Часть 1
8 июля 2014 г. в 20:22
Лидия не думает ни о чем, ничего не предпринимает, она просто позволяет Стайлзу накрыть ее губы своими и углубить поцелуй. Мартин даже не отвечает, просто позволяет робко, будто Стайлз впервые целуется, изучать свой рот. Она ничего не испытывает. Точнее, хочет так думать. На самом же деле сердце рвется из груди, грозясь проломить ребра и окатить белую футболку Стилински красным фонтаном. К счастью, парень не оборотень и этого не слышит.
— Видишь? Ничего нет, — равнодушно бросает девушка, когда Стайлз отстраняется, даже не попытавшись обнять ее. Она даже не трудится над извиняющимся тоном, и без того невыносимо трудно скрыть сбившееся дыхание и дрожащий голос. Стилински выглядит расстроенным, Лидии хочется обнять его и успокоить, но она продолжает стоять на месте, незаметно сжимая руки в кулаки, чтобы не сорваться.
Стайлз уходит, даже не прощаясь. Просто садится в свой джип и оставляет Лидию одну у ворот собственного дома. Банши уже в пустоту бросает запоздалое: «Пока», — и только теперь позволяет себе всхлипнуть. К счастью, на улице достаточно темно, чтобы Стилински не заметил ее слез. Лидия сейчас была безумно благодарна фонарю неподалеку, который вот уже месяц не горел.
Дома на банши с новой силой накатывают сомнения. Она опять начинает думать, взвешивать все за и против, почти спорить с самой собой. В прошлый раз Лидия твердо решила, что после Джексона у нее не будет никаких серьезных отношений. Уиттмор постарался на славу и вытряс из девушки все светлые чувства. Но вслед за бывшим канимой появился Эйдан. Полная (не)противоположность Джексона. По крайней мере, он хотя бы делал вид, что искренне заботится о Мартин, правда, потом, конечно, оказывался альфой из враждебной стаи, но это общую ситуацию никак не меняет. Предательство Лидия была готова простить, глубоко в душе она понимала, что еще немного, и ее барьер будет сломан, но смерть не прощают.
Поэтому банши решает, что теперь у нее точно не будет отношений, несмотря на чувства, которые она будет испытывать или даже уже испытывает. Поэтому Лидия и врет Стайлзу, что ничего не чувствует к нему, когда тот просит дать ему шанс, хоть и делает больно не только Стилински, но и самой себе.
В школе Лидия понимает, что самобичевание в одиночестве — не самый плохой выход из сложившейся ситуации. Стайлз все еще выглядит подавленным. И Мартин чувствует себя так, будто пнула острым носком своей дизайнерской туфли щенка, оставив его под дождем. От этого нестерпимо хочется выть, как это делает Скотт и волчья часть стаи в полнолуние.
Лидии почему-то кажется, что все будет проще, если у Стайлза будет девушка. Банши убеждает себя, что так она не будет чувствовать вину за то, что соврала и скрыла свои чувства. Но когда появляется Малия, даже эта сомнительная возможность доказать себе, что все нормально, исчезает. Рассыпается на мелкие-мелкие осколки, которые с болью врезаются в сердце Лидии и заставляют отворачиваться, когда Стайлз с Малией рядом. Будь банши чуть внимательней, она бы заметила, что даже рядом со своей девушкой, с которой отношения на самом деле еще более странные, чем с Мартин, Стилински все еще бросает в ее сторону красноречивые взгляды. Их Лидия, по очередному бредовому недоплану парня, которые обычно срабатывают, должна заметить и все-таки растаять. Но этого не происходит.
Лидия день за днем продолжает изводить саму себя убеждениями, что так лучше. Будь рядом Эллисон, она бы рассказала все ей, пожаловалась, выплакалась бы и, безусловно, стало бы намного легче. Но Эллисон мертва. Она уже не выслушает и не улыбнется сочувственно. Есть, конечно, Кира, с которой они, кажется, поладили, но это совсем не то, с ней Лидия не чувствует «связи», о которой как-то рассказал Дитон. И от этого тотального одиночества, когда некому просто-напросто выговорить все, у Мартин рвет крышу.
Она, не выдерживая, напивается. Где и как, Лидия не понимает. Может быть, даже дома, перепив чаю с коньяком, в котором почти не было чая. Пьяная Мартин мало что соображает, она наконец поддается желаниям и, ломая каблуки, на которых обычно ходит удивительно изящно и грациозно, почти бежит к Стайлзу.
Ломится в дверь, благо шериф на дежурстве, и почти падает на Стилински, когда она открывается. Кажется, парень собирается куда-то уходить, но Лидия просит слишком тихо и слишком редко, чтобы отказать ей. Стайлз остается, слушает ее внимательно, с интересом, иногда гладит по голове и обнимает, когда Мартин совсем не в силах продолжать. В конце концов, банши просит дать ей шанс, испытать собственные чувства.
