Сны

Апельсин с недовольным вздохом закрыл дверь: по ногам тянуло холодом, и это уже становилось просто невозможным. Сколько раз просил закрывать, следить, так все равно — как об стенку горох. Так теперь и лишнего слова ей не скажи, потому что она тебе в ответ сразу десяток отсыплет. Нет, чтобы что-то толковое сказать, раз у нее язык за зубами не держится, так одни только глупости. Кудахчет, как наседка: и удобно ли ему, и почему от такой мрачный, и что ему нужно прогуляться, и все что угодно. Апельсина это дико раздражало. Пока все нормально — не надо и лезть. Станет ненормально — он скажет. В последнее время еще и Стакан начал мелькать в доме чаще обычного. Смотрит на Половинку взглядом влюбленного осла, а она и рада стараться. Щебечет вдвое громче и больше обычного, если Стакан рядом. Апельсин уверен, что если этот вялотекущий роман однажды выльется в брак, в первую очередь взвоет Стакан, поняв, на какую гангрену позарился, а во вторую — он сам, потому что выносить эту жизнь не станет никаких сил. «Да, никаких...» — мысленно повторяет про себя Апельсин. Но ведь эта жизнь — не единственная, что у него есть. У него еще есть сны. Там все по-другому. Там есть лес, в котором растут огромные деревья с разлапистыми темно-зелеными листьями, под которыми прячутся тонкие полупрозрачные фигурки, и не разберешь: то ли есть они, то ли нет. Там нет никого, кроме Апельсина и еще какого-то крупного существа, которое гораздо больше него. Он пахнет летним дождем и лесом, у него темно-серый мех, а на груди — белая манишка, на которой есть три серые отметины, вроде треугольников. Он не умеет говорить, только что-то неразборчиво бурчит. Он теплый, рядом с ним приятно сидеть, привалившись к теплому боку и до рези в глазах вглядываясь в проплывающие облака. Апельсин не знает, просто ли это бред, или он медленно сходит с ума, но эти сны хотя бы ненадолго дарят ему ощущение покоя и защищенности, которое у него медленно отбирает окружающий мир. Пусть он будет дважды, трижды обязан жить нормальной жизнью, но зачем? Ту жизнь, которую хотел, он уже получил в своих снах, а большее ему не нужно. И пусть Половинка сколько угодно вздыхает ему о том, что он ершистый и вредный: ему недолго придется слушать это нытье. Всего лишь до следующего сна.