Тени прошлого

Этой ночью я не спала. Все думала о Се Хуне и его бабушке. Хотя, бабушка ли она ему вообще? Ее послушать, так начинаешь в этом сомневаться. В комнате было душно, не смотря на открытые настежь окна. Видимо, снова надвигалась гроза. Для летнего периода это было вполне нормально, но уже начинало порядком надоедать. Я же приехала сюда отдыхать и расслабляться, в конце концов! А тут эта дерьмовая погода, да еще и чертов О Се Хун засоряет мне мозги ненужной информацией. Не парень, а сплошная загадка. И чего я вообще о нем думаю? Своих проблем, что ли мало? Я раздосадовано вздохнула и со злости заколотила ногами по кровати. Сон не шел, ни в какую, а коротать ночь как-то нужно было. Со скуки я взялась за карандаши и бумагу. Вообще-то я не рисовала уже очень долго, а учитывая то, как тянулось для меня время, можно сказать – целую вечность. Я не художник, тем более нигде не училась этому. Просто, матушка природа наградила меня неплохими задатками, которые с ранних лет превратились в мое хобби. Вообще-то раньше рисование спасало меня от скуки, плохого настроения и даже депрессии, но после аварии три года назад я забросила это дело. Включив торшер возле кровати, я, скрестив ноги и умостив на них небольшой альбом, который сообразительная Мика засунула мне в чемодан перед вылетом, я принялась водить карандашом по белому листку. Мика – моя лучшая подруга с детства. Я знаю ее столько, сколько помню саму себя. С самого детства она разделяла мои радости и горести, при том последнее с удачливой мною происходило гораздо чаще. Мы выросли в Токио, обе родом с Японии. У нас скорее больше разного, чем общего, но все же наши судьбы переплелись очень тесно. Я – избалованная, капризная девчушка из богатой семьи. Мой отец - владелец сети ресторанов по всему миру, а мать наследница крупной корпорации. Я не чистокровная японка, поэтому моя внешность довольно таки экзотична и необычна. Меня вряд ли можно назвать красавицей, но я никогда не стремилась выискивать в себе недостатки. Чуть выше средне статических японок, с черными волнистыми волосами по плечи, карими слегка раскосыми глазами и не совсем пропорциональным по сравнению с моим маленьким лицом носом я не была бы самой желанной девушкой в школе, но учитывая размер состояния родителей, от парней у меня отбоя никогда не было. Мика – японка из очень древней, но обедневшей семье. Ее отец умер, и ее воспитывала мать по всей строгости японских традиций. Мика очень умна и рациональна. Они никогда не спешит с выводами, чем и является моей полной противоположностью. Я бы назвала Мику очень красивой, хотя она довольно долго скрывала свою красоту за очками с толстыми линзами и длинными юбками в пол. Даже в школе у Мики была самая длинная юбка, тогда когда одноклассницы пытались оголить свое тело как можно больше, а все ради пресловутого внимания мужской половины класса. Подруга всегда была очень стройной, это передалось ей от такой же худой мамы. Если мне приходилось постоянно соблюдать диеты и посещать спортзал, опять же чертова генетика, то Мика объедалась рисовыми пирожками днем и ночью, но не поправлялась ни на грамм. Мы познакомились не случайно. Мой отец, в молодости служивший в армии вместе отцом Мики, определенным образом задолжал ему и после смерти последнего, всячески помогал подруге и ее маме. В частности, благодаря моему отцу, мы учились с подругой в одной элитной школе, куда попасть было практически невозможно, даже не смотря на феноменальный интеллект Мики. Нужно сказать, объединяло нас с Микой «общее горе». Нам обоим было не сладко в кругу нашей семьи. Ее буквально таки «съедала» чокнутая мамаша, растившая ее по правилам «Чем меньше ребенку дашь, тем лучше он вырастет». Не смотря на материальную помощь со стороны моего отца, она одевала подругу в какие-то жуткие шмотки из секонд-хенда и даже отказывала ей в книгах, без которых Мика просто не могла жить. Наверное, поэтому местом наших встреч была моя домашняя библиотека, которую, кстати, кроме меня никто не посещал. Я же росла в достатке и всевозможных благах. У меня было все, чего бы я не пожелала, и даже та самая свобода, о которой так мечтают все подростки. Уже в старшей школе я, наверное, посетила всевозможные клубы, в которые только пускают несовершеннолетних. Я могла не ночевать дома или даже пропасть на недельку, никому не было дела. Задерживаться дома я