Стайлз с сожалением качает головой и отстраняется. И Лидия почти с ужасом видит в нем себя. И она так же, как совсем недавно Стилински тянется за поцелуем. Парень не отталкивает ее, не останавливает, он позволяет себя поцеловать. В этот раз именно он ничего не испытывает. Точнее, хочет уверить в этом Лидию и, может быть, себя. Но Мартин не дурочка, хоть и пьяная. Она держит ладонь на груди Стайлза, отсчитывая удары его сердца. Лидия не оборотень, но стук сердца все равно выдал Стилински.
— Видишь? Ничего нет, — парень говорит это чуть дрогнувшим голосом. Из них двоих Мартин — лучшая актриса. Но Стайлзу это знать необязательно, поэтому Лидия, слегка неловко и неуверенно, поднимается. Стилински хватает ее за руку, останавливая. — Может, подвезти тебя до дома?
Банши грустно улыбается и качает головой. Для нее невыносимо будет сейчас находиться рядом с этим человеком. Его и так слишком много в мыслях, в чувствах, в желаниях, да и в жизни вообще. Это Лидии совсем не нравится, слишком больно, а для паршивого состояния поводов и так полным полно.
В школу Лидия идет только спустя два дня. Матери говорит, что простудилась. К счастью, она не проверяет. Мартин с ужасом ждет момента, когда зайдет в класс и увидит друзей. Ей почему-то впервые страшно за такие глупые вещи.
Лидс идет по коридорам в полном одиночестве. Ее каблуки громко стучат по полу, сумка на плече болтается в такт ходьбе, а лицо, как и обычно, не выражает ничего. Из них двоих Мартин — лучшая актриса, поэтому она продолжает игнорировать окружающий мир, даже когда замечает Стайлза с Малией. Стилински тоже замечает Лидию. Вот только он стыдливо прячет глаза, почти так же, как всего несколько дней назад это делала сама банши.
У Лидии ощущение, что ее все предали. И дела никому до нее нет. Особенно ее волнует Стайлз, который улыбается, смеется и болтает, как ни в чем ни бывало. А Мартин тихо сходит с ума. Понимает, что виновата во всем исключительно она сама. Нет, не во всем. Но в одиночестве точно. И от этого понимания, к сожалению, злости меньше не становится.
В один далеко не прекрасный вечер, когда спиртного в домашнем баре уже просто-напросто не осталось, Лидия не остается дома наперевес с мороженым и романтической комедией. Нет, это не в характере Мартин. Лидс идет гулять.
В городе, который заполнен сверхъестественными существами, это, по сути, самоубийство, но банши терять нечего. За исключением, разве что, собственно головы и дизайнерской сумочки. Но первая, как показала практика, не особо помогает по жизни, чаще вгоняя в проблемы, а вторая предусмотрительно оставляется дома.
Лидс нравится гулять ночью. Город пустой и тихий. Можно не изображать из себя по-королевски надменную и гордую Лидию Мартин, можно просто ходить босиком по тротуарам, плевать, что на улице холодно, а на такие прогулки банши обычно смотрит брезгливо, и не заботиться о выражении лица и яркой помаде на губах.
Окольными путями Лидию заносит в школу. В этом месте все обычно начинается, поэтому Мартин немного жутко. Она ежится, поднимаясь по ступенькам. Проводит озябшей рукой по перилам и жалеет о том, что не взяла с собой свитер или что-нибудь вроде того. Лидс настолько привыкла ко всему, что происходит в ее жизни, что даже не оборачивается на тихий кашель сзади.
— Лидия, — голос у Стайлза уставший, но банши почему-то кажется, что он рад. Ей хочется так думать. Стайлз подходит ближе и протягивает руки, но задерживает пальцы в паре миллиметров от кожи, не решаясь коснуться. — Что ты здесь делаешь? Уже поздно и холодно, а ты еще и босиком, — Стилински засыпает вопросами, не давая ответить. Лидс вдруг начинает дрожать. Парень замечает это и вновь подходит ближе. — Ты в порядке? Снова что-то слышишь?
У Лидии в голове проносится все, что с ней случалось. Вспоминается Питер, который чуть не убил. Дженнифер, от которой спасло только чудо. И сам Стайлз, ногицуне, правда, но, все равно, Стайлз. Все в раз смешивается и вырывается наружу очередной истерикой. Только в этот раз трезвой и тихой.
Стилински еще спрашивает что-то, пытается докричаться, даже хлопает Лидс по щекам, но ответа не добивается, поэтому просто запихивает девушку в машину и едет. Куда — Лидии плевать, но она не может не отметить, что они остановились у дома Стайлза, а не у ее. Мартин не слышит гнетущей тишины, занятая упорядочиванием собственных мыслей и попыткой перестать всхлипывать. Стайлз нервно барабанит по рулю пальцами и ерзает на сидении.
— Лидия, — Стайлз вновь делает попытку заговорить. Дверь его дома открывается, выпуская Джона. Мужчина спешит к своей машине и, махнув сыну рукой, исчезает в ней. Он, к счастью в этот раз для Стайлза, снова на дежурстве. Парень осторожно гладит Мартин по плечу, пытаясь успокоить.
