Verfall

Падать приятнее вдвоём. Тогда нет гложущего страха внутри, а за спиной ломаются девственно-белые крылья. - Рискнём?.. Его первоначало бунтует от окружающей пустоты. Поклонение древних греков сейчас было бы как нельзя кстати. Но на его долю выпал их же метод обучения. - Ты позволишь?.. Чужой вокал эхом стоит в ушах. Он бы позволил. И сверкающим глазам, и нотке мяты во рту. Первоначало чёрта стыкуется с его святым, ха-ха, местом. Какая… саркастичная метафора. Губы умирают, а падение вдвоём продолжается. Эта пара пока что двоечников так удачно сидит за одной партой… - Дай мне себя… Откровения застывают в воздухе, чтобы позже осесть сладкой пудрой в изгибе шеи. От крыльев за спиной почти ничего не осталось. Он бы рассказал, что такое мелочность. Это – когда губ не хватает, когда целуют не так часто, как хочется, когда поцелуи слишком короткие, а всепроникающие толчки слишком неуловимые… Ещё хочется стонать. Если срастить их кости в момент падения, он не сумеет больше существовать в одиночку. Окровавленно-снежные холмики лопаток покрываются новой сеткой вен, а кожа, которая их затягивает, принадлежит обоим. - Юу... Ааа! Падение завершилось, и они оба упали на острые камни на дне пропасти. Снег бывших крыльев рассеялся по пути. За спиной – темные, кожистые перепонки летучей мыши, тяжелые, как первая попытка взлететь. Высший балл. Один рывок и одна пара крыльев на двоих. - Рискнём?..