежно целую в губы. Я никогда и никого не целовал после минета, но сейчас я хочу этого: он чертовски вкусный, сладкий, такой желанный и отзывчивый! Меня поражала та сила желания и отдачи, с которой Ленни отзывался на каждое мое прикосновение или поцелуй. Тщательно подготовив его, я пытался входить медленно и аккуратно, стараясь минимизировать неприятные ощущения, но он, широко распахнув глаза, буквально сам насаживался на меня, впиваясь и царапая спину, закусывая губы и шумно выдыхая, активно отвечая на каждый мой толчок. И я больше не смог себя контролировать, повинуясь той нежности и страсти, с которой отдавался этот парень, жарко впиваясь в его мягкие губы, оставляя следы на этом податливом теле. Леон уже больше не сдерживал своих стонов, он метался подо мной, выгибаясь, царапая спину и комкая простыни, бессвязно срываясь на крик: – Ах, как хорошо… Майлз, еще… сильнее… – чтобы прервать его агонию, я снова и снова накрывал его губы поцелуями. В преддверии разрядки, Ленни обнял и теснее прижался ко мне всем телом: – Майлз, я люблю тебя! – и в этот момент я кончил: бурно, сильно, долго, до искр и звездочек в глазах, после чего мы так и остались лежать обнявшись: я нежно гладил его по лицу, по волосам, перебирая шелковистые прядки. В эту ночь я так и не смог уснуть, разглядывая спящего Ленни, осторожно откинув челку с его лица, открывая острые скулы и высокий лоб с маленьким, едва заметным шрамом, скорее всего полученным еще в детстве, прямой нос и длинные, мерно подрагивающие на щеках ресницы. Сейчас его лицо было таким расслабленным и умиротворенным, на губах застыла легкая полуулыбка. – Чему или кому ты так нежно улыбаешься? – тихо прошептал я, чуть коснувшись мягких губ. Никогда и ни с кем у меня не было такого шикарного секса. Он был просто великолепен. Почему я раньше не замечал, что этот парень необычайно красив? Умный, красивый, раскрепощенный, чертовски сексуальный и просто нереально шикарный в постели. Мог бы я влюбиться в такого парня? Вот так отдаваться страсти каждый день и засыпать вместе каждую ночь, просыпаясь в нежных объятьях. Уехал я рано утром, не оставив даже записки. Черт, сегодня последний день срока нашего пари. Я выиграл, но хочу ли я этого, вот в чем вопрос. Я сидел, закинув ноги на впередистоящую парту, и растирал пальцами виски. Голова неимоверно гудела. Если я сам не расскажу, а этот болван не появится, то Генри так ни о чем и не узнает. Мысленно попытался отсосать Генри: если кроме него об этом никто не узнает, то, в принципе, ничего страшного. Фу, бля, ничего страшного? Конечно, кроме потери чувства собственного достоинства! Откинувшись на спинку стула, я запрокинул голову назад, позволяя крови приливать к мозгу. В висках отчетливо застучало. От размышлений меня отвлекло прикосновение холодных пальцев. Когда я открыл глаза, то увидел нависшего надо мной Ленни. Он наклонился и поцеловал меня в губы. От неожиданности я чуть не свалился со стула, опрокинув его вместе с партой. «Болван, идиот, что ты творишь?» – Что ты творишь? – уже вслух выговариваю я, отстраняя парня. – Целую тебя, глупый! – прошептал Ленни, запуская пальцы мне в волосы, перебирая прядки и массируя кожу. – Но не при всех же, – закрываю глаза от удовольствия. – «Кто еще из нас глупый?» Идиллию момента разорвал громкий звук удара металла о деревянную поверхность стола. От неожиданности я встрепенулся и резко выпрямился: на несколько секунд окружение вокруг меня плыло, пока кровь отливала от головы, пришлось даже несколько раз крепко зажмуриться. Передо мной на столе, переливаясь на солнце, блестели новенькие ключи с брелком от Harley. «Блять! Нет, нет, только не это!» – Поздравляю, Майлз! Признаться, я до последнего не верил, что тебе удастся выиграть это пари, – Генри стоял со сложенными на груди руками, хоть в голосе и сквозила горечь поражения, на лице его играла ухмылка, а в глазах плясали злые огоньки. – Ну и как наш новенький? – Спасибо, не жалуюсь! Есть чему поучиться, но в целом – неплохо! – огрызнулся я, мимолетно глядя на Ленни. Он стоял с гордо поднятой головой и распрямленными плечами, только челка закрывала полностью глаза так, что невозможно было понять его эмоции. Я предал его. Вокруг мгновенно воцарилась полнейшая тишина, а взгляды всех ребят сейчас были устремлены на нашу троицу. – Ну а тебе, новичок, каково это влюбиться и отдаться самому отъявленному отморозку нашего универа? Он хотя бы довел тебя до оргазма? – Не зарывайся, Генри! Это был просто секс, не более – удовлетворение физических потребностей, без чувств. В любви никто никому не признавался, – это прозвучало как пощечина, я нагло врал. – «Прости, Ленни, но тебе так будет лучше». – На что вы спорили? – тихим шепотом проговорил Ленни, обращаясь ко мне. – Harley, из