Стилински не выносит женские слезы, потому что не знает, как себя вести. Но он точно знает, что еще недавно читал что-то об истериках и способах ее остановить, правда, в этот же момент Малия решила порыться в вещах парня, сильно отвлекая, поэтому пришлось попробовать один из способов успокоить истерящего на ней.
И тут Стайлза окончательно переклинивает. Он разворачивает Лидию к себе лицом и целует. Не робко, не ожидая ответа, просто целует, потому что Лидс срочно надо успокоить, потому что ему хочется. И Мартин тоже хочет этого. Она перестает вздрагивать и пару секунд не двигается, а потом отвечает на поцелуй, такой болезненно-нужный раньше, сейчас и, кажется, всегда.
Наваждение не спадает, даже когда они вваливаются в двери дома Стилински. Стайлз радуется, что отец не закрыл дверь, увидев его. Лидия же почти не думает, но чувствует и заставляет парня чувствовать острей.
Она опускает поцелуи ниже, ледяными пальцами поглаживая кожу под майкой. Стайлз гладит Лидию по волосам, осторожно переводя руки ниже, на нежную кожу шеи, опускаясь к груди. Им обоим кажется, что это сон, который сейчас превратится в сумасшедший кошмар с новыми разочарованиями.
Стайлз окончательно разбивает страх о том, что это иллюзия, когда входит в Мартин, которая прижимается к нему всем телом. Лидия начинает верить, только когда Стилински ложится рядом, испачкав простынь. Лидс рассматривает парня, который прикрыл глаза, отмечая мелкие бисеринки пота на его теле, ежесекундно вздымающуюся грудь и потемневшие еще больше от влаги волосы. Банши не сдерживает себя, она проводит рукой по телу парня, чуть щурясь от ощущения соприкосновения своей кожи с чужой. Она с интересом пальцами выводит узоры, потом повторяя их языком и кое-где оставляя мелкие укусы.
Второй их раз не так сумбурен и страстен, но более спокоен и нежен. Лидия целует Стайлза, наслаждаясь тем, как он отвечает, а Стилински осторожно исследует тело девушки, не пропуская и миллиметра. Он, в отличие от Мартин, аккуратен и оставляет лишь влажный след на бледной коже. Лидс с упоением следит за каждым движением и чуть вскрикивает, когда парень губами касается обнаженной груди. Наблюдать за этим банши не в силах, она запрокидывает голову и закрывает глаза, молясь, чтобы сладкая мука не заканчивалась.
Стайлз отрывается от груди девушки нехотя, медленно, будто борясь с самим собой. Стилински опускается на колени. Целует внутреннюю сторону бедра Лидии чуть торопливо, будто подрагивая от нетерпения, и с наслаждением вдыхает едва слышный запах зеленых яблок и корицы. Этот аромат пьянит парня, заставляя забывать обо всем плохом и отдаться чувствам. Стайлз, где-то в глубине души боясь все испортить, осторожно касается Лидии языком. Банши отзывается глухим стоном и ведет бедрами вперед, подаваясь навстречу. Это вселяет в парня смелость, он начинает неспешно водить языком, проникая в лоно девушки и чуть задевая набухший клитор. Лидс уже даже не пытается приглушить стоны, пальцами цепляясь за простынь.
Когда Стайлз чувствует, что Мартин на пределе, он неожиданно поднимается, нависая над девушкой. Лидия открывает зеленые, затуманенные удовольствием глаза, и с некой смесью удивления и недовольства смотрит на парня, который внимательно изучает ее черты.
— Теперь ты видишь? — спрашивает Стилински, неспешно входя в нее, но не разрывая при этом зрительного контакта. Лидия сразу понимает, что Стайлз имеет в виду. Да, она видит, сейчас она чувствует, понимает и, главное, принимает это.
Вслух банши этого не произносит, она тянется к парню, закрепляя на его губах поцелуй. Долгий, почти задумчивый, но максимально нежный. В него Лидс вкладывает все свои чувства и мысли. И Стайлз понимает, он прижимает ее сильнее к себе, продолжая двигаться.
Во второй раз оргазм накрывает обоих одновременно. Стайлз, еще сохраняющий какие-то остатки здравого смысла, хочет выйти из Лидии, но девушка не дает, обхватывая ногами его талию и прижимаясь еще сильней. Сейчас ей это нужно, а что будет потом — плевать.
Наутро оба помнят все обрывчато. Так, будто напились вхлам. Но Лидс в этот день не покидает чувство умиротворения, спокойствия и, возможно, счастья, которых не хватало последние месяцы. Если бы она могла прочитать мысли Стайлза, то узнала бы, что он думает то же самое.
— Теперь видишь? Ничего нет, — тихо протягивает банши, устроившись на груди Стайлза. Она не говорит сейчас о чувствах или о чем-то, что снова помешает им быть рядом друг с другом. Нет, сейчас Лидия имеет в виду бесконечную череду неправильных выборов и препятствий, которые они создали сами.