не могла и не желала. Бесконечные ссоры родителей, основанные только на деньгах. Деньги, деньги, деньги – они стали причиной гибели всего, что я так отчаянно пыталась отстоять. Меня дома не то чтобы не замечали, я скорее была что-то вроде любимой и хрупкой игрушки, которую таскали с собой на всевозможные приемы и встречи. Я то и дело натягивала на лицо улыбку и кланялась всем толстосумам, собравшихся для заключения очередной удачной сделки. Масла в огонь подливали так же папины родители, мои любимые бабуля и дедуля. Не смотря на то, что во мне они души не чаяли, да и воспитали меня тоже они, по сути, они просто люто ненавидели мою мать. Причин было море. Начиная с того, что моя мать не являлась японкой и, заканчивая тем, что ее приданное и в подметки не годилось состоянию семейства Такаши. Так продолжалось долгих шестнадцать лет, пока мне не сообщили об их разводе и мать укатила к себе на родину, не забыв при этом отсудить у папы парочку миллионов иен, скорее из вредности, чем от нужды. С тех пор я ни разу ее не видела. Нет, сперва мы, конечно, пытались созваниваться и общаться по скайпу, но и такое общение прекратилось через пару лет. Ну, о чем можно общаться с человеком, который знает о тебе не больше чем про соседских детей? Да, ну и причиной развода, конечно, тоже были деньги, коих мой отец зарабатывал много, но большая часть улетучивалась в неизвестном для нас с мамой направлении. Куда девались деньги, мать докапываться не хотела и поэтому выбрала самый легкий способ решения всех проблем – побег. Сейчас, задумываясь над этим, я думаю, что мама прекрасно осознавала, в чем таится корень зла и поэтому не хотела даже браться за такое гнилое дело. Но все это, конечно, не оправдывает ее как родителя… Отец практически сразу привел в дом ту самую «причину» или корень зла, а именно так я называла про себя свою мачеху. Как оказалось, отец изменял матери гораздо дольше, чем я вообще могла себе представить, так как оказалось, что помимо новоиспеченной мачехи у меня появился так же сводный брат, который к тому же был на пять лет старше меня самой. К счастью, он учился за границей, и я даже ни разу не видела его. Жить с мачехой было ни хорошо, ни плохо. С одной стороны, в доме наконец-то стало тихо, прекратились постоянные перепалки, и даже запахло домашней едой. Но с другой стороны, для отца я и вовсе превратилась в пустое место. Если раньше я была хотя бы любимой зверушкой, то теперь просто дорогим, требующим много денег питомцем. Так я жила до своего совершеннолетия, а когда мне наконец-то стукнул двадцать один год я уговорила Мику на своего рода авантюру. Вместо того, чтобы поступать в один из самых престижных университетов Токио и учиться на экономиста, как того желал мой драгоценный родитель, мы с Микой рванули в Корею и поступили в национальный Сеульский университет искусств. Такой выбор университета принадлежал подруге, а не мне, ведь я к тому времени даже не определилась чего я, собственно, хочу в этой жизни добиться. Для меня главным было сбежать, подальше от отца. Надолго, если не навсегда. Мой поступок действительно можно было назвать авантюрой, ведь я приехала в чужую страну, даже не зная языка. Сейчас, раздумывая над этим, я понимаю, что бросала немой вызов отцу, мол: «Останови меня, если я все еще для тебя, что-то значу . Но он не остановил и смиренно принял мой выбор, не забывая каждый месяц отправлять мне на счет настолько кругленькую сумму, что этих денег хватало не только на обучение, но и на съем шикарных апартаментов в самом центре Сеула и на безбедную обыденную жизнь. Все лето мы с Микой грызли гранит науки, изучая корейский и подгоняя свои знания по остальным предметам, для того, чтобы достойно сдать экзамены и поступить в университет, ведь обратной дороги для нас не было… Очнувшись от воспоминаний, я устало вздохнула. На часах уже было половина пятого утра. Взглянув на карандаш в своей руке, я вспомнила о рисунке. На белой бумаге четкими линиями было вырисовано лицо парня. Густая челка спадала, закрывая один его глаз, острый подбородок и прямой нос, тонкие губы скривились в хитрой улыбке. Я хмыкнула, довольная тем, что еще не растеряла былые навыки, но тут же оторопело протерла глаза. Лицо парня было до боли знакомым. Я взвыла от досады и швырнула альбом к противоположной стене. - О Се Хун, черт бы тебя побрал! Только попробуй мне присниться!