последней коллекции, – махнул я головой, указывая в сторону окна. – Действительно, очень красивый! – брюнет скользнул взглядом по теперь уже моему трофею. – Что ж, Генри, я действительно влюбился и добровольно лег в постель к самому отъявленному отморозку универа. Это была чистая победа, правда, Майлз? Спасибо за опыт и легкой дороги. Надеюсь, твой выигрыш не принесет тебе разочарования. Все это он произнес, глядя мне прямо в глаза. Голос его был твердым и уверенным, и лишь только из-под очков на солнце предательски блестели скопившиеся в уголках глаз капельки слез. Невероятно: первый раз в жизни я проиграл! Каждый последующий день ничем не отличался от предыдущего. За руль своего трофея я так ни разу и не сел – просто не смог. Вскоре эту ситуацию забыли: Генри меня больше не доставал, а Леон продолжал ходить на занятия, абсолютно игнорируя мое присутствие. Однако его общение с Николсом набирало обороты: они все чаще болтали, обедали вместе, вместе уходили домой. Это меня просто бесило! Я опять мельком посмотрел в его сторону. Ленни, как обычно, тщательно записывал лекции преподавателя, изредка поглядывая в окно. И как ему удается оставаться таким сильным? Удивительно, что в этом пари победителем из нас троих вышел именно он. Сколько раз я бросал других и при этом ничего не чувствовал, почему же мне сейчас так хреново? Сволочь! Я думал, что он будет страдать и обливаться слезами после всего, что произошло, а ему все равно. Хотя, мне-то что? Почему меня так беспокоит этот парень? Сидит, даже не взглянет в мою сторону! «Блять! Что происходит? В последнее время я сам не свой, я стал размазней!» Так прошло еще две недели. За это время я занимался сексом с другими, но ни с кем больше я не испытывал такого, как с ним. *** Я застал его в аудитории опять со шваброй в руках, как обычно: – Эй, Ленни, я соскучился! – вздрагивает от неожиданности, но голову так и не поворачивает. – Майлз, неужели за две недели ты так и не нашел нового дурачка? – Никто из них не был так же хорош, как ты. – Сейчас я не вижу его лица, но замечаю, как он нервно ведет плечом. – Ленни, давай займемся сексом? – К сожалению, не могу сказать о тебе того же, – гордо вскидывает на меня вызывающий взгляд, – к тому же, я уже нашел замену и на данный момент меня абсолютно все устраивает! – Да неужели? – резко подхожу и впиваюсь в его губы властным поцелуем, но он вырывается, залепив мне звонкую оплеуху. – Быстро же прошла твоя любовь, Ленни. – Да кто полюбит такого как ты? Мне искренне жаль тебя, ты не умеешь любить и навсегда так и останешься один! – усмехнувшись, зло бросил Ленни, отталкивая меня. – Вот значит как? – прижимаю парня к стене, заламывая руки, и начинаю целовать, подчиняя себе: сопротивляется, кусает губы, но я не отступаю. Продолжаю целовать, только уже нежно, слизывая выступившие капельки крови, пытаясь разжать губы, безмолвно спрашивая разрешения впустить и открыться мне. И Ленни сдается, чуть приоткрывая губы, позволяя моему языку скользнуть внутрь, яростно завладев его губами, и тут же резко отстраняюсь. – Лжец! Не дав опомниться, хватаю парня за руку и с силой тащу на выход. Начинает вырываться и царапаться: – Отпусти, Майлз, я не хочу… я не пойду к тебе! – Дурак! – закидываю его на плечо и направляюсь в сторону столовой: сейчас большой перерыв и практически все ребята на обеде. Выгружаю свою брыкающуюся и протестующую ношу в центре зала – наше появление было фееричным, приковав все внимание окружающих: – Я, Майлз Коллинз, люблю этого парня! – короткий взгляд в сторону Ленни: он удивлен и смущен. Генри закатил глаза, всем своим видом показывая, что я полный идиот, а Николс просто кипел от ярости. – И мне абсолютно все равно, кто и что об этом думает, с этого момента мы вместе! Столовую мы покидали под бурные аплодисменты и всеобщее улюлюканье, Ленни покорно шел рядом, полностью погрузившись в свои мысли. Я резко остановился, взяв его за руки и глядя прямо в глаза: – Ленни, я ведь не шутил. Кажется, я правда люблю тебя. Я не хочу оставаться таким, как ты говорил, я хочу измениться. Ты поможешь мне измениться? Горько вздохнув, брюнет вырвался из моих рук и пошел по коридору, обращаясь в пустоту: – И за что мне так не везет с парнями? – Не понял? – недоумеваю я, поравнявшись с ним. – Как-то это совсем не то, что я хотел услышать в ответ на свое признание. – Никакого секса, пока ты не докажешь, что изменился! – Чего-о? Да ну тебя, что-то я уже жалею о своих словах, забудь! – кинул я, обгоняя его и уходя прочь. Ленни схватил меня за руку, заставляя развернуться к себе: – Уже сдаешься? А говорил, что хочешь измениться! Сложно мне с тобой будет, Майлз, – потрепав меня по волосам, словно шкодливого мальчишку, и нежно улыбнувшись, – но, знаешь, я люблю сложности!